Еще раз к вопросу об "арийской культуре"
(продолжение, начало см. 17.09.2003)

А.Гершензон

Центральная Азия оказалась не обойденной историей и становится свидетелем знаменательного сдвига в националистической теории одного из новых государств, вдохновленного "арийскими идеями". Мы слышим, например, предостережения, обращенные к отдельной нации, о том, что кто-то "простирает руки" к ее арийскому культурному наследию, и настойчивые призывы к интеллигенции защитить ее духовные достижения от посягательств неких внешних сил, наделяемых фантастической способностью тотального разрушения накопленных на протяжении веков духовно-нравственных и культурных ценностей "народов арийского происхождения".

Э. Рахмонов заявляет о своем намерении объявить 2006 год Годом арийской культуры, "в целях сохранения и воспитания подобающего отношения к культурному наследию наших предков, достойной оценки предков в историю человечества и укрепления национальной гордости будущих поколений".

Нельзя не оценить по достоинству это стремление к возрождению подлинного национального духа, сохранению собственного культурного наследия и национального достоинства, способное возвысить любого лидера в глазах его нации, чему человечество уже не раз становилось свидетелем, - правда, в другую эпоху, с другими действующими лицами, но все в том же контексте "арийства", мессианства и культурного превосходства. Чем оборачивается такое величие, уже известно. О каком "воспитании подобающего отношения" к национальному наследию и духовным корням можно говорить, выказывая не только полное отсутствие такового в самом себе, но и явное пренебрежение к урокам истории, научной объективности логике и, наконец, просто к моральным, принципам?

Что, на самом деле, кроется в многозначительных словах о "древней культуре народов арийского происхождения" и "особой ответственности" ее "преемников" перед будущими поколениями? Как же, в таком случае, быть с ответственностью перед прошлыми поколениями, перед миллионами людей, ставших жертвами обоснованного "арийскими" теориями террора и последовательного уничтожения? Какая ностальгия движет Э.Рахмоновым? Неужели, воспоминания об Альфреде Розенберге?

От призывов к интеллигенции обратиться к культу мифических предков недалеко до таких "поисков духовных источников", которые велись, например, институтом "Аненэрбе" ("Наследие предков"), известного своими разработками в области расовой доктрины - того самого "научного" сектора Ваффен-СС, который в некоторых концептуальных кругах СНГ сегодня называют "интеллектуальным оазисом национал социалистического режима". Не хотелось бы думать о возможности создания такого "оазиса" в Центральной Азии.

Возможно, под "арийцами" просто имеются в виду представители народов, говорящих на современных языках индоевропейской семьи. Ведь Э. Рахмонов подчеркивает языковой аспект арийской общности, говоря, что "культура арийских народов сохранилась во многом благодаря таджикско-персидскому языку, средневековые версии которого дошли до наших дней".

Таким образом, язык выдвигается в качестве определяющего элемента (арийской) идентичности. Между тем, в наши дни результаты многосторонних исследований в этой области показали абсолютную неправомерность признания языка в качестве единственного и ключевого показателя пределов этнической истории и этнической принадлежности того или иного народа. Например, многочисленное тюрко-язычное население, сосредоточенное на территории современной Центральной Азии в средние века, складывалось на протяжении долгих лет на базе оседлого ирано-язычного населения в процессе его многократного слияния с новыми тюркскими элементами. Кочевые узбекские племена вошли в уже сложившееся тюркское и тюркизированное население лишь как последнее слагаемое, передав ему имя. В ХI в. согдийцы Семиречья были двуязычными и постепенно растворялись в тюркской этнической среде. Подобные процессы наблюдаются вплоть до наших дней: народ хардури (этнические таджики) говорит на таджикском языке с большой примесью "узбекизмов".

Как отмечает таджикский ученый Б.Гафуров, "культурные сокровища таджикского народа были достоянием узбеков, равно как и достижения узбекской культуры, широко усваивались таджиками; характер материальной культуры, обычаи, народное искусство - все это родственно, порой неразличимо. Древнейшая, древняя, а во многом и средневековая история этих народов очень близка, а нередко и идентична, причем развивалась она на одной и той же территории". Величайшее наследие Абу Абдаллаха Рудаки, Абу Али Мухаммада Балами, Абу Мансура Мухаммада ибн Ахмада дакики, Абу-л-Касима Фирдоуси, Абу Али Ибн Сины ("Х-Х вв.), Насир-и Хосрова (ХI в), Ходжи Хасана Нисари, Зайн ад-дина Васифи, Камал ад Дина Бинаи, Бадр ад-Дина Камали, Абд ар-Рахмана Мушфики (ХIII-ХIУ вв.) и многих других поэтов, философов, ученых, писавших на дари и дари фарси, признается уникальным и достойным самого уважительного отношения, как в Центральной Азии, так и во всем мире. Более того, оно признается неотъемлемой частью общей культуры центральноазиатских народов, без которой было бы немыслимо их культурно-историческое развитие. Кто же посмеет "простирать руки" к этому наследию, как настойчиво внушает таджикам Э.Рахмонов?

Успехи и достижения "исследователей, изобретателей, деятелей культуры, писателей, которыми мы можем сегодня, в век бурного развития и уникальных открытий, гордиться перед лицом человечества", которых так страстно ищет, но не видит, Э.Рахмонов, конечно же, уже существуют. Именно они убедительно свидетельствуют о том, что изжившие себя теории, к которым относится и "арийская", отождествляющие расы с теми или иными народами, и давние попытки рассматривать регион преимущественно как арену столкновения различных этнических образований и рас, являются научно несостоятельными и бессмысленными.

Сегодня уже очевидно, и труды авторитетнейших таджикских историков это подтверждают, что история таджикского народа неразрывно связана с историей других центральноазиатских народов и не может быть глубоко понята вне этой взаимосвязи, как и вне исторического развития народов Индии, Пакистана, Афганистана, Ирана, арабских стран. По словам Б.Гафурова, "особенно тесно связаны таджики и узбеки - народы, сложившиеся на общей этнической основе". Если говорить в излюбленных Э.Рахмоновым расовых терминах, эти народы относятся к одному и тому же т.н. памиро-ферганскому, или европеоидному расовому типу Среднеазиатского междуречья, который некоторые исследователи сближали с альпийским. При этом монголоидные признаки, заметнее проявляющиеся в узбеках, чем в таджиках, были примешаны к ним в период монгольских завоеваний, а в узбеках карлуках, ничем не отличающихся от таджиков, не выражены совсем. Точно так же и южносибирский (туранский) тип казахов и киргизов, да и в целом древнейшее население территории Центральной Азии, относились к европеоидной расе, как показали еще прошлом веке многочисленные археологические и палеоантропологические исследования. Несмотря на то, что таджикский и узбекский народы оформились в разное время и говорят на языках разных лингвистических групп, они имеют общий основной этно-антропологический субстрат и тесно переплетенные между собой исторические судьбы и культуры, ибо "тюркские и восточноиранские племена и народности, таджикский, узбекский и другие народы Средней Азии бок о бок жили в одних и тех же государственных образованиях, в одних и тех же городах и поселениях".

Более того, если эта этническая и культурная общность народов Центральной Азии и практическая невозможность выделения среди них "чистого расового" элемента продолжают оставаться спорными для некоторых наших современников, им следует обратиться к новейшим молекулярно-генетическим исследованиям, проведенным международной группой ученых-генетиков совместно с этнологами и лингвистами в рамках глобального проекта "Геном человека" на материале изучения 21 этнической группы и популяции (узбеки, таджики, туркмены, уйгуры, дунгане, киргизы, казахи, каракалпаки, ягнобцы, армяне, грузины и др.) (Доклад Евразийский хартлэнд: континентальный взгляд на многообразие У-хромосомы). В ходе совместных исследований Института иммунологии АН РУз, Стенфордского и Оксфордского университетов в 1996- 2000 гг. были получены уникальные свидетельства о миграции людей в доисторические времена на территории Евразии, о молекулярном этногенезе популяций Центральной Азии.

Эти исследования ясно показывают, что народы Центральной Азии - одни из самых древних на континенте, их обитание в регионе насчитывает сотни тысяч лет. Ранние поселения людей, анатомически идентичных современному человеку, существовали на территории Центральной Азии 40-50 тысяч лет назад. Но существует только одна нить, которая непрерывно соединяет ныне живущих с их предками и прародителями - нить наследственности или нить ДНК. Популяционно-генетические исследования показали, что из Центральной Азии древние народы мигрировали в Европу, Америку и Индию, что способствовало распространению потомства, происходившего от У-хромосомных гаплотипов, являющихся определяющими для европейцев (М173 и его "предок" М45), американских индейцев (М3) и народов индоиранской группы (М17). Эти евразийские гаплотипы были обнаружены главным образом в Центральной Азии, что указывает на регион, как основной источник этих миграций. Предполагаемый возраст основного европейского гаплотипа М45 (40 тысяч лет) совпадает с первым появлением анатомически современных людей в Южной Сибири в период между опустыниванием южной части Центральной Азии и исчезновением человеческих останков в низинных землях этого региона, когда его население устремилось с юга на север Центральной Азии, вслед за крупными копытными - в степную зону. Эта начальная миграция могла способствовать последующему передвижению народов на Восток и Запад. Точно так же, по европейскому гаплотипу М 173, вероятно возникшему в Центральной Азии, прослеживается раннее продвижение населения из этого региона в Европу в период верхнего палеолита (30 тысяч лет назад). Крайне высокая частота обнаружения этого гаплотипа у современных народов Западной Европы может быть результатом потока миграции, совпавшего с предполагаемым дефицитом населения на Западе во время пика последнего ледникового периода. Так, древнее население Центральной Азии послужило источником современного разнообразия У-хромосомы у европейцев и североамериканских индейцев.

Генетики также обнаружили свидетельства древних миграций населения с юга России и Украины в западном направлении (т.н. индоиранские генетические носители М17), возможно, в результате приручения лошади, которое произошло в этом регионе примерно в З в. до н.э. Об этом говорит распределение и возраст индоиранских генетических носителей в Европе и Центральной и Юго-Восточной Азии и образцы археологических предметов курганской культуры, оставленных населением, говорившем на индоевропейском языке.

Генетический носитель индоиранской группы наиболее часто встречается у индоевропейских народов Шоураштраны, Тамил Наду, южной Индии, чем у их соседей, говорящих на неиндоевропейских языках. Исключительно часто этот носитель встречается у таких народов, как киргизы, таджики (Ходжент) и ишхашимы, проживающие в изолированных горных районах. Интересно, в связи с этим, узнать, относит ли Э.Рахмонов тюркоязычных киргизов, обладающих столь существенными индоиранскими генетическими признаками к народам арийского происхождения", за судьбу которых он чувствует себя таким ответственным?

Результаты исследования также выявили, что население современного Ирана, говорящего на индоевропейском языке (фарси) испытало небольшое генетическое влияние индоиранских носителей. Причина, возможно, кроется в том, что индоевропейское население Ирана - результат эффективного распространения на восток великой Месопотамской цивилизации - достигло достаточной плотности населения для того, чтобы подавить любой генетический вклад от небольшого числа проникших сюда индоиранцев. В то же время местное население переняло индоевропейский язык пришельцев через модель "элитного доминирования", подобно тому, как тюркский язык был передан кавказским и анатолийским народам (турки и азербайджанцы) в результате господства над ними немногочисленной чужеземной элиты. По другому предположению, индоиранский язык мог быть lingua franca степных кочевников и окружающих их осе народов. Со временем он мог приобрести господствующее положение в Персии, укрепившись и приведенный к стандартной форме при Кире Великом и Дарии в середине 1 тысячелетия до н.э. В любом случае, западные иранцы генетически более близки к народам Среднего Востока, говорящим на афро-азиатских языках, чем к народам Центральной Азии или индийцам. Эти результаты сильно расходятся с анализом восточноиранских народностей, среди которых очень часто встречается У-хромосома индоиранского гаплотипа.

Возможно, что миграционный поток столкнулся со значительным препятствием в пустынях Дашт-и Кавир и Дашт-и Лут в центре страны и распространение этих генов охватило в основном восточное население. Должны ли мы, в таком случае, исключить современных западных иранцев из числа "арийского братства", несмотря на родственность языка и невозможность представить себе таджикскую, да и всю центральноазиатскую, культуру без ирано-персидских элементов? Для решения этой проблемы можно, конечно, перенять "пан-арийскую" концепцию нацистского интернационализма, в которой нашлось место для "высших арийцев", то есть наиболее чистых, и "арийцев второго сорта" (негерманских), в число которых, как известно, включались, на основе лингвистического (индоевропейского) родства и антропологических признаков также и некоторые народы Центральной Азии и Кавказа. Но едва ли ради этой цели стоило возрождать арийские мифы.

В заключение - несколько замечаний общего характера. Господину Э.Рахмонову необходимо знать подлинную историю миграции иракских курдов на территорию Центральной Азии, а именно в Восточную Бухару, ставшими кулябцами, перенявшими не только способы приготовления блюд, одежду, но и обычаи, обряды и традиции. Кроме того, хотелось бы посоветовать восполнить пробелы в своих знаниях в области древнейшей и древней истории таджикского народа, его этногенеза и цивилизационной идентичности, найти более взвешенный и адаптированный к современным реалиям в стране подход к вопросам возрождения и пропаганды религиозно-духовного наследия. Особенно это касается идеологии ислама как одного из главных компонентов этнической и культурной идентичности таджиков.

Недавно в Таджикистане широко отметили 1000-летие средневекового поэта, философа и религиозного деятеля Насира Хосрова, который был ярким выразителем и проповедником идеологии исмаилизма. Выступая на этих торжествах, президент Э.Рахмонов особо подчеркивал заслуги Насира Хосрова в отстаивании, несмотря на гонения, общенациональных (?) и общечеловеческих ценностей. Ни в коей мере не умаляя талант Насира Хосрова, следует отметить, что он был, прежде всего, выразителем интересов и идеологии исмаилитской общины и главным проводником исмаилизма в новой среде, внеся серьезный вклад в укрепление позиций этой секты на Памире.

Население Таджикистана в своем подавляющем большинстве исповедует суннизм. Пропагандируя наследие одного из первых идеологов исмаилизма, являющегося разновидностью шиизма, господин Э.Рахмонов не учитывает потенциал конфликтности, который таят в себе основные очаги суннитско-шиитских противоречий и глубокие расхождения внутри шиитской общины - между традиционным шиизмом и исмаилитскими общинами.

В целом, анализ "исторических экскурсов" и попыток "ревизии" историко-культурного наследия народов Центральной Азии, предпринимаемых в последнее время Э.Рахмоновым и его окружением, еще раз дает нам подтверждение того, как осторожно и скрупулезно необходимо обращаться с историческим материалом, постоянно помня слова великого французского мыслителя М. Блока о том, что "история есть зеркало, опрокинутое в прошлое".