Центральная Азия между Евросоюзом и Китаем: новые перспективы и варианты для России
Не ведая того, Трамп ускорил интеграцию евроазиатского пространства

23.04.2025 | Дмитрий МИНИН

Неожиданным, но вполне закономерным следствием "тарифной войны", затеянной президентом США Д. Трампом против всего остального мира, явилось резкое усиление интеграционных процессов на гигантском пространстве Евразии. Желая ослабить Китай, Белый дом на деле вдохнул новую жизнь в увядшую было идею Пекина о глубокой экономической интеграции на крупнейшем мировом материке в рамках проекта "Пояс и Путь" (ПиП).

Расположенные вдоль этого пути страны в результате "трамповского шока" вдруг осознали, что затрещавшие по всем швам глобалистские цепочки должны быть заменены какими-то иными форматами взаимодействия. Созидание "нового глобализма" на автономном от причуд Америки Евроазиатском пространстве естественно-географическим образом напрашивается как основной конкурентноспособный формат такого сотрудничества. Еще совсем недавно страны ЕС высказывали немалый скепсис в отношении ПиП, а Италия даже формально отказалась считать себя его крайней западной точкой, как планировалось первоначально. Теперь же настроения существенно изменились.

Не случайно в самые последние дни значительно возросла активность Евросоюза и КНР в направлении центральноазиатских стран, являющихся промежуточной зоной или мостом между ними. Последние, в свою очередь, спешат воспользоваться открывшейся перед ними возможностью, не принимая даже в расчет явное неудовольствие некоторых своих прежних союзников, таких как Турция.

В частности, на проведенном 3-4 апреля в Самарканде первом саммите Центральная Азия – Евросоюз была принятая итоговая Декларация из 20 пунктов, согласно которой двусторонние отношения участников повышены до уровня стратегического партнерства. В Самаркандской декларации выделены и приоритетные направления взаимодействия, укрепление торговых и инвестиционных связей, расширение сотрудничества по критически важным сырьевым материалам, включая драгоценные и редкоземельные, а также уран и углеводороды. Предусмотрена поддержка важных инфраструктурных проектов вдоль "Срединного коридора" (южная часть ПиП). Участники также договорились о проведении встреч на высшем уровне раз в два года.

Провозгласив начало "новой эры", председатель Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен заявила, что ЕС выделит 12 млрд евро в рамках европейской инициативы Global Gateway для реализации проектов в сфере транспорта, сырьевых ресурсов, возобновляемой энергетики и цифровизации в странах Центральной Азии. На данный момент известно, что из них 3 млрд евро будут направлены на развитие транспортной отрасли, 6,4 млрд – на энергетические проекты, а 100 млн – на развитие спутникового интернета. Европейский банк реконструкции и развития (ЕБРР) также планирует до 2027 года дополнительно реализовать проекты на сумму от 7 до 8 млрд евро, хотя подробности не разглашаются.

Как сказал в ходе указанного саммита президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев: "Будущая Центральная Азия должно стать мостом для цивилизационного диалога, а не полем геополитической борьбы".

Примечательно, что вслед за саммитом ЦА – ЕС в Астане вскоре должен пройти отдельный саммит Центральная Азия – Италия, где премьер последней Джорджа Мелони наверняка постарается восстановить свои амбиции официального участника и крайней западной точки ПиП. Ведь есть и другие желающие занять это весьма выгодное место, например Австрия или Германия, особенно в нынешних условиях.

Не отстает, а даже опережает Европу по своим интеграционным проектам в Центральной Азии и Китай. Пекин уже достаточно давно и регулярно проводит специальные саммиты ЦА – КНР. Планы развития зеленой энергетики, которыми гордятся центральноазиатские страны, намереваясь экспортировать электричество в Европу по двум линиям через Каспийское и Черное моря, осуществляются по китайским технологиям, прежде всего солнечного фотосинтеза, и на китайские деньги. В каком-то смысле это будет совместный китайско-центральноазиатский экспорт. Китай также покрывает регион сетью новых железных дорог, включая скоростные.

Общий объем торговли между Центральной Азией и Китаем приближается к $100 млрд в год, в то время как со всеми странами Евросоюза он составляет около $60 млрд. С Россий центральноазиатские страны торгуют на $45 млрд плюс почти $15 млрд составляют денежные переводы из России от гастарбайтеров из этих стран.

Безусловно, некоторые из этих европейских и китайских проектов будут дополнять друг друга, а некоторые пересекаться и конкурировать, но главная функция Центральной Азии как транзиторной зоны между Востоком и Западом Евразии сохранится в любом случае. И это будет микшировать все остальные противоречия. Китайские эксперты, в частности, полагают, что существует потенциал для формирования трехстороннего взаимодействия ЕС – ЦА – КНР, включающего разработку единой базы данных, создание систем реагирования на чрезвычайные ситуации, включая сферу экологии, и развитие устойчивых коммуникационных платформ.

За последние два месяца представители Министерства иностранных дел и Международного департамента Коммунистической партии Китая использовали ряд двусторонних каналов, чтобы побудить европейских партнеров к взаимодействию в ЦА и продвижению интересов Пекина на европейском уровне. Некоторые заявления высокопоставленных чиновников аппарата ЕС и политиков из самих стран-членов ЕС свидетельствуют о готовности принять предложения Пекина. Они полагают, что КНР и Европа могли бы преодолеть "ценностный барьер" и использовать свои экономические и торговые связи в качестве "балласта", чтобы помочь Европе справиться с текущим кризисом.

По прогнозам Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР), ВВП стран Центральной Азии в этом году вырастет в среднем на 6% – значительно выше показателя по миру. Регион набирает экономические обороты: внутрирегиональная торговля за последние несколько лет выросла в 4,5 раза, взаимные инвестиции удвоились, а количество совместных предприятий выросло в пять раз. На этом фоне отношения между Центральной Азией и ЕС все чаще рассматриваются не как взаимодействие между донором и получателем помощи, а как взаимодополняющее партнерство.

Для России проблема состоит в том, что пока Европа категорически настаивает на том, чтобы все интеграционные процессы и транзит в рамках ПиП осуществлялись к югу от российской территории и никак ее не захватывали. На форуме инвесторов Global Gateway в Брюсселе в январе 2024 года европейские и международные финансовые учреждения пообещали выделить более 10 миллиардов евро на модернизацию инфраструктуры вдоль "Срединного коридора", что позволило бы сократить время транспортировки между Европой и Центральной Азией до 15 дней.

Однако такой подход вступает в противоречие с объективными требованиями географии и политики, то есть геополитики. Торговля по этому узкому, как игольное ушко, маршруту растет, но сопряжена с бюрократическими препятствиями, поскольку проходит через множество границ и часто останавливается из-за сильных ветров в Каспийском море. При всех уже осуществленных вложениях, даже к 2029 году "Срединный коридор" не сможет обрабатывать более 10 млн тонн грузов в год, что явно недостаточно для воплощения всех задуманных проектов. Дальнейшее усовершенствование указанного маршрута потребует до $30 млрд, что делает его абсолютно неподъемным и нерентабельным для всех.

Южный, или "срединный", маршрут "Пояса и Пути", безусловно, будет функционировать и развиваться, но его возможности ограничены самой природой. Вызывает также сомнения лояльное отношение к нему Турции и Азербайджана, уже проявивших нежелание уступать свое влияние среди "центральноазиатских братьев" кому бы то ни было, будь то европейцы или китайцы, что продемонстрировал и конфликт с признанием единоличного суверенитета Республики Кипр на саммите в Самарканде.

Северный сухопутный маршрут по казахстанским, российским и белорусским железным дорогам (объединенным таможенной зоной ЕАЭС) остается более быстрым и надежным. Единое и стабильное пространство России прочная основа для любого крупномасштабного и широкого транзита в любые зоны Европы – от Средиземноморья до Балтики и Североморья вплоть до Арктики.

Кроме того, самой России, очевидно, следовало бы преодолеть подходы, рассматривающие регион ЦА преимущественно как источник дешевой рабочей силы, что приводит в том числе к возникновению социальных проблем. Необходимо развивать полноценное взаимовыгодное сотрудничество с созданием рабочих мест внутри самих центральноазиатских республик, что в полной мере отвечало бы и их собственным национальным интересам.

Вместе с тем региональные эксперты усматривают в продвигавшейся европейцами концепции самаркандского саммита определенные исторические параллели с "Большой игрой" XIX века, когда Великобритания и Россия соперничали за влияние в Центральной Азии. Хотя в риторике ЕС участие в саммите преподносилось как сотрудничество, а не конкуренция, опасения по поводу неоимперской экономической экспансии сохраняются. "Богатые запасы лития, меди и урана в Центральной Азии привлекают европейские инвестиции, вызывая вопросы о том, действительно ли регион выиграет от ресурсного партнерства или просто станет поставщиком критически важных для Европы минералов".

В этом смысле Москва остается более проверенным партнером региона и все еще сохраняет в нем огромное влияние "мягкой силы". Об этом, по мнению экспертов, свидетельствует и тот факт, что каждый лидер стран Центральной Азии выступил на саммите на русском языке. Ведь так проще и быстрее, в том числе и для самих европейцев.