В мире духов тоже любят водочку: шаманские методы борьбы с хаосом
В печать вышла книга о культовых практиках посредников между мирами

Лидия Маслова

Кандидат исторических наук, в недавнем прошлом директор Новосибирского государственного краеведческого музея, Андрей Шаповалов заинтересовался шаманизмом еще будучи студентом НГУ, а в 1998 году даже стал учеником школы шаманизма в Туве. Как спешит Шаповалов оговориться во вступлении к новой книге, в шаманы он не собирался, просто его "привлекала совершенно уникальная возможность узнать явление изнутри". В результате практикующим шаманом автор книги так и не стал (хотя в ней описаны любопытные случаи использования Шаповаловым шаманских гадательных техник), но приобрел "глубокое внутреннее понимание того, как работает шаман и что с ним происходит". Критик Лидия Маслова представляет книгу недели специально для "Известий".

Андрей Шаповалов
"Говорящие с духами: Мир сибирского шаманизма"
Москва: Альпина нон-фикшн, 2024. - 238 с.

Главная необычность "Говорящих с духами" заключается в том, что автор по большей части держится снаружи шаманизма, смотрит на него со стороны как объективный здравомыслящий ученый с четким аналитическим умом, но то и дело немного заступает внутрь изучаемого явления, подразумевая, что не весь окружающий мир на сто процентов объясним рационально (в начале исследователь открыто заявляет, что лично он в чудеса верит и другим рекомендует).

Получается, Шаповалов занимает позицию как бы на границе между наукой и магическим мышлением, и в этом смысле он похож на главного героя своей книги, на главный объект изучения - шамана, чья основная функция - охранять и блюсти границу между миром духов и человеческим миром.

Слова "граница", "пограничный" - ключевые для определения сущности такого явления, как шаманизм: "…для шаманской картины мира характерно разграничение миров и понятие посредника между мирами - шамана, обитающего на своеобразной границе этого мира и умеющего менять свою сущность с человеческой на иную для преодоления границ миров".

Если понимать шаманизм в широком смысле, это довольно эклектичная, "пестрая религиозная картина со множеством культовых практик и своеобразным сочетанием элементов самых разных религий и верований", которая опирается на один принципиальный общий признак - наличие посредника между миром человека и миром духов. Шаман - своего рода пограничник, который следит за соблюдением установленного свыше порядка, разрешая конфликты и недоразумения между людьми и духами, налаживая между ними диалог и взаимовыгодный обмен, не давая воцариться хаосу, который фактически равен концу света.

Вся книга "Говорящие с духами", упорядочивающая хаотические и разрозненные представления о шаманах, располагается тоже где-то на условной границе между социокультурным исследованием и мемуарами: научный анализ перемежается историями из жизни автора, слишком вдумчивого, чтобы считать свое увлечение шаманизмом случайным.

В прологе "Духи сами ведут" рассказывается о том, как в 1990-е Шаповалов с коллегами плутал по улочкам частного сектора Кызыла в поисках шаманского центра "Дунгур" и уже совсем было заблудился, когда из какой-то калитки вдруг "вышел шаман в полном облачении - ярко-красном халате со свисающими с плеч разноцветными жгутами-змеями и большими поддужными колокольчиками" (фотографий самых эффектных шаманских облачений в книге предостаточно). Шаман указал путникам дорогу, а Шаповалову отдельно подтвердил, что он пришел по адресу: "Тебе вот точно надо… я вижу… тебя духи к шаманизму ведут". Поначалу воспринявший это пророчество как "обычное коммерческое разводилово", впоследствии Шаповалов неоднократно убеждался, что это было неспроста ("странным образом жизнь всегда сталкивала меня с шаманизмом или его проявлениями"), и свою нынешнюю книгу он анонсирует как "своеобразный ответ шаманским духам в подтверждение того, что я их услышал".

Семь духов под килем: творения человеческой фантазии бороздят Мировой океан
Боги и демоны морских глубин

Самые привередливые духи, думается, должны остаться довольны сжатым и системным, тщательно структурированным изложением известных данных о классическом сибирском шаманизме (именно так автор территориально ограничивает область своего исследования) и объясняющей его моделью, которую Шаповалов построил, исходя из своего "понимания логики развития религиозных систем доиндустриальных обществ".

В начале автор высказывает опасение, что местами книга "покажется, наверное, не слишком легкой для чтения", потому что шаманизм - довольно сложная религиозная конструкция. Однако опасения эти представляются преувеличенными. Ученый так обстоятельно и логично раскладывает все по полочкам, начиная от самого возникновения тунгусского слова "шаман" и заканчивая объяснением живучести шаманизма как чрезвычайно адаптивной и гибкой системы, что даже у неподготовленного читателя сложится стройная картина эволюции шаманизма, существующих подходов к его изучению и его положения среди других религий: "…шаманизм - итог развития магических практик, которые, трансформируясь от индивидуальных к коллективным, через систему обрядов и в процессе концентрации обрядовых функций у определенных людей закрепились в религиозной картине мира и на какой-то стадии сформировали самостоятельную религиозную систему".

Легкий налет мистицизма, неизбежный при столкновении с шаманской тематикой, делает "Говорящих с духами" увлекательным чтением, но в целом научный подход в книге все-таки превалирует, и объясненного в книге больше, чем необъяснимого. В конечном счете шаманизм - явление не столько сверхъестественное (хотя и окруженное аурой волшебства), сколько социальное, укорененное в общественной среде, в бытовых условиях, от которых даже такая маргинальная фигура, как шаман, не может быть свободной: "…своеобразная жизнь на границе социума всегда делает шамана маргинальным элементом. С одной стороны, он пользуется безусловным уважением общины и является духовным авторитетом. С другой стороны, шамана побаиваются, зная о его странностях и сверхспособностях. Для сообщества он всегда остается немного чужим, что, естественно, осложняет его жизнь".

Любая мифологическая картина мира, в том числе и шаманская, - отражение социума, не устает напоминать Шаповалов: "Божественная иерархия и система взаимодействий внутри нее чрезвычайно похожи на те, что существуют в социуме". В главе "Общественные функции шамана" подробно рассказывается о посреднической деятельности шамана, постоянно работающего с мифологической картиной мира, привнося в нее очень много личностного, но почерпнутого в том же социуме: "Если элементы, добавленные шаманом к картине мира, необходимы и отвечают состоянию социума, они там удерживаются. Если они сугубо индивидуальны и не нужны обществу - они умирают вместе с самим шаманом".

Лучшие соседи - тигры и медведи: какие необычные сюжеты содержат мифы Дальнего Востока
Верования палеоазиатских народов описывают браки с хищниками и превращение людей в камни

Так, благодаря идеологическому "посредничеству" шаманов в какой-то момент в шаманском пантеоне появились адаптированные, переназванные и переосмысленные христианские святые, а до этого "подобным же образом в шаманскую практику Южной Сибири вошли элементы буддизма, постепенно трансформируя и подстраивая под себя картину мира местных народов". Подобные изменения происходят медленно, постепенно и почти незаметны современникам, пишет Шаповалов, но начинают обнаруживать себя на исторически обозримых промежутках времени: "Так, в XVII– XVIII веках в картину мира многих шаманов вошло знание о табаке и водке. Они в это время широко распространились в Сибири и стали неотъемлемой частью местной культуры, практически сразу в шаманском обряде появились элементы, связанные с табаком и водкой, и представления о любимых лакомствах духов, которыми они стали".

В исторической перспективе главное преимущество шаманизма - его обостренная чуткость к изменениям во всех трех доступных шаману мирах (верхнем, среднем и нижнем), умение находчиво приспосабливаться и постоянно наводить мосты между сакральным и профанным, между миром духов и миром людей.

Шаманизм потому и процветает по сей день у разных народов, что он открыт трансформациям: "Шаман, находящийся в центре этой религиозной системы, легко вносит изменения в любой его компонент, тем самым постоянно обновляя ее". Сейчас эта религия существует, разумеется, совсем в другом виде, чем 300 лет назад, замечает Шаповалов в конце книги, однако, приноравливаясь даже к самым неблагоприятным условиям, до сих пор не теряет своей "цельности и привлекательности".