Неравенство в доходах: Казахстан стал чисто классовым обществом
Куат Акижанов, PhD, Институт ЦАРЭС
21.05.2024

Один из фундаментальных вопросов, который то ли уже начали, то ли еще только собираются решать в "Новом Казахстане", – неравенство в доходах и богатстве. Сложившийся разрыв нельзя назвать иначе чем вопиющим. Народ страны, в прошлом являвшейся частью прогрессивной социалистической системы эгалитарного распределения общественного "пирога", по прошествии тридцати лет обнаруживает себя в чисто классовом обществе. Разделительные линии проходят сугубо по экономическим категориям – не имеют значения ни этническая, ни кастовая принадлежность.

Тенденции к росту уровня разрыва между бедными и богатыми проявляются на глобальном уровне. Вот некоторые данные, приводимые авторитетной международной организацией Oxfam, которая публикует ежегодные доклады о динамике социально-экономического неравенства:

- с 1995 года 1% самых богатых получил почти в 20 раз больше мирового богатства, чем беднейшие 50% человечества;

- в 2015-м 62 человека владели таким же состоянием (по сравнению с 388 в 2010-м), какое имели 3,6 миллиарда жителей планеты;

- в 2016-м всего 8 человек обладали таким же состоянием, что и беднейшая половина населения мира, а 1% самых богатых контролировал больше богатства, чем остальная часть человечества.

- в 2017-м 1% самых богатых людей получил 82% всего прироста мирового богатства, в то время как беднейшая половина населения мира не получила никакой выгоды.

- согласно докладу 2022-го, 252 человека обладали большим богатством, чем один миллиард всех женщин и девушек Африки, Латинской Америки и Карибского бассейна вместе взятых.

Справедливости ради отмечу, что увеличивающийся разрыв в доходах является характерной чертой как индустриально развитых стран, так и развивающихся. Если кратко суммировать накопившиеся за последние 40 лет проблемы в социально-экономической сфере, то напрашивается следующий вывод. В странах "золотого миллиарда" впервые за послевоенный период нынешнее поколение 20-40-летних необязательно будет находиться в лучшем экономическом положении, чем предыдущее поколение. А это было одним из главнейших следствий государства всеобщего благосостояния и послевоенного общественного консенсуса, длившегося до 1980-х годов. В развивающихся же странах наблюдаются черты капитализма первой четверти 20-го века.

В Казахстане уже утвердилась капиталистическая система, и в среднесрочной перспективе для каждого нового поколения наших граждан, не входящих по уровню доходов в верхнюю страту 10% населения, будет все сложнее подниматься вверх по социальной лестнице благосостояния.

Многие авторитетные ученые видят главную причину взрывного роста такого неравенства в укоренившейся модели аккумулирования и распределения экономических благ и доходов, которую проповедует неолиберальная идеология "свободных рынков". Казахстан относится к государствам, где в последние 30 лет доминирует капиталистическая модель "рыночного фундаментализма". Она является инструментом по закреплению страны в глобальной финансово-экономической архитектуре, которая гарантирует сохранение статус-кво в системе неравномерного распределения богатства между Глобальным Севером и Глобальным Югом. Эта же модель повинна в участившихся за последние 40 лет финансовых кризисах, после которых основная часть населения вынуждена нести бремя задолженности частных финансовых институтов.

Неолиберальная экономическая архитектура ведет также к финансиализации и офшоризации национальных экономик, когда класс имущих не только высасывает богатства страны, но и хранит их за рубежом, что отвечает интересам транснационального класса капиталистов и создает предпосылки для еще большего неравенства.

Нет серьезных оснований не верить в то, что именно логика классового конфликта является движущей силой социально-экономической политики, проводимой в Казахстане на протяжении более чем тридцати лет. Отечественные технократы видят угрозу в "раздутом бюджете", проводят жесткую денежно-кредитную политику, выгодную банкам, постоянно морализаторствуют по поводу "безответственного и патерналистски настроенного" населения, а во времена участившихся кризисов лишь предлагают сменить одного владельца рудника на другого "инвестора".

Доморощенные экономисты продолжают молиться на постоянное "кровопускание" экономики в форме мер "бюджетной экономии", которая приводит к росту задолженности населения, превышающему среднемировые показатели (одновременно сохраняется субсидирование банков, доходы которых из года в год увеличиваются). Им вторят "инженеры человеческих душ" - блогеры и "эксперты", увлеченные теориями о "человеческом капитале" и меритократии. Они служат в качестве полезных идиотов по отвлечению внимания от реальности классовой войны, развернувшейся в Казахстане для поддержания неравномерного распределения доходов в пользу очень малочисленного привилегированного класса.

Вот откровенное признание сэра Алана Бадда, британского экономиста, который был одним из основателей Комитета по денежно-кредитной политики Банка Англии в 1997-м, а также экономическим советником Тэтчер в ее бытность премьер-министром: "Правительство Тэтчер ни на мгновение не верило, что [монетаризм] - правильный способ снизить инфляцию. Однако оно понимало, что это будет очень хороший способ поднять безработицу. А повышение безработицы было чрезвычайно желательным способом уменьшения силы рабочего класса. … То, что было спланировано – с точки зрения марксизма – было кризисом капитализма, который воссоздал резервную армию труда и с тех пор позволил капиталистам получать высокие прибыли" [выделено мною – А.К.].

Помимо теории и практики монетаризма, у нас использовались и до сих пор практикуются другие эвфемизмы для легитимации неравенства и сохранения деформированной системы перераспределения. "Гибкий рынок труда", "привлекательный инвестиционный климат", "самозанятые", "социальный контракт работодателя и работников" - все это примеры классового лицемерия.

Если наличие "бизнес-класса" на авиалиниях еще можно объяснить без отсылок на социальную стратификацию общества, то деградация, например, социальной инфраструктуры является результатом такой классовой войны, когда только богатое меньшинство может позволить себе достойные и качественные услуги. Недофинансирование государственных школ и больниц приводит к их упадку и стимулирует коммодификацию (превращение в товар) услуг в сфере образования и здравоохранения, что создает огромный разрыв в качестве предоставляемых услуг. У нас все больше частных клиник и школ, и все меньше людей, которые могут их себе позволить. Те, кто в состоянии заплатить по цене "бизнес-класса" за образование и медицину, завтра отправят своих детей за рубеж продолжать обучение и проживут дольше. Остальным надо будет влезать в долги.

В Казахстане не ведутся систематические исследования, касающиеся уровня доходов различных страт населения. Мало известно о динамике перераспределения, которая является крайне регрессивной: богатые становятся богаче, бедные – еще беднее.

Неравенство доходов измеряется коэффициентом Джини, который в среднем ранжирует его в диапазоне от 0,20 до 0,60. Для понимания того, что означают эти цифры: традиционно наиболее равномерное распределение доходов наблюдалось в таких странах, как Австрия, Словакия и Скандинавия, где коэффициент Джини варьировался в пределах от 0,22 до 0,25. Наихудшие уровни неравенства в доходах фиксировались в странах с самыми высокими коэффициентами Джини (от 0,52 до 0,65) – таких, как Бразилия, Южная Африка и Парагвай. В качестве сравнения можно назвать Швецию (0,25 в 2000-м), Южную Корею (0,35 в 2004-м), США (0,41 в 1997-м) и Аргентину (0,53 в 2000-м).

Другим способом оценки экономического неравенства и распределения национального дохода между различными социальными группами является соотношение доходов 10% самых богатых и 10% самых бедных. В 2000-х оно варьировалось в диапазоне от примерно 5,5 в Швеции до 17 в США, от 45 в Бразилии до 87 в Сьерра-Леоне.

По приблизительным расчетам и различным признакам можно предположить, что Казахстан по уровню имущественного расслоения находится в одном ряду со странами Латинской Америки. Это очень плохая новость, подтверждающая, что на протяжении тридцати лет строительства государства наша страна превращалась в классовое общество. Это также подтверждает, что Казахстан в начале своего пути после 1991-го избрал наихудшую социально-экономическую модель, которую я называю неолиберальной моделью не-развития.

Пока мы в корне не пересмотрим парадигму своего развития, логика неолиберальной реструктуризации будет все глубже внедрять механизмы перераспределения в пользу немногочисленного меньшинства и все больше воссоздавая классовое общество образца 19-го века.

Продолжение следует.

***

Экономическое неравенство: почему оно губительно для Казахстана? Часть 2-я
Куат Акижанов, PhD, Институт ЦАРЭС
03-06-2024

"Последние двадцать лет шла классовая война, и мой класс победил", - эти слова, произнесенные в начале "нулевых" годов, принадлежат Уоррену Баффетту, крупнейшему американскому инвестору. В 2022-м его состояние оценивалось в 104,4 миллиарда долларов. Ну, и что же здесь плохого, спросит читатель, кроме того, что богачи могут вызывать зависть у их менее удачливых/умных/образованных/предприимчивых (нужное подчеркнуть) сограждан?

Дело в том, что концентрация таких огромных материальных ресурсов в столь короткие сроки (в течение одного поколения) в частных руках является: а) результатом дефективной неолиберальной системы, позволяющей аккумулировать капиталы за счет интересов абсолютного большинства и ведущей к б) разрушению прогрессивных политических институтов и механизмов социального воспроизводства (образование, здравоохранение, политическая конкуренция, демократия, профсоюзы, солидарность и т.д.). В этой части своей статьи я подробно остановлюсь на втором.

Экономическое неравенство из-за разрыва в доходах в Казахстане – это как расизм при апартеиде или как секс в ультраконсервативном обществе: они есть, но все притворяются, что их нет. Однако такое неравенство в нашей стране, как и в любой иной, представляет собой растущую социальную, политическую и экономическую проблему.

Большинство прогрессивных экономистов, социологов и других исследователей убедительно доказывают, что равномерное распределение доходов является даже более важным для экономического развития, чем низкий уровень коррупции и величина внешнего долга, свободная торговля и иностранные инвестиции. По итогам сравнительно-исторического анализа недавнего прошлого многих развитых и развивающихся государств становится понятно, что чем более равномерно распределяются доходы внутри страны, тем продолжительнее периоды экономического роста.

Неравенство является важным фактором во взаимосвязи между политическими системами и экономическим ростом и перераспределением. Оно губительно для развития жизнеспособных демократических институтов, поскольку при этом в стране происходит закрепление экстрактивных институтов - механизмов, которые обеспечивают получение максимального дохода от одной части населения (как правило, большинства) в пользу другой (меньшинства).

Политический класс и бизнес-элита Казахстана ориентированы/заинтересованы/приучены/избалованы (нужное подчеркнуть) на извлечение ренты. Это вовсе не продуктивная деятельность. И это не про таланты и трудолюбие. Наши политические институты и поведение правящего экономического класса (рантье) направлены на создание и сохранение механизмов социального воспроизводства, обеспечивающих искаженное распределение доходов и богатства. Это олигархическая, а не демократическая политика.

Соответственно на смену авторитарной клептократии приходит плутократия. Этот класс даже заинтересован в некоторой политической либерализации, но ни в коем случае не в экономической демократии. А потому неудивительно, что высокий уровень неравенства наносит ущерб правам собственности и регулирующим институтам, поскольку в любом суде преобладает влияние богатства местных олигархов или иностранного капитала.

Между прочим, у нас распространена точка зрения, что события на площади Тяньаньмэнь в 1989-м были исключительно про-демократическими с требованием политической либерализации Китая. Это ошибочное мнение, распространяемое в основном либеральными кругами Запада и подхваченное их идейными сподвижниками в России в 1990-х, во времена "дикого капитализма", а затем перенесенное к нам. В действительности изначально протесты имели антикоррупционную подоплеку и были косвенно направлены против про-буржуазной контрреволюции, ставшей известной во всем мире как "китайское экономическое чудо", автором которой принято считать Дэн Сяопина. Начатые им реформы привели, помимо всего прочего, к взрывному росту злоупотреблений чиновников и к последовавшему за этим имущественному расслоению, а потому на студенческих транспарантах были призывы типа "Продай "мерседес" и спаси страну!".

Коммунистическая партия Китая сдержала протесты и с тех пор успешно выполняет волю народа – с 2014-го КНР является второй экономикой мира, а блага, получаемые от экономических преобразований, распространяются на все население огромной страны. Если говорить кратко и применительно к нашей теме, то это потому, что там реформы проводят не ради реформ, а для достижения стратегических задач. Таких, как построение технологичной экономики, создание достойных рабочих мест и реальное повышение благосостояния всех слоев общества. Менее чем за одно поколение около 900 млн. человек были выведены из состояния бедности, что стало беспрецедентным случаем в экономической истории.

При этом страна, где, по некоторым данным, каждую неделю появляется новый миллиардер, продолжает проводить эгалитарную распределительную политику. Поэтому с точки зрения цивилизационного развития китайский путь есть и будет более предпочтительным, чем индийский или бразильский. Последние из названных государств, являются, по западным критериям, якобы демократичными, но в их парламентах заседают лишь миллионеры, а политические элиты либо притворяются, что ратуют за интересы народа, либо бросают свои страны из одной крайности в другую. Например, в Бразилии ультраконсервативный Болсонару в бытность президентом свернул все социальные программы помощи бедным, начатые левым правительством Лулы, и занялся выжиганием лесов Амазонии ради интересов олигархии.

Сейчас в Казахстане отечественные неолиберальные технократы взяли на вооружение лозунг "повышение благосостояния". Но на деле не признают, что очередные реформы направлены на сохранение экономического статус-кво – дефективную распределительную систему. В 1990-2000 годах у нас за счет увеличения ВВП боролись с бедностью, игнорируя рост имущественного неравенства. Сейчас опять все помыслы мейнстримных экономистов направлены на "удвоение ВВП", но при этом они умалчивают о том, что перераспределительные блага от роста экономики будут направлены на повышение благосостояния лишь верхней имущественной страты – 10-15% городского класса и 0.0001% богачей-олигархов.

Советские шутники в застойные брежневские времена к плакатному лозунгу "Все - для человека, все – ради человека" добавляли фразу: "мы даже знаем имя этого человека". Наши неолиберальные технократы и индоктринированные в правую экономическую идеологию журналисты/блогеры шарахаются даже от самого слова "перераспределение", так как боятся (первые) и не понимают (вторые), что только равномерное перераспределение богатства создает более гармоничное общество и такие политические институты, которые способны обеспечить нормальное развитие страны.

С другой стороны, сейчас у нас развелось много тех, кто любой шаг правительства подвергает остракизму и по каждому поводу кричит "Все плохо, все пропало!", но не хочет приложить хотя бы немного умственных усилий к тому, чтобы выработать и предложить какие-то конкретные и здравые рекомендации, направленные на изменении ситуации к лучшему. Поэтому в следующих частях своей статьи я попытаюсь изложить то, что называется конструктивными предложениями.

Продолжение следует.