"Я – низачем", – говорил мой дрезденский приятель Толя, русский немец, уехавший на свою историческую родину. Очень хотел жить в ФРГ, а пришлось умирать там – тоже самоубийство.

Марина Хакимова-Гатцемайер
журналист

В начале этого мая мой немецкий знакомый, 30-летний Бен, пришел с работы домой, девушке своей написал, что устал, что сейчас закажет пиццу, поест и ляжет спать, но не заказал и не лег спать – а покончил жизнь самоубийством.

"Почему он это сделал? Зачем?" – спрашивали друг друга и себя его близкие. Умный, талантливый, трудолюбивый, отзывчивый, он работал в хорошей компании, в свободное время играл в рок-группе. Лишь спустя несколько недель его девушка показала нам скрин их еще февральской переписки с короткой строчкой: "Мне надоело. Все неинтересно и глупо".

"Я – низачем", – говорил мой дрезденский приятель Толя, русский немец, уехавший на свою историческую родину. Очень хотел жить в ФРГ, а пришлось умирать там – тоже самоубийство.

О накрывшей ФРГ волне самоубийств почти не пишут германские СМИ, в немецкоязычном интернете я не нашла экспертных анализов на эту тему. Но есть статистика. Как сообщает Berliner Telegraph, в позапрошлом году число тех, кто добровольно ушел из жизни, увеличилось на 10%, в прошлом – на 4,2%, составив 10 119 человек.

Думаю, это все от бессмысленности.

"В выходные летаем на Майорку, там пьем до беспамятства, возвращаемся, отходим неделю и снова на Майорку, чтобы забыться", – прикрепив свою фотку на пляже, написал в похоронном чате Бена один из его друзей, другой добавил: "И непонятно, кому нужны соболезнования – нам или Бену", – поставил веселый смайлик.

Алкоголизм в Германии – норма жизни. Глядя на обычных немецких мужчин, я часто приходила к выводу, что их почти поголовный бытовой алкоголизм – это попытка подстроиться под неестественный образ жизни, пропагандируемый в их стране уже много лет, смириться с ним. Едва ли не единственная оставшаяся в живых с древних времен немецкая традиция – это кнайпен, выпивка после работы. Другие традиции или нетолерантны, типа рождественских, или это такая же пьянка, только большая – типа Октоберфеста в Баварии. Работяги и интеллигенция поглощают алкоголь литрами, а хозяек кнайп (пивнушек) называют "мой психотерапевт". Что же касается легких наркотиков, пока не все из них официально разрешены, но достать их в Германии – раз плюнуть. Запашок травки вечерами унюхаешь даже на школьных дворах.

Моральное состояние граждан Германии мне напоминает наше в 1990-е. Алкоголизм, наркомания, вседозволенность, разложение, упадничество – "декаданс", как это называют сами немцы. Чувство беспросветности, разруха в головах, раздрай в душе – мы это все уже испытывали, вспомните, как тогда косила молодых смерть. Вспомните друзей юности, ушедших тогда. Талантливые, умные, добрые погибали один за другим от наркотиков, от алкоголя, в самоубийственных уличных разборках, о них честно поет сейчас Игорь Растеряев:

Себе такую дорогу
Ребята выбрали сами,
Но все же кто-то, ей-богу,
Их подтолкнул и подставил.

Наркотики, алкоголь, преступные группировки и кровь на асфальте уносят жизни все большего числа немцев. Причина – бесперспективняк, бессмысленность жизни, отсутствие важного дела, людей, ради которых живешь. Не "почему Бен покончил с собой", а "почему Бен решил, что он – низачем".

Сегодня мы точно знаем, кто и зачем нас "подтолкнул и подставил" в 1990-е. Бог нас тогда уберег от гибели? Или, скажу крамольную мысль, нищета. Мы тогда были заточены на элементарное физическое выживание. Акцентировались на нем в голодной разрушенной России. Нам было не до декаданса. Прокормиться б. А сытому европейцу борьба за жизнь неведома, вот он и разлагается: шопогольствует, скупая ненужное, утопая в кредитах, хвастается новыми психическими болезнями, оголяется на модных парадах толерантности, извращается. Как тут не вспомнить падение Римской империи, где у сибаритствующей элиты все было, а смысла жить – не было.

Чем умнее, душевнее человек, тем неинтереснее ему жить лишь для себя самого. Материальные блага для него слишком мелки. Но в обществе потребления кроме них нет других смыслов. По миру путешествовал, ездил на лучшей машине, покупал себе дорогие вещи, ел только эко-продукты, как все состоятельные немцы – у Бена все было, кроме достойной причины жить. В атеистической Германии, где вера в Бога считается устаревшим, а часто даже постыдным явлением. В либеральной Германии, где торжествует индивидуализм, "люби себя, делай, что хочешь, ни в чем себе не отказывай". Пресыщение обязательно заканчивается опустошением.

Мы знаем, кто сегодня там толкает в пропасть, подставляет всех осмеливающихся задуматься, усомниться в правильности человеконенавистнической постмодернистской повестки. Всех, кому не по размеру жизнь ради комфорта. Размываются основополагающие понятия – пола, семьи, веры, разрушаются вековые традиции. И я не удивляюсь, все чаще узнавая о том, что здравомыслящие немцы бегут из Германии, скупают пока еще дешевые квартиры в Латинской Америке. В Турции и в ОАЭ немецкие общины сейчас – самые быстрорастущие. "Германия – больше не моя страна", – эти слова на немецком я слышала не раз в курортном Египте, где тысячами оседают жители ФРГ. И вот они, именно они очень хорошо сейчас понимают русских, воюющих за свое право быть собой. Кстати, когда закончится война, эти здравомыслящие европейцы приедут и к нам.

Только Бен уже никуда не приедет.