5.09.2024

Власти пытаются подчинить население скорее не исламским правилам, а нормам обычного права пуштунов

Об авторе: Илья Андреевич Гужев – младший научный сотрудник Центра ближневосточных исследований ИМЭМО РАН. Евгений Анатольевич Белков – младший научный сотрудник Центра ближневосточных исследований ИМЭМО РАН.

Несмотря на очевидный крах руководимого Западом демократического проекта в Афганистане, проводившегося с 2001 по 2021 год, одним из признанных его достижений было наличие больших возможностей для женщин в социально-экономической сфере по сравнению с предыдущим периодом. В значительной степени благодаря стараниям неправительственных организаций, имевших, как правило, внешнее происхождение и финансирование, афганки в указанный период получили относительно широкий доступ к образованию и карьере. Например, в СМИ, непосредственно в неправительственных организациях, в сфере предпринимательства и даже в политике.

Женский вопрос в Афганистане привлекает внимание мировой общественности потому, что, находясь у власти в 1996–2001 годах, движение "Талибан" (запрещенная в РФ террористическая организация) существенно ограничивало права женщин. Например, им фактически запретили работать по найму или передвигаться по улице без мужчины-родственника и жестко наказывали за нарушение этих запретов. После повторного прихода к власти в 2021 году талибы неоднократно, но довольно пространно заявляли о своей приверженности соблюдению прав женщин "в рамках шариата".

Наиболее чувствительным стал вопрос женского образования: уже почти три года двери работавших в республиканский период светских школ, а также университетов остаются закрытыми для девочек старше 12 лет (правда, девушки могут обучаться в религиозных школах, медресе). Такая ситуация вызывает недовольство в афганском обществе, в котором за XX и XXI века выросла убежденность в ценности образования.

Более того, непосредственно исламскими нормами обосновать запрет на женское образование нельзя. Поэтому, по словам талибов, он носит временный характер, а условиями полноценного включения девушек в образовательную систему назывались создание некоей "исламской среды" для обучающихся и "очистка образовательных программ от западного влияния". На последней августовской отчетной конференции талибского Министерства высшего образования глава ведомства заявил, что вопрос женского образования требует дальнейшего изучения со стороны исламских ученых, а до завершения этого исследования поднимать этот вопрос запрещено.

Затягивание разрешения этого вопроса можно связать с разногласиями в правящих кругах талибов между условными "радикалами" и "умеренными". После повторного прихода движения к власти в 2021 году заявления о приверженности соблюдению прав женщин звучат именно от представителей умеренных кругов, которых можно связать с "молодым" поколением талибов, чье становление пришлось на годы вооруженного сопротивления американской оккупации и одновременно на период переговоров по афганскому урегулированию с США в Катаре.

Однако главенствующие позиции в "Талибане" сейчас, видимо, сохраняют наиболее консервативные элементы. Выходцы из южных областей Афганистана, эмир и его ближайшее окружение скорее бы согласились с поговоркой "Место женщины либо дома, либо в могиле", чем пошли бы на уступки мировому сообществу в этом вопросе.

В чем еще ограничены афганки? Например, женщине запрещено отправляться в путь без родственника-мужчины на расстояние больше, чем 72 км, или ездить на такси с водителем-мужчиной, как и в принципе оставаться с мужчиной-неродственником наедине. По этой же причине женщине невозможно получить медицинскую помощь от врача-мужчины, хотя нехватка женского персонала в афганском здравоохранении колоссальна. В принципе список запретов обширен, среди них – запрет на посещение спортзалов или парков. В парки афганки все-таки ходят, а вот запрет для них на работу в структурах неправительственных организаций оказался весьма чувствительным для образованной прослойки общества.

В свете того, что запреты талибов осуждаются и представителями мусульманских стран, и большинством исламских ученых-богословов, важно отметить, что в движении скорее пытаются религию подвести под нормы обычного права пуштунов (в том числе так называемый кодекс чести пуштунов "Пуштунвали"), ведь именно в них наиболее четко выражено консервативное отношение к взаимодействию женщины с внешним миром. Как уже было сказано, во всех мусульманских странах женщины могут и учиться, и выходить из дома, и в этом нет противоречия с исламом. Однако, несмотря на существование норм обычного права, талибы никогда публично не признают здесь какой-либо связи с закрытием школ и университетов для девушек. Очевидно, было бы сложно аргументировать запрет, действующий на территории всей страны, традициями только пуштунов, так как кроме них есть и другие народы, у которых не принято такое отношение к женщинам. Поэтому наиболее простой и универсальный способ аргументировать запреты – сослаться на религиозные нормы.

Ограничения свобод женщин уже имеют серьезные последствия для страны. По сути, прекращен выпуск женщин-специалистов из колледжей и университетов. Это значительно ограничивает человеческий потенциал и прекращает преемственность развития в жизненно важных областях, таких как медицина и образование. При этом на текущий момент нельзя сказать, что женщины полностью вытеснены из общественной жизни – врачи продолжают работать, в СМИ женщины сохраняют, хоть и ограниченно, свое присутствие. Таким образом, остается надежда, что талибы из рациональных соображений в перспективе могут восстановить в каком-то виде женское образование хотя бы в таких сферах, как медицина.