Андрей Грозин интервью

Денис Рудометов
автор издания Украина.ру
06.02.2025

Если США и Израиль предпримут попытку нападения на Иран, Россия не обязана вступать в этот конфликт. Но у России будут юридические обязательства поддерживать Иран, не вступая в прямое противоборство с агрессорами. Это касается обмена разведывательной информацией, передачи боевой техники и вооружения. То есть то, что делает Запад на Украине.

Об этом в интервью изданию Украина.ру рассказал руководитель отдела Средней Азии Института стран СНГ Андрей Грозин.

Президент США Дональд Трамп заявил, что хотел бы заключить с Ираном "верифицированное ядерное мирное соглашение", которое позволит Исламской Республике "мирно расти и процветать".

- Андрей Валентинович, какое соглашение Трамп попытается навязать Тегерану?

- Пока наблюдаемая в последние недели неумеренная активность американской администрации во внешней и внутренней политики направлена, скорее на достижение пиар-эффекта, а не реальных результатов.

Достижение практических целей, конечно, предусматривается, но носит вторичный характер по сравнению с шумовым эффектом от нового президента.

Например, нашумевшее заявление Трампа по Газе и выселении оттуда палестинцев дезавуируется словами госсекретаря США Марка Рубио, который сказал, что речь идет о восстановлении территории и разминировании неразорвавшихся боеприпасов.

Решение об усилении давления на Тегеран было принято накануне визита Нетаньяху и было сделано для демонстрации поддержки политики нулевой терпимости Израиля по отношению к Ирану. США еще раз показали, что Израиль остается их приоритетным партнером, которого они слушают внимательнее, чем остальных сателлитов.

Антииранская позиция Трампа не является новостью. Выход из ядерной сделки был совершен в первую каденцию Трампа. Здесь просматривается преемственность внешней политики: Иран рассматривается как враг США и Израиля. Эта политика продолжается со времен Исламской революции 1979 года.

Сохраняется ориентация, в первую очередь, на силовое экономическое давление на Исламскую республику. О военном вмешательстве в ближневосточные регионы пока американцы не говорят. Сейчас мы переживаем новый период словесного американского экспансионизма по отношению к своему давнему историческому противнику.

Это демонстрация непреклонной воли действующего нового президента по отношению к, как говорят в Штатах, муллократии, которая якобы в Иране существует. И если при демократах Иран критиковали в основном по поводу прав человека, то сейчас Трамп называет вещи более откровенно.

Иран, в свою очередь, демонстрирует, что несмотря на смену режима Асада в Сирии, он на любой удар может ответить нанесением соразмерного, а может быть и большего ущерба любому агрессору.

- Сможет ли Иран, опираясь на договор о взаимопомощи с Россией противостоять давлению Трампа?

- Это соглашение полностью не опубликовано и носит закрытый характер. Его обсуждение в СМИ и в экспертном сообществе идет, что называется, по мотивам, в отличие от аналогичного договора с Пхеньяном.

Открытая часть российско-иранского соглашения стороны говорит о том, что Россия и Иран все-таки сохраняют очень значительный элемент автономности в случае нападения на союзную сторону. С другой стороны, уровень взаимодействия, опять же, в первую очередь, военно-технической, логистической, специальной разведывательной области сотрудничества достаточно высок.

Если США и Израиль предпримут попытку нападения на Иран, Россия не обязана вступать в этот конфликт. Но у России будут юридические обязательства поддерживать Иран в этом конфликте, даже не вступая в прямое физическое противоборство с агрессорами. То есть это касается обмена разведывательной информацией, передачи боевой техники и вооружения, инструкторов.

То есть то, что делает Запад на территории бывшей Украины против России. Если допустить маловероятный сценарий нападения на Иран со стороны Штатов, то российская помощь Ирану будет иметь такой же широкий характер, какой Запад реализует применительно к политическому режиму, который пока еще выступает против России.

Иран теперь является наблюдателем в Евразийском экономическом сообществе, на него распространено соглашение о зоне свободной торговли с ЕАЭС. Иранское участие в таких международных организациях как БРИКС, ШОС не экономическое, сугубо плановое, а политическое. Это рассматривается в Тегеране в качестве компенсации американского давления.

- В Иране велико китайское влияние. Как новая администрация США будет проводить антикитайскую политику в этом регионе?

- Еще во время предвыборной кампании вторым номером, против которого предполагалось, что Трамп будет выступать, называлась Исламская Республика Иран, третьим – Россия, и то спорили, может будет, может нет. Но Китай назывался и называется сейчас совершенно уверенно в качестве основной мишени, по которой Трамп будет работать в течение всего своего президентства.

Соглашение о стратегическом партнерстве Ирана подписано не только с Россией, но два года назад и с КНР, причем очень глубоко именно с точки зрения сырьевого экспорта Ирана в Китай и экономического сотрудничества двух этих государств.

Поэтому экономическое давление на Иран отзывается даже не в сторону Кремля, а в сторону Пекина. Потому что китайские позиции в Иране действительно усиливаются и расширяются. Достаточно приехать в Тегеран, я последний раз там был перед Новым годом, и посетить крупнейшие отели. Такое ощущение, что попал в Гуанчжоу.

Давление на Иран для действующей администрации рассматривается, как пристрелка по китайским позициям. Соглашения между Пекином и Тегераном в сфере торговли углеводородами на много лет вперед воспринималось в Штатах крайне негативно. При Байдене об этом мало говорили, но при нем нефтяники рассматривались в качестве пасынков. Транснациональные компании не пользовались серьезным влиянием именно на предыдущую администрацию.

А теперь на фоне лозунга "Бури, детка, бури!" давление на Иран объясняется еще и нефтяным фактором. Соединенные Штаты стараются вытеснить или минимизировать присутствие иранских углеводородов на конкурирующих рынках.

- Премьер Израиля Биньямин Нетаньяху при встрече вручил Трампу два пейджера - обычный и позолоченный. Тут явный намек на операцию израильских спецслужб против членов ливанской Хезболлы, когда в результате подрыва электронных устройств 11 человек, включая двоих детей, погибли, а еще 4 тысячи были ранены. Кому адресовано это послание?

- Затраты на эту "историческую" операцию многократно превосходят практические результаты, если не рассматривать пиар-эффект. Пиар-эффекты в Тель-Авиве производить тоже умеют, и эти пейджеры намек на то, что Трамп, как сорока, любит все блестяще золотое и тащит его в гнездо.

Такой подарок можно воспринимать, как оскорбление, но Трамп в тему углубляться не стал. Израиль показал таким образом чрезвычайно высокий уровень партнерства с Соединенными Штатами. Наверное, в Европейском Союзе от зависти все ногти сгрызли до мяса на пальцах. Это еще послание мировому общественному мнению: взрывали и будем взрывать, мы смогли так сделать, а что вы нам сделаете взамен? Мы с американцами на короткой ноге. И еще показать, кто в Белом доме хозяин, то есть особый уровень влияния произраильского лобби.

- При Трампе отношения России и Израиля улучшатся, ухудшатся, останутся на прежнем уровне?

- Все будет зависеть от того, как дальше будет развиваться политика Израиля.

Если сохранится уровень вовлеченности Израиля в конфликты, которые касаются национальных интересов России в Восточной Европе, если не будет новых попыток вытеснить российское присутствие на Ближнем и Среднем Востоке непосредственно, если Израиль не вступит в авантюру по нападению на Иран, а сохранится нынешний уровень прокси-войны, Израиль периодически будет убивать кого-то из КСИР, а хуситы лупить ракетами по Эйлату, то тогда уровень отношений между Москвой и Тель-Авивом будет прежним.

Но сейчас ни в чем нельзя быть уверенным. Это мне сейчас кажется, что у американцев хватит здравого смысла покричать, как они будут мощно побеждать Иран, но ничего при этом не сделать.

Тогда у России не будет необходимости пересматривать свои отношения с Израилем и вообще каким-то образом резко корректировать свою региональную политику на Ближнем и на Среднем Востоке. У нас сейчас и без Ближнего Востока хватает проблем, и главной проблемой сейчас является восточноевропейский кризис.

А все остальные проблемы хорошо бы отложить на более поздний период, когда освободятся ресурсы, институты, которые принимают решения, спецподразделения, которые решают задачи за пределами России, когда возникнет геополитическая пауза. Это возможно после окончательного решения украинского вопроса.