12 декабря Реза Пехлеви (Reza Pahlavi) дал эксклюзивное интервью Хушангу Вазири - корреспонденту еженедельной персоязычной газеты Кайхан, которая издается в Лондоне (в этот день, 77 лет назад, Реза-шах Пехлеви был провозглашен шахом Ирана).

Ниже приводится содержание этого интервью.

Корр. - Позвольте задать первый вопрос. Иранское общество, прежде всего молодежь и студенты, разочаровались в реформах, проводимых в рамках нынешнего режима. Таким образом, гражданское общество Ирана вступило в новый этап в том смысле, что оно не отождествляет себя ни с одним политическим течением режима. Общество продемонстрировало свои принципиальные разногласия с режимом. Какой Вы видите свою роль на этом новом этапе?

Р.П. - Миссия таких людей как я в первую очередь заключается в том, чтобы голос свободолюбивого народа Ирана был услышан мировой общественностью. Люди должны понимать, что на самом деле происходит в Иране, чего хочет иранский народ. В этом смысле моя роль не изменилась. Однако я буду, конечно, выполнять ее с еще большей настойчивостью.

Должен отметить, что Иран нельзя сравнивать с другими странами региона. Как с точки зрения истории, так и с точки зрения культуры эта страна с ее славным прошлым стоит никак не ниже других цивилизованных государств мира. Таким образом, нет никаких причин для пренебрежительных отношений с цивилизованным миром. На протяжении всей истории мы поддерживали добрые отношения почти со всеми странами мира.

Власти, которые сегодня правят Ираном, переживают период, чем-то напоминающий то время, когда в Европе происходило переосмысление ценностей. В странах Западной Европе и других регионов была одержана победа над религиозными формами власти, и религия была отделена от государства. Это открыло путь к свободе. При демократической форме правления все законы определяются народом. При религиозном правлении основой всему считается божественность, и для простых людей власть остается недоступной. В религиозном государстве условия для демократических преобразований не подготовлены. Как можно прийти к демократии, если избираемые народом органы власти не обладают необходимыми полномочиями? Люди не могут свободно избирать своих представителей, поскольку кандидаты на выборах проходят тщательный отбор. Они не могут также пользоваться правом свободы партийной деятельности. В подобных обществах нет свободы печати. Даже депутатам парламента, если они захотят заявить протест, грозит опасность тюремного заключения, такая же как журналистам, профессорам университетов и адвокатам.

В этой связи на нынешнем этапе я буду еще больше стараться показать общественности как в самом Иране, так и за его пределами, что изменить деспотическую сущность правящего в Иране режима невозможно.

На первом этапе, как показывает опыт других стран на протяжении последних двух десятилетий, движение возглавляли представители интеллигенции. Постепенно движение оппозиции охватывало все слои общества. С помощью гражданского неповиновения оно оказывало давление на деспотических правителей и вынуждало их получать у народа подтверждение законности своего пребывания у власти. В Иране, половину населения которого составляют молодые люди в возрасте до 30 лет, хорошо понимают это, и я стараюсь убедить мировую общественность в том, что это понимание распространяется на весь иранский народ.

Корр. - Если я не ошибаюсь, в своем выступлении в Гарварде Вы впервые открыто заявили о необходимости отделения религии от государства. Духовные лидеры Исламской республики считают, что отделение религии от государства противоречит религиозным законам и даже ведет к неверию. Мне кажется необходимым, чтобы с Вашей стороны были даны разъяснения по этому поводу. Это поможет иранскому народу понять многие неясности в этом вопросе.

Р.П. - Посмотрите, после переосмысления ценностей и с началом просвещенного века Европа пошла по пути прогресса. Мы все понимаем, что этот прогресс был бы невозможен без отделения религии от государства. В этой связи возникает вопрос: не встала ли Европа на путь неверия? Нет, не встала. Мы в сегодняшнем Иране, отделив религию от государства, сможем повести общество к прогрессу, и это не причинит никакого вреда основам религии.

Официальная пропаганда, конечно, старается представить отделение религии от государства как безбожие. Однако был ли причинен ущерб религии в какой-либо стране, прошедшей этап отделения религии от государства? Для того, чтобы противостоять этому обману со стороны лидеров Исламской республики, необходимо продолжать просветительскую деятельность. Для того, чтобы понять всю их демагогичность достаточно внимательно посмотреть на нашу конституцию. Основные ее требования направлены на обеспечение прогресса, развития и свобод и на осуждение деспотического монархического строя. Мы знаем, что некоторые религиозные деятели пошли на создание конституционного строя для того, чтобы общество не повернуло вспять. На мой взгляд, некоторые привилегии, которые религиозные деятели получили в тот период, явились результатом слабости конституции 1906 года. Эти слабые места должны быть упразднены. Опыт, полученный нами за эти сто лет, особенно после прихода к власти лидеров Исламской республики, показывает, что религия по своей сути не имеет никакого отношения к политической системе. Проблема в том, что определенная сила обрела политическую власть в Иране и втянула страну в темный период истории. У нас нет проблем с религией, однако они есть с религиозной властью.

Корр. - Сегодня некоторые иранские реформаторы, находящие во власти или вне ее, повторяют Ваши ключевые лозунги. В частности, они говорят о необходимости проведения референдума, о гражданском неповиновении, о недопустимости жестокости. Мне хотелось бы знать, считаете ли Вы это просто заимствованием Ваших идей или же подобные настроения, совпадающие с Вашими взглядами, получили широкое распространение по всему Ирану?

Р.П. - Лозунги, с которыми сегодня выступает молодежь и вся оппозиция, к счастью совпадает с тем, о чем я говорил. Не забывайте, что лозунг о единстве постоянно повторяется в Иране. Мои лозунги определяют цели и намечают пути к достижению этих целей.

Если сегодня лидеры Исламской республики прилагают усилия к тому, чтобы представить отделение религии от государства как шаг, противоречащий религиозным законам, или представить реформы как антиисламскую политику, то по сути делают они это для того, чтобы защитить свою незаконную власть, а не религию. Временами им удается очень ловко пропагандировать свои идеи, однако возрастающая с каждым днем просвещенность иранского народа делает их усилия напрасными.

Например, ставится вопрос о проведении референдума. Некоторые лидеры Исламской республики говорят, что референдум проводится для внесения изменений в конституцию. На самом же деле референдум, за проведение которого мы выступаем, не имеет отношения к внесению изменений в конституцию ИРИ. Под вопрос ставится сама основа конституции, заложенные в ней принципы. Референдум, о котором мы говорим, проводится для решения проблемы религиозного правления. Религиозная власть должна уступить место демократической власти. Отделение религии от власти должно быть осуществлено.

Сегодня мы являемся свидетелями важного процесса. Народ взял инициативу в свои руки. Если еще совсем недавно власти могли удержать народ от тех или иных действий, то сегодня уже народ удерживает власти. Как Вы видите, характер взаимоотношений изменился. Одна из самых важных целей гражданского неповиновения заключается в том, чтобы заставить правительство отреагировать на требования народа.

Посмотрите на проблему приговора Хашему Агаджари. В результате реакции народа на этот приговор высшая духовная власть была вынуждена вмешаться в сферу деятельности судебной власти, и был поставлен вопрос о пересмотре дела. О чем это говорит? Это говорит о том, что постепенно правительство утрачивает инициативу и она переходит в руки народа.

Корр. - Если я не ошибаюсь, Вы неоднократно заявляли, что в "решительный момент" Вы будете с народом Ирана. Как Вы себе представляете этот "решительный момент"? Что это будет?

Р.П. - Это будет народное сопротивление, выступления против жестокости. Эти выступления будут выливаться в акты гражданского неповиновения, демонстрации, в особых случаях в забастовки. Все это приведет к тому, что правительство лишится материальных ресурсов, так или иначе используемых им для поддержания своего существования. С каждым днем власть становится слабее, чем за день до этого.

Конечно, нельзя ожидать от такого режима, как Исламская республика, что он легко отдаст власть в другие руки. Тем не менее даже самые крайние меры не могут служить подобным деспотичным режимам гарантией продолжения пребывания у власти. Примеры этому мы видели в Румынии, Югославии, странах Латинской Америки. Деспотичные режимы в конце концов свергались в результате давления со стороны народа.

Власти намереваются противопоставить народу Корпусу стражей исламской революции и басиджей, однако мы не раз видели, как они отказывались выступать против народа. С другой стороны, мы должны открыто заявить, что не собираемся мстить стражам и басиджам. Мы призываем их уйти из соответствующих структур и присоединиться к народу, чтобы они могли внести свой вклад в возрождении будущего Ирана.

В большинстве случаев деспотичные власти терпели поражение. Мы не раз наблюдали, как силы по поддержанию правопорядка как минимум отходили в сторону, а как максимум выступали против своих командиров вместе с народом.

Корр. - Позвольте мне уточнить свой вопрос. Вы сказали, что в решающий момент будете с народом. Это произойдет до падения режима или после того, как он падет?

Р.П. - Мне трудно делать прогнозы, по какому сценарию будут развиваться события. Я бы предпочел находиться у себя на родине и внести посильный вклад в происходящие события. В некоторых случаях осуществление руководства начинается из-за границы, а затем лидер перемещается на родину и уже там завершает начатое дело. Основная часть оппозиционных режиму сил действует внутри страны.

Однако нельзя забывать, что в значительной степени руки оппозиции внутри страны остаются связанными и им приходится действовать в подполье. Внешние силы в этом отношении располагают значительно большей свободой действий. Они должны дополнять внутренние силы. Вполне возможно, что этим двум силам удастся объединиться еще до свержения режима. В любом случае, если дело дойдет до того, что потребуется мое присутствие в стране до свержения режима, нельзя сбрасывать со счетов вероятность моего приезда на родину. Все зависит от обстановки, которая сложится. Сам я хочу оказаться на родине как можно скорее и заключительный отрезок пути пройти рука об руку с иранским народом.

Еще раз хочу подчеркнуть, что мы не ослеплены жаждой мести. Мы призываем силы правопорядка, стражей революции и басиджей присоединиться к народу. Такой шаг нами обязательно будет принят во внимание. Власти должны сделать выбор: либо уступить требованиям народа, либо начать сопротивление. Во втором случае им было бы неплохо вспомнить о том, какая судьба постигла диктаторов, подобных Чаушеску. Как бы там ни было основные виновники должны предстать перед справедливым судом, чтобы ответить за содеянное.

Я осуждаю месть. Примером для меня служит то, что происходит в Южной Африке. Ярые сторонники расовой дискриминации были осуждены в этой стране, был осужден сам дискриминационный строй, однако наказан никто не был. Это было сделано для того, чтобы не проявлять напрасную жестокость.

Корр. - Таким образом, следует двигаться в сторону национального примирения.

Р.П. - Прежде всего мы должны обеспечить иранскому народу, в особенности молодежи, условия для достойной цивилизованного человека жизни. Необходимо положить конец мрачному периоду в стране, на протяжении которого молодые люди были вынуждены эмигрировать за границу. Мы хотим построить для молодого поколения светлое будущее. Это возможно только при законном и демократическом правлении, которое позволит использовать внутренние и внешние капиталы для экономического развития страны. До тех пор, пока в стране правят нынешние власти, это будет оставаться невозможным. На период отстранения от власти нынешнего правительства и на время проведения референдума, мы, конечно, будем нуждаться в переходном правительстве, которое должно будет создать наиболее благоприятные условия для проведения референдума. Пройти этот этап очень важно.

Корр. - Есть еще один важный вопрос. С одной стороны, Вы искренне уверяете тех, кто находится на службе у режима, что не намереваетесь никому мстить. Однако в то же время в некоторых зарубежных средствах массовой информации раздаются совершенно другие голоса, которые, напротив, грозят местью. Тем, кто находится в Иране и так или иначе связан с режимом, важно знать Ваше мнение по этому поводу.

Р.П. - Я уже не раз говорил, что мы не хотим никому мстить. Мы не хотим лишать собственности тех, кто приобрел ее законным способом. Мы не хотим мстить тем, кто сегодня для поддержания порядка носит на своих плечах погоны. С бессмысленной жестокостью и местью должно быть покончено раз и навсегда.

Со всей искренностью утверждаю, что любые заявления иного содержания, где бы они ни были опубликованы, идут вразрез с моими позициями и ни коим образом мной не поддерживаются. Я осуждаю подобные заявления.

Корр. - Очень непростая проблема связана с тем, что в Иране существует несколько религий и это многонациональная страна. В этой связи иногда говорят о том, что это может привести к отделению от страны некоторых регионов. Мне хотелось бы узнать Ваше мнение по вопросу об обеспечении прав меньшинств.

Р.П. - Я могу высказать только свое собственное мнение по этому поводу, поскольку решение по данной проблеме должна будет принять избранная народом власть. Правление, основанное на принципе отделения религии от государства, должно в полной мере соблюдать Международную конвенцию по правам человека, поскольку это своего рода международная клятва. Она выше всех внутренних и национальных законов. В Конвенции провозглашены равенство между женщинами и мужчинами, между всеми расами и религиями. Когда мы говорим об отделении религии от государства, смысл этого заключается в том, что никакая группа, придерживающаяся тех или иных убеждений, не будет иметь каких-то особых привилегий. Все слои общества будут равны перед законом.

Значительное большинство в нашей стране составляют мусульмане, причем мусульмане-шииты. Тем не менее я считаю, что ни одна из религий не должна быть официальной. Одна из задач правительства должна состоять в обеспечении свободы вероисповедания.

Посмотрите, в странах Европы и Америке большинство составляют христиане, однако там нет официальной религии. Я не вижу никаких причин для того, чтобы в будущем Иране существовала официальная религия, которую исповедует большинство иранцев. Так думаю не только я. Общество должно само прийти к осознанию этого. В конституции необходимо закрепить равноправие всех граждан независимо от их принадлежности к меньшинствам. Понятие меньшинства, которое существовало в прошлом, должно быть в принципе пересмотрено. Например, любой гражданин, независимо от веры и религии, которую он исповедует, может быть избран в меджлис и войти в состав правительства. Нарушение этого права - это выстрел в сторону демократического правительства, удар по принципам равенства в правах и равенства всех граждан перед законом. Если до сих пор такого не было, то это большое упущение. Его надо исправить, чтобы иранский народ можно было назвать демократическим.

Кроме того, по моему личному мнению, власть центрального правительства должны быть ограниченной. В ведении центрального правительства должны быть такие вопросы, как обеспечение территориальной целостности страны, справедливое распределение материальных ценностей, защита прав граждан. Однако существует большое число проблем, для вмешательства в которые у центрального правительства нет полномочий.

Следует тщательно изучить вопрос о том, как этот принцип может быть осуществлен. В качестве примера возьмем Курдистан. Что может помешать процветанию различных национальных культур в рамках децентрализованного Ирана с сохранением его территориальной целостности? Что может помешать использованию финансовых средств, предназначенных для административных образований, самими этими образованиями, которые лучше знают, куда направить эти средства? Кстати, уникальность Ирана, богатство его культуры я как раз и вижу в его многообразии. Если вернуться к вопросу о Курдистане, то следует отметить, что как заявляют курды, сами они считают себя иранцами не в меньшей степени, чем другие жители Ирана. Другие регионы также не стремятся к отделению, поскольку в противном случае они лишатся тех возможностей, которые они имеют в составе единого Ирана. Этим регионом следует стремиться к максимальному использованию этих возможностей и извлекать выгоду из гарантированных в демократической конституции прав, которые должны быть в нее внесены.

Сегодня народ Ирана достиг такой степени зрелости, что он может выбрать путь, достойных цивилизованных людей. Я не сомневаюсь в том, что иранцы поймут степень своей ответственности как граждан и будут поступать соответствующим образом. Я не сомневаюсь в том, что Иран с ростом самосознания народа достигнет такого уровня, когда он сможет занять достойное место среди цивилизованных государств мира.

Корр. - Благодарю Вас за то, что Вы предоставили мне возможность поговорить с Вами.

Справка ЦА.
Пехлеви, династия в Иране (1925-1979).

Реза-шах Пехлеви [1878-1944], шах Ирана (1925-41), основатель династии Пехлеви. 12 декабря 1925, после низложения династии Каджаров, Учредительное собрание провозгласило его шахом Ирана. В августа 1941, после вступления советских и английских войск в Иран Реза-шах отрекся от престола в пользу своего сына Мохаммеда Реза Пехлеви и выехал из Ирана.

Мохаммед Реза Пехлеви [1919-1980], шах Ирана (1941-1979). Искрой, вызвавшей взрыв, послужила опубликованная 7 января 1978 статья о Хомейни (религиозный лидер, находившийся тогда в эмиграции в Париже), которую духовенство сочло вредной и клеветнической. 9 января 1978 в Куме по призыву духовенства состоялась демонстрация, участники которой требовали ограничения власти шаха и возвращения к законам ислама. Демонстрация закончилась кровопролитием. События в Куме явились фактически началом революции в Иране. 16 января 1979 шах отрекся от престола и покинул страну. Умер от скоротечной формы рака в июле 1980 в Египте. Похоронен в Каире, в мечети ар-Рифаи, недалеко от Цитадели Салах ад-Дина.

Реза Пехлеви (Reza Pahlavi) [р.1960] - старший сын Мохаммеда Реза Пехлеви, который должен был наследовать трон отца. Оказался в США в 19-летнем возрасте незадолго до того, как его родители вынуждены были покинуть Иран. Тогда он учился в Техасе и готовился стать военным летчиком. Сейчас 42-летний Реза Пехлеви, имеющий жену и двух дочерей, живет в одном из городков штата Мериленд (США).