КАК МЕНЯ АРЕСТОВЫВАЛИ, ПЫТАЛИ И ДОБИВАЛИСЬ "ПРИЗНАНИЯ"
Рассказ политзаключенного Муйдинжона Курбанова

"В условиях отсутствия справедливости и правосудия
государство превращается в шайку разбойников".Августин Аврелий

СООБЩЕНИЕ ПРЕСС-ЦЕНТРА ОБЩЕСТВА ПРАВ ЧЕЛОВЕКА УЗБЕКИСТАНА

22 марта в Зарбдорском районном суде по уголовным делам (Джизакская область) начался суд над известным правозащитником, председателем Зарбдорского районного отделения Общества Прав Человека Узбекистана, председателем областной Ассоциации правозащитных организаций Муйдинжоном Курбановым.

Напомним, что он был арестован 16 февраля сотрудниками Управления внутренних дел Джизакской области, которые заранее в курятник, принадлежащий М.Курбанову, который не охранялся и находился на значительном расстоянии от его дома, подложили охотничью двустволку, 4 патрона, 20 грамм наркотика и литературу религиозной партии "Хизб ут-Тахрир".

М.Курбанову инкриминируются преступления, предусмотренные в статьях 248 (часть 1, Незаконное владение оружием, боеприпасами …) и 276 (пп. "а", "б" части 2, Незаконное … хранение … наркотических средств …) Уголовного кодекса РУз. Настолько обвинение было "шито белыми нитками", что следствие не посмело обвинить М.Курбанова по статьям 159 (Посягательства на конституционный строй РУз), 242 (Организация преступного сообщества), 2441 (… распространение материалов, содержащих угрозу общественной безопасности и общественному порядку), 2442 (Создание, руководство, участие в религиозных … организациях), по которым обычно обвиняют тех, у которых "обнаруживают" литературу "Хизб ут-Тахрир".

Наглость и бесцеремонность сотрудников правоохранительных органов УВД Джизакской области вызвали мощный протест как в местных так и международных правозащитных и других организациях. Не на шутку испугавшись общественного мнения, они (следователь Б.Муртазов) в рекордно короткий срок , в течении 10 дней, закончили следственные действия и передали уголовное дело в суд.

Проводя мониторинг за ходом уголовных дел в течении многих лет ОПЧУ впервые сталкивается с подобным "скороспело" произведенным уголовным делом.

"Прелести" застенок нынешнего политического режима испытали на себе члены ОПЧУ Мели Кобилов, Турсинбай Утамуратов, Елена Урлаева, Джура Мурадов, Норпулат Раджабов, Мусурмонкул Хамраев, Лариса Вдовина. У всех еще на памяти смерть в подвале министерства внутренних дел (МВД) председателя Кашкадарьинского областного отделения ОПЧУ Шаврика Рузимурадова в 2001 году. В том подвале М.Курбанов побывал еще раньше (в 1998 году). Вот что рассказывает сам М.Курбанов о себе.

- Я вступил в ОПЧУ в 1996 году и почти сразу правоохранительные органы начали оказывать давление на меня. 27 мая того года милиция произвела обыск в моей квартире без санкции прокурора в мое отсутствии. Это подтвердил на следующий день прокурор Зарбдорского района Шеркул Номозов, который посоветовал встретиться с начальником РОВД Рустамом Ахроркуловым и взять у него все то, что было изъято при обыске. Но там сотрудник РОВД по уголовному розыску Шароф Умаров принуждал меня подписать протокол о якобы обнаружении у меня в кармане наркотиков. Я категорически отверг его наглое требование.

Меня стали избивать, применять пытки. Так как мне стало плохо, сами вызвали машину "Скорой помощи" и отправили в больницу. Но уже на следующий день под давлением милиции меня выписали из больницы. Я обратился в областную прокуратуру, мое заявление принял А. Эргашев. Однако, областная прокуратура не предприняла никаких шагов для расследования этого дела.

3 сентября 1998 года, когда я шел домой, четверо сотрудников милиции, выйдя из машины, быстро направились в мою сторону. В одном из них я узнал Шарофа Умарова. Они набросились на меня и, скрутив руки, затолкали в автомашину. По дороге в РОВД сидящие рядом со мной милиционеры наносили удары по голове и в бок по ребрам. Когда я выходил из машины, сотрудник милиции по имени Кахрамон нанес мне в область ноги выше колен укол чем-то острым. Позже это "что-то" оказало свое действие, так как мне стало плохо: в тот момент мне шприцом впрыснули под кожу наркотики. В заключении экспертизы наркодиспансера было сказано, что у меня в крови обнаружены наркотики.

В РОВД мне стало понятно почему по дороге мне наносили удары: в это время, один из наносящих удары, незаметно подложил мне в карман спичечную коробку с наркотиками. Я потребовал провести экспертизу на наличие на спичечной коробке следов от пальцев. Отказали. Оформив "обнаружение" в моем кармане наркотиков, меня повезли домой для проведения там обыска. Жена с ребенком была в отъезде. Меня продержали в машине пока один из сотрудников открывал входную дверь изнутри, и этого было достаточно, чтобы подложить в квартиру около килограмма наркотиков. Я отверг наглое обвинение. После этого меня доставили в подвал МВД, и двое сотрудников русской национальности в течении 15 дней подвергали пыткам. Дважды в день они жестоко избивали, а затем волокли меня, полуживого, в камеру. В основном задавали два вопроса: где скрывается Обидхон – кори Назаров, откуда получает деньги Талиб Якубов? Я никогда не встречался с Обидхон – кори Назаровым и не знал его, а второй вопрос казался мне диким.

Меня приговорили к трем годам лишения свободы в октябре 1998 года. Освободился я 14 января 1999 года по амнистии.

3 сентября 1999 года меня вызвал повесткой заместитель прокурора Зарбдорского района Олим Джаббаров. Встреча была короткой. Увидев меня он вдруг стал кричать: "Как я прокормлю своих детей, если меня уволят из-за тебя? Ты все еще находишься на учете, и я в любой момент могу тебя отправить назад в тюрьму!" и вытолкал меня из своего кабинета.

Я обратился к Т.Якубову, который вместе с руководителем ташкентского офиса ХЬЮМАН РАЙТС ВОТЧ госпожой Акейшой Шилдс, встретился с прокурором Зарбдорского района Шавкатом Мардоновым и О.Джаббаровым. После этой встречи некоторое время местные власти оставили меня в покое.

По-видимому, я был постоянно в поле зрения местных правоохранительных органов. Однажды меня вызвал заместитель начальника РОВД (в настоящее время он работает начальником Фаришского РОВД). Когда я зашел к нему в кабинет он еле стоял на ногах (был пьяным). Увидев, он схватил меня за воротник пиджака и стал кричать, что он меня выживет из Зарбдора. Его оскорблениям не было конца.

В другой раз меня вызвал к себе Рустам Назаров, заместитель начальника Зарбдорского РОВД. Он сказал, что обо мне ему уже докладывал участковый инспектор милиции Дилшод Орифжонов, и я должен вести себя как подобает, не делать лишних движений, и что он предупреждает в последний раз. Когда я стал говорить ему о беззакониях, творимых участковым инспектором, он с размаху нанес мне удар кулаком в грудь и сказал: "Я верю своему сотруднику, а не тебе".

Через некоторое время меня вызвал в свой кабинет Д.Орифжонов. Там сидели заместитель начальника РОВД Исмоил Шокиров и сотрудник отдела уголовного розыска Бахтиер Азимов. В течении получаса, непрерывно матерясь, они требовали от меня, чтобы я с семьей в течении недели покинул территорию поселка Бустон, где моя семья проживает, иначе они меня уничтожат. Я обратился письменно в Джизакское областное УВД, но реакция от туда не последовала.

Наглость сотрудников правоохранительных органов достиг апогея. Участковый Д.Орифжонов однажды оставил моей жене записку, запрещающая мне ходить в мечеть для исполнения пятничного намаза.
На следующий день, придя ко мне в квартиру пьяным, избил мою жену. Жену пришлось положить в больницу. Взяв оттуда справку и приложив ее к жалобе, вместе с запиской участкового, отправил их на имя начальника УВД, а копии А.Шилдс. Из УВД ответ не последовал. По запросу А.Шилдс мне ответили "отпиской" из Генеральной прокуратуры.

Так как давление усиливалось, я решил уехать в Мирзачульский район Джизакской области, где стал работать машинистом экскаватора. Не успел там обжиться, участковый инспектор по имени Мингбусин повел меня к начальнику Мирзачульского РОВД Икрому Сарварову. Начальник при мне приказал участковому выдворить меня с территории района. Я не только лишился работы, но и не смог получить заработанное.

В конце декабря 2000 года мы создали Зарбдорское районное отделение ОПЧУ и я продолжил свою правозащитную деятельность в качестве председателя районного отделения. Моя правозащитная деятельность в основном сводилась к тому, что я стал защищать нарушенные права фермеров на хозяйственных судах. Грубо нарушая законы, руководство района отбирало землю у фермеров без решения суда, как того требовал закон. Мне удалось выиграть несколько процессов, и таким образом вернуть земли своим хозяевам. Против меня серьезно настроился хоким района, который продавая и перепродавая землю делал большие деньги.
Еще больше местные власти ожесточились против меня, когда на областной конференции партии "Народное движение "Бирлик" я 9 сентября 2003 года стал председателем областного Совета этой партии.

5 декабря 2003 года на учредительной конференции представители нескольких правозащитных организаций области создали "Ассоциацию по защите прав человека" и я был избран председателем этой организации. В Ассоциацию вошли пять правозащитных организаций. На конференции была поставлена задача: довести число членов Ассоциации до 10, создать во всех районах области подразделения данной организации, развернуть среди населения агитационно-разъяснительную работу по защите прав человека.
Это, по-видимому, переполнило "чашу терпения" областной власти.

- Мне кажется, что арестовав меня 16 февраля, и добившись моего "признания" с помощью пыток, власти намерены как бы сказать людям, общественности, международным организациям:
1) вот чем занимаются правозащитники и представители оппозиционной партии;
2) всякого, кто будет заниматься правозащитой, ждет такая же участь.

Несколько месяцев тому назад в Алтинсайском хозяйстве Джизакского района была совершена кража: кто-то увел 12 овец З.Юсуповой, семья которой после смерти ее мужа осталась без кормильца. Подозрение пало на некоего Полвона Аллаерова. Все обращения З.Юсуповой в правоохранительные органы остались без ответа.

Выяснилось, что П.Аллаерова, участкового инспектора милиции хозяйства Абдукарима Алламурадова и начальника областного УВД Илхома Муродова связывают узы землячества (все трое выходцы из одного региона Самаркандской области), и поэтому делу о краже овец милиция поставила крепкий заслон. Вместо того, чтобы помочь З.Юсуповой добиться справедливости, милиция произвела обыск в доме ее соседки-учительницы, которая помогла ей написать жалобу.

Я, вместе с председателем Джизакского районного отделения ОПЧУ Мамиром Азимовым, стал защищать права З.Юсуповой. После этого милиция вынуждена была начать следствие по делу о краже. Об этом я вспоминаю потому, что 5 января майор УВД области Бахтиер Мухтаров меня спросил: "Кого ты знаешь из Алтинсая?", на что я ответил, что знаю женщину, у которой увели овец.

16 февраля, во время обыска в моей квартире, заместитель начальника Зарбдорского РОВД Шухрат Рустамов также усмехаясь спросил: "Ну что, помог найти людям своих овец?". После этого мне стало понятно, что органы целенаправленно "копают яму" под меня.

Когда я находился в изоляторе временного содержания задержанных, там Бахтиер Муртазов, в чьем производстве было мое уголовное дело, разыграл спектакль с участием П.Аллаерова так, чтобы был слышан мне весь их разговор. П.Аллаеров сказал следователю: "Курбанов обещал, что и мне он поможет разыскать моих украденных овец, и поэтому я дал ему взятку - одного овца". Мне стало понятно, почему П.Аллаеров говорил людям: "Я могу посадить кого угодно". За ним стоял не кто нибудь, а сам начальник УВД области И.Мурадов. Наш план создания правозащитных подразделений Ассоциации во всех районах области перепугал руководства правоохранительных органов области. Отправив меня и других правозащитников за решетку, И.Мурадов мог чувствовать себя спокойно и продолжать хищение чужой собственности, доводя людей до нищеты, и таким образом держать их в страхе.

29-30 ноября 2003 года Форум демократических сил Узбекистана при финансовой помощи ОБСЕ организовал правозащитный тренинг для членов ОПЧУ Зарбдорского района. Со стороны следствия основанием моего ареста указывается письмо председателя органа самоуправления граждан поселка Бустон Кувондика Абдураззокова. В нем он обвиняет меня в том, что я, якобы, собрав своих сообщников из Ташкента, Андижана, Ферганы, Намангана и из других мест, во время тренинга натравливал людей против президента, нарушал спокойствие жителей поселка, храню в квартире оружие, наркотики и литературу религиозно-экстремистского содержания. Он в своем письме утверждал, что оружие у меня видел собственными глазами. Во время очной ставки К.Абдураззоков со мной, он при моих защитников-адвокатов Гиесе Намозове и Рухитдине Комилове стал меня оскорблять с нецензурными выражениями и угрожал, что таких как я он добьется выселения из Бустона. Мой годовой отчет о деятельности нашей правозащитной организации по повышению правового, политического и юридического сознания населения района, составленный для координатора по малым грантам комиссии при посольстве США господина Дэвида Хунзиккера, К.Абдураззаковым был оценен как подрывной документ против правительства и президента.

Из всего сказанного вытекает, что власти в Джизаке твердо намерены держать народ в страхе. Оно и видно: люди боятся обращаться милиции, если у них что-то украли, что-то потеряли или что-то еще произошло. Они понимают тщетность обращения. Правоохранительные органы фактически борются не против криминальных элементов, коррупции и других видов преступлений, а против тех, кто хоть как-то пытается защищать права человека и их свободы. Оперативные группы уголовного розыска занимаются не задержанием преступников, а их укрывательством, правосудие – не осуждением преступника, а правозащитника.
В изоляторах временного содержания задержанных не мало людей находятся в нечеловеческих условиях. Например, в камере, где я содержался, имелись две окошки без стекол. Камера не отапливается. Стены и пол камеры бетонные. Только тот, кто побывал в такой камере, может знать какой пытке подвергают следственные органы человека. О пище и говорить не стоит. Утром задержанному дают стакан кипятка, в обед – полмиски супа и два куска хлеба, а на ужин опять стакан кипятка. Я содержался в изоляторе 10 дней, и за это время в моем организме произошли большие негативные изменения, и я нуждаюсь в строгом лечении. И так со всеми.

Со мной в камере 5 дней находился человек по фамилии Хазраткулов, которого заподозрили в краже. По его словам, и раньше его арестовывали как вора, а осуждали как члена партии "Хизб ут-Тахрир". За 10 дней я убедился, что таких людей в Джизаке не мало. Нет силы в обществе, которая могла бы противостоять произволу милиции: она творить то, что ей благорассудится.

5 января 2004 года в 18.00 часов в хокимияте Зарбдорского района проводилось совещание с участием Абдураззока Каюмова, представителя премьер-министра РУз Шавката Мирзияева. А.Каюмов посоветовал хокиму района Ускану Азимову быть более жестким, при необходимости опереться на правоохранительные органы. Он обещал хокиму всестороннюю помощь. В своем выступлении У.Азимов признал, что дисциплина в районе ослабевает, фермеры уже обращаются за помощью к неформальным организациям (имея в виду ОПЧУ) и обещал эмиссару премьер-министра предпринять необходимые меры для исправления положения.

13 февраля в Джизак нанес визит уже сам премьер-министр Ш.Мирзияев и провел совещание в областном хокимияте с участием представителей УВД, прокуратуры, областного суда и СНБ. На совещании рассматривался и мой "вопрос". Обращаясь к представителям силовых структур, он дал указание отправить меня подальше от Джизака. 16 февраля я был арестован.

23 февраля в 18.00 часов хоким области Убайдулла Яманкулов в Доме культуры Зарбдорского района провел совещание с фермерами района. Принародно он дал приказ начальнику РОВД М.Мирзияеву арестовать трех представителей организации "Райхимия" и возбудить против них уголовное дело. Прямо в зале были арестованы человек по имени Хикматулло и двое других из совхоза №13.

В своем выступлении У.Яманкулов сказал: "Знаю, что среди вас есть хорошо знающие свои права фермеры. Но и мы хорошо знаем законы. Хозяйственный суд вернул хотя бы одно заявление хокимията назад? Нет! И не вернет! Условия наши на 2004 год таковы: по новому постановлению министерства у того, кто нарушит хоть один его пункт, земля отбирается; у того, кто не выполнит вовремя полив, не внесет в землю удобрения, также земля отбирается. Новое постановление правительства дает хокимам такое право".

Арестованных в зале представителей "Райхимии" обвинили в том, что они якобы отпустили фермерам селитру и аммофос сверх нормы.
Таковы "демократические преобразования" в Джизакской области.

5 марта поселок Бустон посетили 2-й секретарь посольства США господин Майкл Голдман, сотрудники посольства Великобритании господин Даниел Грженда и господин Леонид Кудрявцев, 1-й секретарь посольства Германии господин Рабан Рихтер, которым я дал информацию о происходящих событиях в Зарбдорском районе. 19 марта я участвовал на пикете протеста возле Аппарата президента с плакатом с надписью:

"Требую привлечь к уголовной ответственности следователя Бахтиера Муртазова за фабрикацию уголовного дела в отношении меня. "

"Требую прекратить преследования правозащитников Джизакской области! "

"Требую свободу фермерам!"

27, 15, Yunusabad-4, TASHKENT, 700093; tel/fax (998712) 24-82-47; tel. (99871) 121-74-47
Press Center of Human Rights Society of Uzbekistan
hrsu_tolib@rambler.ru, hrsu_tolib@yahoo.com

Передал Х.Худойберди, Email - opposite@stopdictatorkarimov.com