СООБЩЕНИЕ ПРЕСС-ЦЕНТРА ОБЩЕСТВА ПРАВ ЧЕЛОВЕКА УЗБЕКИСТАНА

Второе письмо из КИН УЯ 64/51

Как бы власти Узбекистана ни старались скрыть от общественности свои злодеяния по отношению к заключенным, содержащихся в колониях исполнения наказаний (КИН), оттуда просачивается достоверная информация о пытках, жестоких обращениях, унижениях, невыносимых условиях содержания и т.д. В ОПЧУ приходят письма от заключенных из разных КИН, авторы которых просят донести содержание их писем до внимания общественности, международных организаций, выставить в наиболее читаемые Вебсайты. Одно из таких писем пришло от Баратова Оллоназара Солижоновича, бывшего жителя кишлака Болгали, Узбекистанского района Ферганской области, 1969 г.р., имеющего среднеспециальное образование. С 1999 года О.С.Баратов, узник совести, содержится в КИН УЯ 64/51 в г.Карши. Ниже мы приводим текст его письма.
- Я являюсь членом религиозной партии "Хизб ут-Тахрир". 7 марта 1999 года сотрудники милиции провели задержание прямо в моем доме. До 18 марта меня держали в камере предварительного заключения (КПЗ) Узбекистанского РОВД, непрерывно подвергая пыткам. Били резиновой дубинкой по пяткам, из-за чего ноги мои распухли, и я перестал двигаться. Там меня запугивали тем, что если я не подпишу признание, то будут вырывать ногти пальцев руки, прикладывать к моему телу горячий утюг. Пытали меня сотрудники СНБ и отдела по борьбе против коррупции и терроризма милиции по имени Абдужаббор, Аббосхон и другие лица из МВД, которых я не знаю по имени. 18 марта я был вынужден подписать все бумаги, которые мне предъявил следователь. После этого меня отправили в Кокандскую тюрьму. И там неоднократно меня жестоко избивали.
С целью содержания до суда меня из Кокандской тюрьмы перевели в следственный изолятор г. Ферганы. Нас было 34 человека. Среди нас был и Абдукаюм Хасанов, инвалид 1-группы, слепой на оба глаза, сахарный диабетик, без одной ноги. И он подвергался жестоким пыткам несмотря на инвалидность. Когда во время суда адвокат напомнил судье, что его подзащитный является инвалидом 1-группы, судья сказал: "Хотя он и является инвалидом, но его мозг и сознание здоровы, поэтому он должен понести наказание".

На следствии нас обвинили по статьям 127 (Вовлечение несовершеннолетнего в антисоциальное поведение), 156 (Возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды), 159 (Посягательства на конституционный строй Республики Узбекистан), 216 (Незаконная организация общественных объединений или религиозных организаций), 242 (Организация преступного сообщества), 244 (Массовые беспорядки) УК. Судья очень постарался "доказать" мою якобы вину и приговорил к 18 годам лишения свободы.

В августовские дни, когда стояла нестерпимая жара и духота, нас посадили в раскаленные от жары вагоны и повезли в Ташкент. Эта поездка была хуже пытки, так как никому не давали хотя бы глоток воды. В Ташкентской тюрьме нас продержали до вечера, а примерно в 16-17 часов нас опять стали сажать в вагоны-душегубки. В каждое небольшое отделение-каморку набили по 17-18 человек, и в таком состоянии продержали долго. От нестерпимой жары многие стали терять сознание. То же самое случилось и со мной. Сколько я находился в бессознательном состоянии – не помню. Очнулся от ударов руками по лицу – это брат (по вере) Мухаммадали приводил меня в чувство. Поезд уже был в дороге и покидал Ташкент. Увидел, что на полу скопилась вода, а сверху лилась струйки воды. Спросил у Мухаммадали, что за вода течет сверху, он ответил, что это пот от людей стекает на пол. У всех одежда была мокрая, и уже не впитывала пот, и поэтому пот катился вниз.
20 августа (1999 года) прибыли в поселок Касан в КИН УЯ 64/51. Началась церемония "встречи" новых заключенных. Началось с того, что нас раздели догола, дали по одному трусов, а всю нашу одежду забрали. Дальше мы должны были пройти сквозь коридор из сотрудников внутренней службы (милиции) и надзирателей, каждый из которых держал в руке либо резиновую дубинку, либо пучок из скрученных проводов, либо трость из веток. "Коридор" одним концом упирался к зданию штрафного изолятора (ШИЗО), до которого было примерно 50-60 метров. Когда заключенный проходил через этот живой коридор, каждый милиционер и надзиратель наносил удар по его голове и другим частям тела.

Всех 56 заключенных загнали в одну комнату, которая буквально через несколько минут превратилась в печь для выпечки лепешек. Люди стали терять сознание. Кто еще держался, с помощью брюк и рубах, которые мы получили после прохождения живого коридора, пытался, обмахивая ими, хоть как-то нагнать воздух на потерявших сознание. Зашел прапорщик и поставил 20-литровый бачок с водой. Несколько раз он приносил по два ведра воды и его наполнял.

Через два дня меня вызвал в свой кабинет начальник режимной части зоны капитан Бобоев и потребовал, чтобы я, стоя на коленьях, совершил сажда (положение молящегося мусульманина, когда он опускается на колени и лбом касается земли). Я отверг его притязание, сказав: "Я молюсь только Аллаху". Бобоев стал остервенело бить меня хлыстом из проволоки. Я упал, и лежал на земле, почти теряя сознание, он стал пинать меня ногами.
Через 2-3 дня меня вызвал заместитель начальника зоны, тоже капитан, и когда по его требованию я назвал статьи, по которым меня осудили, он вскочил и стал бить по голове дубинкой и кричал: "Ты, оказывается, террорист и экстремист, тебя надо отправить на тот свет". Он буквально меня выбросил из своего кабинета, когда убедился, что я теряю сознание.
Нас каждый день, изредка через день, вызывали в различные кабинеты штаба зоны и там избивали. Когда мы стояли в коридоре, ожидая вызова в кабинет, проходившие мимо нас милиционеры и солдаты били кулаками и пинали ногой.

Отрядником нашего барака был лейтенант Эшмуродов Бахтиер, который, в первый день нашего прибытия в зону, избивал меня пока я остался лежать неподвижным. Примерно через месяц меня вызвал в свой кабинет начальник оперативного отдела капитан Раджабов Шомурод. На руке он держал дубинку. Он сказал: "Если ты правильно назовешь что у меня в руке, я бить тебя не стану". Дубинка была сплетена из многожильного электрического провода. Он сказал: "Нет, не угадал, это – дубина для вправления мозга, я буду использовать ее для выведения из твоей головы всего дурного", и стал жестоко избивать.

Я знаю, что когда мое письмо увидит свет, меня будут избивать еще сильнее и чаще, а возможно – убьют. Но я хочу, чтобы до людей дошла правда об узбекских лагерях смерти для узников совести, для тех, кто верит в Аллаха. Я хочу, что об этом узнали во всем мире.

Комментарий ОПЧУ: Сталин тоже думал, что в стране, а тем более за "железной занавесью", никто не узнает о ГУЛАГЕ. Но мир узнал. Узнал из книги А. Солженицына "Архипелаг ГУЛАГ" и из многочисленных других источников. Цивилизованное человечество покрыло позором и советскую насильственную политическую систему, и извергов, служивших в лагерях смерти, разбросанных по всему Союзу, и людей из Главного управления лагерей (ГУЛАГ), организовывавших этот архипелаг.

Мир узнает и об узбекском Главном управлении исполнения наказаний (ГУИН) и, придет время, цивилизованное человечество также покроет позором насильственную политическую систему в Узбекистане, главарей ГУИН господ Р.Кадырова, А.Шодиева, М.Гуревича, их приспешников, начальников лагерей А.Кулумбекова ("Жаслык", УЯ 64/71), С.Каландарова (Шейх Али, УЯ 64/49), О.Аликулова (Касан, УЯ 64/51), А.Мардонова (Навоий, УЯ 64/46), Б.Азизова (Когон, УЯ 64/62), М.Мирсалимова (Алмалык, УЯ 64/45), Э.Комилова (Ташкент, УЯ 64/СИ-1) и многих других. Несомненно, позора не избегут и министр внутренних дел З.Алматов, в чье ведомство входит ГУИН, и председатель СНБ Р.Иноятов, в чьем ведомстве существуют подвалы (следственные изоляторы, камеры временного содержания), куда не смог получить доступ даже Специальный докладчик Комитета по правам человека ООН Тео ван Бовен.

Письма из лагерей смерти народ будет хранить долго. Они окажутся главными документами, которые будут разоблачать не только душегубов типа капитана Бобоева или Раджабова, но и их руководителей и вдохновителей.

Передал Хазраткул Худойберди, Email - hertson2002@yahoo.se