Моногорода в Казахстане - хроническая головная боль. Излечима ли она?
5.12.2024, автор Виктор Долгов.

Одной из фундаментальных проблем экономики Казахстана является процесс постепенного истощения старых месторождений полезных ископаемых. Он, в свою очередь, порождает другую серьезную проблему, уже социальную, – сокращение рынка труда в моногородах, которые выросли вокруг этих месторождений. Политическое руководство Казахстана неоднократно обращалось к вопросу их перепрофилирования. Но всякий раз решение упирается в вопрос финансирования социальной трансформации таких населенных пунктов.

К этой проблеме власти страны впервые обратились в 2012-м в рамках Программы развития моногородов на 2012-2020 годы. Уполномоченным органом по ее реализации определили существовавшее на тот момент Министерство регионального развития. Однако кризис 2014-2015 годов заставил оптимизировать первоначальные планы:

• Было принято решение о нецелесообразности продолжения реализации отдельной программы, касающейся моногородов, – все существовавшие относительно них планы были интегрированы в действующие программы развития регионов.

• Заметно подсократили и сам список моногородов – с 27 до 20, выведя из него те городские поселения, в которых либо закрылось единственное градообразующее предприятие, либо, наоборот, удалось диверсифицировать местную экономику (теперь в нем отсутствует, например, Жезказган, поскольку он стал областным центром). Однако очевидно, что вывод города из списка сам по себе ничего не дает его жителям в плане решения их социальных проблем.

• Постепенно разрабатываются планы развития по отдельным моногородам в рамках более общих планов развития областей. Правительством уже утверждены комплексные планы социально-экономического развития до 2027 года для 10 моногородов из 20 существующих: это Алтай, Аркалык, Балхаш, Жанатас, Житикара, Каратау, Лисаковск, Риддер, Серебрянск, Степногорск.

Таким образом, "тучные" годы не были использованы для изменения качества жизни, социальной и экологической ситуации в моногородах и поселках городского типа. Между тем, в них проживает десятая часть городского населения Казахстана (около 1,4 млн. человек), генерируется приблизительно 40% ВВП страны. Причем нужно понимать, что это реальный сектор экономики: металлы, углеводороды, удобрения, электроэнергия, мукомольные предприятия и элеваторы, а не абстрактная "сфера услуг", как в Алматы или Астане (где непонятно, кто и чем вообще занимается).

Градообразующие предприятия, построенные еще в советские времена, все больше нуждаются в глубокой модернизации. Но возникает проблема – если месторождение, которое обслуживает то или иное предприятие, уже находится в стадии истощения, то инвестиции в модернизацию производства не окупятся. Ни один частный инвестор на такой проект не пойдет.

Соответственно судьба большинства моногородов полностью зависит от государственных дотаций: либо на изменение экономической специализации населенного пункта, либо вообще на переселение людей в другие локации внутри области.

При сокращении физических объемов производства или при росте производительности труда в моногородах всякий раз высвобождается определенная часть персонала, которая затем не может найти там другую аналогичную работу по специальности. Выходом становится трудовая миграция в те населенные пункты, где люди, имеющие подобную квалификацию, востребованы.

Возникают и более тревожные ситуации. Например, работа значительного количества "старых" нефтяных месторождений на западе страны уже не требует большого количества подрядчиков: сократились объемы буровых работ, основная добывающая и транспортная инфраструктура уже создана и требует только поддерживающих ремонтов и т.п. В результате спрос на рабочую силу в нефтяной отрасли существенно уменьшается – попросту говоря, в Западном Казахстане уже не нужно столько специалистов-нефтяников, сколько наплодили местные вузы и техникумы.

Но население ультимативно требует от государства, акиматов и национальных компаний работу только и исключительно в нефтегазовой отрасли, поскольку стоимость жизни в бывших вахтовых поселках – например, в том же Жанаозене или Кульсары – очень высока, и занятость на госслужбе или где-то еще не может обеспечить приемлемый уровень жизни. Дефицит рабочих мест стоит настолько остро, что даже появилась идея вахтовой трудовой миграции в развивающиеся страны, нуждающиеся в подрядчиках для проведения геологоразведки и буровых работ, а также инфраструктурного оборудования будущих месторождений.

Аналогичные тенденции наблюдаются и в других сегментах и отраслях: например, квалифицированных шахтеров, металлургов, технологов зерноперерабатывающих производств активно забирают к себе Россия и Беларусь.

Появление моногородов вокруг крупных производств – наследие эпохи индустриализации. И понятно, что в текущих экономических реалиях такие населенные пункты, скорее всего, нежизнеспособны. Сейчас стоит вопрос долгосрочного будущего этих территорий – может быть, дешевле просто переселять людей из периферийных моногородов по мере истощения месторождений? В крупных областных центрах сфера услуг легко сможет поглотить эти полтора миллиона рабочих рук.