США сами подрывают глобальную роль американского доллара

Дмитрий Скворцов
31 июля 2025

США станут мировым центром криптовалютной индустрии, заявляют в администрации Белого дома. И действительно, принятые по этому поводу законы не только изменяют внутренние правила крипторегулирования в США, но и закладывают основу для новой глобальной конкуренции в цифровых финансах. Более того, они способны в корне поменять мировую финансовую систему – и, как ни парадоксально, подорвать глобальную роль американского доллара.

Министр финансов США Скотт Бессент заявляет, что администрация Трампа уже в ближайшее время предпримет новые шаги по развитию рынка криптовалют в стране. Более того, говорится о намерении превратить Соединенные Штаты в лидера мировой криптовалютной отрасли. Перед нами – стремительные изменения американской политики в этой области, ведь еще год назад законодательное регулирование криптовалют в США отличалось фрагментарностью и конкуренцией между различными ведомствами.

Комиссия по ценным бумагам и биржам (SEC) и Комиссия по торговле товарными фьючерсами (CFTC) по-разному трактовали природу цифровых активов. Налоговая служба (IRS) признавала крипту имуществом, а Минфин требовал соблюдения мер против отмывания денег и процедуры идентификации клиента.

В 2022-2024 годах SEC ужесточила надзор над криптобиржами и стартапами, инициировав ряд громких исков против Coinbase, Binance и других крупных игроков. В ответ криптоиндустрия усилила лоббистскую активность, особенно после победы Трампа на выборах 2024 года.

Уже в начале 2025 года началась активная работа над пакетом законов, направленных на дерегуляцию, институционализацию и легитимизацию криптовалют в США. И вот в июле 2025 года в США произошло событие, которое может радикально изменить ландшафт мировой финансовой системы – Конгресс принял, а президент Дональд Трамп подписал три фундаментальных закона, касающихся криптовалют и цифровых активов: Anti-CBDC Surveillance State Act, CLARITY Act и GENIUS Act.

Три закона: содержание и значение

Anti-CBDC Surveillance State Act запрещает Федеральной резервной системе (ФРС) разрабатывать и запускать розничную цифровую валюту (CBDC) без специального разрешения Конгресса. Таким образом, США отказываются от государственной цифровой валюты, противопоставляя себя Китаю, ЕС и другим юрисдикциям, развивающим цифровые валюты центральных банков.

CLARITY Act создает четкое разграничение между юрисдикциями SEC и CFTC. Вводятся категории "digital commodity" (цифровой товар – децентрализованный актив, не регулируемый как ценная бумага), "investment contract asset" (цифровой актив, выпущенный как инвестиционный контракт, регулируется Комиссией по ценным бумагам и биржам) и "restricted digital asset" (цифровой актив с ограниченным оборотом до выполнения требований по раскрытию информации). Закон облегчает привлечение капитала криптостартапами и гарантирует право граждан на хранение активов в личных кошельках.

GENIUS Act формирует нормативную базу для стейблкоинов (криптовалюты, стоимость которой жестко привязана к какой-либо обычной валюте): обязательное 100-процентное резервирование (только кеш и казначейские векселя), лицензирование через OCC или FinCEN, отчетность, запрет на начисление процентов и приоритет прав держателей при банкротстве эмитента.

Новые законы существенно меняют правила игры на финансовых рынках США.

Институциональные инвесторы теперь могут законно оперировать в криптопространстве. Крупные финтех-компании и банки, такие как JPMorgan, PayPal, Fidelity и др., получают новые источники дохода за счет эмиссии стейблкоинов и предоставления инфраструктурных сервисов. Криптостартапы получают понятные правила выхода на рынок и возможность легально привлекать инвестиции. Частные пользователи получают официальное признание прав на пользование криптоактивами и доступ к ним через привычные банковские интерфейсы.

Хедж-фонды и венчурные компании теперь могут инвестировать в токены и блокчейн-стартапы, минуя регистрацию в комиссии по ценным бумагам на ранней стадии. Это резко снижает барьеры входа. Крупнейшие инвестфонды и международные банковские группы (такие как BlackRock, Goldman Sachs, HSBC) получают юридическую основу для расширения криптоуслуг, создания токенизированных фондов, выпуска стейблкоинов или использования криптовалютной инфраструктуры для трансграничных операций.

Последнее станет для них очень важным в случае кризиса мировой долларовой системы и начала распада глобальной экономики на крупные валютные зоны.

Пострадают малые нерегулируемые биржи и p2p-обменники, которых на рынке заменят регулируемые банковские и финтех-структуры. В числе пострадавших оказывается и Федеральная резервная система, которая утрачивает исключительную монополию на эмиссию, а вместе с ней – и часть контроля над денежной массой и трансмиссионным механизмом монетарной политики.

Международный валютный фонд, который изначально был заточен на работу с центральными банками и поддержанием стабильности обмена государственных фиатных валют, оказывается в ситуации, когда наряду с ними параллельно будет существовать денежная масса неподконтрольных государствам криптовалют. Возможно, что в новых условиях МВФ отойдет ниша в разработке международных стандартов отчетности и обмена данными.

Криптоцели Трампа

Можно рассматривать принятие этих трех законов как обычную американскую практику, когда победившие на выборах политики действуют в интересах профинансировавших их кампанию спонсоров. Но на самом деле Трамп преследует стратегические цели как в области экономики, так и в области политики.

Запрет на начисление процентов по "депозитам" в криптовалюте создает возможность для кредитования реального сектора независимо от того, какую ставку устанавливает ФРС. Будет ли она реализована, учитывая, что в игру с криптовалютой вступят банки, до сих пор делавшие основные деньги на прокручивании долларов на финансовых рынках? Трамп надеется, что да.

Что у Трампа безусловно получится, так это выскочить из удавки ФРС в вопросе финансирования дефицита государственного бюджета США. Несколько летних размещений американских казначейских облигаций показали, что свободных денег на рынке нет. Администрации Белого дома придется смириться с еще большим повышением доходности по трежерис (то есть с еще большим ростом стоимости обслуживания госдолга). Или же – идти на поклон к председателю ФРС за новой эмиссией доллара (ведущей к ускорению инфляции) или за использованием непубличных инструментов выкупа казначейских облигаций банками ФРС (что, по сути, тоже означает дополнительную эмиссию).

Теперь эмитировать криптовалюту (стейблкоины) может любая банковская или финтех-структура, владеющая казначейскими облигациями.

То есть потратив обыкновенные доллары на покупку американских казначеек, условный банк может выпустить столько же криптоденег (стейблкоинов), фактически ничего не потеряв (и, наоборот, приобретя в перспективе купонные выплаты по трежерис). Более того, создавая децентрализованную систему эмиссии стейблкоинов, Трамп стремится выбить табуретку из-под проектов создания государственных цифровых валют, что у противников США (в России и Китае), что у союзников (в Японии и ЕС).

Дональд Трамп, скорее всего, понимает, что его действия в перспективе рушат роль доллара как мировой резервной валюты. Но публично он этого не признает. Зато в душе надеется, что канал финансирования его политических оппонентов, стоящих за Демпартией США и ее клиентами в Европе и Азии (то есть ФРС), будет работать с перебоями. А те, кто стоит за Трампом, получат независимый от Федрезерва источник эмиссии.