Фигура Косыгина
правда и мифы о председателе Совмина СССР
Вячеслав Огрызко

После смерти Сталина новые руководители страны оттеснили Алексея Косыгина даже не во второй, а в третий или четвертый эшелон. Его лишили должности зампреда Совмина СССР и статуса кандидата в члены Президиума ЦК, назначив всего лишь министром легкой и пищевой промышленности. Потом его перевели в Госплан, но не на первую роль. Возглавлял тогда главный плановый орган некий Иосиф Кузьмин. А кто это был? Крупный знаток экономики? Если бы. Но этим Кузьминым какое-то время был очарован новый лидер страны Н.С. Хрущев.

Хрущев после XX съезда партии выдвинул лозунг: догнать и перегнать Америку по производству молока, мяса и масла. Вскоре Хрущев вернул Косыгину статус кандидата в члены Президиума ЦК.

4 мая 1960 года Косыгин вместо ушедшего в ЦК Фрола Козлова стал первым заместителем председателя Совмина СССР и членом Президиума ЦК. Кстати, другим первым замом руководителя правительства еще с 1955 года был Анастас Микоян. Но учитывая, что Микоян в то время больше занимался не экономикой, а политикой, понятно, что Косыгин стал в начале 60-х годов одной из ключевых фигур в формировании экономического курса страны.

Но всегда ли Косыгин в вопросах экономики дул в ту же дуду, что и Хрущев? Не всегда. И Хрущев, и Косыгин прекрасно понимали, что в советской экономике не обойтись без выбора приоритетов и переброса на приоритетные направления значительной части финансовых и материальных средств.

Косыгин давно уже был убежденным сторонником первостепенного развития промышленности группы Б. По его мнению, это помогло бы расширить товарные рынки, а главное - удовлетворить спрос народа на предметы первой необходимости и значительно улучшить жизнь людей. Когда его предшественник в правительстве Фрол Козлов настаивал на том, чтобы реконструкцию московского завода имени Ленинского комсомола приспособить под планы выпуска сельхозтехники, в частности комбайнов, Косыгин добивался другого - наращивания производства легковых автомобилей для населения. Кстати, во многом ради достижения последней задачи он летом 1962 года осуществил визит в Италию. Косыгин хотел, чтобы итальянский бизнес помог насытить нашу страну передовой техникой. Другое дело, что итальянцы были заинтересованы в том, чтобы прежде всего впарить нам не современные, а устаревшие технологии, но по запредельно высоким ценам.

Косыгин, конечно же, не был ни агентом западного влияния, ни наивным простачком. Привлечение западных инвестиций на не всегда выгодных нашей стране условиях было вынужденной мерой. Преодолеть экономические проблемы можно было только в ходе серьезных реформ. Требовалась тщательно продуманная программа преобразований. А она, увы, отсутствовала. Ее только предстояло разработать.

Косыгин в поисках выхода из кризиса вернулся к тем наработкам, которые были сделаны рядом экономистов с его участием еще в начале 50-х годов, но от которых тогда отказался ввиду их несвоевременности Сталин. На их основе харьковский профессор Е.Г. Либерман написал программную статью "План, прибыль, премия". Косыгин через Хрущева добился публикации этого материала в главной газете страны - в "Правде". Он же убедил вождя дать разрешение на внедрение в порядке эксперимента изложенной в статье Либермана модели на сорока с лишним предприятиях. Однако главными бенефициарами реформ Либермана стали, к удивлению правящей верхушки, дельцы теневой экономики.

Чуть позже Косыгин сошелся с Хрущевым и в вопросе о необходимости передачи части полномочий партаппарата правительству и местным органам власти. Косыгин вообще считал нужным отказаться от отраслевых отделов в ЦК КПСС. Но, с другой стороны, он критически относился к одному из любимых детищ Хрущева - совнархозам. По его мнению, для улучшения управляемости экономики страны следовало воссоздать отраслевые министерства.

К слову, несмотря на все коллизии, отношения Косыгина с Хрущевым продолжали оставаться весьма ровными. Во всяком случае, Косыгину - и это точно - никакие отставки в 1962–1964 годах не грозили. Тогда почему он в конечном счете встал на сторону противников Хрущева? Тут до сих пор много неясного.

Многолетний помощник Л.И. Брежнева Андрей Александров-Агентов в своих мемуарах рассказывал, что его шефу "пришлось приложить немало усилий, чтобы уговорить Косыгина принять участие в "дворцовом перевороте"*.

Один из помощников самого Косыгина Юрий Фирсов уточнил, что первый откровенный разговор у Брежнева с Косыгиным о необходимости смены лидера состоялся в конце лета 1964 года. "Где-то во второй половине августа, - писал он, - между восемью и девятью часами вечера, когда в Совмине все разъехались по дачам, к почему-то задержавшемуся у себя Алексею Николаевичу (в плане на это время ничего помечено не было) неожиданно пришел Л.И. Брежнев".**

До чего конкретно Брежнев тогда договорился с Косыгиным, осталось тайной. Внук Косыгина Алексей Гвишиани в 2020 году в беседе с журналистами утверждал: "Но Косыгин взял на себя разговор с министром обороны - маршалом Родионом Малиновским, что стало ключевым моментом"***. Но откуда внук это узнал?

А что точно известно? 13 октября 1964 года Косыгин на заседании Президиума ЦК осудил Микояна, который предложил совсем Хрущева из власти не убирать, а перевести человека на пост министра сельского хозяйства СССР. "Полумерами, - заявил он, - не удастся решить. Стиль товарища Хрущева не ленинский".

Позже многие люди, вовлеченные осенью 1964 года в события по смещению Хрущева и утверждению Брежнева, рассказывали, что в самые решающие моменты они рядом с Брежневым непременно видели Косыгина и Подгорного. Сошлюсь на воспоминания бывшего сотрудника аппарата ЦК Николая Месяцева. Люди Брежнева еще накануне пленума ЦК, где должна была окончательно определиться судьба Хрущева, собирались перебросить его на Гостелерадио. И вот поздно вечером 13 октября 1964 года он вдруг получил вызов на Старую площадь к Брежневу. "В кабинете, - рассказывал Месяцев, - находились Л.И. Брежнев, сидевший в торце длинного стола заседаний, А.Н. Косыгин сидел сбоку, поставив ногу на стоявший рядом стул, напротив него Н.В. Подгорный и рядом с ним П.Н. Демичев, секретарь ЦК".****

14 октября 1964 года Пленум ЦК избрал Брежнева первым секретарем ЦК. Поблагодарив за доверие, новый лидер партии тут же предложил рекомендовать на пост председателя Совмина СССР Косыгина.

Существовали ли альтернативы Косыгину? Думается, что да. В Кремле уже не один год работали такие опытные управленцы, как Геннадий Воронов, Дмитрий Полянский, Дмитрий Устинов. Был еще Андрей Кириленко… Но Брежнев сделал ставку именно на Косыгина. Почему? По одной из версий, это было сделано по настоятельной рекомендации Михаила Суслова. Из чего исходил Суслов? Воронов, как и Полянский, был известен в основном сотрудникам Совмина да региональным лидерам. А имя Косыгина знала чуть ли не вся страна. И главное - он обладал большим управленческим опытом, полученным еще в сталинское время.

У Косыгина после принятия дел в правительстве ушел год на то, чтобы разработать план по спасению экономики. Часть идей ему подкинули зампред Госплана Анатолий Коробов и ученый-экономист Леонид Вааг, что-то посоветовал новый редактор газеты "Правда" Алексей Румянцев, а что-то наговорили разные опытные аппаратчики.

Кое-что Косыгин позаимствовал и у восточных немцев. Мало кто знал, что в начале 60-х годов руководители ГДР замучили Косыгина просьбами об увеличении кредитов. А где было взять деньги? Косыгин однажды не выдержал и заметил главному начальнику Восточной Германии Вальтеру Ульбрихту: мол, вы живете получше, чем мы, поэтому изыскивайте собственные ресурсы. И Ульбрихт сделал ставку на расширение прав немецких предприятий, что дало неплохой эффект. Ту же модель Косыгин собирался повторить и у нас.

Суть своей реформы Косыгин изложил в сентябре 1965 года на пленуме ЦК. В чем состоял его план? Во-первых, ликвидация совнархозов и восстановление отраслевых министерств. А во-вторых, вводился хозрасчет. Главным плановым показателем становился не общий объем продукции, а количество реализованных товаров. И самое важное - предприятия получили возможность создания фондов материального поощрения своих сотрудников. Все это в совокупности позволило поднять производительность труда сразу на шесть с лишним процентов в год. Для тогдашнего Советского Союза это было немало.

Однако получившие самостоятельность предприятия в погоне за прибылью начали резко завышать цены на свою продукцию. Вскоре мясо уже многим оказалось не по карману. Люди стали роптать. Боясь повторения трагических новочеркасских событий, Политбюро весной 1967 года дважды обсуждало, как обуздать цены на продовольствие. Было принято несколько директив. Но они никак не согласовывались с принципами хозрасчета. К тому же новая экономическая политика резко активизировала теневой сектор. Косыгин, похоже, растерялся.

Хотя его еще в 1967 году предупреждали, что одним внедрением хозрасчета положение дел в экономике выправить нельзя. Ученые из Центрального экономико-математического института (ЦЭМИ), в частности Н.П. Федоренко и Б.Н. Михалевский, предупреждали: грядет коллапс экономики. И спасение они видели не в хозрасчете, а в более широком использовании возможностей технического прогресса. К слову, именно на НТР тогда изо всех сил стал напирать один из секретарей ЦК, курировавший экономику, - Андрей Кириленко. Не случайно он и другой секретарь ЦК Михаил Соломенцев выступили за то, чтобы один из ближайших пленумов ЦК целиком посвятить проблемам научно-технического прогресса. Но в 1968 году руководству страны стало ни до хозрасчетов, ни до НТР: началась Пражская весна.

Экономические показатели продолжали резко ухудшаться. Все это, естественно, сильно тревожило Брежнева. Осенью 1969 года он дал своим помощникам и референтам команду подготовить ему речь для выступления на ближайшем пленуме ЦК. Основной текст сочинил руководитель группы консультантов отдела ЦК по связям с соцстранами Александр Бовин. Но что он, будучи по специальности журналистом-международником, смыслил в экономике? Бовин констатировал: в стране все ухудшилось. Однако это и без него было очевидно. Нужна была программа по выводу страны из очередного кризиса. Но кто мог такую программу выдвинуть? Наверное, Госплан. А там только разводили руками. Не поэтому ли Брежнев всыпал на пленуме ЦК руководству Госплана по первое число?!

Впрочем, по одному вопросу Брежнев и Косыгин в конце 1969 года все-таки нашли консенсус. Правда, этот вопрос касался не экономики, а отношения к Сталину. Напомню: тогда приближалось 90-летие Сталина. На Политбюро встал вопрос, надо ли отмечать юбилей бывшего вождя. Подгорный считал, что не надо. Но совсем другое мнение оказалось у Косыгина. Он заявил: "Надо найти правильное решение не только этого вопроса, но и вообще место Сталина в истории. У всех нас, конечно, одна цель - чтобы наши решения или наши материалы, которые мы будем опубликовывать, отвечали интересам партии, народа. Я думаю, что мы сейчас находимся в очень благоприятной обстановке. Мы ни с кем и ни с чем не связаны, а историю извращать нельзя. Надо действительно ее освещать так, какой она была. Конечно, ничего не случится, если мы и не будем опубликовывать статью. Но я думаю, что будет больше пользы, если мы опубликуем правильную статью, тем более что действительно правильно, как отмечали здесь товарищи, многое у нас понаписано за последние годы - и Жуковым, и другими - о Сталине. Вот читают люди, сравнивают с решением ЦК, а никаких официальных материалов в печати у нас нет. И по-разному думают, по-разному разговаривают, по-разному делают выводы. А статья эта позволила бы все поставить сейчас на свои места. Действительно, надо дать ее в духе решения ЦК, поработать еще, указать его положительные стороны и недостатки. Надо показать, что партия осуждала и осуждает его ошибки, но и отметить его положительные стороны. Я думаю, что мы от этого выиграем больше".

Дальше началась подготовка к XXIV партсъезду. У Брежнева появились новые приоритеты. Требовались успехи в экономике. А они, эти успехи, стали как бы улетучиваться. И кто в этом был виноват? Одна из ошибок заключалась в переоценке Косыгиным возможностей воссозданных отраслевых министерств. Когда премьер их восстановил, они еще активно в работу предприятий не вмешивались. Но ближе к концу 1968 года министерские аппаратчики набрали силу и стали во все влезать и все тормозить.

Кстати, в 1969 году некоторые ученые-экономисты жаловались в Политбюро. Один из них, С.А. Первушин из Госплана СССР, писал: "Большинство предприятий переведены на хозрасчетные методы планирования, а в методах работы министерств и главков, органов снабжения и сбыта, финансовых и плановых органов не произошло существенных изменений"*****. Но в аппарате ЦК хода жалобе Первушина не дали.

Вскоре после XXIV партсъезда Косыгин собрался в Канаду. Работавший в конце горбачевской перестройки в аппарате ЦК КПСС Николай Зенькович писал: "В конце октября 1971 года он прибыл с официальным визитом в столицу Канады город Оттаву. Программой пребывания предусматривалось посещение канадского парламента.

После того как встреча закончилась и советская делегация направилась к выходу, хозяева предложили высокому гостю небольшую прогулку вокруг здания парламента. Косыгин принял это предложение.

Многочисленные журналисты, ожидавшие советского премьера на улице, воспользовались моментом и начали снимать его на кино- и фотопленку. Началась толкотня. В общей суматохе, когда журналисты отталкивали друг друга, чтобы занять позицию поудобнее и поближе к Косыгину, чья-то фигура с зажатой в руке финкой метнулась к московскому гостю.

Начальник личной охраны Косыгина полковник Е.С. Карасев и его заместитель подполковник Н.Н. Горенков среагировали мгновенно. Несмотря на то что, по заверениям канадских коллег, местные журналисты, сопровождавшие Косыгина в его поездках по Оттаве, были тщательно отобраны и не вызывали подозрений, Карасев и Горенков держали ухо востро. Когда нападавший с холодным оружием в руке бросился на Косыгина, телохранители применили профессиональный прием и нейтрализовали террориста, прежде чем тот успел замахнуться финкой.

Скрученного киллера передали канадской полиции. Им оказался член венгерской эмигрантской организации, действовавшей под прикрытием журналиста"******.

Летом 1972 года ситуация в советской экономике стала обостряться. К поиску выхода из положения подключились самые разные команды. В одну из них Косыгин включил группу ориентированных на генсека политиков и экономистов, в частности директора академического Института США и Канады Георгия Арбатова, директора Института мировой экономики и международных отношений Николая Иноземцева и директора Института экономики мировой социалистической системы Олега Богомолова. Эта группа внесла немало разумных предложений (не говоря уже о том, что она снабдила премьера важными аналитическими справками и прогнозами).

Но почему Косыгин впоследствии отказался от услуг этих экспертов? Как выяснилось, эта группа за спиной премьера одновременно подготовила записку для Брежнева. Экземпляр этой записки успел перехватить помощник Косыгина А.Г. Карпов, контролировавший работу стенографисток аппарата Совмина. Что насторожило Косыгина? Как рассказывал в 2007 году на одном из круглых столов Богомолов, прежде всего две вещи. Первое: эта группа предлагала Брежневу повысить роль председателя Госплана и ввести главного плановика страны в состав Политбюро. Косыгин усмотрел в этом уравнивание его с Николаем Байбаковым. И второе: Иноземцев с компаньоном обращал внимание на рост инфляции. Косыгин был этим удивлен: какая инфляция, если цены на хлеб годами не росли? В общем, записка Брежневу была положена под сукно.

С другой стороны, к Косыгину апеллировали ученые иного плана. Скажем, Виктор Глушков. Он предлагал ликвидировать кучу ведомств, повысить роль ЭВМ и создать единый Госкомитет по управлению экономикой (Госкомупр). Но тогда бы потеряла свои сильные позиции часть номенклатуры. И на премьера было оказано беспрецедентное давление. Свои отрицательные заключения дало находившееся в фаворе у Брежнева руководство Института США и Канады. 18 марта 1972 года завотделом этого института Б.З. Мильнер опубликовал в правительственной газете "Известия" статью "Уроки электронного бума", в которой высказал мнение, что мода на все эти ЭВМ прошла даже в Америке, а потому не стоило нам бросать столько сил и средств в электронную отрасль.

Брежнев искренне хотел помочь премьеру найти выход из тупика. Летом 1972 года генсек с этой целью пригласил его в Завидово на охоту. Подальше от чиновничьей рати, в тиши природы Брежнев надеялся сблизить позиции Кремля и Старой площади по планам развития народного хозяйства в будущем году. Но преодолеть все разногласия с премьером ему так и не удалось.

Позже участвовавший в той охоте в Завидово председатель Госплана Н.К. Байбаков писал: "Косыгин вел замкнутый образ жизни, много читал, работал. О нем можно было сказать, что "человек в деле".

А.Н. Косыгин реальнее других представлял истинное положение дел и был поглощен поиском доходов, способных пополнить бюджет. Зная, что, помимо расходов на военные нужды, нам приходится помогать левым и коммунистическим партиям и разным странам в ходе противоборства с Западом, он предлагал быстрее развивать добычу алмазов в Якутии и ускорить ввод в действие нефтегазового комплекса Тюменской области. И был противником проекта переброски северных рек на юг Европейской части страны. Очень осторожно подходил к строительству атомных станций. В вопросах планирования и решения государственных задач мы с ним придерживались одинаковых позиций, и чувствовалось, что Алексей Николаевич относился ко мне доверительно, хотя в душе считал меня "брежневцем". Однако я очень редко бывал у Брежнева без Косыгина. Может быть, поэтому, когда мы входили в кремлевский кабинет, Леонид Ильич критически глядел мне в лицо, считая меня "косыгинцем".

Мне же нравились трезвомыслие и осмотрительность, с какими Косыгин подходил к решению народнохозяйственных задач, острота и твердость мыслей, высказанных на заседании Политбюро"*******.

Буквально через несколько месяцев после совместной охоты отношения Брежнева с Косыгиным, похоже, окончательно расстроились. В конце 1972 года генсек в очередной раз резко раскритиковал правительство, и это случилось опять-таки на очередном пленуме ЦК. Брежнев был взбешен большим количеством незавершенных строек, низким качеством металла, безалаберностью многих управленцев. Он заявил: "Людям нужны не деньги, а товары". А дальше посыпались намеки: мол, не пора ли по всей строгости спросить с тех руководителей, которые допустили провалы.

Но если уж слишком очевидно было, что Косыгин с реформами не справился, то следовало ставить вопрос о его отставке. Почему же Брежнев на это не решился? Только ли потому, что боялся раздрая в Политбюро? Похоже, Брежнев продолжал терпеть Косыгина рядом с собой не только ради того, чтобы сохранить нужное ему в Политбюро равновесие. Во-первых, на тот момент он еще не мог подобрать премьеру замену. Да, под рукой были и Андрей Кириленко, и Дмитрий Устинов. Появились дельные люди и из нового поколения (скажем, Владимир Долгих, вдохнувший новую жизнь в Норильск). Но их еще предстояло как следует обкатать в Центре. И второе: Брежнев продолжал надеяться на то, что Косыгин еще смог бы мобилизоваться.

От грозившего в 1973 году обвала советскую экономику спас рост цен на нефть. Но Брежнев не обманывался. Он знал все слабые места. Ему докладывали, сколько денег мы теряли, скажем, на лесе (вывозили на экспорт не обработанную древесину, а "кругляк"). У него имелась информация, что до 60 миллионов тонн металла в стране уходило в отходы.

Вот почему в декабре 1973 года Брежнев на очередном пленуме ЦК потребовал от правительства создания и применения экономических механизмов, способных повысить эффективность народного хозяйства. (Заметим в скобках, что именно Косыгин в начале 1974 года требовал на Политбюро судить Солженицына и сослать его в Воркуту. А сколько неприятностей премьер доставил виолончелисту Ростроповичу!)

Судя по отложившимся в архивах (в частности, в РГАНИ) документам, начиная с 1973 года многие важные бумаги по планированию экономики страны сначала рассматривались фактическим руководителем отдела планово-финансовых органов ЦК КПСС Борисом Гостевым и секретарями ЦК Кириленко и Долгих, а Косыгина нередко ставили уже перед свершившимся фактом. Приведу конкретный пример. В начале осени 1974 года Политбюро рассмотрело проекты планов на следующий год. Постановления по этому вопросу подготовили Долгих и Гостев - без участия людей Косыгина. Но 20 сентября Брежнев перед тем, как подписать протокол, поручил заведующему общим отделом ЦК Константину Черненко связаться с Косыгиным. "Просьба, – написал он, – показать или прочесть ему (Косыгину. - Авт.) решение по 1-му вопросу. Мне кажется, оно хорошее, а тем не менее – прочитай ему по телефону"********.

Напомню: еще с середины 60-х годов Косыгину не позволял расслабиться член Политбюро А.П. Кириленко, который считал себя куратором правительства и периодически влезал в епархию премьера. Имелись у Косыгина в Политбюро еще два очень серьезных, скажем так, оппонента. Один из них - Дмитрий Устинов. Вторым был Федор Кулаков.

В аппарате Косыгина часто недоумевали: почему, например, какой-то Александров-Агентов на корню рубил внесенный Косыгиным проект о сотрудничестве с греческими бизнесменами. А кем был этот Александров-Агентов? Он что, входил в Политбюро или хотя бы занимал пост министра по внешнеэкономическим делам? Вообще-то по табели о рангах Александров-Агентов был всего лишь мелким клерком, он числился помощником генсека. И кто мешал Косыгину поставить вопрос о возомнившем бог знает что клерке на Политбюро? Но Косыгин не хотел из-за него обострять свои отношения с генсеком.

Но хотел ли сам Косыгин получить в свои руки всю власть в стране? Вряд ли. У него были проблемы со здоровьем.

Окончательно подкосила его неудачная прогулка на байдарке по Москве-реке, состоявшаяся 1 августа 1976 года. Он потерял сознание, и в районе Архангельского байдарка перевернулась. Косыгин надолго попал в больницу.

Когда стало ясно, что в прежнем ритме Косыгин работать больше не сможет, возник вопрос о его переводе на более спокойную работу. Но премьер сам уходить в отставку отказался. Он предложил другой вариант – повысить статус одного из своих заместителей, Николая Тихонова, который в отличие от него пользовался полным доверием Брежнева.

Указ о назначении Тихонова первым замом был подписан в начале октября 1976 года. Кремль передал ему значительную часть полномочий по оперативному управлению народным хозяйством страны.

Наверное, на какой-то переходный момент такое решение было идеальным. У Кремля появилась возможность без спешки окончательно определиться с кандидатурой будущего премьера. Но, похоже, Косыгин не захотел полностью отходить от дел и совсем расставаться с властью. Или кто-то не был в этом заинтересован.

Виталий Воротников, работавший в ту пору первым зампредом председателя правительства РСФСР, рассказывал: "Однако в 1977 г. А.Н. Косыгин попытался реанимировать свое детище - экономическую реформу. Тому я свидетель.

Уже в начале года он вносит этот вопрос на Президиум Совмина. После обстоятельного обсуждения основных принципов, подхода к этой идее, он поручает Госплану и Академии наук подготовить и внести в Правительство проект постановления: "О мерах по дальнейшему улучшению планирования народного хозяйства и экономическому стимулированию производства".

1 июля такой проект был рассмотрен. А.Н. Косыгин критически оценил этот документ. Он заявил: "Прошлое решение было принято в 1965 г. Надо признать, что постепенно позиции Центра усиливались, а местные - ослабли. То есть медленно, но верно возвратились к исходному положению. Проект мало чего меняет в этом отношении. Главные, основные вопросы пропорций и сбалансированности народного хозяйства не нашли должного отражения в проекте". Далее он говорит, что в проекте слабо раскрыты экономические критерии, не выделена приоритетная роль науки и техники.

В результате более чем трехчасового обсуждения А.Н. Косыгин принял решение образовать комиссию под председательством В.Н. Новикова. Включить в ее состав: Дымшица, Абалкина, Бачурина, Ситаряна, Кириллина, Володарского, Костандова. Иметь при комиссии рабочую группу и в течение 3-х месяцев, с учетом сегодняшнего обсуждения, подготовить новый вариант постановления.

14 октября 1977 г. этот вопрос повторно был рассмотрен на заседании Президиума Совета Министров СССР.

Вновь возникли замечания, поправки, новые предложения. Алексей Николаевич решил направить проект документа для оценки в ряд крупных научных и производственных объединений. "Надо уйти от ведомственности. Дело не в том, что, кому и сколько дать, повысить, усилить и т. п. Надо найти способы и средства, чтобы люди на предприятиях сами искали напряженный план, стремились сделать больше, лучше. Заинтересованность их понятной системой материального и морального поощрения. Комиссии В.Н. Новикова поручено доработать проект постановления, рассмотреть его в Правительстве и не позднее 1-го декабря внести в ЦК КПСС".

2 января 1978 г. на совещании у А.Н. Косыгина окончательный вариант был в основном одобрен, он имел несколько измененное название: "Об улучшении планирования и усиления воздействия хозяйственного механизма на повышение эффективности производства и качества работы". С учетом замечаний и редакционной правки, его решили через неделю внести в Политбюро ЦК КПСС"*********.

И на этом все заглохло. Косыгин вновь стал все чаще ложиться в больницу.

Один из ветеранов Госплана Владимир Коссов уже в нулевые годы рассказывал, как в конце 70-х годов Байбаков сообщил некоторым своим сотрудникам об очередном недовольстве Брежнева. Генсек рвал и метал: как накормить страну и где взять товары для народа?! Коссов тогда предложил изменить многие подходы к планированию и ценообразованию. В частности, он выступил за то, чтобы мясо продавалось населению как минимум по себестоимости, то есть не по два с небольшим рубля за килограмм, а по пять. Байбаков, когда услышал это, чуть не поперхнулся. Ведь такое увеличение цен могло спровоцировать бунты. События 1962 года в Новочеркасске показались бы цветочками. Но Коссов одновременно с повышением цен предлагал произвести населению компенсацию. На тот момент потребление мяса составляло 57 килограммов на душу населения. Коссов предложил людям выплачивать разницу в стоимости мяса – а это 171 рубль в год. Он говорил, что вряд ли вся страна потом бросится тратить эти деньги на мясо, она часть полученных средств направит на приобретение других, нужных ей товаров. Байбакову эти идеи показались интересными. Однако он побоялся выходить с ними сразу на Брежнева и сначала все доложил Косыгину. Но премьер предложения не одобрил. И неудовлетворенный спрос населения на продовольствие и товары первой необходимости продолжил расти.

В октябре 1979 года у Косыгина случился обширный инфаркт. Его положили в правительственную больницу на проспекте Мичурина. Там он пробыл почти два месяца.

Выйдя на работу, Косыгин тут же собрал совещание с министрами. А вскоре ему вновь стало плохо, и его вновь отправили в больницу. Прогнозы врачей были неутешительны. Косыгин это знал, но сам добровольно уходить на пенсию продолжал отказываться. Почему?

Думается, на Косыгина очень мощно давила семья, и прежде всего его зять Джермен Гвишиани, а также стоявшие за ним группы. Два слова о Гвишиани. Он позиционировал себя как философ, добился звания академика и долгое время был одним из руководителей Госкомитета по науке и технике, поддерживая тесные связи с неким Римским клубом. По некоторым данным, структуры Гвишиани в кооперации с влиятельными кризисными менеджерами Запада готовили свой вариант экономических реформ в Советском Союзе. Но зять Косыгина понимал, что его план вряд ли когда-либо смог бы получить одобрение в Кремле. Уговорить Брежнева, как ему представлялось, был в состоянии только премьер. Поэтому он, видимо, регулярно уговаривал своего тестя держаться за пост председателя правительства.

Нельзя исключать и фактор Суслова. Имеются публикации, согласно которым у Косыгина не сложились отношения с Сусловым. На этом настаивал, в частности, один из руководителей 9-го Главного управления КГБ Михаил Докучаев. Это не так. И Косыгин, и Суслов очень уважали друг друга. И шло это еще с конца 40-х годов. Суслов тоже занимался экономикой. И, похоже, у него имелся свой план спасения советской экономики. И отчасти этот план был увязан с разработчиками структур Гвишиани. К слову, у Гвишиани трудился зять Суслова - Леонид Сумароков.

21 августа 1980 года состоялось очередное заседание Политбюро. "Оно, - отметил в своем дневнике Анатолий Черняев, - началось с того, что Кириленко сообщил о болезни Косыгина (второй инфаркт)".

После этого премьеру в больницу позвонил Константин Черненко и предложил ему подать заявление об уходе. Естественно, Косыгин дал согласие, однако ни аппарату ЦК, ни правительству об этом сообщено не было.

Формально Косыгин продолжал оставаться председателем правительства. Но документы по экономическим реформам готовили уже комиссии М.А. Суслова и Н.А. Тихонова без какого-либо его участия.

21 октября 1980 года на очередном пленуме ЦК Косыгина вывели из состава Политбюро и из Совмина.

Из речи Брежнева на этом пленуме ЦК: "Надо откровенно признать: механизм управления и планирования, методы хозяйствования и исполнительскую дисциплину не удалось пока поднять на уровень современных требований. В этом же - одна из важных причин недовыполнения планов по ряду позиций, недостатков и узких мест в народном хозяйстве".

Лишившись всех постов, Косыгин, похоже, утратил смысл жизни. Умер он 18 декабря 1980 года – почти через два месяца после своей вынужденной отставки. Но в Москве официально об этом сообщили лишь на третий день. А похороны прошли 22 декабря.

* Александров-Агентов А.М. От Коллонтай до Горбачева. Воспоминания дипломата, советника А.А. Громыко, помощника Л.И. Брежнева, Ю.В. Андропова, К.У. Черненко и М.С. Горбачева. М.: Международные отношения, 1994. С. 257.

** Гвишиани А.Д. Феномен Косыгина : Записки внука. Мнения современников. М.: Фонд культуры "Екатерина", 2004. С. 179.

*** Как СССР упустил возможность избежать эпоху застоя // VZ.RU : Деловая газета "Взгляд". 18.12.2020.

**** Месяцев Н.Н. Горизонты и лабиринты моей жизни. М.: Вагриус, 2005. С. 449.

***** РГАНИ. Ф. 100, оп. 2, д. 895, л. 68.

****** Зенькович Н.А. Покушения и инсценировки: от Ленина до Ельцина. М., Олма-пресс, 1998. С. 482–483.

******* Л.И. Брежнев. Материалы к биографии / сост. Аксютин Ю.В. М.: Издательство политической литературы, 1991. С. 248–249.

******** РГАНИ. Ф. 3, оп. 69, д. 1346, л. 9.

********* Воротников В.И. Кого хранит память. М.: Издательство ИТРК, 2007. С. 80–81.