Куда катимся? Запад о Центральной Азии
The Economist, 26 июля 2003 года

Даже спустя больше чем десять лет после обретения независимости, демократические реформы проводятся медленными темпами

"Политика в Узбекистане - это как игра в теннис. Ты не можешь изменить размер корта, форму мяча, ракетку, высоту сетки или правила игры. Все, что ты можешь выбрать - это цвет шорт," - говорит зарубежный дипломат.

Каримов, президент Узбекистана, большой любитель тенниса, и, если пройтись по политике других центроазиатских стран, то их лидеры любители такого же вида спорта.

После обретения независимости, центроазиатские страны, как казалось, пошли разными политическими путями. Кыргызстан и Казахстан пошли путем либерализации. Всего несколько лет назад, Кыргызстан был известен как "Швейцария в Центральной Азии" - не только благодаря своей топографии, но и перспективе развития. Узбекистан, с другой стороны, оставался страной с диктаторским режимом, а Туркменистан обернулся в страну - карикатуру Сталинизма; президент Туркменистана переименовал названия месяцев в году в имена известных туркмен, включая самого себя. Тем временем, Таджикистан погряз в гражданской войне.

Спустя десятилетие, различия между странами увеличиваются. Узбеки до сих пор считают свою страну открытой тюрьмой. Но, выезжая из страны в Казахстан или Кыргызстан, можно почуствовать ощутимые изменения в атмосфере; правозащитники громче заявляют о себе и средства массовой информации более независимы. Политическая оппозиция Казахстана, скорее всего, самая эффективная в регионе. Зарубежный дипломат, работающий в Казахстане, говорит, что если сравнить состояние политической оппозиции и правозащитных организаций в Казахстане и у его соседей, то Казахстан находится далеко впереди. Но, согласно Фридом Хауз, группе, занимающейся мониторингом прогресса в таких областях, как избирательный процесс, гражданское общество, управление и свобода прессы, Казахстан катится вниз даже быстрее, чем его соседи.

Руководители стран по всему центроазиатскому региону продлили сроки своих полномочий путем проведения серии референдумов, и, в то же время, роль парламентов была занижена с целью передачи больших полномочий исполнительной ветви власти.

Сапармурад Ниязов, президент Туркменистана, даже и не думал показывать демократические амбиции. В 1994 году он провел референдум для продления своего президентского правления на следующие пять лет, а в 1999 году он был переизбран президентом на всю жизнь. В Таджикистане, референдум, проведенный в прошлом месяце, утвердил изменения в конституции страны, позволяющие Рахмонову оставаться у власти до 2020 года.

Согласно общепринятым демократическим критериям, все выборы, проводимые в регионе, не были ни свободными ни справедливыми.

И в то же время, пресса была подавлена, несмотря на немногочисленные косметические улучшения. Недавно Узбекистан отменил официальную цензуру, но до сих пор в стране нет независимой или оппозиционной прессы. Не в "швейцарской манере" была обременена более чем 30 судебными тяжбами и грудой штрафов основная независимая газета Кыргызстана "Моя Столица". Но в июне, после того, как машина редактора загадочным образом загорелась, газета закрылась.

Несколько месяцев назад был обвинен в изнасиловании несовершенолетней известный журналист Казахстана, Сергей Дуванов, писавший о правах человека и коррупции. Сейчас он находится в тюрьме. За последний год, несколько других журналистов были избиты. Оппозиционные газеты, такие как "Солдат" и "Ассанди Таймс", были подвергнуты бесконечным судебным процессам. И в Казахстане и в Кыргызстане, родственники президента владеют большими паями в средствах массовой информации.

Мученники ради цели

Оппозиционные партии по всему региону находятся в тяжелом положении; члены партий регулярно высылаются из стран или заключаются в тюрьмы. Правозащитников в Узбекистане до сих пор сажают в тюрьмы, где пытки являются систематическим явлением.

Оппозиционные движения Туркменистана, появившиеся после обретения независимости, были быстро уничтожены и сейчас лидеры оппозиции действуют из-за рубежа. Но даже в более либеральном Кыргызстане Феликс Кулов, основной лидер оппозиции, находится в тюрьме. Два главных лидера Демократического Выбора Казахстана (ДВК), оппозиционной группы, были заключены в тюрьму в прошлом году. Один из них был освобожден в мае после обещания оставить политику.

И есть масса других путей для давления на оппозицию.

Эмиль Алиев, начальник штаба партии Феликса Кулова "Ар-Намыс", объяснил, что в прошлом январе партия вынуждена была освободить свои офисы в третий раз, так как арендодатель оказался под давлением властей. Члены партии не смогли найти какое-либо новое помещение и сейчас они встречаются в различных кафе и полагаются на свои адресные книжки и сотовые телефоны. Несмотря на многочисленные просьбы, партия никогда не получала разрешение на проведение общественных собраний. Также мучаются родственники членов партии. Братья Алиева потеряли свои места работы и его жена была уволена из государственного университета. В прошлом году, власти Казахстана ужесточили регистрацию партий. Из предыдущих 19 партий, только семь признаны действительными. Правительство объяснило эти действия тем, что оно хочет отсеять те партии, которые не имеют реальной базы, но, на самом деле, кажется, что правительство увеличивает свой контроль.

Оппозиционные партии несут часть ответственности за собственную слабость.

Партии намного лучше протестуют против нарушений прав человека и недостатка демократических реформ, чем предлагают реальные альтернативы. Политика этих партий выглядит неопределенной. Большинство из них богаты принципами, но не имеют денег. Кроме того, члены парламента избираются за их личные качества или региональную, родовую принадлежность, чем за их идеи. Эта проблема была усилена самой системой, при которой только ограниченное количество мест в парламенте выделено для политических партий.

Все это значит, что большинство условных оппозиционных партий являются непрочными структурами со слабой поддержкой.

Так почему же страны в этом регионе стоят на месте, многие даже скажут, двигаются в обратном направлении по пути демократических реформ? Некоторые из трудностей могут быть кажущимися, чем реальными. В течение последних нескольких лет, Запад больше вовлечен и информирован о регионе и сейчас Запад понимает, что у него были сверх оптимистичные ожидания по поводу региона. Все президенты этого региона были сформированы советской системой и было бы наивно думать, что развал Советского Союза мгновенно превратил этих аппаратчиков в демократов. После обретения независимости, некоторые из них приняли более либеральные политические стратегии, чем другие. Но их базисная философия остается такой же: противостояние государству кого-либо или чего-либо является угрозой режиму, и, следовательно, стабильности страны. Гражданская война в Таджикистане только укрепила эту точку зрения.

Зарубежные наблюдатели верят, что ухудшение ситуации произошло как следствие11 сентября, что привело к снисходительности Запада на нелиберальные региональные привычки. Это, несомненно, явилось ухудшающим фактором, но местные журналисты и правозащитники думают, что изменения начались в середине 90-х годов. В течение первых лет независимости региональные лидеры, привыкшие получать директивы из Москвы, были предоставлены самим себе со множеством новых проблем, начиная с экономического развала и социальных протестов и кончая расцветающей оппозицией и независимой прессой.

У лидеров стран ушло несколько лет, чтобы научиться контролировать новую ситуацию.

Возникновение более сильной оппозиции из самой системы в Казахстане и Кыргызстане наряду с возникновением коррупционных скандалов в недавнем прошлом, сделало режимы более авторитарными.

Что дальше?

Не имеет значения, как много власти аккумулировали сегодняшние руководители. В конце концов, они не вечны. Ходят слухи, что у президента Узбекистана Каримова лейкемия. У Ниязова, лидера Туркменистана, слабое сердце. Если только они не будут цепляться за власть до самой смерти, то, скорее всего, руководители постараются передать власть в руки своих преемников не только для защиты их политического наследства, но и для охраны собственного будущего.

В течение этих лет, политическая власть стала тесно связана с деловыми интересами, если не сказать открыто, коррупцией. Это значит, что у сегодняшних лидеров и их приспешников могут возникнуть проблемы с законом как только они отойдут от власти. Эти проблемы могут очернить память о них как о первых президентах новых независимых государств.

Тем не менее, положение дел показывает, что даже свобода СМИ в более либеральных странах не позволяет затрагивать вопрос о коррупции в верхах.

В Кыргызстане закрытие газеты "Моя Столица", похоже, связано с расследованием газетой дел, связанных с зятем президента. В Казахстане, расследуемый журналист Дуванов, скорее всего, расплатился за написание большего количества статей о коррупции, чем власти могли воспринять.

И средства массовой информации, желающие продолжать свой бизнес придерживаются правила не упоминать о процессе, прозванном "Казахгэйт", расследуемом в Америке о якобы сделанных выплатах, когда контракты распределялись между зарубежными нефтяными компаниями. Средства массовой информации, игнорирующие это правило, получают гору судебных тяжб и налоговые проверки.

Тем не менее, переход к следующему поколению руководителей может нарушить текущий баланс среди руководящей элиты; и, таким образом открыть дорогу для изменений. Политическая сила в Центральной Азии базируется на региональных, клановых или племенных группах солидарности и, иногда, на деловых интересах. Эти интересы взаимодействуют глубже, чем идеологические. В Кыргызстане традиционно правители - выходцы с севера, что вызывает растущее недовольство на юге.

Казахстан разделен на три группы (кланы с отдаленными географическими корнями); в Туркменистане очень сильны племенные отношения. В Узбекистане правящая элита состоит из разнообразия конфликтующих кланов и заинтересованных групп, но Каримов искусно управляет ими, благодаря чему ни один их этих разнородных кланов или групп не примкнул к оппозиции.

Последствия неконтролируемого регионального соперничества были болезненно проиллюстрированы в Таджикистане, где гражданская война продолжалась не на идеологической почве, а на межрегиональной. Страной долго правили северные худжантцы в союзе с южными кулябцами. Во время гражданской войны, кулябцы боролись против центральных гармийцев и выходцев из восточных Памирских регионов. Послевоенная договоренность привела к подписанию мирного соглашения, согласно которому власть распределялась между выходцами из Куляба, родного региона президента страны и Гарма, оставив север страны вне соглашения. Это вызвало недовольство на севере страны. Север, несмотря на свой традиционно светский взгляд, стал базой оппозиции.

Переход к новой плеяде руководителей может стать причиной откола руководящей элиты при том, что новые фракции будут владеть преимуществом. Если оппозиция станет сильнее, то возможным сценарием может стать появление кандидата, который устроит и оппозицию и правящего президента, при соглашении, подслащенном некоторым видом помилования. Но такой переходный период еще в меньшей вероятности может в дальнейшем привести к подлинным выборам. Тем не менее, наиболее возможным исходом может стать "Путинский сценарий", при котором президенты взрастят уступчивых преемников, а затем спокойно уйдут на пенсию, оставив политическую систему практически не измененной.

Как долго может длиться этот переходный период к справедливой демократической системе? Возможно дольше, чем кажется приемлимым. Как заявил один зарубежный дипломат: "Календарь для переходного периода, который мы подсчитывали в уме, нужно изменить. Этот процесс займет по крайней мере 10-15 лет".

Источник - "The Economist".
Перевод - Тимур Ниязов, Танлов США