Нурлан Сулейменов, специально для ЦентрАзии

Вчера в казахстанском Парламенте состоялось голосование по вопросу о доверии правительству Тасмагамбетова в связи с принятием Земельного кодекса. Итоги голосования оказались вполне ожидаемыми (Мажилис Кабмину не доверяет, Сенат - доверяет), хотя количество голосов, поданных нижней палатой против правительства и закона (55!) - откровенно говоря, удручает.

Удручают и две основных оценки, которые были даны событиям последней недели - "политический (конституционный) кризис" и "победа правительства". На наш взгляд, ни одна из этих оценок неправомочна. Прежде всего в том аспекте, который касается кризисной природы конфликта.

Как известно, Конституция 1995 года, основанная на приоритете президентской и исполнительной власти над прочими ветвями, принималась с целью политико-правового обеспечения либеральной модернизации казахстанской экономики. И как раз таки и была запрограммирована на "силовое" продавливание "проблемных" законопроектов (иными словами - речь идет о закрепленном в Основном законе праве Государства проводить рыночное преобразование общества и экономики против их воли, но в их же интересах). Поэтому говорить о конституционном кризисе, по меньшей мере, неуместно.

Что касается "политического кризиса", то первоначально надо разобраться с задачами, которые стояли у каждой ветви власти перед принятием Земельного кодекса. Президент Назарбаев ранее, в своем Послании к народу Казахстана, объявил законодательное закрепление свободной купли-продажи земли одной из приоритетных задач своего правления. Идеология нового Земельного кодекса является, по сути, завершающим аккордом либерализации казахстанской экономики.

Для Парламента задача выглядела совершенно иным способом - принять Земельный кодекс, максимально очистив его от политических нежелательных аспектов и переработав его в интересах, как "народных" (особенно важно в период выборов), так и тех политических сил, что стоят за рядом депутатских фракций.

Нельзя не отметить излишнюю негативизацию оценки депутатской деятельности со стороны ряда проправительственных СМИ, совершенно неоправданную ни по форме, ни по содержанию. Хорошо хотя бы то, что упомянутые СМИ не скатились до примитивизма, свойственного оппозиционной прессе (заклеймившей в свое время парламент как нелегитимный, а после того, как выяснилось, что у ряда депутатов "поплыла" ориентация, сразу про "нелегитимность" забывших). Если не учитывать важность принятие Земельного кодекса в первоначальном варианте, то его переработка в Мажилисе имела свои плюсы: учитывая хотя бы консолидированность и умеренность проекта. Однако решение правительства о проведение Земельного кодекса посредством вотума доверия Кабмину и предсказуемый итог голосования в верхней палаты сделал Мажилис одним из победителей произошедшего конфликта - консолидированное голосование депутатов против правительственного законопроекта позволяет им набрать дополнительные очки в предстоящей через год выборной кампании, с одной стороны, и делает серьезную заявку на рост политического веса нижней палаты - с другой.

Для премьер-министра (и части правительства) президентское поручение к числу приятных задач, естественно, не относилось - в силу неоднозначного восприятия законопроекта в обществе (что подтвердила и нынешняя ситуация в Парламенте). Однако, продавливание кодекса через Парламент позволяло реализовать ряд других политических задач правительства - прежде всего, укрепления позиций и увеличения потенциального срока пребывания у власти. Перманентно предпринимались попытки представить "конституционный ход" премьера как "хитрый (сильный и т.д.) политический маневр", для чего был ангажирован ряд СМИ, а также всевозможных аналитиков (в том числе и всевозможных "аналитиков", заинтересованных в частом мелькании на телеканалах).

Первый же шаг - запрос в Конституционный совет - четко продемонстрировал желание Кабмина спихнуть ответственность при расхлебывании последствий провального рассмотрения Земельного кодекса в Парламенте на Конституционный совет, Администрацию президента и т.д. Однако Хитрин, организовав быстрое рассмотрение правительственного запроса в пользу правительства, вернул подачу обратно Тасмагамбетову. А премьер был вынужден идти до конца, нанеся серьезный удар по позициям правительства и в Парламенте, и в обществе. Юридически вотум доверия получен, на практике же - более двух третей депутатов отказали ему в поддержке.

Как бы то ни было, решение о смене правительства принимает президент. И фраза премьера в ходе пятничного выступления в парламента ("О каком политическом капризе вы говорите, когда на карту поставлена судьба кабинета, возглавляемого мной!?") была обращена не столько к депутатам, сколько к президенту - мол, кабинет готов пожертвовать собой ради выполнения задачи, поставленной президентом. Хотя, конечно, такая постановка не совсем правомерна - президент сформулировал идеологию кодекса, текстуально же законопроект, подвергшийся столь суровой критике, готовился в правительстве.

В любом случае, Земельный кодекс миновал Парламент и направился на подпись к президенту. Стратегически президентская инициатива реализована; премьер свои задачи выполнил, Мажилис доказал (и самому себе, и всем окружающим) свою принципиальность. Можно ли после этого говорить о кризисе? Повторюсь, конституционного кризиса не было, однако, в данном случае речь идет о серьезном кризисе политического менеджмента со стороны правительства. Проведение через парламент столь серьезного законопроекта через вотум доверия означает, что правительство оказалось не в состоянии задействовать иные способы работы с депутатами.

Вместо серьезной и кропотливой работы, готовности идти на компромисс хотя бы по ряду статей, использования конструктивного потенциала Сената, Кабинет министров избрал наименее трудоемкий и наиболее "эффектный" путь…

Однако, помимо трех победителей - президента, правительства и парламента есть и еще один реальный победитель - Нурсултан Назарбаев. Сознательно оставшись за рамки нынешнего политического противостояния и дав возможность каждому самому выбрать "инструментарий" решения проблемы, президент сохранил за собой статус высшего арбитра и - что не менее важно - позволил лишний раз убедиться в том, что без вмешательства президента политический процесс легко превращается в политический шоу.

Как бы то ни было, Земельный кодекс практически принят (решение осталось за президентом), а значение этого события для казахстанской экономики более чем велико.