Указом президента Ислама Каримова от 14 марта главой Министерства иностранных дел Узбекистана стал Садик Сафаев, до этого времени проработавший в должности первого зама, а еще ранее - послом в США. Журналистам он известен тем, что во время Международной конференции по проблемам коррупции и СМИ, организованной ОБСЕ и Фондом Сороса и прошедшей в конце сентября 2002 года в Ташкенте, он прочитал свое выступление на узбекском языке, из которого многие иностранные гости, в том числе из государств Центральной Азии, ничего не поняли. Тогда это вызвало тихое недоумение у присутствующих, но соответствующая "слава" за высоким дипломатом осталась навсегда.

Прежний министр - Абдулазиз Комилов пересел в кресло Государственного советника президента по внешнеполитическим вопросам. Этот человек много лет проработал у руля внешней политики узбекского государства, но, как считают мои коллеги, ничего серьезного в укреплении узбекской дипломатии не внес. Более того, данный период ими характеризуется как время "закулисной игры" Ташкента, когда соседние страны с опаской и подозрением стали относиться к Узбекистану, считая его агрессивным и амбициозным. Так, декларируя о необходимости центрально-азиатской интеграции, между тем, узбекская сторона стала настаивать на введение визового режима с "братскими" Таджикистаном и Кыргызстаном. Следующим шагом "дружественной дипломатии" стал колючая проволока и противопехотные мины вдоль границ, на которых ежегодно гибнут десятки мирных граждан. Консервирование воздушного сообщения с Таджикистаном, "газовая" война с Кыргызстаном и Казахстаном, усложнение водных и железнодорожных транзитных проблем, цензура СМИ в освещении событий у соседей - это очередные шаги узбекской дипломатии.

До сих пор много неясного об участии узбекского посольства в Ашгабате в попытке государственного переворота в Туркменистане. А что говорить о полковнике Худайбердыеве, который до сих пор в розыске правоохранительными органами Таджикистана. Где он сейчас? Таджикские органы уверены, что в Узбекистане. А что говорить о Кубе, которой Ташкент объявил торговое эмбарго и экономическую блокаду в 1997 году, надеясь, что Остров свободы вымрет, если мы не станем поставлять туда хлопок, а взамен покупать сахар. Свирепо махать дубинкой издалека, зная, что соперник (который и не видел себя соперником) не может ответить - это, видимо, кульминация узбекской дипломатии, и именно этому сейчас обучают студентов в Университете мировой экономики и дипломатии под руководством ректора, который теперь уже президентский госсоветник.

Последний шаг МИДа - поддержка войны в Ираке, зная, что официальный Багдад никогда не имел ничего против Узбекистана. Но если об узбекской блокаде Кубы наше правительство трусливо промолчало, то относительно Ирака все ресурсы государственной машины пропаганды были пущены в ход. Обработка мозгов, которая началась в средствах массовой информации Узбекистана, по "достойной встрече американцев в Багдаде", между тем, не вызвала поддержки у населения. Из разговоров, которые я имел с соседями, коллегами, друзьями, мне стало ясно одно - войны никто не хочет, никто из них не понимает, почему Ташкент вдруг сказал свое "да" на ближневосточную акцию Вашингтона. Впрочем, "подлизываться" кому надо и когда надо - это тоже свойство и хорошее качество узбекской дипломатии.

О бессилии этого ведомства говорит тот факт, что всяческие призывы с трибун Ташкента о проблемах Афганистана никем не были услышаны. Не буду говорить, что "каша", заваренная более 20 лет назад двумя сверхдержавами, долго и опасно кипела у порога независимого Узбекистана, армия которого в течение многих лет не могла разобраться с небольшим отрядом исламских фанатиков ИДУ. А что говорить о реальной войне, если бы она произошла? Придуманная во главе с А.Камиловым математическая дипломатия "6+1" не нашла достойного применения в мировой практике, а Ташкентская инициатива по урегулированию ситуации в соседней стране не вышла за рамки одного государства. Созданная Казахстаном организация СВМДА (совещание по взаимодействию и мерам доверия в Азии) имела больше эффекта и пользы. Как бы там ни было, эту сложную афганскую теорему решили военные "математики" из США. Просто и быстро. И если бы не трагические события 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке и справедливая последующая антитеррористическая операция в Афганистане, то Ташкент продолжал бы кормить генерала Дустума, надеясь на его защиту от талибов и дрожал бы от любых угроз, идущих из-за Амударьи. Но сейчас бахвалиться тем, что это удалось добиться только благодаря военно-дипломатическим усилиям Ташкента, по крайней мере, наивно и глупо.

Но вернемся к теме. Любое кадровое изменение, особенно в высших эшелонах власти, связано с внутриполитическими тенденциями (борьба кланов, финансовых групп, партий, олигархов, этносов и пр.) - это аксиома любого государства. И, безусловно, это ведет к некоторым изменениям в деятельности курируемого ведомства, поскольку "новая метла метет по-новому". Стоит ли надеяться, что произойдет смена курса у внешнеполитического корабля Узбекистана при замене капитана? Многие эксперты при этом ухмыляются, мол, не стоит на это рассчитывать, ибо внешняя политика строится не в МИДе, а в другом здании, но расположенном по одному проспекту - Узбекистанская, - в Аппарате Президента. В МИДе она лишь приобретает скользкие и овальные формулировки (как и принято у рыцарей закулисных игр), за которые сложно зацепиться и тем более не всегда можно понять, а куда дует ветер политических интересов республики за своими границами.

А ветер вычислять не надо - он виден сразу, едва стоит посетить сквер Амира Темура, где на коне восседает кровавый средневековый захватчик, погубивший сотни тысяч людей за пределами своего дома и о котором до сих пор ходит недобрая слава на Кавказе, Сирии, Персии, Южной Азии… "Вся сила - в справедливости" - так написано на пьедестале памятника, и фраза становится циничной, когда идет из уст убийцы, хотя и почитаемого ныне узбекским правительством. Наверняка, этот символ "добра и мира" вызывает отчуждение у соседей. Поэтому так сложно идет процесс делимитации границ. Поэтому топчется на месте пресловутая центрально-азиатская интеграция, не смотря на то, что за восемь лет четыре раза меняли вывеску этой аморфной и зыбкой структуры. Поэтому минируются границы, усложняется в Узбекистане пребывание "братьев" из соседних стран, особенно таджиков. Поэтому в структуре ГУАМ теперь нет второй буквы "У", поскольку рассыпалась в прах вся формула транзитных перевозок и создания блока, которая должна была, по расчетам узбекских дипломатов, противостоять России. Видимо поэтому Ташкент редко и неохотно участвует в Организации экономического сотрудничества, боясь "давления" исламских государств. А в Шанхайской организации сотрудничества мы ищем только выгоду в подавлении оппозиции, в частности, вооруженной, но не ищем пути урегулирования сложной внутриполитической ситуации.

Не хвалится МИД и тем, что миссия МВФ прекратила свою деятельность в Узбекистане и до сих пор не отрегулированы многие проблемы национальной экономики в взаимоувязке с мировой. Кстати, государство, бахвалясь тем, что Узбекистан не пострадал от мирового финансового кризиса 1998 года, между тем фактически признается о том, что республика никак не интегрирована в хозяйственную международную систему, а узбекская экономика "вариться" в режиме автаркии. Узбекистан имеет самые низкие показатели зарубежных инвестиций на душу населения в сравнение с другими государствами Центральной Азии. Всемирный банк не развернул свою деятельность в полную силу. Около 50% всех зарегистрированных совместных предприятий не действует или находится в стадии ликвидации. Не только иностранные инвесторы, но и многие узбекские предприниматели стараются работать в соседних республиках.

А чего стоит последняя акция у узбекско-казахской и узбекско-кыргызской границах? Чтобы уменьшить торгово-покупательский поток из Узбекистана, узбекскими пограничниками и таможенниками были опущены шлагбаумы, введен санитарный карантин, а рупор МИДа - Информационное агентство "Жахон" стало доказывать, что покупать товары лучше на родине, чем на чужбине. Естественно, уж этим сказкам население меньше всего поверило - свидетельство этому были неуменьшающиеся до Нового года потоки ташкентцев на рынки Казахстана.

Узбекское МИД остро реагирует на критику из-за кордона и всячески подавляет деятельность неугодных зарубежных корреспондентов или усложняет деятельность официальных иностранных миссий СМИ. За примером далеко ходить не надо: радио "Свобода" и "Би-би-си" до сих пор не имеют своего FM-канала в республике и вещают на Узбекистан через иные передатчики.

Во многих источниках, как узбекских, так и зарубежных, Узбекистану уделяется основное внимание, как важному звену в Великом Шелковом пути. В настоящее время это государство занимает серьезное геостратегическое положение в Центральной Азии, находясь фактически в центре региона и имея границы со всеми пятью государствами - Афганистаном, Казахстаном, Кыргызстаном, Таджикистаном и Туркменистаном. Считается, что все транзитные и транспортные коммуникации прокладываются через Узбекистан. Такое выгодное местопребывания одновременно является и слабостью республики, ибо при плохих дипломатических связях наши соседи могут поступить тоже недипломатично: взять и закрыть все дороги из Узбекистана. И мы окажемся в блокаде. Варись, как говориться, в собственном соку. Тогда никакая "математика" не поможет. А вся политика, которая велась из Ташкента в отношении СНГ и Центральной Азии с начала 90-х годов, тихо-тихо подводила страну именно к этому коллапсу. И немалую долю в этом сыграло министерство иностранных дел.

Зачастую МИДу приписывается то, что именно это ведомство "добилось" мирового признания Узбекистана, мол, более 120 стран прислали ноты, в которых подтверждали независимость республики. Лучше стоит вспомнить, что после "парада суверенитетов" начала 90-х годов практически все 15 республик бывшего Союза получили признание как независимых. И в этом не было ничего удивительного, ибо, во-первых, мир старался стереть с политической карты бывшую "Империю зла", а во-вторых, Узбекистан был единым административно-территориальным образованием (например, такой независимости не добились Приднестровье, Абхазия, Чечня, входящие в состав других государств). Лучше задаться вопросом: а почему Ташкент установил дипломатические отношения с Арменией и Азербайджаном только в конце 1995 года, когда мы все относительно давно были в СНГ и президенты часто видели друг друга на саммитах? Можно ли это назвать "успехом"?

Что такое узбекское МИД? Естественно, это орган правительства, его государственный рупор на внешний мир. Но всем понятно, что это, скорее всего, военная организация, в которой порядки все армейские: шаг влево, шаг вправо - расстрел на месте. Неугодных и слишком инициативных здесь не любят. Стукачи и осведомители находятся на хорошем счету. Большие перспективы имеют выходцы и ставленники кланов и знатных людей. "Черной кости" там делать нечего. Я знал многих талантливых и способных людей, проработавших в МИДе, но оказавших неприятными руководству (а может, режиму) из-за своих высоких человеческих качеств.

От перестановки мест слагаемых сумма, как известно, не меняется. Мартовская кадровая рокировка во внешнеполитической организации Узбекистана - это шаг, который, в свою очередь, не имеет глубокой внешнеполитической подоплеки. Ибо политику в стране и за ее пределами делает один человек, гарант Конституции, автор многих книг о великом Узбекистане и поклонник американской политики. Новый глава МИДа вряд ли чем будет отличаться от предыдущего, и в его ведомстве СНБ, скорее всего, будет основной "политруководящей" структурой.

Исходя из вышесказанного, можно предположить, что значительных изменений во внешнеполитической доктрине Узбекистане в ближайшие годы не произойдет. Россия будет искусственно считаться "стратегическим партнером" а явно блокироваться или избегаться Ташкентом, Центрально-азиатские братья и дальше огораживаться нами колючей проволокой, минами, таможней и визами. Мы все чаще будем падать в ниц перед прибывающими из США средними и низшими чиновниками и лебезить с каждым фраером из Европы, при этом презрительно смотря на Индию, Пакистан, Афганистан, Турцию (нашего не состоявшего старшего брата).

Алишер Джураев,
Центр "Азия-Монитор" (Ташкент, Узбекистан)