29 ОКТЯБРЯ 2024,

Для России сейчас важно следить не за тем, с каким усердием власти соседей отрабатывают поклоны в адрес Москвы, а за тем, в каком направлении развивается их собственная политическая система.

Тимофей Бордачев
Программный директор клуба "Валдай"

Американская идея "Минска-3" показывает опасность Трампа

Танкисты на мотоциклах угнали мешавший атаке на Курахово танк ВСУ

Умер советник гендиректора Росатома и участник "Что? Где? Когда?" Черемисинов

В Ереване Лобода прогнала зрительницу со сцены за отказ осудить Россию

Современные отношения России и Грузии – это новая нормальность, в которой нет места бессмысленному символизму, зато в полной мере присутствуют практические интересы сторон.

Эта практичность распространяется в равной мере как на текущие вопросы отношений, так и на саму их философию. Содержание этой философии определяет, естественно, Россия, как наиболее сильная держава и полюс притяжения для всего окружающего нас пространства.

России совершенно не нужны любовь и уверения в преданности со стороны соседей. В том случае, если они не являются, как Беларусь, нашими военно-политическими союзниками, вполне достаточно, чтобы они не делали России гадостей, жили своим умом и понимали, что любой мир лучше ссоры. И те, кто получил сейчас большинство на выборах в парламент Грузии, это прекрасно понимают.

Однако не стоит расслабляться и думать, что современное положение – это навсегда. Нравится нам это или нет, но отношения между народами не бывают предопределенными и представляют собой постоянное взаимодействие сдержек и противовесов. Благоприятное для интересов России развитие Грузии – это результат российской политики, которая и в будущем должна оставаться бдительной.

Состоявшиеся с интервалом в одну неделю первый тур президентских выборов в Молдавии и голосование за депутатов парламента в Грузии показывают нам, насколько разными стали судьбы народов бывшего СССР. И отношение ко всему происходящему там со стороны России.

В первом случае мы все видели, как была проигнорирована воля абсолютного большинства проживающих в Молдавии ее граждан: "европейские" поправки в конституцию республики протащили за счет минимального перевеса голосов тех, кто физически на ее территории не находится и никак не связывает личную судьбу с родным краем. Определение будущего маленькой страны было полностью денационализировано правящей группировкой и зарубежными соотечественниками.

В Грузии все произошло совершенно иначе. Там как раз президент республики, часто находящаяся подолгу за ее пределами гражданка Франции, возглавляет лагерь проигравших. А победу одержали силы, опирающиеся именно на волю основной массы постоянного населения.

Правящая партия "Грузинская мечта" не является пророссийской силой, как бы в этом ее ни обвиняли на Западе. Наоборот, представляющий ее глава республиканского правительства уже на следующий после выборов день заявил, что вопрос о восстановлении дипломатических отношений с Россией не стоит. И обвинил нас в том, что Россия якобы "оккупирует" 10% грузинской территории. Имеются в виду Абхазия и Южная Осетия, независимость которых Россия признала после военной авантюры Михаила Саакашвили в августе 2008 года.

Отчасти такие заявления, конечно, стоит рассматривать, как желание подсластить для США и Евросоюза пилюлю поражения их клиентуры на выборах в парламент. Отчасти служат нам хорошим напоминанием, что не надо путать благоразумие соседей с их желанием страстно дружить с Россией. Что, на самом деле, касается не только Грузии: абсолютное большинство стран, которые не поддерживают санкции Запада, союзниками России не являются.

Однако в мире, где самостоятельное принятие решений стало дефицитным товаром, способность к нему стоит намного дороже любых заверений в братской любви.

Есть в науке о международной политике такое скучное и малопонятное слово, как субъектность. Оно означает именно это – способность государства к тому, чтобы его политика определялась на основе собственных национальных интересов. Вроде бы достаточно очевидно, что так оно и должно быть. Но пример той же Молдавии показывает, насколько бывает с точностью до наоборот. Когда важнейшие политические решения – это продукт всего, что угодно: от стратегических манипуляций Вашингтона до личных интересов отдельных политиков, но не подлинных интересов и воли большинства граждан.

Мы видим подобное во Франции, где президент ядерной державы думает только о том, как его действия скажутся на перспективах собственного трудоустройства в Брюсселе или совете директоров транснациональной корпорации. В Финляндии, где малообразованная премьер затащила страну в НАТО, а потом переместилась в крупный международный консалтинг. Несчастный народ Украины стратегические маневры США вообще втянули в трагический для его судьбы конфликт с братской Россией. Грузия, наоборот, наученная драматическим опытом первых десятилетий независимости, делает выбор в пользу того, чтобы жить своим умом.

Поэтому думается, что отсутствие дипломатических отношений, как и прочая символика, не имеют здесь для России фундаментального значения. Важно то, что с дипломатическими отношениями или без них внешнюю политику Грузии определяет правительство, способное смотреть на карту и понимать экономические интересы голосующего за него населения. Поэтому даже при закрытых посольствах в Москве и Тбилиси между нашими странами существует регулярное авиасообщение, безвизовый режим передвижения граждан, а двусторонний товарооборот за первые девять месяцев 2024 года составил порядка 1,8 млрд долларов.

Географическое положение Грузии делает ее одновременно прекрасным "мостом" для международной торговли и совершенно безнадежным случаем в условиях крупного вооруженного конфликта, от которого страна и ее население ничего не выиграют в любом случае. Неслучайно в ходе предвыборной кампании партия "Грузинская мечта" уделяла особое внимание сравнению Грузии с тем, что происходит сейчас на Украине.

В результате мы видим то, что отчасти может рассматриваться как прототип отношений России с большинством стран бывшего СССР. Как и любой прототип, он имеет несколько утрированный характер: никто не говорит, что отсутствие формальных дипломатических связей является панацеей от возникновения конфликтов. Но он показывает, насколько несущественным может быть соблюдение привычных процедур в том случае, если добрососедство является осознанным внутренним выбором. А политика определенного государства является национальной в хорошем смысле этого слова.

Для нас сейчас важно следить не за тем, с каким усердием власти соседей отрабатывают поклоны в адрес Москвы, а за тем, в каком направлении развивается их собственная политическая система. В том случае, если она остается управляемой с национальной территории, отражает интересы населения и экономики, за будущее соседей и наших с ними отношений можно быть сравнительно спокойным. Но если за самым прекрасным фасадом происходит переход лояльности элиты и населения к одному из крупных внешних партнеров, то есть все основания тревожиться. И это повод для достаточно решительных действий.

И последнее: нужно усвоить, что когда речь идет о будущем, никакая текущая ситуация не является предопределенной. Современная Грузия, самостоятельная и вдумчивая, может измениться в худшую сторону под воздействием даже случайных факторов. Народ Молдавии может вернуть себе право определять свою судьбу в том случае, если найдется способная его поддержать внешняя сила. Или рухнет сила тех, кто лишил его этой возможности. Точно так же мы не можем судить сейчас с полной уверенностью о перспективах внешней политики других стран Закавказья, Центральной Азии или наших соседей на западе. Международным отношениям вообще не свойственно постоянство и стабильность.

Соседей не выбирают. Но их дружественное или враждебное поведение является результатом наших собственных постоянных усилий. Напоминать другим о том, что мир лучше войны, добрососедские отношения с Россией принесут пользу, а враждебные вред, – работа, которая не может прекращаться никогда.