13 НОЯБРЯ 2024,

Сейчас Германия – это политическая пустота в самом центре Европы, занимающая значительное место в мировой экономике и торговле. И безответственные угрозы германской элиты в адрес России на практике не значат ничего.

Тимофей Бордачев
Программный директор клуба "Валдай"

Германия – это страна, с которой Россию связывает на Западе наибольшее количество исторических, культурных и, до последнего времени, экономических контактов. Неделю назад там распалось правительство, и пока ведущие германские партии договорились, что досрочные парламентские выборы могут состояться 23 февраля 2025 года. И весьма вероятно, что следующее правительство будет возглавлять уже главная оппозиционная сила – Христианско-демократический союз (ХДС).

В контексте начавшейся предвыборной кампании лидер ХДС Фридрих Мерц публично заявил, что в случае победы на выборах выдвинет России ультиматум по украинскому вопросу. Пообещал, что если этот ультиматум не будет принят в течение 24 часов, его правительство предоставит киевскому режиму крылатые ракеты для ударов по российской территории. Стоит ли говорить о том, к каким последствиям такое решение может привести отношения России и Запада. Не удивительно поэтому, что основной реакцией у нас стало изумление по поводу безответственности настолько высокопоставленного представителя германской элиты. Прозвучали даже опасения, что в намерениях Мерца и тех, кто за ним стоит, втянуть Германию в разрушительный военный конфликт с Россией.

Но все эти немецкие разговоры на практике не значат ничего. Без разрешения США или их прямого указания руководители ФРГ не то что развязать большую войну в Европе, но даже шнурки на ботинках себе поправить не в состоянии. Любые заявления лидеров германских партий, падения и взлеты там правительственных коалиций стоит рассматривать только в контексте того, как истеблишмент Федеративной Республики пытается обустроить свое бытие в тени полного американского доминирования.

И глубоко символично то, что решительный шаг к развалу правящей коалиции канцлер Олаф Шольц сделал именно 6 ноября – в день, когда радикально изменился внутриполитический расклад сил в США. В условиях существенных трансформаций на уровне центра, периферийная политическая система должна реагировать максимально чутко: на уровне того, как в филиале крупной корпорации отзывается смена ее общего руководства.

Международное положение Германии определяется тем, что она потерпела сокрушительное поражение во Второй мировой войне, положившее конец любым надеждам на то, чтобы самим определять свое будущее. Германия, как и Япония с Южной Кореей, является страной, на территории которой находятся иностранные оккупационные силы, пусть даже и под флагом НАТО. Немецкая элита, политическая и экономическая, за небольшими исключениями интегрирована с США даже больше, чем британская. Не говоря уже про Францию, Италию или другие европейские страны.

Самостоятельностью в определении своей внешней политики Германия не обладает и не стремится к этому. Не случайно, что за прошедшие два с половиной года кризиса вокруг Украины именно Берлин оказал киевскому режиму наиболее существенную военную и финансовую помощь. Она почти в десять раз больше того, что дала, например, Франция, президент которой любит произносить воинственные речи.

Сейчас представители германского истеблишмента выглядят как бледные копии того, что мы привыкли считать настоящими политиками. И это – закономерный продукт потери любых возможностей что-либо решать в своей судьбе.

Само собой, в Берлине все еще могут определять параметры экономической политики слабых стран европейского Средиземноморья. Государства вроде Греции, Италии или Испании отданы Германии "на прокорм" в рамках Евросоюза и пространства его единой валюты. Но даже Польша, находящаяся в особых отношениях с США, смогла не брать на себя обязательства обеспечивать промышленный рост Германии. Слегка сопротивляется Франция. Хотя она постепенно опускается до уровня Южной Европы. Великобритания вышла из Евросоюза, сохранив за собой положение главного представителя США в Европе.

Отметим, что подобное положение дел для Германии наступило не сразу. Даже в период холодной войны во главе Федеративной Республики появлялись яркие личности. При таких канцлерах, как Вилли Брандт (1969–1974), между ФРГ и СССР был подписан Московский договор о признании послевоенных границ в Европе. В начале 1970-х годов германские политики и бизнес смогли убедить США позволить Германии налаживать энергетическое сотрудничество с СССР. Уже в наше время канцлер Герхард Шредер (1998–2005) добивался энергетической безопасности Европы с опорой на германско-российское сотрудничество. Однако все это закончилось с мировым экономическим кризисом 2008–2013 годов, после которого США начали жестко "завинчивать гайки" в отношениях со своими союзниками. Весной 2022 года ранее настроенный на диалог с Россией Олаф Шольц полностью поддержал созданное американцами военно-политическое противостояние вокруг Украины.

Сейчас германские политические деятели не свободны в выборе собственного будущего. Для большинства из них, за исключением несистемной оппозиции, это совершенно очевидно. Поэтому даже пытаться из себя что-нибудь представлять не имеет никакого смысла. Зачем выдвигать на высшие посты ярких личностей в условиях, когда от их решений ничего не зависит? Постепенно под эти условия подстраивается вся политическая система и настроения избирателей.

Размываются различия в партийных платформах. Уже сейчас наблюдатели говорят о вероятности того, что после выборов правительство будет сформировано правящими пока социал-демократами и их главными противниками из ХДС. Это значит, что дискуссии по фундаментальным вопросам далеко в прошлом. Договориться при формировании правительства нужно только о технической стороне дела, а главная цель всех усилий – это удержание власти как таковой.

Единое и суверенное германское государство просуществовало 74 года (1871–1945). Это практически мировой антирекорд продолжительности самостоятельного развития. Возрождение его в таком качестве не представляется возможным: даже если на это благосклонно смотрели бы Россия и Китай, англосаксонский мир не позволит этого сделать сразу по нескольким причинам.

Во-первых, обе германские попытки – в Первую и Вторую мировые войны – добиться первых ролей внутри Запада выглядели весьма убедительно. Так что давать третий шанс никто им не собирается. Просто на всякий случай. Нужно учитывать, что к порядку внутри своего сообщества на Западе относятся даже с большей серьезностью, чем к обороне его привилегий от остального человечества.

Во-вторых, в силу своего положения в центре Европы, колоссальной промышленной базы и трудолюбивого населения Германия представляет собой идеального партнера для США и Великобритании – морских торговых держав. Политически ничтожная Германия может экономически контролировать большую часть остальной Европы, но ничего существенного себе позволить не в состоянии.

В-третьих, возрождение заметной германской самостоятельности полностью отвечает интересам Москвы и Пекина, поскольку вносит раскол в ряды консолидированного Запада. Мелкая фронда стран вроде Венгрии, Словакии или даже кого-нибудь покрупнее такой раскол произвести не может. А единство Запада во главе с США является фундаментальным препятствием для осуществления многополярных планов мироустройства, продвигаемых Россией и Китаем.

Сейчас Германия – это политическая пустота в самом центре Европы, занимающая значительное место в мировой экономике и торговле. Робкие ростки здравомыслия пробиваются, конечно, через сформировавшуюся за десятилетия толщу системы, основанной на приспособлении к интересам американских покровителей. За некоторыми совсем экстравагантными исключениями представители несистемной немецкой оппозиции – это замечательные творческие люди. Однако их перспективы пока представляются весьма туманными в силу общего положения государства.

В будущем мы можем скорее ожидать восстановления некоторых экономических связей с Германией как политической колонией США, чем думать о выстраивании с ней полноценных межгосударственных отношений.