1939: Освободительный поход Красной армии и ликвидация Польского государства

Олег Айрапетов
2 марта 2025

14 сентября 1939 "Правда" выступила с передовицей "О внутренних причинах военного поражения Польши", которая начиналась следующими словами: "Хотя с момента начала военных действий между Германией и Польшей прошел какой-либо десяток дней, уже можно утверждать, что Польша потерпела военный разгром, приведший к потере почти всех ее политических и экономических центров. Трудно объяснить такое быстрое поражение Польши одним лишь лишь превосходством военной техники и военной организации Германии и отсутствием эффективной помощи со стороны Англии и Франции. В ходе военных действий между Германией и Польшей нельзя привести фактов сколько-нибудь серьезного сопротивления польских войск наступлению германской армии, фактов какого-либо частичного успеха успеха поляков на том или ином оперативном направлении. Мало того, все данные о положении в Польше говорят о все возрастающей дезорганизации всей польской государственной машины, о том, что польское государство оказалось настолько немощным и недееспособным, что при первых военных неудачах стало рассыпаться." Одной из причин этой катастрофы была названа националистическая политика польского правительства в стране, где 40% населения не были поляками. "Национальная политика правящих кругов Польши характеризуется подавлением и угнетением национальных меньшинств и особенно украинцев и белорусов. Западная Украина и Западная Белоруссия – области с преобладанием украинского и белорусского населения, являются объектами самой грубой и эксплуатации со стороны польских помещиков. Положение украинцев и белорусов характеризуется режимом национального угнетения и бесправия."

Точка зрения Советского правительства была высказана довольно ясно: польское государство проиграло войну и виновато в этой катастрофе ее националистическое правительство, которое не смогло достичь каких-либо серьезных военных успехов. Действительно, к 14 сентября даже коммюнике польского Генштаба сообщали только об отступлении своих войск, хотя поляки и утверждали, что они переходят в контратаки и противник несет большие потери. 14 сентября впервые появились сообщения о том, что польские военные самолеты 12 и 13 сентября нарушали воздушные границы СССР и даже были принуждены к посадке советскими истребителями. 15 сентября начался призыв в Вооруженные Силы. Для обучения новобранцев было необходимо время и обученные уже кадры. 3 сентября Ворошилов подал на имя Сталина и Молотова докладную записку с просьбой задержать на месяц увольнение старослужащих красноармейцев и младших командиров в частях Ленинградского, Калининского, Московского, Белорусского, Харьковского и Киевского Военных округов – всего 310 632 чел. Кроме того, на месяц предполагалось призвать в войсковые части пунктов ПВО 17 490 чел.

7 сентября Сталин встретился с генеральным секретарем Исполкома Коминтерна Георгием Димитровым. На встрече присутствовали также Молотов и Жданов. Сталин сформулировал отношение коммунистического движения к начавшейся войне – война идет между двумя группами капиталистических стран за господство над миром, СССР не против того, чтобы "они подрались хорошенько и ослабили друг друга", при этом советская дипломатия может лавировать между этими группами в своих собственных интересах. Переговоры с Англией и Францией Сталин оценил следующим образом: "Мы предпочитали соглашение с так называемыми демократическими странами и поэтому вели переговоры. Но англичане и французы хотели нас иметь в батраках и при этом ничего не платить."

Что касается Польши, то тут также все было ясно – польское государство перестало быть национальным, оно стало фашистским и живет за счет угнетения национальных меньшинств. "Уничтожение этого государства в нынешних условиях, - заявил Сталин, - означало бы одним буржуазным фашистским государством меньше!" Вскоре позиция Москвы была озвучена публично и без всяких намеков. В 02.00 17 сентября в Кремль были приглашены Шуленбург и военный атташе ген.-л. Кестринг. Молотов и Ворошилов предупредили их – утром войска Красной армии перейдут польскую границу. В то же самое время заместитель наркома иностранных дел В.П. Потемкин вызвал для встречи Гжибовского. Польский посол был поднят с постели и прибыл в НКИД в три часа ночи. Здесь ему была зачитана нота Советского правительства.

Этот документ, подписанный главой НКИД, гласил: "Польско-германская война выявила внутреннюю несостоятельность польского государства. В течение десяти дней военных операций Польша потеряла все свои промышленные районы и культурные центры. Варшава, как столица Польши, не существует больше. Польское правительство распалось и не проявляет признаков жизни. Это значит, что польское государство и его правительство фактически перестали существовать. Тем самым прекратили свое действие договоры, заключенные между СССР и Польшей. Предоставленная самой себе и оставленная без руководства, Польша превратилась в удобное поле для всяких случайностей и неожиданностей, могущих создать угрозу для СССР. Поэтому, будучи доселе нейтральным, Советское правительство не может больше нейтрально относиться к этим фактам. Советское правительство не может также безразлично относиться к тому, чтобы единокровные украинцы и белорусы, проживающие на территории Польши, брошенные на произвол судьбы, оставались беззащитными. Ввиду такой обстановки Советское правительство отдало распоряжение Главному командованию Красной Армии дать приказ войскам перейти границу и взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии. Одновременно Советское правительство намерено принять все меры к тому, чтобы вызволить польский народ из злополучной войны, куда он был ввергнут его неразумными руководителями, и дать ему возможность зажить мирной жизнью. Примите, Господин Посол, уверения в совершенном к Вам почтении." Нота была опубликована через день.

Гжибовский явно был в шоке, поначалу он с трудом находил слова. Придя в себя, он начал говорить о том, что польско-германская война только началась и рано делать выводы о крушении Польши. Принимать ноту он отказался, в том числе и по причине того, что не имеет телефонной связи со своим правительством. Очевидно, к чему-то подобному в НКИДе были готовы - Потемкин сообщил Гжибовскому, что нота будет доставлена в посольство, это и было сделано сразу же по окончании встречи. Днем 17 сентября НКИД известил посольства стран, имевших дипломатические отношения с СССР, что произошедшие изменения ничего не меняют, и политика нейтралитета, занятая Советским правительством ранее, будет продолжаться.

В тот же день по радио выступил Молотов. Его речь была текстуально близка передовице "Правды" от 14 сентября и ноте, направленной в польское посольство: "События, вызванные польско-германской войной, показали внутреннюю несостоятельность и явную недееспособность польского государства. Польские правящие круги обанкротились. Все это произошло за самый кроткий срок. Прошло каких-нибудь две недели, и Польша уже потеряла все свои промышленные очаги, потеряла большую часть крупных городов и культурных центров. Нет больше и Варшавы как столицы польского государства. Никто не знает о местопребывании польского правительства. Население Польши брошено его незадачливыми руководителями на произвол судьбы. Польское государство и его правительство фактически перестали существовать. В силу такого положения заключенные между Советским Союзом и Польшей договора прекратили свое действие. В Польше создалось положение, требующее со стороны Советского правительства особой заботы в отношении безопасности своего государства." Не были забыты и соображения, требовавшие защиты украинского и белорусского населения.

Красная армия выступила в Освободительный поход на Западную Украину и Западную Белоруссию. К 16 сентября на границах было собрано 8 стрелковых, 5 кавалерийских и 2 танковых корпуса, 21 стрелковая и 13 кавалерийских дивизий, 16 танковых и 2 моторизованные бригады. С воздуха их поддерживали 3 298 самолетов. Сводка Генерального штаба гласила: "С утра 17 сентября войска Рабоче-Крестьянской Красной Армии перешли границу по всей западной линии от реки Западная Двина(наша граница с Латвией) до реки Днестр(наша граница с Румынией." Командующий Белорусским фронтом командарм 2-го ранга М.П. Ковалев отдал приказ: "Товарищи бойцы! Великая историческая задача выпала на вашу долю – освободить родных братьев из польского плена. Вперед!" Схожий приказ отдал и командующий Украинским фронтом командарм 1-го ранга С.К. Тимошенко: "Мы идем на Западную Украину не как завоеватели, а как освободители наших украинских и белорусских братьев."

17 сентября и германское командование отдало приказ войскам "остановиться на линии Сколе-Львов-Владимир-Волынский-Брест-Белосток." В тот же день в маленьком городке Коломыя на польско-румынской границе Бек получил известие, что Красная армия начала поход в Польшу. Мудрый министр и творец польских внешнеполитических триумфов немедленно перебрался в Румынию. В тот же день Рыдз-Смиглы обратился к остаткам своей армии по радио. Он распорядился отходить в Румынию, не втягиваясь в бои. Кроме того, он распорядился не оказывать сопротивление Красной армии, за исключением случаев, когда советские войска будут разоружать польские. После этого Рыдз также перешел румынскую границу. В тот же день, по странному совпадению судеб, на совещании Кароля II с премьер-министром и министром иностранных дел было принято решение предложить СССР договор о ненападении, который ранее постоянно отвергался Бухарестом.

18 сентября румынское правительство издало коммюнике: "Особые условия, в которых произошли события 17 сентября в Польше, и то обстоятельство, что польское правительство попросило румынское правительство предоставить гостеприимство главе государства и его министрам, которые перешли на нашу территорию, указали Румынии на необходимость дальнейшего соблюдения строгого нейтралитета по отношению к нынешним воюющим странам." Быстрое крушение польского союзника не оставляло выбора для Бухареста. 19 сентября сдались остатки 19 польских дивизий и 3 кавалерийских бригад, окруженных на западном берегу Вислы. Ударная часть польской армии прекратила существование – в плен сдалось 170 тыс. чел. Королевское правительство лихорадочно искало тех, кто мог бы дать гарантии границам Румынии, обращаясь и к Англии с Францией, и к Германии с Италией. Уже в конце сентября стало ясно, что намечается сближение Бухареста с Римом и Берлином. Таковы были изменения, произошедшие всего за один месяц!

Поход РККА по Правобережной Украине походил на прогулку. Сколько-нибудь серьезного сопротивления при движении войск не оказывалось. "Воздух был наш. – Вспоминал В.Б. Шкловский, принявший участие в походе в качестве журналиста. – Польская авиация не учитывалась. Машины катились как демонстрация." Тимошенко уже 17 сентября докладывал в Москву: "Первое впечатление, со слов пленных, следующее: Польши, как таковой, не существует, армия, в большинстве, разбежалась по домам, часть офицерства и рядового состава бежали в направлении Румынии. Общее мнение в народе и армии, т.е. остатках армии, - правительства Франции и Англии продали Польшу, как Англия и Франция продали Чехословакию."

В Западной Белорусии наступление также также прошло без особых проблем. На нескольких участках границы произошли столкновения с поляками, но в большинстве случаев они разбегались, бросая оружие и форму. Армия практически без сопротивления преодолела линию польских укреплений у Барановичей. За ними красноармейцев радостно встречали жители городов и деревень. Войска сталкивались лишь с проблемами организации движения – иногда возникали пробки на дорогах.

К 19 сентября польская кампания вермахта была фактически окончена. Польская армия, как организованная сила, прекратила свое существование. 21 сентября начались обстрел и бомбежка польской столицы. 25 сентября в налете на город приняло участие 1150 самолетов. На него было сброшено 5 616 тонн бомб. 26 сентября начался штурм, к вечеру две линии обороны были взяты. 28 сентября Варшава капитулировала. В плен сдалось еще 120 тыс. чел. Хотя некоторые узлы сопротивления дрались до 2 октября, это уже не имело значения. Главным трофеем немцев в городе были брошенные архивы польской разведки. Контрразведка в кратчайший период выявила всех польских агентов в рейхе – их оказалось 450. Они были арестованы и преданы суду.

Поляки отчаянно сопротивлялись наступавшим частям РККА в Вильно. Здесь находилось около 16 батальонов пехоты с 14 легкими орудиями – около 7 тыс. солдат и 14 тыс. ополченцев. На окраинах города нашу армию встречали приветливо, а вот в центре гарнизон, составленный из местных поляков, оказал 18-19 сентября энергичное, но недолгое сопротивление. В городе было взято около 10 тыс. пленных. К концу 20 сентября советскими войсками было взято в плен свыше 60 тыс. польских солдат и офицеров и захвачено 280 орудий и 120 самолетов. Упорные бои имело место и в Гродно. Основную роль в боях за Гродно сыграли танки. Они вырвались вперед и поначалу действовали без поддержки. На узких улицах центра города бронетехника понесла потери от гранат и бутылок с зажигательной смесью. "Уличные бои были ожесточенными, - вспоминал их участник, - но все же победа была достигнута ценой малой крови." Оказавшись в ловушке между наступавшими немцами, весьма недружественно настроенными литовцами и войсками Красной армии, поляки обороняли город с 20 по 22 сентября. После того, как подошли грузовики с пехотой и артиллерией, судьба польского гарнизона была решена. Город был очищен от польских отрядов к 20.00 23 сентября. В плен сдалось 58 офицеров и унтер-офицеров и 1477 солдат противника. Для очистки от остатков польских частей Августовских лесов был сформирован отряд из 45 танков и мотопехоты.

15 сентября танкисты Гудериана окружили Брест и 17 сентября взяли цитадель этой старой русской крепости. Там они узнали о начале выступления Красной армии. РККА и вермахт не испытывали теплых чувств друг к другу. В воздухе происходили столкновения, обмен информацией не проводился. В районе Львова по ошибке передовая колонна немецких егерей обстреляла советские танки – в ходе боя и те, и другие понесли потери. 21 сентября танковая бригада комбрига С.М. Кривошеина вышла к Бресту. Тут обошлось без неприятных инцидентов. В результате перегворов было принято решение, что немецкие войска отойдут за демаркационную линию. По соглашению между СССР и Германией, Брест вместе с укреплениями на левом берегу Западного Буга оставался за СССР. 22 сентября немецкие войска, по договоренности между Гудерианом и Кривошеиным, передали город советскому командованию, вслед за чем покинули его. За немцами в Брест вошла советская техника. Совместный парад Кривошеин проводить отказался, под тем предлогом, что бойцы Красной армии подошли к городу с марша, а немцы уже несколько дней располагались в нем и выглядели лучше экипажей РККА после долгого похода.

22 сентября был взят Белосток, в тот же день под Львовом сдались остатки 6 польских пехотных дивизий и 2 стрелковых полков. С 17 по 21 сентября в советский плен попало 120 тыс. польских солдат и офицеров, было захвачено 360 орудий. За это время погибло 1475 красноармейцев и командиров, 3 858 чел. получили ранения. Выступая 7 ноября перед парадом на Красной площади, Ворошилов сказал: "Части Красной Армии сравнительно легко выполнили свою задачу. В течение нескольких дней Западная Украина и Западная Белоруссия были целиком очищены от войск бывшей панской Польши." Остатки польской армии и польского правительства укрылись на территории Румынии, где были разоружены и интернированы. Среди них был и один из виновников крушения Польши полковник Бек, еще весной рассуждавший о "шляхетско-солдатской колонизации на востоке". Теперь же на месте бывшего польского государства возникла новая реальность, которая требовала международного признания. Наиболе трезвые политики понимали – все еще только начинается. Одним из первых "с полным одобрением" перемены принял находившийся в Лондоне бывший президент Чехословакии Бенеш. "Он понимает и целиком сочувствует нашей политике. СССР иначе не мог поступить. Он просит только об одном: устроить так, чтобы СССР имел общую границу со Словакией. Это очень важно." Бенеш думал о послевоенном будущем. Он уже тогда видел Чехословакию возрожденной, освобожденной от германского ига и без Карпатской Руси, которая должна была отойти к СССР.

18 сентября было принято советско-германское коммюнике: "Во избежание всякого рода необоснованных слухов насчет задач советских и герм анских войск, действующих в Польше, правительство СССР и правительство Германии заявляют, что действия этих войск не преследуют какой-либо цели, идущей вразрез интересов Германии или Советского Союза и противоречащей духу и букве пакта о ненападении, заключенного между Германией и СССР. Задача этих войск, наоборот, состоит в том, чтобы восстановить в Польше порядок и спокойствие, нарушенные распадом польского государства, и помочь населению Польши переустроить условия своего государственного существования." Одной из сторон, которая при этом чуствовала себя особенно пострадавшей, были украинские националисты. Их лидеры были весьма недовольны. Германская разведка активноспасала кадры будущих коллаборационистов, вывозя их на территорию, которая должня была отойти под контроль Берлина.

27 сентября в Москву вновь прилетел Риббентроп, на этот раз "для обсуждения с Правительством СССР вопросов, связанных с событиями в Польше." В результате переговоров 28 сентября был подписан советско-германский договор "О дружбе и границе". Обе страны признавали установившуся линию разграничения между войсками за границу и обязались не допускать вмешательства третьих стран в решение этого вопроса. Договор имел один доверительный и два секретных протокола. По первому оба правительства брали на себя обязательство не препятствовать переселению из сфер своего влияния немцев в Германию, а украинцев и белорусов в СССР. По секретным - Берлин и Москва обязались не допускать никакой польской агитации на своей территории, и договорились относительно того, как пройдет в будущем исправленная новая литовская граница. Литва переходила в зону интересов СССР.

Перед отъездом Риббентроп сделал заявление ТАСС, содержательная часть которого фактически была декларацией о союзе: "1. Германо-советская дружба теперь установлена окончательно. 2. Обе страны никогда не допустят вмешательства третьих держав в восточно-европейские вопросы. 3. Оба государства желают, чтобы мир был восстановлен и чтобы Англия и Франция прекратили абсолютно бессмысленную и бесперспективную борьбу против Германии. 4. Если однако в обеих странах возьмут верх поджигатели войны, то Германия и СССР будут знать, как ответить на это." Министр благодарил за теплый прием, сообщал о дальнейшем развитии торгово-экономических отношений между двумя странами и т.п. Близким по духу, но все же отличающимся было и заявление правительств двух стран, последовшее за подписанием договора: "После того, как Германское Правительство и Правительство СССР подписанным сегодня договором окончательно урегулировали вопросы, возникшие в результате распада Польского государства, и тем самым создали прочный фундамент для длительного мира в Восточной Европе, они в обоюдном согласии выражают мнение, что ликвидация настоящей войны между Германией с одной стороны и Англией и Францией с другой стороны отвечала бы интересам всех народов. Поэтому оба Правительства направят свои общие усилия, в случае нужды, в согласии с другими державами, чтобы возможно скорее достигнуть этой цели. Если, однако, эти усилия обоих Правительств останутся безуспешными, то таким образом будет установлен факт, что Англия и Франция несут ответственность за продолжение войны, причем в случае продолжения войны Правительства Германии и СССР будут консультироваться друг с другом о необходимых мерах."

Польша перестала существовать, 5 октября Гитлер принял в Варшаве парад победы. 9 октября Москву покинул бывший посол бывшего польского государства. Гжибовский и 115 человек из состава посольства отправились на поезде в Финляндию. Их путь лежал в Англию. Война продолжалась, СССР не вмешивался в нее, хотя явно возлагал ответственность за ее начало и продолжение на Лондон и Париж. Москва не хотела допустить распространения войны на своих границах. Это соответствовало и интересам Германии.

Олег Айрапетов