Развяжет ли Трамп войну с Китаем
Трамп справедливо видит в Тайване мощный рычаг давления на материковый Китай. Но он, будучи бизнесменом и прагматиком, скорее всего не осознает болезненности тайваньского вопроса для китайской политики. И разыгрывая тайваньскую карту, может ненароком перегнуть палку.

Сергей Лебедев
Кандидат политических наук, преподаватель Финансового университета при правительстве РФ

Конфликт США и Китая при Трампе будет носить преимущественно экономическое измерение. Однако есть одна проблема, из-за которой вместо санкций и заградительных пошлин две державы могут схлестнуться в вооруженном конфликте. И эта проблема – остров Тайвань. Относительно небольшой клочок суши, даже не входящий в топ-20 крупнейших островов мира, был недавно признан журналом The Economist самым опасным местом на планете.

Еще в начале холодной войны в США был сформулирован внешнеполитический подход к тайваньскому вопросу, получивший название "стратегической неопределенности" – американская дипломатия открыто не поддерживала тезис о независимости Тайваня, но при этом намекала, что вступит в конфликт с Китаем, если тот пойдет по силовому сценарию возвращения законных территорий.

При этом в документах сознательно использовался эзопов язык, который оставлял как тайваньскую элиту, так и официальный Пекин в некотором недоумении – а какова же реальная американская позиция. Госсекретарь Дж. Ф. Даллас назвал этот подход "сдерживанием при помощи неопределенности" – Тайвань не был до конца уверен в полной поддержке США и поэтому избегал совсем открыто провоцировать материковый Китай, а Пекин подозревал, что попытка высадки на остров все же может привести к открытому военному конфликту с Америкой и поэтому избегал таких шагов.

Эта стратегия дипломатического умолчания позволяла США подморозить ситуацию в Тайваньском проливе, а с учетом максимального горизонта планирования в восемь лет (два президентских срока) позволяла спихнуть проблему на следующие поколения. В 1970-х, после разрыва дипотношений с Тайванем и восстановления связей с КНР, США зацементировали эту стратегию в так называемом Шанхайском коммюнике. Используя языковые фокусы, они сумели одновременно высказать уважение Пекину и не задеть хрупкое эго тайваньских националистов. Если дословно, то в документе было заявлено, что "США признают, что все китайцы по обе стороны Тайваньского пролива придерживаются позиции, что есть только один Китай и что Тайвань – часть Китая".

Все имеет обыкновение заканчиваться

Практика показала, что эта конфигурация обладает серьезным запасом прочности. Несмотря на укрепление геополитических позиций КНР, в том числе успешное воссоединение с Гонконгом и Макао, и несмотря на рост тайваньского национализма, отлаженная система продолжала работать и в начале XXI века.

Ситуация начала коренным образом меняться в первый срок Трампа, вникавшего в особенности дипломатических хитросплетений с деликатностью слона в посудной лавке. Почти сразу после избрания в 2016 году он принял звонок тогдашнего президента Тайваня Цай Инвэнь, которая спешила поздравить Трампа с победой, и написал об этом в социальных сетях. Неизвестно было, понимал ли он, что нарушает сложившийся порядок, но на Тайване решили, что статус-кво постепенно меняется в их пользу, а Пекин попытался спустить ситуацию на тормозах.

Дальнейшие события показали, что Трамп действительно хочет использовать остров как элемент экономического торга с Пекином – стратегия, не учитывающая болезненность тайваньского вопроса для китайской политики. При Трампе в США были приняты законы, регулирующие отношения с непризнанным островом: закон о поездках на Тайвань (Taiwan Travel Act), закон о гарантиях безопасности в Азии (Asia Reassurance Initiative Act), в котором содержался раздел "Обязательства перед Тайванем" (Commitment to Taiwan), и закон о международной инициативе по защите и усилению союзников Тайваня (Taiwan Allies International Protection and Enhancement Initiative Act – Taipei Act). Эти законы снимали ограничения для политических визитов на Тайвань (после восстановления связей с КНР высокопоставленным американским чиновникам они были запрещены), называли остров партнером по безопасности по типу Японии и Южной Кореи и, наконец, обещали политические и экономические стимулы для стран, решивших установить официальные отношения с островом.

Несмотря на снятие законодательных запретов, первые лица Белого дома не спешили посещать остров (что говорит о некотором прощупывании почвы и изучении пределов терпения официального Пекина) и отправляли туда людей несколько менее значимых. В августе 2020 года остров посетил трамповский министр здравоохранения Алекс Азар, что стало первым подобным визитом с 1979 года. Азар встретился с Цай Инвэнь и поведал широкой общественности о том, как эффективно Тайвань борется с пандемией. Второй подобной поездкой стал визит осенью 2020 года заместителя госсекретаря Кейта Крача, который посетил похороны видного тайваньского политика Ли Дэнхуэя – крайне неприятного для КНР персонажа, активно выступавшего за укрепление независимости острова.

Впрочем, эти поездки были куда менее чувствительны для Пекина, чем визит самой Цай Инвэнь в США в самый разгар американо-китайской торговой войны. И хотя визит был неофициальным, американская сторона постаралась сделать его максимально чувствительным для Пекина – Цай Инвэнь посетила Космический центр имени Линдона Джонсона. Законы США (так называемая поправка Вольфа) ограничивают контакты с КНР в сфере освоения космоса (без специального разрешения), а тайваньского политика ждали с распростертыми объятиями.

Время визита было, очевидно, выбрано не случайно – торговая война, начатая Трампом, шла не совсем так, как он рассчитывал, и он напомнил КНР, что у него есть еще некоторые козыри в рукаве. Параллельно с торговой войной начало существенно меняться качество вооружений, которые США поставляли на Тайвань, при Трампе же были заключены крупнейшие оборонные контракты с островом.

В свой первый срок Дональду Трампу удалось очень существенно расшатать ситуацию в Тайваньском проливе. Этот процесс продолжился при его преемнике Джо Байдене и, скорее всего, не принял катастрофического характера чисто из-за временного переключения внимания Вашингтона на украинский кризис. Есть все основания полагать, что Трамп решит завершить дело, начатое на первом сроке.

Его, конечно же, не волнует идеологическая составляющая и планов поддерживать "тайваньскую демократию" у него нет. В ходе избирательной гонки–2024 он дал понять, что считает, что Тайвань должен платить за свою оборону, что очень типично для него. Но при этом практика предыдущего срока показывает, что использовать остров для торга с КНР он будет, и существует очень высокий риск, что США окончательно перегнут палку и поставят Пекин перед выбором между полномасштабным силовым решением тайваньского вопроса или публичной потерей лица. И даже политики, славящиеся своей терпеливостью и взвешенностью, крайне редко бывают готовы прилюдно терпеть оскорбления.