Бахадыр Мусаев,
независимый исследователь, Ташкент

В Республике Узбекистан с приближением очередной годовщины независимости начинает традиционно набирать оборот, никогда не прекращающаяся пропаганда достижений страны, которые связываются с так называемой узбекской моделью развития. При этом стало шаблоном подчеркивать, что нельзя неосмотрительно копировать опыт и модель развития развитых стран, а исходить из национального своеобразия и добиваться высокого уровня и качества жизни.

Характерно также, что зачастую делается акцент на мысли: стратегия реформ, то есть узбекская модель разработана по инициативе президента Ислама Каримова, которая дает возможность осуществлять путь демократического развития.

Сам же глава государства, выступая 29 августа 2002 года на очередной сессии парламента, высказался следующим образом. "Сегодня у нас есть все основания заявить, что выбранная нами модель и основные принципы развития, которых мы придерживались не только в экономике, но и в политическом обновлении нашего общества, себя полностью оправдали."1

В связи с данным утверждением правомерно задаться вопросами :

- Что в действительности принесла народу Узбекистана эта модель развития за 12 лет независимости? Надо ли напоминать, например, о десятках тысяч мардикеров, толкающихся на перекрестках улиц Ташкента в страхе от преследований милиции ?;

- Надо ли говорить о том, как большие массы представителей малого и среднего бизнеса всеми правдами и неправдами стремятся прорваться в соседний Казахстан сквозь кордоны целой армии таможенников, пограничников, подразделений СНБ за потребительскими товарами?; Надо ли и о том, какая радость охватывает всех узбекистанцев, пользующихся плодами политики государства, объявившего себя реформатором? ;

- Надо ли - о том изобилии отечественной разнообразной качественной продукции, которая находит устойчивый спрос у платежеспособного населения ? ;

- Надо ли - о том, как продвинула страну так называемая узбекская модель по пути социального прогресса? ; Надо ли - о том…

Куда идет, вернее было бы сказать, к чему пришел современный Узбекистан?

И наконец, что ждет узбекистанцев в ближайшие годы?

Попытаться найти ответы на эти вопросы, значит, в частности, задуматься: есть какие-либо основания считать, что государство может реально претендовать на роль носителя преобразований?

Если же предположить, что государство действительно играет такую роль, то способно ли оно решать сегодня многочисленные новые проблемы в социально-экономической и политической сферах жизни общества.

Вопросы, вопросы, вопросы…

Известно во все времена в различных странах инициатором, проводником, а также гарантом реформ выступает исключительная личность, которая несет ответственность за их результаты. В контексте названного, на наш взгляд, верного суждения, тезис о том, что в Узбекистане реформатором является государство, на деле оказывается не иначе, как ширмой, прикрывающей силовые методы, неоправданную централизацию государственного управления, персонификацию власти и безответственность. Все это вкупе с установкой на приверженность к пресловутому "собственному пути" обрекает страну и ее народ на изоляционизм, отсталость и бедность.

Впрочем начнем сначала.

О том, как жило население Узбекистана в канун и в первые годы независимости дают представление следующие факты.

По данным доклада ПРООН (ПРОЕКТ "Макроэкономический анализ и обучение"), к 1991 году 75 процентов жителей республики имели среднедушевой доход ниже минимальной потребительской корзины. 2

В период 1991 по 1996 годы снизился более чем на 30 процентов реальный ВВП на душу населения. Это привело к возрастанию коэффицента Джинни по Узбекистану с 0,26 до 0,32, указывая на то, что доходы самых низкооплачиваемых слоев населения упали как в относительном, так и абсолютном исчислении. 3 Здесь следует учитывать и то обстоятельство, что резко снизилась (и продолжает снижаться) реальная стоимость заработной платы. В этом отношении показательны результаты изучения в 1992 году Республиканским Центром социологических исследований при Министерстве труда динамики изменения жизненного уровня населения в связи с либерализацией цен. В частности, на фоне разбалансированности рынка и инфляционных тенденций социологический опрос обнаружил в массовом сознании проявления тревог, источниками которых выступали понижение денежных доходов, состояние рациона питания, угроза безработицы. Так, на вопрос: каково материальное положение Вашей семьи сегодня, по сравнению с тем, что год назад?", абсолютное большинство (78,4 процентов), из числа охваченных опросом населения ответили "скорее ухудшилось" (выборка случайная общенациональная. Опрошено 907 ч.).

Симптоматично, что 84,6 процента опрошенных признались в изменении рациона питания семьи, который стал более скудным и бедным. Более трети (34,7 процента) респондентов задумались о безработице, лично им угрожающей, а 68,6 процента опрошенных высказывались откровенно, что в наибольшей степени затрудняет повседневную жизнь их семьи нехватка денег.

Другие результаты исследований общественного мнения независимо от самооценки опрашиваемых об их жизненном положении свидетельствуют о появлении угрозы обвального сужения возможностей людей удовлетворять свои базовые, элементарные потребности на уровне основных жизненных инстинктов. Достаточно упомянуть, что согласно опросам, проведенным в Узбекистане Международным фондом избирательных систем в период с декабря 1996 г. по февраль 1997 г., две трети респондентов утверждали: "каждый месяц не хватает денег для покупки основных продуктов питания"

По результатам исследования "Общественное мнение 1998", осуществленного неправительственной организацией "Ижтимоий фикр", только 10 процентов из числа опрошенных по общенациональной случайной выборке относят себя к тем, кто может не отказывать себе в продуктах и одежде. Для 61 процента респондентов самой неотложной проблемой в семье является нехватка денег самые необходимые продукты, одежду, лекарства. Более чем каждый четвертый (26,3 процента) из числа охваченных опросом считает, что он и семья стали жить хуже, чем раньше.

Бюджетные обследования того же 1998 года свидетельствуют аналогичным образом о серьезности положения, связанного с тем, что основная часть населения (76 процента опрошенных) не имеет достаточных средств для приобретения набора продуктов питания, которые составляют минимальную потребительскую корзину, ибо уровень экономической доступности продовольствия в 1,4 раза, а суточная калорийность продуктов животного происхождения в 2,6 раза ниже порогового показателя. Так, стоимостная оценка рекомендованного Министерством здравохранения для расчета минимального набора продуктов питания показывает, что для обеспечения данного набора требуется доход на уровне 4 670 сумов в месяц (в оценках мая 1998 г.). Указанным размером среднедушевого дохода располагают не более 30 процентов населения.

Время бежит и с исходом еще пяти последующих лет (1998-2003 гг), собранный воедино перечень итогов, которые получила страна, как и иные государства постсоветского пространства, представляет немалый скорбный список.

В перечне названного списка особенно выделяется группа проблем, связанная с обеднением народа. Это выражается в том, что не остановлен рост инфляции, повышаются цены на основные продукты пита ния и предметы массового потребления, происходит ухудшение уровня жизни и общего благосостояния людей, и. д и т. п. "Масштабы обнищания людей, ..- пишет Ричард Помфрет, - еще недостаточно осознаны, поэтому остаются неопределенными необходимость и характер соответствующей стратегии сокращения бедности". 4

Если же судить об экономическом и социальном положении Узбекистана через призму офи циальных статистических показателей, то оно является одним из самых устойчивых среди других стран СНГ.

Как отмечается отечественными экспертами, к основным тенденциям экономического развития страны в 1995-2000 гг можно отнести: превышение темпов прироста ВВП над темпами прироста населения, что способствует повышению уровня жизни; высокий темп инвестиций в основной капитал; стабилизацию темпов инфляции при положительных темпах зкономического роста, в результате чего растут реальные доходы и уровень жизни населения.5

Несмотря на эти, допустим, добросовестные доклады, отчеты экономистов, отражающих не менее упорную работу людей, ведомых прагматичными и рационально мыслящими управленцами, политиками, общественный пирог почему-то не очень увеличился. Относительно пирога можно представить и худшее, если за семью печатями Макроэкономстата хранятся, не подлежащие огласке результаты целевых исследований уровня доходов и уровня жизни населения.

Каковыми же являются реальные социальные условия жизни узбекистанского общества?

Можно сколько угодно рассуждать на предмет "жестких", "мягких" реформ, узбекской модели развития и пяти ее принципах, личного вклада президента И. Каримова открытого конст руктивным идеям, вникающего во все детали регулирования экономических, а с ними и социальных процессов, однако рассуждения подобного рода с позитивной направленностью будут диссонировать с социальными сторонами жизни узбекистанского общества.

Здесь к месту отметить, что отечественные эксперты, СМИ вслед за политиками повторяют о достижениях страны, в частности, динамике роста уровня доходов без поправок на инфляцию, повышения цен на товары и т. д.

Тогда как, достаточно привести только несколько примеров, чтобы убедиться: острота проблем, в плену которых находилось общество в первые годы независимости свойственна и нынешнему времени.

Известно ввиду отсутствия четкого определения бедности в Узбекистане, правительство использует понятие "малообеспеченные семьи" для определения тех, кто нуждается в помощи для удовлетворения самых насущных человеческих потребностей.6 Доля таковых семей в стране сегодня условно зафиксирована на уровне чуть менее одной трети от всего массива семей. На самом же деле в количественном выражении численность малообеспеченных семей значительно больше. Свидетельством тому являются ответы ряда председателей сходов граждан (махалля) на мой вопрос: какая доля семей, проживающих на вашей территории получает ежемесячную материальную помощь?

Все они, как договорившись отмечали, что получают пособия примерно около 30 процентов семей, но при этом сетовали на крайнюю нехватку денег, чтобы оказывать материальную помощь всем нуждающимся семьям, которых очень много.

Вот еще маленькие картинки к большим вопросам.

В беседе с корреспондентом независимой газеты "Новости Узбекистана" пенсионеры делают откровенные признания, касающиеся их материального положения. Например, Насиб Нематуллаев сказал: "Нас доводят до ручки. Зная, что пенсии для прожиточного минимума не хватает, умудрились и у работающих пенсионеров сократить пенсию на 50 процентов. А дополнительного приработка не хватает даже на транспорт, не говоря на обед всухомятку" 7 Другой ветеран труда, Собир Хатамов отмечает: "По моему наблюдению, 60 процентов пенсионеров живут за чертой бедности. Львиная доля получаемых денег уходит на оплату коммунальных услуг… Получаю пенсию в размере 22 600 сумов. Из этих средств 60 процентов вынужден тратить на коммунальное обслуживание, другие жизнеобеспечивающие услуги. Остальные 40 процентов, если даже жить очень скромно не хватает на пропитание" 8

Приведенные слова - отражение безисходной бедности и общего социального самочувствия узбекистанцев.

О нехватке средств на пропитание, о том, что большинство населения социально озабочено лишь стремлением элементарно физически выжить, что люди в массе своей психологически травмированы указывают и наблюдаемые конфликты в магазинных очередях за дешевыми костными продуктами. А увеличивающаяся численность людей, выброшенных на обочину жизни или опустившихся на самое социальное дно, сигнализируют: в ближайшей перспективе узбекистанское общество (при сохранении нынешних социальных условий жизни) поразит глубокий кризис.

Конечно от самих власть имущих, заявивших, что они избрали "путь к выправлению экономики и обновлению общества" (И. Каримов) не приходится слышать иного, как о глубоких преобразованиях и годах, значение которых для настоящего и будущего страны и народа не знают себе равных в нашей новейшей истории.

Одной из главных составляющих их выступлений является положение о якобы неуклонном повышении жизненного уровня. Вот, например, на заседании Кабинета Министров, состоявшегося 17 февраля 2003 года глава государства сообщал о том, за 2002 год существенно снизился уровень инфляции - в среднемесячном исчислении он составил 1,6 процента против 2,0 процента в 2001 году. В целом совокупные на душу на душу населения на душу населения возросли за год в 1,4 раза, а реальные доходы увеличились на 12,6 процента. 9

Фактически данные цифры содержат информацию, а равно признание, что инфляция съедает рост доходов. В самом деле, за весь 2002 год уровень инфляции - при упомянутом выше среднемесячном исчислении в 1,6 процента - более чем два раза превышал увеличение реальных доходов.

Однако адекватно судить о сложившемся порядке вещей в развитии социальных отношений следует не на основе лишь статистики и пусть даже критичных порою докладов президента И. Каримова.

Если слушать ушами и видеть глазами, уважать факты, то перефразируя философа, надо сказать: не все действительное так разумно и устойчиво, как желала бы власть. Хотя объективности ради можно подчеркнуть, что правительству удавалось до сих пор худо-бедно за счет вседозволенных средств сохранять в стране социальную стабильность. Вместе с тем, в настоящее время в условиях продолжающегося падения уровня и качества жизни, роста фиксируемой и скрытой безработицы, коррупции, нравственного и правового нигилизма и других заложенных в узбекскую модель развития деструктивных факторов было бы по меньшей мере проявлением инфантилизма ожидать, что в обществе не станут еще долгое время обозначаться явные признаки увеличения масштабов общей социальной напряженности и более резкого ухудшения социального самочувствия общества.

На наш же взгляд, имеются серьезные основания считать возможной такую направленность изменений, не исключая фактора внезапности и необратимости. Основания эти непосредственно связаны с тем, что остались неизменными институты бюрократического аппарата управления - номенклатура, кланы, местничество, которые воспроизводятся и укрепляются благодаря коррупции. Согласно данным ПРООН в части обследования частного сектора обнаруживаются, что коррупция как нерегулярная дополнительная плата за продвижение каких либо дел, является более острой проблемой в Узбекистане, чем в других странах. В Узбекистане 65 процентов фирм сообщают о том, что им приходится часто давать взятки. 32 процента других фирм сообщают о шантаже со стороны чиновников после дачи взятки.

Эти факты свидетельствуют: во-первых, что в стране нет явной и четкой борьбы с коррупцией; во-вторых, о доминированиив в среде чиновничества (читай в аппарате власти - Б.М.) вседозволенности, бесконтрольности и соответственно дефиците честности.

Стало общим местом писать, говорить о бюрократическом аппарате, пронизанном коррупцией. Однако не будет излишним повторить: государственная система управления или госслужба не действенна, не профессиональна и коррумпирована; по своим характеристикам современная госслужба не может адекватно выполнять своих должных функций.

Высказываясь тезисно отметим:

- за 12 лет независимости в Узбекистане не создано государство, которое могло бы реализовывать положения Основного Закона и проводить в жизнь провозглашенный курс демократических реформ;

- аппарат государства составляют в массе своей инертные служащие, превратившие занимаемые ими должности в свои вотчины;

- государство аппарат которого формируют чиновники, изначально имеющих социальную установку прежде всего оправдывать "оказанное доверие" своего протеже, решать собственные финансовые проблемы, используя служебное положение, такое государство, как говорится, по определению не может быть реформатором.

При сложившемся в стране порядке вещей, становится анахронизмом и мягко выражаясь, проявлением научной некорректности утверждение, что есть узбекская модель развития, которая "работает" на стратегию реформ и построение гражданского общества или, например, что институт власти нашей страны цементируют нормы нравственности, которые якобы привиты тысячилетним существованием государственности в рамках азиатского способа производства.Именно так пишут отечественные исследователи Нурислом Тухлиев и Алишер Таксанов в своей, насколько мне известно, самой толстой книге-апалогии "Национальная Экономическая Модель Узбекистана", изданной в Ташкенте в 2000 г.(см. стр42.)

В настоящий период времени политический истеблишмент Узбекистана делает лишь вид, что претворяет в жизнь программу либерализации всех сфер жизни общества. Это, с позволения сказать, "претворение" происходит в условиях непрекращающегося "диалога" главы государства с народом "в форме дидактического монолога, продиктованного с недосягаемой высоты" (Альбер Камю). Как нам представляется, в стране сложилась ситуация, когда "завтра всегда поздно" и власти требуется проявить наконец политическую волю, готовность взять на себя настоящую ответственность за судьбу страны и ее народа. Сегодня уже становится угрожающим безопасности государства, общества и личности продолжать попытки сеять иллюзии, заниматься риторикой и сохранять "склонность жить в мире фраз, а не фактов" (З. Фрейд). В данной связи уместно напомнить, ставшее хрестоматийным фрейдовское положение о том, что такое отчуждение от мира реальности необходимо приводит политических лидеров (живущих в мире своих фантазий) к отождествлению себя с благодетелями человечества, а в реальных действиях эти люди начинают воспринимать народ как неодушевленный материал, "сырую глину", из которой можно лепить что угодно. Они подставляют под удар миллионы людей во имя спасения своих фанатичных идей…10

Отслеживаемые здесь и сейчас в Узбекистане фактические социальные условия жизни показывают, что не было и нет в природе узбекской модели развития, а есть прожект некоего третьего пути. В названном прожекте, которым охвачен нынешний президент Узбекистана, на наш взгляд, предполагается решение двух задач.

С одной стороны ставится задача сохранить властный авторитет президента, как единственного, незаменимого и главное непогрешимого. Названная задача вызывает с необходимостью абсолютное неприятие малейших проявлений критики, оппозиционизма в адрес главы государства. В то же время в качестве второй задачи провозглашается стратегический курс на демократические реформы. Нет необходимости доказывать, что эти две задачи взаимно отрицают друг друга.

Вместо резюме.

Реальная жизнь разрушает мифы сегодняшнего дня, включая миф об "очень светлом будущем". Повидимому кончилось время сказок, предназначенных для усыпления рациональных сторон общественного и индивидуального сознания, исключения возможностей становления в их содержании элементов сомнения, критичности в отношении институтов власти, персонифицированное в первую очередь главой государства.

Тем не менее, сегодня с сожалением, следует констатировать, что исчезает из менталитета народа Узбекистана, присущая ему прежде потребность в уважении власти. Это в свою очередь порождает опасность ускоренной трансформации мифов о власти и становлении мифов, связанных с религиозной самоидентификацией, где значительное место в их содержании занимает архаика, соединенная с законами шариата, другими предрасудками традиционного общества. В совокупности все эти мифы на фоне маргинализации и пауперизации "низов" и политики двойных стандартов, лжи, лицемерия "верхов" ведут к взрывоопасным ситуациям, так как они (мифы) могут быть управляемы и направляемы идеологами нетрадиционных течений ислама.

Неоправдавшиеся ожидания улучшения экономического благополучия привели к изменению общественных настроений в Узбекистане, в которых видна не вооруженным глазом утрата "верхами" морально-психологической власти - власти нормирующих сознание людей "общественных" настроений.

Если называть вещи своими именами, то годы независимости - это время потерянных надежд. И все же следует не предавать забвению истину "…люди, не боящиеся поражений, не дадут угаснуть пламени свободы" (Джордж Сорос). Она, эта истина, заставляет думать: пора перестать ускоряться в никуда, а нормально, не изобретая велосипед, поставить целью развития (как все независимые государства) стремление попасть в русло интеграционных мировых процессов. Безусловно речь идет о общецивилизационных моментах экономического и политического развития, адекватном восприятии и становлении общепризнанных демократических норм, открытости и транспарентности, соблюдении прав и свобод личности, обеспечении достойных условий жизни для человека.

Именно обретение настоящего, а не фиктивного стремления попасть в русло интеграционных мировых процессов позволят, как нам представляется, избежать глубокого кризиса и робко надеяться, что негативные социальные процессы в Узбекистане не примут необратимый и катастрофический характер с вытекающими отсюда последствиями для всего региона.

5 апреля 2003 г.

Использованная литература
1. см. Основные Направления Дальнейшего Углубления Демократических Преобразований и Формирования Гражданского Общества в Узбекистане. Доклад Президента Ислама Каримова на девятой сессии Олий Мажлиса. г "Народное слово" 30 августа 2002 г
2. см. Методологические подходы к анализу бедности в Узбекистане. Т.1997, с 5
3. см. Узбекистан : Общая оценка страны. ООН 2001, с15
4. см. Помфрет Ричард. Сравнительный анализ национальных стратегий по сокращению бедности : Узбекистан, Казахстан, Кыргызстан. ж "Экономическое обозрение" январь 1998, с 32
5. Доклад О Человеческом Развитии Узбекистан 2000 Т. 2001, с 19
6. См об этом Узбекистан: Общая Оценка Страны. ООН 2001, с 15
7. См Баходир Юлдашев Открытый микрофон г. "Новости Узбекистана 7 марта 2003 г, с 12
8. См там же.
9. См г "Народное слово" 18 ФЕВРАЛЯ 2003 Г
10. см. Фрейд З., Буллит У. Томас Вудро Вильсон. Двадцать восьмой президент США. Психологическое исследование. М."Прогресс" 1992, с 9