ПРАВОПРИМЕНИТЕЛЬНАЯ ПРАКТИКА В СРЕДСТВАХ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ УЗБЕКИСТАНА: В ЧЕМ ПРОБЛЕМЫ?

Рустам КАХРАМАНОВ,
Алишер ТАКСАНОВ,
Центр "Азия-Монитор" по исследованию развития СМИ Узбекистана (Ташкент, Узбекистан)

СОБЫТИЯ ПОСЛЕДНЕГО ВРЕМЕНИ: ПРОЦЕСС ДЕМОКРАТИЗАЦИИ СМИ ПОШЕЛ

7 мая был отправлен на пенсию главный "ревизор" прессы Эркин Камилов, сотрудник Главной инспекции по охране государственных тайн в печати, или, проще говоря, цензуры, а 13 мая 202 года в Узбекистане прекратил свое существование сам институт цензуры - политический орган правительства, который с момента образования независимой республики осуществлял тотальный контроль за всеми печатными изданиями, не допуская инакомыслия и противодействуя всем демократическим принципам свобод и прав человека. Конечно, официально цензуры в СМИ не существовало, поскольку это противоречило 67 статье Конституции, однако, как отметила эксперт Т.Абдуллаева, "положения этой статьи были написаны для виртуального мира, но которые применялись для нашего". И только через одиннадцать лет положения Основного закона стали исполняться, но при этом государство намекнуло всем редакторам печатных и электронных изданий, что с этого момента они сами несут ответственность за каждое слово, что, в свою очередь, породило в масс-медиа самоцензуру - явление, может, страшнее и опаснее самой цензуры.

10 июня делегация Комитета по защите журналистов (Committee to Protect Journalists - CPJ) провела пресс-конференцию в Ташкенте, на которой высказала свое мнение в отношении состояния прессы в Узбекистане. "Хотя весь мир внимательно следит за поведением Узбекистана в том, что касается прав человека, правительство Каримова продолжает подавлять все попытки по установлению свободы слова в стране", - сказал Питер Арнетт, лауреат премии Пулицера, член правления CPJ. Делегация призвала освободить трех узбекских журналистов, находящихся в заключении за выполнение своих профессиональных обязанностей: Муххамеда Бекжанова и Юсуфа Рузимурадова из запрещенной оппозиционной газеты "Эрк" и Маджида Абдураимова из республиканского еженедельника "Янги Аср", а также предоставить гарантии безопасности для возвращения из-за рубежа на родину руководителя хорезмского частного телевидения ALC Шухрату Бабаджанову.

В числе их рекомендаций для правительства было:
- не препятствовать учреждению ассоциации независимых вещателей, которая будет заниматься защитой прав частных телевизионных и радиостанций;
- открыть международным вещателям, таким как "Би-Би-Си" и "Радио Свобода", доступ к частотам, что позволит им охватить более обширную аудиторию в Узбекистане;
- законы, связанные с деятельностью масс-медиа, должны быть проанализированы независимой комиссией, состоящей из юридических экспертов и местных журналистов.

Некоторые предложения CPJ в сфере реструктуризации и правовой защиты масс-медиа были позитивно восприняты правительством Узбекистана. Так, 3 июля Президент Ислам Каримов подписал Указ "О совершенствовании управления в области печати и информации", в результате которого Государственный комитет по делам печати реорганизовался в Узбекское агентство по печати и информации, функции этой организации не носят репрессивный характер и больше интегрированы к системе демократического управления. Более того, Указом определено, что Агентство "вправе в судебном порядке прекращать действие лицензии и свидетельства о регистрации" , тогда как статьей 16 Закона Республики Узбекистан "О средствах массовой информации" говориться, что "прекращение выпуска или издания средства массовой информации возможно по решению учредителя или зарегистрировавшего средство массовой информации органа, либо суда" . То есть было странным приравнивать функции Госкомпечати к судебному органу, и поэтому после президентского указа, вероятно, необходимо внести эту демократическую поправку. Кстати, пунктом 4 данного указа устанавливается, что Агентству "категорически запрещается осуществлять цензуру, редактирование, запреты и иные формы незаконного вмешательства в деятельность средств массовой информации", тем самым косвенно подтверждая, что предыдущий орган все же этим занимался.

Более того, было прекращено судебное преследование против самаркандской газеты "Ойна" ("Зеркало"), о чем просила делегация CPJ . В связи с этим у многих экспертов и журналистов сложилось твердое убеждение, что сдвиги в политической системе происходят, и это в позитивной форме отражается на состоянии СМИ Узбекистана. Немаловажно и то, что такие процессы стали возможным благодаря активному влиянию США и западных стран, особенно после мартовского визита Ислама Каримова в Вашингтон и интенсивных визитов американских официальных лиц в Ташкент в первом полугодии.

27 июня в День работника печати и средств массовой информации Президент Ислам Каримов обратился к журналистам, заявив, что "нет сомнения в том, что настало время отражать на страницах печати, на телеэкранах и посредством эфира другие бытующие в жизни мнения и взгляды и делать из них соответствующие выводы", то есть глава государства прямо призвал к соблюдение плюрализма мнений, что гарантируется Конституцией. Он же добавил: "Все мы должны глубоко осознать то, что если вместо всяких досужих сплетен и слухов, молвы и тайных измышлений, клеветы и наветов люди будут получать правдивую информацию через прессу, от этого будет только польза и государству, и обществу. Думаю, когда будет проводиться такая политика в сфере печати и информации, определяющей пульс общественной жизни, то не останется никаких оснований для различных закулисных разговоров" .

Трудно говорить о демократии в средствах массовой информации, если власть не любит, когда кто-то где-то говорит о проблемах, в которых прямо и косвенно оно виновато. Причем не обязательно, что будет задета сама власть, журналист может осветить какое-то негативное явление, и сразу попасть в немилость, мол, сор выносишь из избы. Например, в Фергане в одном из видеостудий сняли документальный фильм о бомжах и в нем участковый милиционер, согласившийся на съемку, рассказал, что был случай, когда бездомный умер прямо в мусорке. Конечно, нищета - это проблема глобальная, она охватывает как развивающие, так и развитые страны, и Узбекистан в этом не исключение. Но как поступила власть? Она отобрала лицензию у видеостудии за создание подобного порочащего государственный строй фильм, а сотрудника правопорядка, осмелившегося заявить миру о наличии бомжей в государстве с великим будущим, сняли с работы, уволили из внутренних органов.

Между тем, правительство смотрит на СМИ не на как свободные и независимые каналы вещания и информации, а на как подведомственную структуру. Например, в одном из директив Агентству по делам печати и информации было сказано, что это ведомство должно обеспечить освещение мероприятия в средствах массовой информации Узбекистана. Чиновники совсем "запамятовали", что цензуру - орган по внедрению решений, мыслей, идей и идеологии правительства в сознание народных масс и контроля над недопущением инакомыслия, и через который давались установки, что можно публиковать, а что нет, - они как бы ликвидировали еще в мае 2002 года. И как Агентство теперь может заставить независимые масс-медиа опубликовать статьи об этом мероприятии, если оно, может, совсем не интересует как редакцию, так и читателя? Об этом власть не подумала. А может, решила, что ниточки, за которые можно дергать прессу, все-таки сохранились, скажем: налоговая инспекция - лучшее лекарство от болезни "свобода", прокуратура - воспитательный инструмент для тех, кто мечтает о независимости, СНБ - карательный меч для инакомыслящих, милиция - для неправильно понимающих Конституцию. После этого журналисты начинают задумываться, а где та граница, за которой есть свобода и независимость, и неужели придется постоянно жить и работать там, где принуждение, страх, репрессии - явления вполне заурядные и привычные для авторитарного общества.

СИТУАЦИЯ "ДО" И "ПОСЛЕ" ПОСЛЕДНИХ СОБЫТИЙ

Что ни говори, а в Узбекистане сформировалась относительно широкая система правовой деятельности средств массовой информации. Это законы о СМИ, об издательской деятельности, об информатизации, о связи, о рекламе, о гарантиях и свободе доступа к информации, об авторском праве и смежных правах, о защите профессиональной деятельности журналиста, об архивах, о телекоммуникациях, а также уголовный, гражданский, налоговый кодексы, указы президента и постановления правительства, регулирующие сферу масс-медиа. Несмотря на такое обилие нормативных актов, между тем, как показывают социологические опросы, проведенные в журналистской среде, лишь 31% знают о таких законах и только 16% обращались к ним при выполнении своих профессиональных обязанностей . И журналисты будут игнорировать свое правовое поле, "…пока вас не выгонят с пресс-конференции или с места событий, не конфискуют блокнот, не засветят фотопленку, не снимут с полосы или из эфира критический материал и т.п…" , - пишет в "Кратком юридическом справочнике для журналиста" эксперт Р.Гафуров.

По его мнению, "низкая выявляемость нарушений прав СМИ обусловлена терпимостью их представителей, которые зачастую демонстрируют неумение прибегнуть к правовым средствам защиты". Действительно, многие журналисты не хотят использовать правовые механизмы для более эффективной своей работе, думая, что этим самым они могут осложнить свои отношения с источником информации или с органами, которые курируют исследуемую журналистом проблему. "Лучше всего обращаться по-восточному, то есть добывать информацию через личные контакты, подарки, взятку, ну, а если это не помогает, то вообще забыть о существовании этой проблемы, не писать об этом", - утверждает журналист Анна Меркурьева.

Выводы журналиста подтверждаются и опросом, проведенным Центром "Транс-Азия": так, среди казахстанских репортеров больше людей, которые предпочитают работать самостоятельно, и ведут независимый поиск информации, в то время как их узбекские коллеги используют для написания статей официальные бумаги (см. таблицу № 1) и только точку зрения, заверенную в вышестоящих инстанциях. "Этим самым мы защищаемся от неточностей и предотвращаем возможные проблемы с властями, - говорит сотрудник телевизионной программы "Ахборот", просивший не называть своей фамилии. - Лучше всего избегать конфликтов с правительством и критиковать только то, на что оно указывает. Собственная точка зрения, которая вышла в эфир без согласования с руководством, может повредить карьере, финансовому состоянию и даже рабочему месту".

Таблица № 1
Ответы журналистов на вопрос: "Как вы получаете информацию?", в % (указываются только положительные ответы)
Ответы / Казахстан / Узбекистан
Получаю пресс-релизы или отчеты из официальных органов / 20 / 49
Провожу собственное расследование, непосредственно сам участвую в событии, делаю репортаж / 59 / 34
Опрашиваю свидетелей, участников события / 87 / 56
Пишу статью по заданному властями направлению (заказ) / 6 / 57
Пишу статьи на заказ от заинтересованных неправительственных лиц (не рекламного характера) / 36 / 10

Таким образом, несмотря на единую историю, схожесть менталитета, религии и языка населения, между тем состояния демократии в Казахстане и Узбекистане разные, и это прямо отражается на развитии средств массовой информации. "Наши журналисты более смелые в добыче информации, ее анализе и опубликовании, они знают, что можно в любой момент обратиться к юристам, которые окажут необходимую защиту, их поддержат и другие собратья по ремеслу, - говорит корреспондент казахстанской газеты "Караван" Руслан Минулин. - Но такого положения я, к сожалению, не заметил в Узбекистане: здесь все чего-то боятся и смотрят в рот правительству, мол, как нужно залаять и на кого. Это ненормальная ситуация для журналистики".

На популярном сайте "Фергана.РУ" (www.ferghana.ru) с января 2002 года ведется диспут о состоянии масс-медиа в Центральной Азии, в частности, Узбекистана. Участник под ником Free пишет: "Шаг влево, шаг вправо - побег - расстрел на месте - вот принцип узбекской журналистики". Он же свою позицию утверждает тем, что предлагает сравнивать СМИ Центральной Азии: "Для примера также можно взять газеты Казахстана и Киргизии: сколько их в Интернете и о чем они пишут. Недаром Курбан-ака (модератор форума - прим. Р.К.) пользуется популярностью именно потому, что через него есть возможность почитать российские СМИ, в которых правды об Узбекистане больше, чем в указанных источниках. И пока просвета в заслоне цензуры не видно" .

Другой участник IKh отмечает: "Нынешнюю казенную государственную прессу невозможно отнести к источникам хоть какой-то правдоподобной информации. Сплошная убогая пропаганда. Запретный плод сладок и люди все равно стремятся узнать правду, закроют Интернет - есть спутниковое телевидение, есть радио. Те же американцы увеличат радиовещание на регион, а "глушилки" ставить, как в советские времена, узбекские власти технически уже не смогут, а если даже бы смогли - не рискнут, даже Саддам Хусейн не глушит радио "Свобода". Чем дольше будет продолжаться нынешняя ситуация со СМИ, тем больше будет усиливаться неприязнь народа к власти".

Приведем еще одно мнение участника электронного форума - "Роберта", который написал следующее: "глубокое подсознательное недоверие к любого рода свободному проявлению позиции на страницах газет вызывает болезненную реакцию у власти. Свобода СМИ усиленно ассоциируется с продажностью. Это, прежде всего, выгодно власти, т.е. тем кланам, которые пришли в начале 90-х и не хотят упускать теплые места. Как известно отсутствие ротации элиты рано или поздно приводит к кризису управления государством, в независимости от первоначальных талантов правителей". С другой стороны "Роберт" не просто анализирует, но и предсказывает ситуацию: "Если надежда на изменение ситуации? Конечно, есть. Но с каждым днем она тает. Счетчик времени неумолимо приближается к пропасти, из которой выхода, скорее всего, нет. Только новое поколение узбекистанцев свободное как от коммунистического прошлого, так и этнонационалистических устремлений способно дать жизнь новому Узбекистану. Верится в это с трудом. Но надежда все-таки есть".

Согласно социологическому опросу, проведенному среди представителей масс-медиа Центром "Палитра", значительная часть журналистов в Казахстане и Узбекистане хотели бы стать независимыми, но в то же время в Кыргызстане более 2/3 думают работать только в штате редакции, видя в этом свое материальное благополучие (см. таблицу № 2).

Таблица № 2
Ответы журналистов Центральной Азии на вопрос: "Как вы хотели бы работать в масс-медиа?", в %
Статус журналиста / Казахстан / Кыргызстан / Узбекистан
Работать в штате редакции / 40 / 67 / 45
Работать только по договору, в качестве автора / 19 / 10 / 20
Быть независимым журналистом / 41 / 23 / 35

Если посмотреть на таблицу № 3, то можно увидеть, что существует разница в желаниях журналистов Центральной Азии в каком СМИ работать. Так, в Кыргызстане и Узбекистане около 1/5 числа опрошенных захотели работать на национальную прессу, тогда как в Казахстане таких оказалось более 1/3. По мнению экспертов, это объясняется тем, что в Казахстане сотрудники редакций отечественных СМИ имеют возможность получать более высокую зарплату, нежели их коллеги из соседних республик.

Таблица № 3
Ответы журналистов Центральной Азии на вопрос:
"Какую прессу вы хотели бы представлять?", в % / Казахстан / Кыргызстан / Узбекистан
Быть сотрудником отечественного издания, электронного СМИ / 36 / 22 / 19
Быть представителем иностранного СМИ в республике / 64 / 78 / 81

Касаясь вопроса "Почему Вы хотите работать на иностранное СМИ?", то ответы узбекских респондентов распределились следующим образом:
- получать высокую по сравнению с местным уровнем зарплату - 62%;
- иметь возможность выезжать за рубеж - 27%;
- получать новые профессиональные навыки, технологии в сфере СМИ - 4%;
- не подвергаться цензуре - 3%;
- находится под защитой иностранного государства - 2%;
- иметь престижный статус иностранного корреспондента - 2%.

То есть, более 2/3 респондентов видят в работе на иностранное издание укрепление своего материального благополучия. Немаловажным является и то, что работа на информационное зарубежье позволяет узбекским журналистам выезжать за пределы страны, что также является серьезным стимулом для них. Само собой разумеется, что в западных СМИ отсутствует цензура, применяются современные технологии передачи и обработки информации, и поэтому незначительная часть опрошенных видели в этом свой интерес работы на зарубежные масс-медиа, в то время как другая часть считала это вполне естественным и заурядным. Конечно, среди узбекских журналистов найдется немало желающих поработать от своей национальной редакции за рубежом. В настоящее время такая практика имеется только в Информационном агентстве "Жахон", которое является структурным подразделением Министерства иностранных дел: сотрудники этого учреждения являются дипломатическими агентами, и кроме аккредитации в качестве журналистов за рубежом они имеют и аккредитационные карточки дипломатов. Другим масс-медиа это трудноосуществимо в связи с серьезными финансовыми затратами по содержанию своего представителя за пределами страны. Гораздо эффективнее переписывать с иностранного эфира информационные сообщения и, интерпретировав по-своему, выдать в национальный эфир как собственную передачу. В частности, это делают газеты, используя материалы с Интернета, или телевидение.

Затронем другую, порой самую главную часть проблемы функционирования масс-медиа в Центральной Азии это цензура, которая проявляется в разных ипостасях: в Туркменистане - это политический орган запрета (типа средневековой инквизиции), а в Казахстане и Кыргызстане - это форма технической цензуры (отказ типографии в печатании издания, отключение электроэнергии для электронных СМИ в момент эфира, лишение лицензии под предлогом, что не выполняется закон о государственном языке и т.д.). Как говорилось выше, в Узбекистане до 13 мая цензуру осуществляли "Узлит", а также министерства и ведомства. Например, Министерство внешних экономических связей Республики Узбекистан осуществляет цензуру всех статей, которые проходят в газете "Деловой партнер Узбекистана" (поскольку МВЭС - учредитель данного издания). Здесь речь идет не о защите государственных тайн и секретов, а об элементарной цензуре, когда снимались с полос статьи, в той или иной мере не устраивающие власти. Более того, цензор с "Узлита" иногда отправлял на "экспертизу" статью в ведомство, которое в той или иной мере курировало отрасль или описываемое событие, в частности, такая практика бывала со статьями о внешней политике (цензором-экспертом выступает МИД), криминальной ситуации (МВД, прокуратура), авиации (НАК "Узбекистон хаво йуллари") и пр. Между тем, ст.14 Закона "О защите профессиональной деятельности журналиста" отмечается: "Должностные лица государственных органов, органов самоуправления граждан, общественных объединений, предприятий, учреждений и организаций несут ответственность за осуществление цензуры". В правоприменительной практике Республики Беларусь на сей счет в статье 4 Закона "О печати и других средствах массовой информации" записано, что "не допускается создание и финансирование организаций, учреждений, органов либо должностей, в задачи или функции которых входит осуществление цензуры". Такого положения нет в узбекском законодательстве, и поэтому практически каждое ведомство, получая запрос из "Узлита", осуществляла цензорские функции.

Таблица № 4
Мнения журналистов Узбекистана относительно источника цензуры, в %
Кем осуществляется цензура / Да / Нет / Без ответа
Государственными органами / 82 / 10 / 8
Общественными организациями, НПО, органами самоуправления граждан / 25 / 51 / 24
Редакциями, учредителями / 65 / 7 / 28
Самими журналистами (самоцензура) / 72 / 13 / 15

Как видно из таблицы № 4, подавляющее число журналистов подтверждают, что цензуру осуществляют правительственные структуры, которые не допускают инакомыслия и тем более анализа недееспособности (неэффективности) их деятельности. В свою очередь редакции, опасаясь возможного давления со стороны органов власти, тоже проводят предварительную цензуру и снимают статьи (некоторые положения статей), которые критикуют те или иные стороны общественной жизни, чиновника или государственно-политическую систему. Как ни парадоксально, но и сами журналисты осуществляют самоцензуру, не желая иметь проблемы с кем-либо или опасаясь за свою жизнь. Как заявил Михаил Гуральский, журналист из "Ташкентской правды", "очень трудно убить в себе "дракона" - страх перед властями, возможные репрессии за свою статью и взгляды. Самоцензура - очень опасное для журналистики процесс, она ведет к самозагниванию и разложению человека как профессионала, превращает в безликое и бесхребетное существо".

Приведем такой факт самоцензуры: организаторы одной международной конференции, прошедшей 28 мая 2002 года в Ташкенте, подготовили благодарственное обращение к Президенту Республики Узбекистан Исламу Каримову за оказанное содействие в проведении этого форума, а один из соорганизаторов готов был оплатить правительственной газете "Правда Востока" публикацию этого обращения на правах рекламы. Каково же было удивление международных экспертов, когда в редакции им сказали, мол, нужно разрешение Аппарата Президента (лучше всего, виза самого главы государства), чтобы опубликовать это обращение. Насколько это этично, чтобы человек подписывал документ, в котором его самого благодарят? - об этом в редакции не уточнили, но без этого они отказывались от тех денег, о которых мечтали любые коммерческие (самофинансируемые) издания. Но на вопрос, а кто в Аппарате Президента визирует подобные материалы, вразумительного ответа не последовало, так как редакция этого не знала, ведь раньше об этом "справлялась" цензура. "Получается ситуация как в сказке: иди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю, что", - так прокомментировала эту "чудную" ситуацию одна из журналистов .

Цензура, которая прекратила существование как государственно-политический орган с мая 2002 года, сохранилась в иной форме: редакциям спущены списки авторов, чьи материалы публиковать никак нельзя. Об этом призналась одна из редакторов газеты 10 июня 2002 года в Национальном пресс-центре во время встречи с представителями Комитета защиты журналистов, а потом отказалась от своих слов в Интернете, явно, под давлением.

"Без свободы информации невозможна оценка реальности, - утверждает Мусаев. - Дело в том, что отменой цензуры нельзя считать, что демократизация СМИ произошла. СМИ отражают интересы не только всего общества, но и отдельных слоев. Естественно, нужно проводить реформу всей политической системы и лишь тогда можно говорить о реальных сдвигах. Ведь должны быть свободны как масс-медиа, так возможность существования плюрализма мнения и свободы совести, введена настоящая многопартийность и оппозиция. Однако что мы имеем в настоящее время? Власть боится светской оппозиции, свободы слова и в итоге добилась религиозной и военной оппозиции и листовок".

"Я говорил о мифологизации истории и политики, - отмечает Мусаев. - Мифы "верхов", например, о "светлых днях" и "великом будущем" порой заменяются мифами "низов" - о халифате, государственном устройстве, в котором будут обеспечены права и свободы граждан. Люди приходят к этому, потому что не видят "сказочного" будущего, не верят власти, и хотят жить по-настоящему сейчас. Конечно, они повседневно сталкиваются с жестокой реальностью, которая совсем не схожа описываемой "медом" узбекскими СМИ".

СРАВНИТЕЛЬНОЕ ПРАВО В СМИ

В узбекском законодательстве зафиксировано такое понятие как журналист. В частности, в статье 3 Закона "О защите профессиональной деятельности журналиста" оговаривается: "журналист - лицо, которое состоит на службе средств массовой информации Республики Узбекистан или иностранного государства либо работает на договорной основе и занимается сбором, анализом и распространением информации по определенной тематике". То есть, в данном тексте дается конкретная увязка отношения журналиста с СМИ, то есть через трудовое соглашение, и только это позволяет считать журналиста как таковым. Статья 8 Закона "О средствах массовой информации" считает сотрудником редакции такое лицо, которое состоит "в штате редакции и занимающееся сбором, анализом, редактированием и подготовкой материала".

В этом смысле национальное законодательство не предусматривает наличие свободных, то есть независимых от изданий и, естественно, цензуры журналистов, которые собирали бы сведения по тем или иным событиям и публиковали бы в тех СМИ, которым бы доверяли, с которым пожелали бы сотрудничать или которому хотели бы выгодно продать информацию (все-таки информация - это тоже товар). Поэтому в Узбекистане очень трудно работать тем, кто занимается журналистикой в частном порядке (они не могут получить аккредитацию в государственных учреждениях, не имеют соответствующего удостоверения на право подобной деятельности), точно так же как здесь не предусматривается и существование частных детективов. "Журналисты связаны руками и ногами с редакциями, которые диктуют ему свои установки и волю, и в то же время сами редакции находятся под жесточайшим контролем правительства, - высказал один из экспертов в частной беседе. - То есть каждый находится под контролем кого-то, и это обеспечивает защиту чиновничества от четвертой власти. Человек, который может собирать информацию, анализировать и продавать ее на сторону, минуя "официальные" структуры (скажем, цензуру) представляет опасность для псевдодемократических систем, к каким относятся Узбекистан и Туркменистан. Поэтому о свободной журналистике здесь не может быть и речи".

Между тем, мировая практика знает способ решения подобной проблемы. Очень правильно подошли к вопросу о независимых представителях масс-медиа в Республике Армения, в статье 1 закона о СМИ которой записано: "Никакого специального допуска к деятельности, связанной со сферой средств массовой информации, не требуется, а статьей 2 того же закона: "Журналист также имеет право заниматься профессиональной деятельностью самостоятельно, не представляя какое-либо средство массовой информации". В целях придания официального статуса таких лицам в законе дальше уточняется, что "он имеет право на получение удостоверения "свободный журналист" от органа, регистрирующее средство массовой информации". Конечно, с целью избежания злоупотреблений, "удостоверение выдается по представлении журналистом рекомендаций от руководителей не менее трех СМИ" . Конечно, такое прогрессивное положение узаконило деятельность многих журналистов и способствовало укреплению четвертой власти в Армении, подняло социальный статус и значимость представителей информационной отрасли. В Российском законе о СМИ также вводится понятие "специальный статус" - в ст.52 говориться, что "профессиональный статус журналиста распространяется… на авторов, не связанных с редакцией средства массовой информации трудовыми или иными договорными отношениями, но признаваемых ею своими внештатными авторами или корреспондентами, при выполнении ими поручений редакции".

Однако если даже такая законодательная статья и появится в Узбекистане, то это еще не свидетельство о том, что оно будет выполняться исполнительными структурами и здесь невозможно проявление злоупотреблений. Довольно часто это происходит в рамках других статей. Например, статья 29 национального закона о СМИ гласит: "Представительства и представители иностранных средств массовой информации осуществляют свою деятельность в Республике Узбекистан после аккредитации в Министерстве иностранных дел Республики Узбекистан". Далее, в пункте 6 "Основных правил, регулирующих на территории Республики Узбекистан профессиональную деятельность корреспондентов средств массовой информации иностранных государств" написано, что "решение об аккредитации постоянного корреспондента принимается Министерством иностранных дел Республики Узбекистан в срок не более двух месяцев" . Как же эти положения выполняются на самом деле? Рассмотрим некоторые факты. Так, около двух лет ждал аккредитации корреспондент информационного агентства "Рейтер" Шамиль Байгин; так не получил в 1995 году аккредитации представитель газеты "Финансы России" Алишер Азимов; такая же ситуация сложилась с бывшим представителем шведского журнала "Центральная Азия и Кавказ" в Узбекистане Александром Джумаевым, а с 9 августа 2001 года по настоящее время ждет официального статуса нынешний представитель данного издания. На все его письменные запросы МИД хранит молчание, а на телефонные звонки сотрудники министерства отвечают, что вопрос не решен и неизвестно когда будет рассмотрен. Внешнеполитическое ведомство в то же время не выдает и письменного отказа, так как очень сложно обосновать свою позицию изданию, которое пользуется популярностью в демократически развитых государствах и освещает ситуацию в Узбекистане с научной точки зрения. Кроме того, здесь вступает в силу и статья 14 Закона "О защите профессиональной деятельности журналиста, в которой отмечается, что должностные лица несут ответственность за "воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналиста путем необоснованного отказа в аккредитации или неоправданного прекращения аккредитации". Но, скорее всего, местные чиновники не знают этой статьи.

Как видно из этого, сами органы управления и власти порой не признают и тем более не исполняют законы, поэтому журналистам весьма сложно ссылаться на те или иные нормативные акты. Хотелось бы отметить, что такая практика уже стала традицией в информационном пространстве республики. По некоторым сведениям, решения об аккредитации иностранных журналистов часто решается в спецслужбах. "Лица, которые продолжают работать на иностранные СМИ, но при этом не аккредитованы, могут быть обвинены правительством в шпионаже, подрывной деятельности и других статьях, которые отражены в Уголовном кодексе Узбекистана", - отмечает один из узбекских журналистов, работающий на российское издание. Подобное обстоятельство порой усложняет работу репортера, поскольку он занимается своей профессиональной деятельностью как бы нелегально. "Любой журналист, который прибыл на место события, но у него не оказалось бумаг об официальной аккредитации, то у него есть все шансы иметь неприятности с властями", - высказывает свою точку зрения Тамила Абдуллаева.

Еще одна проблема - это охрана государственных секретов. Общепринято во всем мире, что доступ к таким секретам имеют те лица, которые получили разрешение на это от соответствующих структур (спецслужб, правоохранительных и пр.), но между тем статьей 6 Закона о СМИ Узбекистана не допускается использование средств массовой информации "разглашения государственной или иной охраняемой законом тайны". Казалось бы, что это касается только лиц, которые располагали такой тайной. Но на практике все может быть иначе, то есть, если журналист написал статью, в которой имелись элементы государственной тайны, но при этом этот журналист не имел никакого доступа к секретам, то его могут привлечь по статье 162 Уголовного кодекса "Разглашение государственных секретов". Там записано, что "разглашение или передача государственных секретов… лицом, которому эти сведения… стали известны по роду профессиональной деятельности, при отсутствии признаков измены государству наказывается лишением свободы от трех до пяти лет", а при тяжких последствиях - от пяти до восьми лет". Мотивировка следствия может быть такой: "стали известны по профессиональной (то бишь, журналистской) деятельности". Более того, ст.10 Закона "О защите государственных секретов" отмечено, что "защита государственных секретов - обязанность… граждан Республики Узбекистан", то есть к ответственности можно привлечь и простых граждан, которые может быть, и не знали, что что-то ими написанное является секретом. Так, один из журналистов сказал, что опубликовал в "Правде Востока" свою точку зрения на развитие экспортного потенциала республики, а потом заместитель министра внешних экономических связей, который одновременно являлся и сотрудником спецслужб, требовал от него объяснений, откуда он взял данные и почему рассекретил какие-то тайны. "Парадоксально, что мои мысли оказались близкими к секретным, хотя я не имел никакого допуска к гостайнам и не располагал никакими официальными данными по данной сфере экономики, все написанное в газете - это результат моего умозаключения", - признался журналист в приватной беседе.

В нынешних условиях очень сложно определять, какая информация относится или нет к государственным секретам. Казалось бы, на это есть законодательная статья 5, в которой "засекречивание и рассекречивание информации производится в соответствие с настоящим Законом, Положением о порядке определения и установления степени секретности сведений и Перечнем сведений, подлежащих засекречиванию в Республике Узбекистан, утверждаемыми Кабинетом Министров Республики Узбекистан". "Поскольку в Узбекистане публично не опубликованы и держатся в секрете эти вышеуказанные документы, то до сих пор ни один человек не привлечен и не может привлекаться к ответственности за разглашение государственных секретов, - таково мнение известного узбекского журналиста и юриста Карима Бахриева из "Интерньюс-Узбекистан". - Для нормального функционирования правового государства эти документы должны быть опубликованы и доступны всем гражданам, которые должны их соблюдать и нести ответственность в случае их нарушения. Это избавит власти от предварительной проверки всех текстов материалов СМИ, что является фактом цензуры, и поэтому является фактически преступной деятельностью". Он же добавляет, что "органы, следящие за сохранением государственных секретов, могут выполнять свои надзорные функции после опубликования, оглашения или показа материалов СМИ, в том числе наказать виновных" .

А поскольку никто из журналистов не знает, что является государственным секретом, то очень сложно получать им информацию, более того, порой они сами бояться писать на острые темы, пугаясь ответственности за разглашение неизвестных им тайн. С другой стороны, бывает и иная ситуация. "Нередко чиновник, не желая предоставлять журналисту ту или иную информацию, прикрывается мотивом национальной безопасности, ссылается на самовольно поставленный гриф "Секретно" или "Для служебного пользования", - пишет эксперт Р.Гафуров. Естественно, чиновник, не желая иметь неприятности с начальством, отказывается от встречи с журналистом и тем более передать ему какую-либо информацию. Здесь срабатывает принцип "Лучше перестраховаться, чем иметь головную боль", ведь за сказанные слова нужно отвечать, а за события, которые где-то имели место, напрямую чиновник ответственности не несет.

Здесь уместно привести зарубежный опыт: в Законе "О средствах массовой информации" Республики Армения п.3 статьи 2 внесено, что "ответственность за разглашение черед средства массовой информации сведений, составляющих государственную или иную специально охраняемую законом тайну, лежит на владельце этих сведений, отвечающем за их сохранность в силу своих должностных обязанностей" . Как отмечает Карим Бахриев: "Журналист не может нести ответственность, если этот секрет дошел до него из беседы в чайхане или из разговоров на базаре. Отвечает тот, кому государство доверило эти секреты".

Журналистское расследование - одно из эффективных способов СМИ сбора и анализа информации, которое имеет общественно значимое явление по тем или иным событиям, и о существовании которых властями или чиновниками порой умалчивается. В западной прессе журналистские расследования позволяли правоохранительным органам раскрывать преступления и находить преступников, парламентам осуществлять контроль над деятельностью правительства и его органов, решать социально значимые проблемы. Даже существуют специальные ассоциации данного профессионального направления, например, в Дании функционирует Ассоциация журналистских расследований, на конференциях которых представители масс-медиа рассказывают о своих расследованиях и новых технологиях в этой сфере.

В Узбекистане такая деятельность имеет законодательную основу, скажем, в статье 9 Закона о СМИ отмечено: "Сотрудник редакции вправе изучать, проводить журналистское расследование конкретного события, обстоятельство, о котором стало ему известно из обращения либо из других источников или сотрудник был их очевидцем…" Здесь же записана часть: "…использовать аудио- и видеотехнику при сборе фактов, свидетельских показаний", которая в логической цепи идет в противоречие с другой частью - ст.6 Закона "О профессиональной деятельности журналиста": "журналист не может использовать… аудио- и видеозаписывающие средства без согласия источника информации". Таким образом, если журналист, проводит свое расследование относительно коррупции или о готовящемся преступлении, то он совершает правонарушение, если применяет скрытую запись. Согласитесь, выглядит нелепой ситуация, когда представитель масс-медиа просит разрешение, например, у коррупционера на проведение аудио- или видеозаписи при передаче ему взятки. "Этот аспект в СМИ напоминает батарейку, у которое есть "плюс" и "минус", то есть с одной стороны журналисты могут, а с другой - нет что-то делать", - делает выводы Баходир Мусаев.

Однако армянским законом (ст.22) "распространение сообщений и материалов, подготовленных с условием скрытой аудио- и видеозаписи, кино- и фотосъемки допускается, если это не нарушает конституционных прав и свобод человека, необходимо для защиты общественных интересов, демонстрация записи производится по решению суда". Таким образом, в этом случае журналистское расследование способствует борьбе с негативными проявлениями в обществе и обеспечивает правовую защиту деятельности самого журналиста.

Далее, еще один парадокс - "журналистское расследование не должно оказывать воздействия на ход следственного и судебного процесса" (ст. 9 Закона о СМИ). В то же время статьей 2 Закона "О судах" оговаривается, что "судьи независимы, подчиняются только закону. Какое-либо вмешательство в деятельность судей по отправлению правосудия недопустимо и влечет ответственность по закону". Таким образом, если судопроизводство полностью независимо, то как журналистское расследование может оказать воздействие на ход следственного и судебного процесса? Особенно учитывая и тот факт, что статьей 6 Закона о прокуратуре записано, что "…вмешательство органов… средств массовой информации в деятельность прокуратуры… запрещается". Если журналист в своей статье даст оценку о ходе расследования, то он, получается, практически попадает под действие уголовного кодекса. Но в других странах СМИ является одним из элементов получения истины. Например, в России журналисты часто пишут о своих погибших товарищах - Дмитрии Холодове (газета "Комсомольская правда") и Владиславе Листьеве (телевидение ОРТ), хотя по данному делу уже много лет ведется следствие. Никто из судебных или правоохранительных инстанций не обвинил СМИ в том, что они пытаются оказать давление или воздействие на них.

Другое положение - это запрет публиковать материалы предварительного следствия без письменного разрешения прокурора, следователя или дознавателя (ст.6 Закона "О СМИ"). "Если бы журналисты ждали результатов официального расследования гибели атомохода "Курск", то мир ничего не узнал бы об этой трагедии в августе 2000 года, - отмечает Руслан Минулин. - Пресса собрала множество мнений экспертов, специалистов, которые своими предположениями, гипотезами способствовали расследованию. Разве нужно было разрешение прокуратуры на это? В вашем узбекском законодательстве в статье 3 закона о СМИ написано, что "каждый имеет право выступать в средствах массовой информации, открыто высказывать свои мнения и убеждения". Почему журналист не может просто высказать свое мнение, не обращаясь за информацией к следствию? Были ли напечатаны в местной прессе результаты суда в отношении членов семьи Кораевых, которые в Бухаре совершили убийство шестерых людей, их органы продавали за рубеж для трансплантации, а мясо сдавали в местный ресторан? Нет, зато это сделали иностранные СМИ!"

Кстати, в ст.9 Закона "О защите профессиональной деятельности журналиста" говорится, что "журналист вправе распространять в СМИ результаты своего профессионального расследования, добровольно предоставлять их государственным органам… и должностным лицам". Между тем, узбекский эксперт Файзулла Муминов недоумевает: "Журналисту предлагаются, видимо, два пути использования результатов проведенного им расследования - публикация в средствах массовой информации и добровольную передачу их соответствующим организациям. Второе не совсем понятно, ведь это журналистское расследование, то есть исследование, проведенное именно для публикации в СМИ. Передача материалов журналистского расследования государственным и общественным организациям фактически означает ограничение или направление журналистов-расследователей по удобному для кого-то пути, что не совсем правильно и уместно" .

Журналисты часто говорят, что их расследования болезненно воспринимаются правоохранительными органами, словно СМИ пытается их подменить. По результатам социологических опросов, проведенных в 1998 году, 54 человека из 380 журналистов (или 14%) подтвердили, что учредители, административные, правоохранительные требовали предъявить сведения, добытых журналистами при исполнении своих обязанностей. "Есть такое понятие, как журналистская тайна, - говорит независимый Светлана Одинцова. - Это конфиденциальная информация, а также факты и события, о которых добровольно сообщили граждане и другие источники информации. Статьей 7 Закона "О СМИ", "журналисту запрещается разглашать сведения, составляющие журналистскую тайну, без разрешения источника информации, а также использовать в… интересах третьих лиц", кем может быть следователь. Но сотрудник правоохранительных органов может привлечь к ответственности журналиста, который отказывается дать раскрыть этот источник, ссылаясь на статью 240 Уголовного кодекса - это "уклонение участников уголовного процесса от исполнения возложенных обязанностей". Здесь журналист может рассматриваться как свидетель. Таким образом, сотрудник масс-медиа может находиться в весьма щекотливом положении".

Узбекским законом о СМИ ст.6 только суд имеет право потребовать от журналиста раскрыть источник информации, в то время когда белорусским законодательством на это имеет и лицо, осуществляющее дознание либо следствие (ст.34). Можно сказать, что узбекские журналисты находятся в более выгодном положении, чем их собратья по ремеслу в Беларуси. Но это только с правовой точки зрения, фактически любой следователь (дознаватель) сумеет оказать психологическое давление и получить нужные сведения от редакции.

В ЗАКЛЮЧЕНИЕ

4 апреля 2002 года Президент Узбекистана Ислам Каримов, выступая перед парламентариями, в своей речи заявил, что Узбекистану предстоит много сделать в области либерализации СМИ. "Свобода слова и печати имеет центральное значение для этих проблем и находится в ряду первоочередных задач. Нашей целью является построение открытого, правового, демократического государства, поэтому мы должны проделать большую работу в этом направлении" . Далее, 10 мая при встрече с канцлером ФРГ Герхардом Шредером глава узбекского государства сказал: "Несмотря на принятые законы, мы все же сталкиваемся с проблемами, касающихся СМИ. Мы все еще далеки от международных стандартов. СМИ сегодня не являются четвертой властью, как это имеет место во всех развитых странах" .

Эти слова являются признанием того, что государство осознает степень и важность масс-медиа в реформировании экономической и политической системы, тем более демократизации общества и борьбы с коррупцией, а события последних месяцев в Узбекистане в сфере информации свидетельствуют о том, что правительство больше не поворачивается спиной к журналистам и начинает с ними сотрудничество. "Поразительно, но я сейчас читаю газеты с большим удовольствием, - отметил один из преподавателей вуза, с которым я беседовал о ситуации в СМИ. - Раньше я их даже в руки не брал - нечего было читать, там не было реальной информации, а сейчас появляются "крутые" статьи о произволах чиновников, коррупции, мнения экспертов, которые отличаются от голоса правительства, и это мне еще раз доказывает, что сдвиги есть. Дай бог, чтобы они не прекратились!"

Хотелось бы вновь вернуться к словам Президента Ислама Каримова: "Насколько объективно будет отражаться сегодняшняя жизнь нашего общества, ее радостные и вместе с тем трудные, сложные аспекты в печати и средствах массовой информации, настолько в нашем обществе утвердится атмосфера справедливости и правдивости. Ибо называть успех - успехом, недостаток - недостатком, преступление - преступлением, предательство - предательством, то есть называть вещи своими именами - вот что определяет истинный облик прессы в полном смысле демократического общества".