Руф ДЕЙБЛЕР
Университет Индиана (США)
Блумингтон – 1996

Ruth Diebler
Literature and Politics: Mohammed Salih and Political Change in Uzbekistan From 1979 to 1995
Indiana University
Bloomington – 1996

ГЛАВА–III
(1989 – 1992)

Третий из анализируемых нами периодов новейшей истории Узбекистана характерен усиленным контролем общественных процессов в республике со стороны Ислама Каримова. В этот период резко усилилось противоречие между завоеванными народом демократическими свободами и ожесточившимися репрессиями, инициатором которых выступил Каримов. Примечательно при этом, что если в то время, когда Узбекистан входил в состав СССР и Каримов, как первый секретарь компартии республики, вынужден был оглядываясь на Москву, соблюдать некоторую видимость демократических методов правления, то, после крушения Советского Союза (в августе 1991 г) и начала гражданской войны в соседнем Таджикистане он уже, совершенно откровенно и не оглядываясь ни на кого, подавляет всякое проявление свободомыслия.

Летом 1989 года, руководство республики, борясь с недовольством народа своим ухудшающимся материальным положением, при помощи репрессивного аппарата и введя комендантский час, сумело восстановить порядок в Ферганской долине.

В конце августа 1989 года Ислам Каримов выступил с публичным заявлением перед общественностью Узбекистана. В своем выступлении он признал, что экономика республики находится в кризисе, растет безработица и обнищание народных масс, система здравоохранения не справляется с болезнями, усугубляются экологические проблемы, в результате чего ухудшились санитарные условия. Люди не получают в достаточной мере чистой питьевой воды и здорового, полноценного питания. Выход из сложившейся ситуации, по мнению Каримова, состоит ... в ... ужесточении дисциплины и порядка.

Хотя, после 1989 года, в Узбекистане не произошло сколько-нибудь заметных, неконтролируемых властями, волнений и в последующие два года были проведены лишь мирные демонстрации, Каримов строжайше запретил какое-либо массовое проявление недовольства, ссылаясь при этом на опасность в социальной дестабилизации. Истинной же причиной запретов на проявления массовых протестов состояла в боязни Каримова потерять инициативу и контроль над обществом.

В середине октября 1989 года более 20000 демонстрантов прошли по улицам Ташкента с требованиями придать узбекскому языку статус государственного языка. Из страха перед растущей активностью общественности и неблагополучных для себя последствий, на следующий же день (21-го октября) Каримов издает президентский указ о запрете на массовые демонстрации, ссылаясь при этом на необходимость "стабилизации социально-политического положения" в республике. Однако, в феврале 1990 года, по всему Узбекистану прокатилось волна массовых манифестаций. Их участники протестовали против экономического и социального кризиса, в который последовательно скатывалась республика.

10 февраля 1990 года И. Каримов издает новый указ о запрете массовых демонстраций, за нарушения которого на их участников налагались денежные штрафы и ожесточились меры административного и уголовно-наказуемого воздействия.

Несмотря на принятые властями меры, открытое сопротивление продолжалось. В апреле 1990 года тысячи людей вышли на демонстрацию в поддержку невинно пострадавших во время широкомасштабной антикоррупционной кампании. В мае месяце этого же года другая, более многочисленная демонстрация, в которой участвовало более 20000 человек, вышла на улицы Ташкента с требованиями устранения муфтия и отставки партийного руководства. В декабре 1990 года московские СМИ сообщали о демонстрации в Намангане, в которой участвовало более 3000 человек.

Тот факт, что не местная республиканская служба новостей, а московские СМИ, начиная с декабря 1990 года сообщали о подобных событиях, указывает на то, что Исламу Каримову удалось взять полный контроль над СМИ Узбекистана.

К концу 1991 года, вследствие активизации деятельности силовых ведомств республики, количество массовых выступлений общественности резко уменьшилось. В сентябре (1991 г.) московское телевидение сообщило о демонстрации в Коканде, в которой приняло участие несколько тысяч человек. Требование манифестантов исчерпывалось главным лозунгом: "Долой коммунизм!". ("Мусульманские антикаримовские демонстрация" РТВ).

Это было последнее официальное сообщение о массовых акциях протеста. В последующем власти сумели жестоко подавить проявление общественного недовольства.

После того, как Узбекистан провозгласил свою государственную независимость (1 сентября 1991 г.) членам политических группировок и партий, ни разу не удалось легитимно встретиться – накануне провозглашения независимости Ислам Каримов отдал приказ арестовать оппозиционных политических лидеров и произвести обыски в их квартирах. Ранним утром милиция блокировала главную площадь Ташкента– площадь Ленина, на которой было намечено провести массовый митинг. В процессе "зачистки" была арестована группа британского телевидения. Комментируя случившееся в этот день, московское радио передало, что данное событие подтверждает то, что руководство Узбекистана отказалось вести диалог со своим народом. В отчете упоминалось также и откровенное лицемерие Ислама Каримова. (Усманов, 1991).

Обосновывая репрессивные акции, направленные против политической активности народных масс, Каримов продолжал повторять свой тезис о том, что только социальная стабильность и жесткий порядок являются главным ключом всех накатившихся на республику проблем.

Примечательна "эволюция" отношения Ислама Каримова к приоритетам, на которые ориентировалась его власть. Если в декабре 1989 года он заявлял, что решение всех социальных проблем лежало в укреплении всех здоровых сил узбекского общества и в усилении общественного порядка и дисциплины, являющимися гражданским долгом каждого, то, после мартовских событий 1990 года Каримов сделал заявление, в котором прозвучало, что "только дисциплина и общественный порядок могут стать в данной ситуации и устранить кризис".

Фразеологический секвестр приобрел тем самым законченный и угрожающий характер.

В марте 1990 года, Каримов, занимавший в то время пост Первого секретаря компартии Узбекистана, стал первым Президентом республики. Сразу же после своего избрания Каримов обратился к народу. В своей речи он обещал людям гражданские свободы, оговорив при этом, что демократия не означает анархию, а гласность– вседозволенность. Исходя из этого понимания демократии и гласности он заверил, что будет строго контролировать дисциплину. Он призвал также силовые структуры всячески препятствовать "любым антисоциальным манифестациям, угрожающим политическому фундаменту государства, жизни и достоинства граждан" (И. Каримов. 1990 г).

Другая часть кампаний Каримова по стабилизации, а точнее, по укреплению своего режима, состояла в том, что он разрешил действовать политическим партиям, однако, не в роли оппозиции, но в границах, определяемых властями, а еще точнее – им самим. Исходя из приоритетов, каковыми являлись провозглашенная им борьба за дисциплину, Каримов отложил экономические реформы на неопределенное время. В мае 1990 года во время "круглого стола", проведенного компартией Узбекистана, Каримов заявил, что он видит силу и мощь республики исключительно в укреплении компартии республики. Это заявление как бы подразумевало, что Каримов не считает, что общественное движение "Бирлик" и политическая партия "Эрк" представляют в его глазах альтернативную политическую силу. ("Через диалог" 1990).

В ноябре 1990 года "Литературная газета "(Москва) сообщила, что сегодняшний Узбекистан– это, в основном, стабильная республика. Она утверждала, что "постоянство, прочность и стабильность" утвердились там, где национализм был единственным источником общественного движения". Одновременно газета отметила и то, что достижению стабильности способствовало ужесточение мер, предпринятых властями против политической оппозиции. Именно этой ценой приходилось расплачиваться узбекскому социуму за политическую стабильность и гражданский порядок в Узбекистане. Газета процитировала и ответ самого Каримова на брошенное замечание: "Я не считаю эту цену слишком непомерной",– жестко отреагировал он на робко сделанное замечание корреспондента об отсутствии в Узбекистане гражданских свобод. (Кружилин. 1990).

В апреле 1991 года, Каримов заявил, что установление "диктатуры права" необходимо. "Порядок в узбекском обществе должен прийти до того, как произойдут экономические реформы, предварить их, поскольку резкий переход к рыночной экономике может внести в общество разлад. Следовательно, такие признаки рыночных отношений как приватизация и освобождение цен, необходимо до поры отложить". (Ефимов. 1992).

Начавшаяся весной 1992 года гражданская война в Таджикистане стала для Каримова дополнительным поводом в деле укрепления собственного авторитарного режима в Узбекистане.

В это время в соседнем Таджикистане несколько оппозиционных групп создали сложный конгломерат, в состав которого вошли исламисты, националисты и демократы и выступили вместе, чтобы бороться против властной верхушки, приведенной к власти российской армией и управляемой из Москвы. На длительное время ситуация в Таджикистане воцарил гражданский и политический кризис. Цели оппозиции состояли в установления в республике демократического порядка, предоставления обществу больших гражданских свобод и легитимизации политических партий. К этому добавлялись требования исламистов в восстановлении принципов и свобод вероисповедования. Промосковские власти ответили на эти требования тотальными репрессиями, что спровоцировало открытое вооруженное противостояние сторон. Оппозиция начала скупать вооружение и вводить его из Афганистана.

Гражданская война в Таджикистане дала Каримову очень удобный повод для ужесточения своего режима в Узбекистане. В ход пошел его аргумент о том, что если допустить в Узбекистане оппозиционные режиму организации как "Бирлик" и "Эрк", то кровавые события гражданской войны в Таджикистане перекинутся в Узбекистан.

В это время другая, не менее важная проблема, влияющая на политическую архитектуру узбекского общества, встала перед компартийной верхушкой Узбекистана. Реагируя на повсеместно произошедший кризис идеологии компартии, Каримов (хотя и чисто внешне), продолжал проводить в республике прокоммунистическую позицию.

В декабре 1989 года он заявлял о своей "непоколебимой верности марксизму-ленинизму" ("Правда Востока" 7.12.1989), заверяя, что коммунистическая партия была и остается "политическим авангардом общества" и что трагические события летних событий в Фергане явились результатом неудовлетворительного следования курсу ленинского интернационального воспитания. В марте 1990 года Каримовым были инициированы поправки к Конституции Узбекистана, в результате которых значительно усилилось роль компартии.

Обосновывая это, Каримов заявлял, что "новое политическое мышление не означает отказа от социалистических идей. В июне 1990 года Каримов вновь заявил о важности коммунистических идеалов для жизни узбекского общества. В опубликованной в то время, резолюции пленума компартии утверждалось, что "самой важной задачей пленума была задача усилить политическое и идеологическое влияние среди народных масс и придать народному сознанию форму, соответствующую творческой интерпретации и развития марксистско-ленинского учения" ("Правда Востока" 16.08.1990). В январе 1991 года Каримов требовал дальнейшего укрепления единства партии и народа и подчеркивал важность внутрипартийного единства.

Накануне известного "августовского (1991 года) путча" в Москве, Каримов все еще подчеркивал свою преданность коммунистической партии и ее идеалам.

Сразу же после поражения путчистов, Каримов распускает компартию республики и объявляет о создании на ее базе Народной демократической партии Узбекистана. Примечательно, что на момент ее учреждения "Народная демократическая партия "Узбекистана" насчитывала в своих рядах 250000 членов, в недавнем своем прошлом членов КПСС, а также 55000 вошедших в ее состав новых членов из, так называемого, "блока беспартийных". Цели, задачи и методы новой партии ничем не отличались от програмных документов коммунистической партии. Сменились только название. ТАСС отметил, что новая партия по-существу остается той же, чем была прежде– коммунистическая.

И все же, несмотря на все более укрепляющийся режим своего авторитарного правления, Каримов удовлетворил некоторые требования оппозиции. К ним относились отмена, объявленной в прежние годы кампании по планированию семьи, а также придание узбекскому языку статуса государственного языка. Другие требования оппозиции состояли в пересмотре репрессивной по своему содержанию "антикоррупционной кампании, легитизации права на свободу вероисповедования и провозглашения государственного суверенитета".

Во время своей предвыборной президентской кампании, Каримов обещал, что акций по сокращению рождаемости применяться больше не будут и что его приоритетами станет программа по улучшению здоровья женщин и детей. Исполняя требования общественности по пересмотру уголовных дел начатых во время антикоррупционной кампании, Каримов издал указ о помиловании 240 человек, лишенных свободы. В марте 1990 года он расширил круг безосновательно осужденных во время антикоррупционной кампании лиц, объявив об их помиловании. В этом же месяце Каримов официально разъяснил, что ордер на арест кого бы-то ни было, подозреваемого во взяточничество, либо уличенного в фальсификации отчетов по выполнению госзаказов, может быть выдан только после личного допроса обвиняемого. Покойный Первый секретарь компартии Шараф Рашидов был также посмертно реабилитирован, а к апрелю 1991 года, около 1600 человек, вовлеченные в "хлопковый скандал", были реабилитированы и восстановлены в гражданских правах (Алимов. 1991).

21-го июня 1990 года, основываясь на проекте, предоставленном ему на рассмотрение партией "Эрк", Каримов провозгласил Узбекистан суверенным государством. (Фирман. 1991). Он также объявил о праве на свободу вероисповедания, а в день своей инаугурации дал клятву в верности Узбекистану на Коране. Отныне гражданам гарантировалось конституционное право на свободное вероисповедание, государственная защита прав и интересов верующих. Религиозные организации должны были пройти регистрацию в органах юстиции, чтобы иметь законное право на создание образовательных учреждений, публикацию и распространение религиозной литературы. Согласно этим установлениям, верующим разрешалось беспрепятственно выезжать за рубеж для культовых поклонений и получение религиозного образования. В это же время он устраняет с поста верховного муфтия мусульман Мухаммада Садыка, приобретшего за последние годы высокий авторитет среди верующих.

Самой главной проблемой для узбеков, в решении которой приняло участие правительство Каримова, было придание узбекскому языку статуса государственного языка. Все прошлые годы оппозиция боролась за дистанциирование от Москвы и за приоритетные позиции узбекского языка на своей этнической родине.

Сразу же после объявления государственного суверенитета власти придали узбекскому языку статус государственного языка. Принятый закон о языке гарантировал функционирование узбекского языка на всех уровнях и во всех сферах жизнедеятельности. Это относилось и к таким, прежде исключительно русскоязычным сферам жизнедеятельности как государственная служба, наука, политология, практическая политика и информация. При этом гарантировалось право других этнических групп, проживающих в Узбекистане, на сохранении и развитие их языков.

С июня 1989 по июнь 1992 гг. не только произведения Мухаммада Салиха, но и события его личной жизни были тесно связаны с практической политикой. Он был членом руководства движения "Бирлик", сформировал и возглавил политическую партию "Эрк" ("Воля") и был избран депутатом Верховного Совета Узбекистана и даже выдвинул свою кандидатуру на президентских выборах.

Работая в Парламенте, он принимал самое активное участие в структурных изменениях, проводимых в правительственных и административных органах. Таким образом, он пытался использовать свое положение и умение влиять на мнения коллег-депутатов более изнутри существующей системы, нежели извне. В этот период своей парламентской деятельности он не занимается литературным творчеством.

Когда в 1990 году Салиха спросили, кем он считает себя – поэтом или политиком, он ответил, что пришел в политику не добровольно, что сама жизнь, ее неразрешимые проблемы заставила его прийти в политику. Когда в жизни происходят реальные политические события, то невозможно оставаться в стороне, "обстоятельства отрывают вас от вашей спокойной жизни и бросает в поток этих страстей".

В этот период Салих пишет, в основном, отклики на политические изменения, происходящие в общественной жизни.

В своей работе мы хотим подробно рассмотреть статью Салиха этого периода "Мы застали эти благоприятные дни", написанной сразу же после обретением Узбекистаном государственной независимости (сентябрь 1991 г.) и несколько его интервью, опубликованных в республиканских газетах.

Политическая деятельность Салиха с конца 1989 – начала 1990 гг. характеризуется усилением его активности как действующего политика. Как член Президиума движения "Бирлик" он видел свою задачу в конструктивных изменениях формирующейся политической системы. Именно поэтому он возглавил фракцию Движения, которая не разделяла радикальные настроения другой части Движения, считая, что ужесточая свои требования и войдя в конфликт с властями, оппозиция больше потеряет, чем достигнет.

В ноябре 1989 года обе стороны предприняли попытку прийти к объединяющему их согласию, но не сумели его достигнуть. В феврале Салих выходит из "Бирлика" и создает новую партию "Эрк".

11 марта 1990 года, после того, как возглавляемая Салихом партия продемонстрировала свою готовность к сотрудничеству с компартией (а позднее, с Народной демократической партией Узбекистана), Каримов дал согласие на официальное признание партии (Фирман. 1991).

С этого времени партия "Эрк" активно вошла в политическое пространство Узбекистана. Програмными требованиями партии того периода стали требования экономической и политической автономии Узбекистана, достижения политических и гражданских свобод и гармонизации межэтнических отношений внутри республики. Салих заявлял, что его цель состоит в превращении Узбекистана в государство, граждане которого получат гарантии защиты соблюдения своих конституционных прав и интересов.

В том же месяце, когда была создана партия "Эрк", Салих был избран депутатом Верховного Совета Узбекистана, где сразу же создал и возглавил фракцию парламентской оппозиции, в которую вошло еще 9 депутатов. В своих выступлениях Салих отмечал, что в Узбекистане пока еще нет настоящего парламента, а тот, который имеется сегодня, состоит из малокомпетентных людей, слабо разбирающихся в политике, экономике и юриспруденции.

Деятельность Салиха в парламенте продолжалось до конца 1991 года. После того, как Узбекистан получил государственную независимость, Салих, поддерживаемый "Эрком", принял участие в президентских выборах, выступив соперником Каримова в борьбе за президентский пост.

В своих програмных выступлениях Салих заявил, что будет бороться за полную независимость Узбекистана, ускорит вхождение республики в систему рыночной экономики и свободное предпринимательство. В области культуры Салих, по-прежнему, считал главным приоритетом возрождение языка как главного основания для последующего возрождения всей совокупной материальной и духовной культуры узбекского народа.

Несмотря на свою репрессивную политику, Каримов победил на выборах. Официальные данные выборов отразились в следующей сводке: 86%– за Каримова и 12,7%– за Салиха. Однако узбекская оппозиция заявила, что выборы прошли с грубейшими нарушениями процедуры подсчета окончательных результатов. (Интерфакс, 31 декабря 1991 г.).

Тем не менее, пренебрегая очевидными для многих фактами грубейших нарушений процедуры выборов, некоторые западные наблюдатели интерпретировали их результаты как знак того, что избиратели Узбекистана не пожелали принять более радикальную программу, предлагаемую Салихом и предпочли более консервативную программу Каримова. Эту осторожную оценку результатов выборов Каримов воспринял как одобрение своей авторитарной власти.

Однако не все независимые эксперты разделяли подобное мнение. Один западный эксперт отмечал, что Каримов преуспел, благодаря своему жесткому контролю над преданной ему Демократической партией, силовыми ведомствами и номенклатурой. Нелишним будет отметить и то обстоятельство, что к моменту выборов партия "Эрк" насчитывала в своем составе всего несколько тысяч членов, в то время, как "Бирлик", имея десятки тысяч активных сторонников, не мог зарегистрировать своего кандидата.

Каримов не преминул воспользоваться отсутствием единства в рядах оппозиции.

Будучи одним из руководителей "Бирлика", а затем лидером партии "Эрк", депутатом и кандидатом в президенты, Салих, большую часть своей энергии посвятил политической деятельности, оставляя для собственного литературного творчества ничтожно малое время. Для понимания его мировоззренческих и политических взглядов необходимо проанализировать два его интервью, данные им узбекской прессе.

В своем интервью для апрельского номера газеты "Комсомолец Узбекистана" (1990 г.), Салих говорит о политических различиях между "Эрком" и "Бирликом". Чувствуя, что "Бирлик" все более и более втягивается в уличные демонстрации, подменяя этим необходимость в разработке продуманной концепции социального и экономического развития Узбекистана, он понял, что подобные методы политической борьбы уже не могут приносить нужный эффект. Разумеется, подчеркивает Салих, "Эрк" не отвергает демонстрации и митинги, как средство консолидации людей и метода давления на власть.

Однако приоритеты партии строятся на разработке программ по конструктивному изменению существующей системы. Что же касается работы в Верховном Совете Узбекистана парламентской фракции, в которую входят члены "Эрка", то в ее задачи входит внесение позитивных изменений в принимаемые законы, а также вопросы формирования концепции внешнеполитических отношений с другими странами. Завершая интервью, Салих отмечает, что "Эрк" строит свои отношения со всеми другими политическими партиями (включая "Бирлик" и компартию) на паритетных принципах.

В другом интервью, опубликованном в "Отчете о СССР" (сентябрь, 1990 г.), рассказывая о политических целях "Эрк", Салих определяет главной задачей борьбы партии– достижение Узбекистаном полной независимости от Москвы. Если парламент, по его мнению, не реализует в своей деятельности идею независимости, то его необходимо распустить и требовать новых выборов. Однако столь высокая цель как обретение независимости достигается аккумуляцией всей энергии, заложенной в обществе, а это означает, что идея демократических преобразований, и равных прав всех граждан может и должна стать движущей силой достижения государственной независимости. Главные свои надежды в достижении независимости и национально-государственного возрождения Салих связывал с молодежью.

ГЛАВА–IV
(1992 – начало 1995 гг.)

Последний период, исследуемый в нашей работе, характеризуется курсом дальнейшего ужесточения политических репрессий в Узбекистане, проводимых режимом Каримова против оппозиции.

Провозглашенный им тезис: "стабильность любой ценой" означал для населения Узбекистана начавшуюся кампанию по подавлению любого проявления инакомыслия. Массовые аресты, побои, ужесточение контроля над информационными службами, печатью, радио и телевидением, новое КГБ, методы которого, по многочисленным свидетельствам пострадавших, ничем не уступали методам пресловутых сталинских органов политического сыска, стали главной реальностью, характеризующими режим Каримова.

Поздней весной 1992 года, воспользовавшись начавшимся политическим и социальным хаосом в Таджикистане в качестве оправдания своим антидемократическим методам правления, Каримов окончательно укрепляет свой авторитарный режим. В июне подвергнут жестокому избиению бывший сопредседатель "Бирлика" Абдурахим Пулатов. В это же время Салих, в знак протеста против политического террора, проводимого Каримовым, слагает с себя полномочия депутата, а возглавляемая им партия "Эрк" уходит в подполье.

В августе этого же года Каримов заявил, что оставляет за собой право по своему усмотрению сокращать срок полномочий любого депутата. Это означало, что любое возражение депутата против официальной доктрины власти в лице иерарха могло было быть истолковано дестабилизирующим и привести к лишению депутатского мандата. В сентябре 1992 года правительство конфисковало имущество и банковский счет "Эрка". В том же месяце "Независимая газета" (Москва) сообщила об эскалации репрессий и преследований против оппозиции, развернувшейся по всей территории Узбекистана.

Как уже было сказано выше, в июне 1992 года Салих сложил с себя депутатские полномочия и вместе со своей партией перешел на нелегальную деятельность. Однако преследование Каримова сделали невозможным дальнейшее пребывание Салиха в Узбекистане и он принимает для себя непростое решение – искать политическое убежище за рубежом.

Поначалу он выехал в Туркменистан, затем в Иран, а оттуда – в Турцию. Его мечты о независимом и демократическом Узбекистане разбилась вдребезги – по крайней мере отодвинулась на неопределенное время.

В сентябре 1993 года он написал и издал публицистическую книгу "К светлым дням", которая была нелегально переправлена в Узбекистан и распространена по всей республике в конце года.

В этой книге рассказывается о деспотическом правлении Ислама Каримова, сопоставимом с периодом сталинского режима.

Салих тщательно анализирует внутреннюю и внешнюю политику Узбекистана и делает вывод, что прикрываясь необходимостью сохранить в республике стабильность и гражданский мир, Каримов жестоко преследует оппозицию, урезает свободу печати, права и свободы граждан. В этой ситуации лишь немногие статьи, публиковавшиеся в республиканских изданиях, сообщали о фактах гражданского сопротивления режиму со стороны населения. Опасаясь, что истинная картина политического беспредела, осуществляемая его режимом, станет достоянием гласности, Каримов пошел на запрет некоторых российских газет, в которых публиковались материалы, не соответствующие его политическим и идеологическим доктринам.

К примеру, статья, опубликованная в ноябре 1992 года в газете "Известия" (Москва) о цензуре в Узбекистане, дезавуировала в глазах общественности образ Каримова как правдивого и демократического правителя. В статье говорилось: "... Законы, в любой демократической стране и даже в Узбекистане, как в государстве, считающим себя демократическим, предусматривают штрафы за нарушение свободы информации. Цензуру они объявляют вне закона, однако в Узбекистане она существует".

Неудивительно, что эта статья вызвала резкую реакцию Каримова, который запретил распространения газеты в Узбекистане. Отвечая на протесты редакции "Известий", правительство объяснило свой запрет не как акт цензуры, а как "рабочий контроль".

Год спустя, в другой статье "Известий", озаглавленной: "Журналисты обучены, о чем писать", описывалось, что узбекские журналисты получали официальные инструкции того, как писать статьи в поддержку правительства. Примечательно, что российские журналисты, аккредитованные в Узбекистане, на подобные встречи не приглашались.

Однако, несмотря на усиленный контроль за узбекистанскими СМИ, в некоторых газетах все же просачивалась информация об арестах, избиениях и других нарушениях в отношении оппозиционно настроенных граждан. В декабре 1992 года несколько представителей оппозиционных партий "Бирлика", "Эрка" и др., попытались принять участие в работе международной конференции, посвященной правам человека, проходившей в столице Кыргызстана Бишкеке. Но они были арестованы узбекской милицией прямо в Бишкеке, причем, без каких-либо санкций со стороны органов прокурорского надзора Кыргызстана и депортированы в Узбекистан. Один из людей, причастный к оппозиции и уволенный за это с работы, выехал в Москву и остался там из-за боязни ареста (Пулатов, 1993).

В марте 1993 года, представителем "Бирлика" было направлено письмо в Палату представителей США с информацией о тех людях, которые были арестованы в последние месяцы по сфабрикованным обвинениям. В письме содержалась отчаянная мольба об оказании давления на Каримова со стороны США.

В мае 1993 года, в статье еженедельника "Новое время" (Москва) Национальный комитет безопасности Узбекистана сравнивался с советским КГБ. В статье приводились факты обысков гостиниц, ночные визиты сыщиков и другие действия служб безопасности Узбекистана, методика которых сопоставлялось с действиями сталинской охранки.

В то время, как "Новое время" запрещалась для распространения в Узбекистане, любой, кто отваживался распространять "Известия", подвергал себя риску быть арестованным. В других изданиях (не узбекских) также описывались аресты по сфабрикованным обвинениям, методы пыток, запугивание и страх арестов, охватившее узбекское общество.

Публикуемые в официальной прессе заявления Каримова относительно принципов его правления служили усилению репрессивных действий его режима и оправдывались его заботой о необходимости жесткого контроля над ситуацией.

Так, в марте 1993 года, в своем заявлении он обвинял оппозицию в попытке насильственного захвата власти и в терроризме. Каримов утверждал, что его целью является контроль за деятельностью правовых институтов государства и общественных организаций. Примечательно при этом, что он ни слова не проронил о деятельности правительства, направленной на улучшение жизни населения Узбекистана.

Ни предложения, сделанные партией "Эрк" и касающиеся проблем приватизации, охраны здоровья и других жизненно важных для общества и его экономики вопросов, ни предложения "Бирлика" по улучшению социально-экономической ситуации в Узбекистане не были восприняты Каримовым в качестве конструктивных. Отвечая на вопросы о его контроле над СМИ, он сказал, что во всем мире существует международные правила по пересечению государственных границ. Вот, якобы, почему некоторые зарубежные журналисты не могут получить въездные визы в Узбекистан.

Что же касается закрытия оппозиционных газет, то он ответил, что не в силах влиять на это, поскольку не намеревается вмешиваться в действия ведомств, в чью компетенции входит работа со СМИ.

В мае 1993 года Каримов вновь всенародно заявил, что демократические процессы в стране идут полным ходом.

Конституция Республики Узбекистан, опубликованная в мае 1994 года, декларировала гражданам право участвовать в массовых митингах и других общественных манифестациях. Однако, в то же время, в СМИ просачивалась информация, свидетельствующая об обратном.

В октябре 1993 года "Эрк" требовала своей перерегистрации в качестве политической партии, но это заявление было отклонено. В феврале 1993 года деятельность "Бирлика" была полностью приостановлена. Несмотря на эти запреты, силы оппозиции продолжали делать все возможное, чтобы как-то противостоять режиму Каримова и проложить пути к демократическим свободам. К примеру, приняли участие в Международной конференции по правам человека, проведенной в Кыргызстане. В своей газете, продолжавшей издаваться подпольно, "Эрк" опубликовал статью, в которой описывались возможные пути для подъема экономики республики, состоящие в земельной реформе, квалификационных экзаменах для претендентов на занятие руководящих постов, мерах по борьбе с коррупцией и т.д. "Эрк" также выступал за предоставлении полных свобод по вероисповеданию.

Кроме того, на страницах своей газеты, "Эрк" опубликовал стенограмму обсуждения своего партийного конгресса (январь, 1994), в которой шла речь об основных направлениях политической борьбы партии за обеспечение свободы слова и свободы печати. Примечательно, что в этот период "Эрк" все еще выражал свою готовность пойти на диалог с правительством, даже несмотря на то обстоятельство, что в конце работы конгресса, активист партии Намаз Нормумин, который писал отчет о выступлениях участников, из-за угрозы ареста был вынужден бежать из страны.

Находясь в Турции, Салих по-прежнему активно интересовался развитием политических процессов в Узбекистане. Его произведения отличаются теперь разочарованием и выражают крушение надежд по поводу перемен, произошедших в Узбекистане. Однако надежда на позитивные изменения на его родине все упорно еще жила в нем.

В Стамбуле он написал большую статью "К светлым дням". Эта крупная работа, в которой последовательно развиваются мысли автора о последних четырех годах политического процесса в Узбекистане.

Статья состоит из двух основных частей: короткого введения, написанного в ноябре 1993 года и открытого письма, датированного сентябрем 1993 года. В письме автор анализирует те же темы, что и в работах раннего периода, а именно: призыв к узбекам думать самостоятельно, о новом руководстве Узбекистана, узурпировавших власть, и о роли партии "Эрк" в политических процессах, происходящих в республике. Более чем какие-либо работы автора, статья "К более светлым дням" показывает взаимоотношения между Салихом и политическим руководством Узбекистана со всей неприкрытой откровенностью.

Находясь в изгнании за пределами своей страны, Салих открыто писал все, что хотел сказать как человек, вкусивший свободу, а потом лишенный ее. Искренне оплакивая последнюю утраченную возможность в своем призыве к узбекам, он все же выражает надежду на будущее, созданию которого посвящена политическая цель, руководимой им из-за рубежа партии "Эрк".

Введение посвящено вопросу свободы. Оно начинается с энергичной фразы: "Свободные люди часто забывают о своей свободе, как забывают о своем теле и о своих глазах". Далее он пишет: "Свободный человек смотрит на свою свободу как на естественную часть своей жизни... Если ваша страна свободна– то это благо, если свободен ваш народ и свободен каждый человек – то это благо. Если человек приходит к свой родной дом и разговаривая со своей семьей, не снижает голоса, опасаясь подслушивающего устройства – то это благо. Если работники служб безопасности не хватают его, не увозят на машине, не будут жестоко избивать и после этого не бросят на мусорную свалку – то и это благо. Сегодня в Узбекистане каждый думающий человек мечтает о таких благах. Люди хотят не только "хлеба и немного мяса", как считает наше правительство, они хотят обыкновенной свободы и безопасности. Хотят немного прав".

Салих напоминает, что правительство Узбекистана обещало своим гражданам простые блага, такие как хлеб, мясо и рис. Оно заявляло также о приоритетном развитии экономики как об условии повышения благосостояния народа. Но "даже сегодня люди не сыты настолько, чтобы не ощущать постоянного голода, наоборот, с каждым днем все больше нищают". Даже городское население, которое жило сравнительно хорошо на протяжении первых двух лет правления Каримова, сегодня сомневаются в том, что экономика республики поднимется. Граждане Узбекистана считают, что правительство должно ответить, почему за предшествующие 10 лет республика ни на шаг не продвинулась вперед, а даже наоборот – откатилась назад.

"Час ответа обязательно наступит, но ответ правительства никогда не восполнит потерянной возможности. Мы должны требовать ответа у них сейчас, а не в будущем, а не потом...

Этот ответ должны дать жестокие хозяева, надменно восседающие на троне".

Мощное начало задает тон письму, в котором Салих продолжает свою гневную речь. В ней он развивает некоторые из тем своих ранних произведений, критикует политику узбекского правительства, внутреннюю и внешнюю. Сквозной темой всего письма проходит рассказ о роли "Эрка" в борьбе за позитивные перемены в Узбекистане.

Также как в своей ранней работе "Письмо к своему младшему брату", в работе "К светлым дням" Салих призывает своих собратьев-узбеков мыслить самостоятельно. Он высказывает надежду на то, что "Эрк" поможет людям освободиться от охватившего их пессимизма своим идеологическим девизом, который призывает к "национальному пробуждению и независимому государству". Салих пишет: "... никто не может убедить кого-либо в чем-либо, во что он не верит сам". Если научить узбеков думать самостоятельно, то они начнут изменять свои убеждения,– считает он. "Хотя независимость стала для узбеков даром божьим после 135 лет колонизацией Россией и Советами, за эту независимость было заплачено многими жизнями..."

В сердцах людей, отдавших жизнь за свободу, было убежденное сознание родины и свободы. И, самое главное, у этих людей было "обыкновенное чувство человеческого достоинства в отличие от тех, кто сегодня продолжает терпеть угнетение".

Салих открыто осуждает непрочность моральных устоев, характеризующих состояние современного общества в Узбекистане.

По мнению Салиха, молодое государство не может быть построено без идеологии. Существующая же сегодня идеология каримовского режима является вульгарной копией коммунистической идеологии. Однако, говорит Салих, с одним существенным отличием: она декларирует независимость Узбекистана. Он продолжает: "Узбекская идеология утверждает: "каждый должен любить свою родину". Разве не говорила коммунистическая империя эти же слова?.. Независимая идеология утверждает, также, что каждый гражданин должен ценить свое историческое наследие. Как будто коммунистическая идеология не утверждала того же.

"Независимая идеология призывает нас,– пишет он далее: –"любить свою родину". Но для того, чтобы любить ее, у нас должно быть соответствующее сознание. Кто пробудит это сознание в нас?".

Таким образом, призыв "Эрка" состоит в том, чтобы побуждать народ мыслить самостоятельно. Салих считает, что этого можно достичь посредством общественных организаций, таких как культурные центры, фонды, ассоциации, клубы, общественные религиозные образования, творческие союзы и т.д. Иначе говоря, посредством создания подлинно демократических институтов.

Такие организации начинали создаваться в Узбекистане вначале 1990 годов, но с ужесточением режима, были спешно ликвидированы. Такие организации должны быть восстановлены, считает Салих, поскольку, с их помощью государство должно строить свою идеологию на основе народного доверия. Но прежде, чем у нации будет своя собственная идеология, у нее должно быть политическая и экономическая свобода: "потому что, если человек скован цепями, он не может любить свою нацию, он не может пожертвовать собой ради нее".

В работе Салиха затрагивается одна из основных причин того, почему узбекское общество не сумело создать своей собственной идеологии. По утверждению автора, главная причина состоит в отсутствии сформировавшегося национального самосознания. Только независимое мнение граждан и их самостоятельный выбор могут создать продуктивную политическую и экономическую систему. Когда это произойдет, граждане будут работать внутри системы, даря свою искреннюю преданность существующему правительству. В рамках же правящего режима Ислама Каримова не существует никакой свободы. Поскольку народ для власти является объектом воздействия, а не субъектом, как должно быть при демократическом самоуправлении.

Таким образом, свои надежды Салих связывает с тем, что "Эрк" сможет пробудить национальное сознание узбекского общества, призывая сограждан увидеть жизнь такой, какой она является в действительности и работать во имя его конструктивного преобразования.

Другой темой статьи "К светлым дням", является необходимость сопротивления тотальному контролю и господству, осуществляемому каримовским режимом, который является, по существу, простым продолжением жесткого порядка, до последнего времени осуществляемого Москвой. Салих отмечает, что "... сегодня в Узбекистане не существует возможности для нормальной политической деятельности и права, запрещено также протестовать и проводить манифестации. На улицах, дома, на работе – везде соглядатаи, каждый день расследуется новый "заговор", объявляется новое наказание. Салих критикует лицемерную риторику узбекского правительства, когда оно заверяет, что Узбекистан – это демократичная страна. Он описывает демократию как самоуправляемую, независимую от личности правителей, систему, которая изгонит любого ярого расиста или фашиста, даже если он придет к власти. Но в Узбекистане, если на "троне" "Тошмат", то все государство будет в "тошматкой" власти. Если "Ишмат", то в "ишматкой", либо любого другого узурпатора. Салих призывает своих собратьев-узбеков бороться за свои демократические права; "сегодня наша нация должна признать себя равной среди других наций мира и, в соответствии с этим, она должна учиться требовать соблюдения своих законных прав у любого правительства".

Что касается экономики и здравоохранения – проблем, которым посвящается вторая глава работы Салиха "К светлым дням", то автор считает, что правительство республики нимало не заботит то обстоятельство, что люди бедны и голодны. Правительство больше заботит борьба с демонстрациями и с оппозицией.

Указывая на те же сегменты, характеризующие кризисное состояние узбекской экономики и социальной жизни, что и в прежней своей статье "Трудное пробуждение", он показывает, что в то время, как зарплата правительственной номенклатуры выросла за это время в десятки раз, то зарплата –тружеников села осталась на прежнем уровне. Более того, она не выплачивается по несколько месяцев. Он также ссылается на данные статистики, согласно которым здоровье людей ухудшается, а детская смертность растет. Все это свидетельствует, что, находясь в изгнании, Салих не теряет своей связи с родиной и что ни одна из этих проблем не исчезла, несмотря на проводимую властями политику информационной изоляции – они всегда оставались в активном поле зрения оппозиции.

В отличие от Каримова, который, хотя вынужден проявлять терпимость к исламу из-за мусульманского большинства населения республики, однако, по причине своего атеизма, боящегося затрагивать проблемы веры и религиозных традиций и ритуалов, Салих открыто анализирует некоторые аспекты религии. Он пишет: "Если мужчина носит галстук, а женщина не носит паранджу – это не значит, что они не верующие, поскольку исламские педагоги всегда занимались воспитанием внутреннего мира человека. Основой ислама является вера в единство Господа и служение Ему, а не паранджа и чалма. Салих пишет далее, что ислам – это смелая и бесстрашная вера. Только религия ислама учит нас не склонять головы ни перед кем, кроме Аллаха, только ислам призывает нас не бояться никого, кроме Аллаха". В этих словах, Салих, по-видимому, использует постулаты ислама в своих собственных политических целях, призывая узбеков не склонить свои головы и не бояться Каримова и его диктаторского режима.

Помимо того, что Салих повторяет некоторые из тем своих ранних выступлений, в его работах широко представлены размышления о политике узбекского правительства и о проблемах подлинной независимости Узбекистана. Он начинает свою дискуссию со знакомого нам по прежним публикациям образа статуй. Однако, в отличие от своих ранних работ в которых образ статуи играет ключевую семиотическую функцию, иносказательную фигуру, теперь этот образ только упоминаются. Салих вспоминает, как в далеком 1982 году, прогуливаясь по Ташкенту и беседуя с русским поэтом, они остановились перед памятником Ленина. Приятель-поэт спросил: "Доживут ли они до того времени, когда рухнет памятник, символизирующий власть Москвы". В ответ Салих сказал: "Конечно же памятник непременно рухнет, но я боюсь, что железобетонная голова кумира разобьет вдребезги красивый мраморный пьедестал". "Я тогда не представлял себе, что эта шутка превратится в горькую реальность,– продолжает Салих. – Десять лет назад Советская империя представлялась настолько мощной и монолитной, что, казалось, никакая сила в мире не способна разрушить ее".

Салих осуждает режим Каримова, в котором кадры подбираются в соответствии с закулисными интригами и сообразно своей готовности полному подчинению приказам и распоряжениям президента. Он пишет: "Правительство не верит своей администрации. В свою очередь, администрация не верит своему правительству. Администрация, понимающая что она временно находится у кормушки, вынуждена думать, конечно же не о благе государства, а исключительно о своем собственном кармане. Она использует подкуп и взятку, но никогда не пытается сделать свою работу быстро и качественно. Это происходит еще и потому, что для власть предержащего чиновника не имеет никакого значения, как он выполняет свои должностные обязанности: хорошо или плохо. Его труд оценивается другими критериями – внеэкономическими. Именно по этим причинам чиновники саботируют свои обязанности и, как следствие, государственная структура не работает, уровень производства снижается, а это, в свою очередь, отражается на материальном положении народа".

Вместе с тем, Салих обвиняет в происходящем не одну лишь администрацию, а политический режим Каримова, его порочные методы, которые принуждают людей делать заранее некачественную работу и искать источники своих доходов в коррупции.

В противовес действующему режиму, Салих видит государство, которое ставит перед администрацией требования качественного и квалифицированного выполнения своих обязанностей, абсолютной ответственности за результаты своей деятельности и неподкупности. Он пишет, что государство должно обеспечить свою администрацию достойной зарплатой и привилегиями, чтобы иметь полное моральное право карать нарушителей законности и мздоимцев. Таким способом администрация получала бы законное поощрение за свою рачительность по отношению к производству и к государству, которое доверило ей его руководством. Этим Салих проявляет свое понимание того, что в политической системе, в которой труд администрации оплачивается в соответствии с ее квалификаций и ответственностью, нет объективных причин для финансовых должностных злоупотреблений.

Салих резко критикует внутреннюю политику Каримова, которая пользуется деспотическими, волюнтаристскими методами и следует принципам старой тоталитарной системы, оставшимся в наследство от колониального советского режима. Когда Каримов пришел к власти, он заявлял, что невозможно свергнуть старую политическую систему без того, чтобы предварительно не построить новую. В то время, четыре года назад, Салих был согласен с таким подходом и закрывал глаза "на грубые политические ошибки правительства", пока не осознал, что в изменившейся действительности не строилось никакого нового государства. Салих оговаривается, что не все то, что пытался делать Каримов, было изначально неправильным – позитивные изменения не проходили по той причине, что сам Каримов не был к ним готов. Он пишет, что до выборов (в декабре 1991 года) правительство в некоторой степени вынуждено было принимать во внимание мнение народа. Но уже с 1992 года оно уже, все более откровенно, стало приобретать качества, враждебные народу. Автор приводит многочисленные примеры того как руководство республики запретило "Бирлик", конфисковало банковский счет партии "Эрк", закрыло пять областных газет и газету "Эрк", организовало избиение бывшего вице-президента Узбекистана Мирсаидова, заключило в тюрьму нескольких активных членов оппозиции. Он с горечью констатирует, что "Узбекистан превратился в страну стукачей, сыщиков и прокуроров".

Салих утверждает, что большая часть национального бюджета республики расходуется на содержание работников силовых ведомств. По мере увеличения людей, недовольных системой, растет количество надзирателей за порядком, и, соответственно, возрастает количество преследуемых и заключенных под стражу. Эта ситуация означает, что "правительство, подавляя недовольных, порождает в народе еще большее недовольство". Причина ужесточения террора властей объясняется страхом Каримова перед своим народом. Автор цитирует народную поговорку: "Когда у человека разорваны штаны, он боится любой щепки". "Штаны нынешнего режима порваны",– заключает Салих. Говоря иначе, нынешний режим боится всех и вся и поэтому он чувствует себя вынужденным контролировать каждый шаг каждого человека.

Внешняя политика Узбекистана, по мнению Салиха, страдает от недостатка практики и опыта дипломатической деятельности у руководства. Но еще более, от того, что в ней отражается ущербная и деспотичная политика самого Каримова. Автор утверждает, что средства для субсидирования внешней политики оседают в чьих-то карманах. Более того, зарубежные компании не хотят рисковать, вкладывая инвестиции в экономику Узбекистана, поскольку в стране нет твердой экономической политики, а вся ее система разъедена подкупом, кумовством и коррупцией".

Приводя примеры вопиющей некомпетентности узбекского правительства в установлении внешних отношений, он отмечает, что правительство не знало, чью сторону занять когда США бомбили Ирак, или же когда Армения оккупировала Азербайджан.

Несмотря на то, что "Эрк" находится в подполье, Салих все же надеется, что возглавляемая им партия сможет осуществить некоторые позитивные изменения в Узбекистане в деле демократизации общества и его экономики.

Говоря об оппозиции, Салих считает, что оппозиция необходима в любой стране, поскольку основной ее задачей является выражение мнений и интересов одной части гражданского населения, что дает ей гарантированное законом право и возможность контролировать действия другой части населения или политической партии, находящейся в данный период времени у власти.

"Первоначальной целью партии "Эрк",– напоминает он,– было преобразование Узбекистана в демократическое государство". Отвечая тем, кто утверждает, вопреки действительности, что Узбекистан уже стал демократической страной, он пишет: "для того, чтобы построить действительно демократическую страну, недостаточно простого принятия демократической конституции. Народ Узбекистана – формальный "обладатель" такой конституции, но она не приносит ему никакой пользы".

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Описанный в данной работе процесс политического развития Узбекистана, охватывает все 4 периода (с 1977 по начало 1995 гг.) и находит свое отражение в произведениях Мухаммада Салиха и в его собственной деятельности как политика-практика.

Взаимосвязь его поэзии, прозы, публицистических и политических статей с эволюцией политический процессов, протекающих в Узбекистане в указанный отрезок времени совершенно очевидна. Его произведения изменялись по стилю и содержанию вместе с меняющейся политической атмосферой, в которой формировалось узбекское общество и ростом собственного политического мировоззрения поэта и политика.

На протяжении первого периода Салих был ограничен в свободе и не имел возможности для открытого выражения своих мыслей и политических идеи, однако с началом перестройки и гласности он начинает все более решительно пользоваться предоставленной свободой слова. Первые ростки демократизации стали для поэта мощным импульсом для его личного участия в политических процессах, могущих внести позитивные изменения в жизнь узбекского общества, став для него определяющим фактором в выборе стези политической деятельности. Этот выбор радикально изменил не только его мировоззрение, но и жанр и стиль его публикаций.

На протяжении первого периода (с 1977 по 1985 гг.), когда в бывшем Советском Союзе существовали жесткие ограничения на свободу слова, стиль изложения Салиха был иносказательным и метафоричным. Это видно из его творчества данного периода – "Письмо к младшему брату" и трех рассказов о памятниках-статуях, в которых мысли автора выражаются иносказательно. С помощью скрытого смысла Салих дает читателю понять, что он – против жесткого контроля Москвы над всеми сферами жизни в Узбекистане, а ее присутствие нежелательно, и даже, порой, нелепо и комично. В этих произведениях Салих высказывает дерзкую мечту, что когда-нибудь российское влияние на его родной земле прекратится. В двух стихотворениях этого же периода Салих говорит о своей любви к узбекскому языку и показывает важность родного языка в сохранении культуры узбекского народа.

На протяжении второго периода (1986 – середина 1989 гг.), так называемая, "гласность" дала возможность Салиху для более четкого и ясного выражения своих мыслей относительно политической ситуации в Узбекистане. В своей речи на октябрском пленуме Союза писателей Узбекистана (в 1986 году) он требует политической реабилитации репрессированных в 20-30-е годы узбекских писателей и пересмотра негативных оценок в отношении истории и культуры узбекского народа. В таких выступлениях как "Здоровье женщинам", "Возвращение" и "Трудное пробуждение" Салих рассматривает проблемы экономики, здоровья населения республики, планирование семьи и экспансию хлопковой монокультуры, а в открытом письме академику Эркину Юсупову продолжает неустанно напоминать о значении узбекского языка и выдвигает требование, чтобы придать ему статус государственного языка.

Узбекское общество в этот период времени также, все более смело и открыто, начинают требовать независимости Узбекистана от Москвы.

Второй период завершается назначением Ислама Каримова на пост Первого секретаря ЦК компартии Узбекистана (лето 1989 г), когда массовые демонстрации достигают своего апогея.

На протяжении третьего периода (1989 – 1992 гг.) медленно уменьшается влияние Москвы, а с декабря 1991 года, после известного "августовского (1991 г.) путча" и последовавшего за ним обвального крушения Советского Союза, Каримов резко усиливает свой тотальный контроль за свободой слова. В этот период Салих с головой погружается в политический процесс: активно участвует в движении "Бирлик", создает свою политическую партию "Эрк", участвует в выборах в Парламент Узбекистана, а затем – в президентских выборах. В его статье "К светлым дням" отражена не только эволюция происшедшая в его индивидуальном мировоззрении, но и в общественно-политической атмосфере Узбекистана.

Получив самостоятельность, Узбекистан получил в наследство от советского прошлого и ряд тяжелых социально-экономических, экологических и социально культурных проблем, которые ему приходилось решать, полагаясь на собственные ресурсы. В результате, под предлогом установления стабильности и гражданского порядка, президент Узбекистана Ислам Каримов ужесточает надзор над обществом, беспощадно подавляет оппозицию и проявление любой формы инакомыслия.

На протяжении четвертого, последнего в нашем исследовании, периода (1992 – 1995 гг.) Салих, преследуемый режимом Каримова, вначале уходит в подполье, а затем покидает Узбекистан.

Вопреки своим заверениям держаться курса демократических преобразований, Каримов устанавливает в Узбекистане полный диктат над всеми сферами жизнедеятельности людей. В своей политике он проявляет открытое нетерпение к любому проявлению гражданских свобод и подвергает оппозицию циничному оговору и жестокому преследованию.

Тем временем, экономическое, экологическое, социальное положение Узбекистана и его населения продолжает ухудшаться. Узбекское общество при Каримове получает значительно меньше гражданских и демократических свобод, нежели во время периода гласности. Некоторые с ностальгией начинают вспоминать о "старых и добрых днях" советской жизни, когда они имели хоть и ограниченный, однако и гарантированный заработок, еду, рабочее место и бесплатное медицинское обслуживание.

Изгнанный сначала в Турцию, а затем в Германию, Салих, в одной из своих важнейших политических публикаций "К светлым дням" по-прежнему призывает свой народ мыслить и жить самостоятельно и не утрачивать светлых надежд на свободный и демократический Узбекистан.

Как одинокий и сумрачный памятник, стоящий в глубине аллеи и углубившийся в свои идеи, Салих уже вкусил славу и известность. Но теперь он вновь стоит один и отчужденный. Возможно, уместно вспомнить определение самого Салиха: "Великий человек – всегда одинокий человек".