Рустам Азизи, специально для Asia-Plus

На международной арене нет четкой и последовательной стратегии по противодействию с терроризмом, считает таджикский эксперт в области противодействия насильственному экстремизму Рустам Азизи.

На международной арене нет четкой и последовательной стратегии по противодействию с терроризмом, считает таджикский эксперт в области противодействия насильственному экстремизму Рустам Азизи.

Сирийские события привлекли внимание мирового сообщества, породив шок, вызвав эмоциональные глобальные дебаты и неоднозначную аналитику. Однако ключевые уроки уже ясны. Режимы, зависящие только от внешней поддержки – неустойчивы и обречены на крах. "Союзники" быстро меняют риторику, переквалифицируя "террористов" в "оппозицию".

Эмомали Рахмон призвал принять Конвенцию по борьбе с международным терроризмом

Ведущие мировые игроки, такие как США и Россия, демонстрируют гибкость в изменении риторики и стратегий, что создает неопределенность для развивающихся стран, особенно в Центральной Азии.

Такое жонглирование понятиями вряд ли способствует укреплению стабильности и безопасности. Примеры Сирии и Афганистана подчеркивает слабость системы безопасности, основанной на поддержке внешних акторов, а также племенных, клановых или этнических связях, что делает их малоэффективными в кризисных ситуациях.

Оба случая иллюстрируют необходимость принятия долгосрочных решений для обеспечения устойчивости. Современный мир переживает значительные изменения в области контртеррористического дискурса. События в Сирии, Афганистане и на других "горячих точках" существенно трансформировали глобальные подходы к определению экстремизма и терроризма.

Глобальные изменения в контртеррористической повестке

Эксперты и исследователи, даже простые обыватели могут заметить, что за последние годы международный контртеррористический дискурс изменился до неузнаваемости.

Организации и лица, которые ранее считались террористическими, теперь воспринимаются как "вооруженная оппозиция" или вовсе исключаются из санкционных списков. Наиболее ярко это демонстрирует ситуация с изменением или призывами к изменению статуса движения "Талибан".

Вся архитектура сотрудничества в сфере региональной безопасности в Центральной Азии еще с начала 1990-х годов формировалась с учетом угроз, исходящих из Афганистана в целом и движения "Талибан" в частности. Это отражено в антитеррористических стратегиях ОДКБ, ШОС и других организаций.

Также именно борьба с "Талибаном" и его союзниками стала основным обоснованием для операции "Несокрушимая свобода", начатой в ответ на террористические акты 11 сентября 2001 года и ознаменовавшей двадцатилетнее присутствие США и их союзников в Афганистане. Завершилось все это поспешным выводом войск, который многими расценивается как победа "Талибана".

То есть, "Талибы" в Афганистане много лет считались террористами, но теперь многие пытаются представить их как "нормальных парней", с которыми можно иметь дело или же, как альтернативу и союзника против "очень плохих парней" из ИГ-Хоросан.

Сегодня представители "Талибана" становятся почетными гостями на различных международных мероприятиях, где их встречают с уважением, дарят им роскошные подарки, устраивают фотосессии, а также различными способами побуждают страны региона смягчить отношение к ним, "дать им шанс проявить себя" и даже исключить их из списка запрещенных организаций.

Это вызывает у многих вполне обоснованный вопрос: зачем же нам на протяжении двух десятилетий внушали страх перед ними?

Дополнительную неопределенность внесли последние метаморфозы, связанные с сирийскими событиями и группировкой "Хайат Тахрир аш-Шам" (ХТШ), когда за одну неделю резко изменилась риторика в отношении этой организации.

Создан интересный прецедент, когда один из ее лидеров, Абу Мухаммад аль-Джулани, еще недавно "террорист", за голову которого была назначена награда в размере 10 миллионов долларов США, уже исключен из списка разыскиваемых.

Он дает интервью многим ведущим информационным ресурсам, где предстает как молодой, открытый и харизматичный лидер, современный и просвещенный политик, не чуждый гуманным и демократическим идеям и теперь - "национальный герой", встречается с дипломатами и СМИ, а США сняли с него санкции.

Башар Асад - обратный пример: бывший "легитимный" президент превратился в "главу группировки", обвиняемого в убийствах граждан. Он позвал на помощь Россию, Иран, "Хезболлу" и другие силы, но даже его армия отвернулась от него. Это, в сочетании с публикацией сведений о преступлениях режима Асада, создает заметный контраст, делая его более презентабельным для мирового сообщества.

Призыв главы Чечни Рамзана Кадырова исключить ХТШ из списка запрещенных организаций может быть интерпретирован как попытка прощупать информационное пространство и подготовить почву для осуществления действий, по аналогии с исключением из этого списка движения "Талибан".

Все это создает впечатление отсутствия четкой и последовательной стратегии по противодействию с терроризмом на международной арене. Например, снятие санкций с лидеров некоторых группировок подрывает доверие к международным правовым механизмам и ставит под сомнение их эффективность. То есть, сегодня "террорист", завтра - политик: все решают глобальные игроки.

Так это выглядит для простого и неискушенного в тонкостях глобальной политики обывателя.

Эти изменения подчеркивают, что глобальные игроки руководствуются собственными стратегическими интересами, а не универсальными принципами международного права. Такая гибкость позволяет мировым державам адаптироваться к новой геополитической реальности, но оставляет развивающиеся страны в состоянии неопределенности, особенно когда речь идет о внутренних угрозах и национальных интересах.

Реакция стран Центральной Азии на изменения контртеррористической повестки

Страны Центральной Азии оказались в сложной ситуации. Их контртеррористические стратегии, официальные и общественные нарративы и дискурс разрабатывались и формировались под влиянием международных рекомендаций, которые в новых реалиях теряют свою актуальность.

Это создает три основных вызова:

Сложность пересмотра стратегий и нарративов. Страновые национальные стратегии строились на негибких принципах регулирования и противодействия угрозам, исходящим от "религиозного экстремизма". Однако изменения глобального дискурса требуют пересмотра законодательных норм, что сопряжено с финансовыми, административными и социальными трудностями​​.

Возникшая в свете последних событий путаница и неопределенность мешают развивающимся странам поддерживать единую антитеррористическую повестку.

Усиление локальных угроз. Легитимизация международным сообществом некоторых группировок позволяет им усиливать свою деятельность.

Для Центральноазиатских соседей нестабильного Афганистана, это означает как рост, так и видоизменение угроз со стороны экстремистских группировок. А также вызовы, связанные с возвращением бывших боевиков, вербовкой новых членов​ на родине и в миграции и расширение их идеологического влияния джихадисткой идеологии в информационном пространстве с акцентом на пропаганду успеха вооруженного захвата власти в Афганистане и Сирии.

Кстати, подобные призывы уже звучали из уст боевиков центральноазиатского происхождения.

Внутреннее недоверие. Быстрое изменение официальной риторики может быть воспринято аудиторией как проявление слабости или непоследовательности действий. Возникают вопросы: "Почему нам столько лет говорили одно, а теперь утверждают другое?" Это подрывает доверие к официальному дискурсу и может усилить внутренние конфликты в сообществах.

А что же делать дальше?

В ближайшей перспективе на глобальном уровне, по всей вероятности, будет отмечено усиление тенденции "прагматичного реализма", где сила и интересы играют ведущую роль. Это создает как вызовы, так и возможности для Центральноазиатских стран.

Говоря о реальных вызовах и сомнительных перспективах на ближайшее время, можно выделить несколько ключевых моментов:

Риски усиления конфликтов. Рост нестабильности на глобальном уровне может затронуть Центральную Азию, особенно в случае эскалации ситуации в Афганистане. Усиление локальных конфликтов потребует от стран региона укрепления собственного потенциала, обеспечения безопасности.

Сильная привязка к миграции в условиях нарастающей глобальной антиэмигрантской популистской повестки усиливает риски, связанные радикализацией мигрантов, а также вербовкой и использованием в экстремисткой и террористической деятельности.

12:05 23 декабря
Год таджикского мигранта: боль, унижения и нарушение прав

Это обстоятельство может привести к увеличению затрат из государственного бюджета в сфере обороны и безопасности.

Роль региональных альянсов. Попытки создать собственную платформу для координации действий в борьбе с терроризмом в Центральной Азии представляют собой амбициозное начинание, однако их потенциал часто сталкивается с ограничениями.

Противоречия в национальных интересах, недостаток доверия между участниками и слабая реализация ранее заявленных инициатив ставят под сомнение реальную способность таких платформ компенсировать недостатки международных усилий и обеспечить устойчивое повышение уровня региональной безопасности.

Необходимо пересмотреть и адаптировать национальный дискурс и стратегии

В условиях глобальной неопределенности странам региона необходимо переосмыслить свои подходы к контртеррористической политике. Ключевые шаги включают:

Разработку стратегий на основе реального положения дел в мире и регионе. Учитывая уникальные культурные и геополитические особенности региона, новые стратегии должны быть ориентированы на локальные угрозы, а не только на международные установки и рекомендации​​.

Сохранение нейтралитета. В условиях усиливающейся геополитической конкуренции, нейтральная и многовекторная политика остается оптимальной стратегией для минимизации рисков. Это позволяет избежать чрезмерной зависимости от одного глобального игрока​.

Укрепление роли гражданского общества. Вовлечение населения в процесс формирования и реализации новых стратегий укрепит общественную сплоченность и доверие к власти.

Важными элементами являются создание механизмов для реабилитации и ресоциализации приверженцев и жертв радикальной идеологии, а также предотвращения радикализации молодежи через образовательные и культурные программы.

Противодействие радикализации через светские ценности. Несмотря на утверждения о том, что светский характер государства может быть эффективным инструментом в борьбе с экстремизмом, на практике его роль часто оказывается преувеличенной.

Реализация программ по профилактике экстремизма, основанных на светских ценностях, сталкивается с существенными вызовами: ограниченное влияние на аудиторию, для которой религиозная идентичность имеет первостепенное значение, и трудности в адаптации универсальных светских принципов к локальным контекстам.

Это поднимает вопросы о реальной применимости и устойчивости светского подхода в этом дискурсе.

Расширение регионального сотрудничества. Осознание ограниченности, непостоянности, противоречивости глобальных подходов к обеспечению безопасности может привести к усилению регионального сотрудничества​, с целью формирования "подушки безопасности".

Обмен опытом между странами Центральной Азии и создание совместных инициатив по борьбе с экстремизмом являются важным элементом долгосрочной стабильности.

Укрепление механизмов реабилитации и ресоциализации бывших боевиков, а также активизация программ по предотвращению радикализации молодежи имеют ключевое значение для долгосрочной стабильности региона​​.

Заключение

Изменения дискурса в глобальной контртеррористической повестке требуют пересмотра национальных стратегий и планов действий для стран Центральной Азии.

В условиях нестабильного мирового порядка адаптация подходов становится необходимостью для обеспечения устойчивой безопасности и стабильности. Успех в противодействии экстремизму и терроризму зависит от стратегической гибкости, самостоятельности и способности к быстрой адаптации.

Опыт прошлого и современные реалии показывают, что только интеграция национальных интересов с региональными инициативами и учет новых глобальных трендов способны сформировать надежный фундамент безопасности. В то же время баланс между сохранением суверенитета и открытостью для международного сотрудничества представляет собой сложную, но актуальную задачу, необходимую для обмена опытом, координации усилий и создания коллективной устойчивости перед лицом общих угроз.

Укрепление роли гражданского общества и местных сообществ должно играть ключевую роль в этом процессе. Вовлечение местных сообществ и независимых организаций не только усиливает доверие к государственным институтам, но и повышает эффективность профилактических мер. Комплексный подход, включающий социальные, экономические и культурные аспекты, позволяет минимизировать риски и добиться долгосрочной стабильности.