Формируется трансафриканская нефтепроводная сеть с участием России, - Дмитрий Нефедов
01:44 24.06.2025
Трансафриканская нефтепроводная сеть формируется с участием России
Трубопровод с российским участием в Конго радует далеко не всех
23.06.2025 | Дмитрий НЕФЕДОВ
16 июня Президент России Владимир Путин подписал Закон "О ратификации соглашения о сотрудничестве с Конго в сфере строительства нефтепродуктопровода Пуэнт-Нуар – Лутете – Малуко-Трешо". Предполагается, что эта трансконголезская артерия протяженностью примерно в 500 км станет составной частью трансафриканской трубопроводной системы между Атлантикой и Красным морем / Индийским океаном, формирование которой планируется с участием России.
Соглашение с Конго было подписано в Москве 28 сентября 2024 года. Согласно документу, ответственными за реализацию проекта являются ООО "Закнефтегазстрой – Прометей" (РФ) и Национальная нефтяная компания Конго (заказчик). Они создают совместное предприятие с долей российской стороны в 90 % и конголезской в 10 %.
Представляя законопроект в СовФеде, замминистра энергетики РФ Дмитрий Исламов отметил, что "реализация соглашения позволит для Конго обеспечить бесперебойные поставки нефтепродуктов в ее столичный регион, снизить логистические издержки, получить статус ключевого игрока в обеспечении энергобезопасности региона. Проект касается и Демократической республики Конго (Киншаса), Центральноафриканской республики", куда будут сделаны ответвления.
Реализация проекта "позволит увеличить объемы экспорта из РФ высокотехнологичной продукции, создать новый канал сбыта нефтепродуктов. Трубопровод приобретет статус стратегического партнера в обеспечении энергобезопасности всего региона".
В настоящее время дорабатывается концессионное соглашение "строительство – владение – эксплуатация – передача" с совместным предприятием по строительству и эксплуатации трубопровода сроком на 25 лет с гарантированным тарифом на перекачку, который обеспечит загрузку трубопровода и обеспечит возврат инвестиций.
По данным российской стороны, нефтепродуктопровод мощностью 2,1 млн тонн будет построен в течение трех лет, а в целом его эксплуатация предполагается в течение 35-40 лет. В этот период и позже российская сторона будет пользоваться таможенными льготами в части поставок из РФ и перекачки нефтепродуктов в Конго (перекачка нефтепродуктов подразумевается и с припортового НПЗ в Пуэнт-Нуаре) (1).
В дальнейшем планируется продление этой артерии с параллельным нефтепроводом через ЦАР или северный регион ДРК в Южный Судан и далее через Эфиопию к портам Сомалиленда или Джибути, что позволит включить в эту артерию южносуданскую нефть (и сырье северного Конго, если будет выбран межрегиональный вариант через соответствующий регион).
Еще в середине октября 2023 г. замминистра нефтяной промышленности Южного Судана Маиен Вол Джонг Маиен заявил на московском форуме "Россия – Африка: перспективы сотрудничества в области энергетики" о том, что его страна "стремится построить с российским участием нефтепровод с выходом через другие страны к морю, который бы стал альтернативой трубопроводу, идущему через Судан в Порт-Судан". Не забыл он и о том, что Южному Судану "необходим более мощный нефтеперерабатывающий завод: страна и в этом проекте нуждается в поддержке от российских компаний".
По имеющейся информации, по этим проектам ведутся консультации с участием соседней Эфиопии. Сообщалось о переговорах Южного Судана с российской Объединенной металлургической компанией и о подписанном с "Зарубежнефтью" меморандуме о взаимопонимании. Один из вариантов нефтепровода предусматривает ответвление примерно в 400 км к кенийскому порту Лама.
В середине июля 2024 г. Южный Судан договорился с Эфиопией построить альтернативный нефтепроводный маршрут примерно в 560 км – до Джибути или портов признанного Эфиопией Сомалиленда. В свою очередь, глава минэкономразвития России Максим Решетников заявил в середине февраля с. г., что Аддис-Абеба "нам предлагает свою, достаточно большую нефтегазоресурсную базу для того, чтобы мы ее осваивали вместе с Эфиопией. Здесь заинтересованы и в совместном производстве минеральных удобрений на основе местного нефтегазового и химического сырья".
Укрепление российских позиций в столь обширном регионе, разумеется, не отвечает долгосрочным интересам коллективного Запада. Потому неудивительно, что продление Советом Безопасности ООН продлил до 31 мая 2026 года санкций, введенных с 2018 г. против Южного Судана, включающие замораживание активов, ограничения на поездки и эмбарго на поставки оружия. Резолюцию приняли девятью голосами за, в то время как Россия Китай, как и ранее, от голосования воздержались. Аналогичным образом поступили ротационные члены СБ – Алжир, Пакистан, Сомали и Сьерра-Леоне. Напомним, именно в 2018-19 гг. были подписаны соглашения России с Южным Суданом, предусматривающие долгосрочное увеличение объемов и ассортимента обоюдной торговли. По оценке южносуданской стороны и двусторонней межправкомиссии (2024 г.), эти документы успешно реализуются.
"К сожалению, мы так и не увидели в тексте новой резолюции существенных изменений по сравнению с прошлым годом. Документ стал еще более перегруженным оценками политической ситуации в стране. Отмена санкций давно назрела: они тормозят успешное протекание политического процесса в Южном Судане, развитие его экономики, усложняют его сотрудничество с внешним миром, затрудняют должное оснащение национальных вооруженных сил", - заявила на заседании СБ ООН зампостоянного представителя РФ Анна Евстигнеева. По ее мнению, "тактика давления в отношении Южного Судана наглядно прослеживается, что едва ли отражает реальные потребности южносуданского государства и народа".
Характерно и то, что санкции продлены на фоне возобновления с весны с. г. транзита южносуданской нефти через Порт-Судан. Москва укрепила партнерские отношения по всему континенту: помимо ЮАР, к БРИКС присоединились Египет и Эфиопия, а Нигерия и Уганда стали государствами-партнерами в этом году. В Концепции внешней политики России прямо говорится о стремлении "внести вклад в дальнейшее развитие Африки как подлинного и влиятельного центра мирового развития". Западные конкуренты с беспокойством взирают на расширение присутствия России в Африке, особенно в таких стратегических секторах, как энергетика, и вовсе неспроста проект трубопровода в Конго критикуется представителями местного т. н. гражданского общества. Так, некая Андреа Нгомбет из Sassoufit Collective назвала подписанную "в мрачных коридорах власти в Браззавиле и мраморных палатах Москвы" сделку "капитуляцией, замаскированной под развитие", утверждая, что Конго требует гораздо больших преференций и подсчитывая якобы упущенную выгоду аж в 400 млн. долл. Так или иначе, российские проекты в Африке будут сталкиваться с жестким противодействием, включая искусственно провоцируемую региональную нестабильность (2).
Примечания
(1) Африканист Виктор Васильев отмечает высокую вероятность роста нестабильности в регионах, где Пекин реализует наиболее амбициозные инфраструктурные проекты, а также в местах добычи редкоземельных металлов: к примеру, в ДРК Китай обзавелся монополией по многим позициям добычи и экспорта ресурсов, и приграничье Нигера и Бенина, построил нефтепровод Агадем – Котону протяженностью около 1 980 км и др.
(2) В этой связи стоит упомянуть среди прочего о продолжающемся вооруженном противостоянии в Судане, а также о террористической группировке "Джамаат Нусрат аль-Ислам валь-Муслимин", одерживающей серьезные успехи в Сахеле (Буркина-Фасо, Мали, отчасти Бенин и др.). Учитывая условный характер местных границ, можно предположить, что новоявленная боевая сила может быть использована там, где того пожелают внешние заказчики, не заинтересованные в реализации российских и китайских проектов в Африке. Данная тенденция прослеживается и по другим регионам: так, израильские бомбардировки Ирана последовали ровно через месяц после запуска транспортного коридора подозрительным образом совпали по времени с открытием железнодорожной линии Урумчи (Китай) – Алма-Ата (Казахстан) – Бишкек (Киргизия) – Ташкент (Узбекистан) – Ашхабад (Туркмения) – Тегеран, являющейся одним из основных логистических составляющих китайского проекта "Один пояс – один путь", сопряженного с МТК "Север – Юг" и с сухопутным маршрутом Иран – Ирак – Турция – Сирия (выход к Черному и Средиземному морям). Реализация проекта существенно затрудняла бы планы англосаксов по контролю торговых путей на большей части Евразии.
|
