От тропической лихорадки до сына: как преследуют узбекские власти Санджара Хабибуллаева

Ганиходжа КАСЫМОВ

- К сожалению, система преследования в Узбекистане изощрена и коварна, как и полагается на деспотическом Востоке, истинные политические механизмы находятся глубоко, они скрыты, а наружу выставляются якобы законные претензии, - заявил Санджар Хабибуллаев, житель Ташкента, правозащитник, встречаясь с несколькими журналистами, которые заинтересовались причиной его проблем с властями. – Диссидентов ловят не за их несогласие с режимом Каримова, а за ношение патронов, оппозиционеров – за "любовь" к наркотикам, независимых журналистов – за "распространение" листовок. По этим же глубоким механизма внешние атрибуты демократии – министерство юстиции отказывает в регистрации партии "Бирлик"…

Санджар Хабибуллаев, 1966 года рождения, историк по специальности,
преподает в средней школе и одновременно работает в частной автомастерской. Вместе с женой Замирой проживает на массиве Куйлюк. Они же оба – члены Ташкентской группы защиты прав человека.
- Мои проблемы всерьез начались в 2000 году, - рассказывает С.Хабибуллаев. – Я узнал, что в г.Янгиере началась эпидемия тропической лихорадки, от которой скончалось трое человек. Я пригласил журналиста из газеты "Бизнес-Вестник Востока" (имя он просил не сообщать, поскольку в настоящее время этот человек работает в официальных структурах), чтобы вместе начать расследование. Узбекская пресса об этом факте молчала, официальные власти дали команду всем, кто имеет доступ к этой информации, не разглашать ее под страхом уголовного преследования.
Вместе с журналистом Санджар приехал в Янгиер 24 августа 2000 года. Больница была на карантине. Однако им удалось встретиться с некоторыми лицами из числа лечебного персонала, которые предоставили некоторые сведения. Между тем, органы безопасности, скорее всего, получили сигнал, что в больнице находятся "посторонние", которые хотят выяснить причину смерти троих человек. Был послан наряд милиционеров.

Он застал Санджара и его товарища на автостанции, откуда они собирались отправляться домой. Два сержанта задержали их, якобы, для проверки документов (при этом свои удостоверения показывать отказывались), завели во внутрь подсобного помещения автовокзала.

- Там нас ждали еще двое мужчин, но уже в гражданском, - продолжал С.Хабибуллаев. – Угрожая силой, используя повышенный тон, у нас изъяли записи, засветили фотопленку. Потом заявили нам, чтобы убирались из Янгиера и больше никогда сюда не приезжали, а милиционерам приказали сопровождать нас до Ташкента, чтобы мы не вздумали сойти с автобуса и вернуться обратно. Милиционеры по дороге грозили сдать коллегам в Ташкенте для дальнейшей расправы…

В Ташкенте после этих событий Санджару стали звонить неизвестные и намекать, чтобы не сеял панику и не распускал слухи. Поменьше общайтесь со своим другом-журналистом, советовали они, иначе обещали крупные неприятности. Мелкие же пакости совершались часто: то почту сожгут, то ночью звонят без перерыва, якобы, ошиблись номером, а иногда и угрожали за свободомыслие, особенно за критику в общественных местах экономического курса правительства, отсутствие демократии в стране и преследование оппозиции. После учебы на курсах, организованным Польским отделением Хельсинкского фонда по правам человека, Санджара внесли, видимо, в особые списки (т.н. политически нелояльных). Потому что зачастили милиционеры с проверкой паспортного режима, без причин заявлялись сотрудники ЖЭКа, санэпидемстанции, пожарники, газовщики, электрики…

- Все это мы воспринимали как угрозу, которая только возможна на словах, без реального осуществления, намек, что не занимайся политикой, хотя, если честно, мои родственники побаивались за нас, - подчеркнул С.Хабибуллаев. – Но угроза осуществилась не через элементарный уголовный момент, например, нападение с целью нанесения физических увечий, осуществления грабежа, а как ни странно, "законным" путем.
Против его сына – Отабека Хабибуллаева было возбуждено уголовное дело, которому исполнилось 13 лет. Следует отметить, что уголовное дело, согласно Уголовному кодексу Республики Узбекистан, может возбуждаться в отношении лиц, не достигших 14 лет в случаях совершения убийства, изнасилования и особо тяжких преступлений. Отабек обвинялся сначала в том, что избил 17-летнего Александра Мирояна. Трудно представить, как щупленький и хилый на вид подросток мог избить здоровяка-старшеклассника. Поняв, что в этом обвинить Отабека не удастся, следователь решил приписать ему организацию драки, инкриминировав хулиганство.

- Дело вел следователь Х.Максумов, старший лейтенант, - отметил С.Хабибуллаев. – Нарушений с его стороны допускались грубейшие. Он вел дело без участия защитника, например, диктовал свидетелям, какие нужно давать показания, а моего сына на допросе запугивал. На мои замечания по поводу подобного хода "следствия", Максумов отметил, что "это из-за тебя страдает ребенок, а с тобой я поговорю отдельно"… Видимо, ему дали какие-то установки из другой организации. Ребенок был "разменной монетой", а причина крылась во мне…

Максумов вызывал в РУВД Санджара и Отабека ежедневно, не оформляя надлежащим образом документы. Особенно это было тяжко потому, что завершался учебный год и Отабеку нельзя было пропускать занятия. Сам же Санджар вынужден был постоянно отпрашиваться на работе.
- Первого апреля2003 года ко мне домой пришли старший инспектор Хамзинского РУВД лейтенант С.Шукуров и капитан милиции, который отказался представиться, - сообщает С.Хабибуллаев. - Они учинили скандал и захотели забрать силой сына в милицию для проведения допроса. Понятно, что такие изверги могли сделать с подростком. О пытках я знал не только из книжек о гестапо и СС, а от многих людей, побывавших в застенках узбекской милиции.

На крики супруги сбежались соседи, в числе которых был Ирисбеков Хашимджан – лидер Ташкентской правозащитной группы. Всеобщими усилиями им удалось отстоять Отабека. Обозленные народным отпором, милиционеры ушли ни с чем.

- После этого я написал жалобу прокурору Хамзинского района (письмо датировано 16.05.2003 года) с просьбой принять меры в соответствие с законом в отношении следователя Максумова и инспектора Шукурова, - говорит С.Хабибуллаев. – В это же время к моему отцу пришла повестка из милиции. Он ходил туда и там с ним вел беседу человек в штатском (он не представился), который прямо сообщил, что из-за меня у моей семьи и моих родственников могут быть большие проблемы, если я не перестану вмешиваться не в свои дела.

20 мая 2003 года в школу № 263 Ташкента пришли следователь Максумов с каким-то неизвестным человеком. Максумов нашел Отабека и, изгрызая нецензурную брань, при свидетеле – однокласснике Джафире Кадырове – пытался силой и рукоприкладством забрать Хабибуллаева с собой. Отабек оказал сопротивление. Максумов с неизвестным, схватив его за шкирку, втолкнули в учительский кабинет (в этот момент там никого не было). Там же они продолжали осыпать подростка бранью и пугать.

В этот момент в учительскую зашли завуч Винтовкина и классная руководительница Отабека Величко. Хабибуллаев попросил у них помощи, сообщив, что милиционеры угрожают ему и избивают его. Максумов в свою очередь заявил, что забирает Отабека с собой для проведения допроса. В ответ учителя потребовали, чтобы следователь и его "коллега" удалились из школы и решали свои проблемы в присутствии родителей Отабека.
- Об этом случае я обратился с жалобой к прокурору г.Ташкента (письмо от 23 мая2003 года) с просьбой принять срочные меры в отношении следователя, - сказал Санджар. – Я также сообщил, что ранее писал в Хамзинскую прокуратуру, однако не получил никакого ответа. То есть своеобразные ответ я как бы и получил – это продолжение неправомерных действий милиционеров, которые чувствовали свою безнаказанность.
Летом 2003 года на сайте ЦентрАЗия (www.centrasia.ru) вышла статья о преследовании Санджара Хабибуллаева и его сына. 15 августа к Хабибуллаевым явился участковый, который заявил: "Мне дали указание поставить Отабека на учет как малолетнего преступника". Как это возможно, если суд в отношении Отабека Хабибуллаева не вынес никакого решения и рассматривал только в качестве свидетеля, участковый разбираться не захотел. Он упорно стоял на своем, требуя документы и фотографии сына, мол, для составления специальной карточки учета.

- Теперь Отабек будет ежедневного заходить к нам и отчитываться, чем он занимается и где находится, - заявил участковый. От родителей Отабека он получил отказ.

Вечером 4 ноября 2003 года участковый МадаминовС., который пытался заставить Отабека написать просьбу о постановки самого себя на милицейский учет. На требования Санджара, чем сотрудник милиции руководствуетсяв своих действиях, участковый показал т.н. "Задание", данное ему инспектором профилактики Мирабадского района РУВД лейтенантом А.Р.Артыковым от 22.07.2003 года. Там было приказано срочно поставить Отабека Хабибуллаева на учет.

- Я руководствуюсь заданием, а не решением суда, - прошипел участковый. – Отпираться бесполезно. Я все равно поставлю вашего сына на учет.
Примерно в 19.00 ч. к Хабибуллаевым пришли представители махаллинской комиссии. Это были председатель женсовета Хамидова М. И педагог Арипова С. Они признались, что их послал участковый, чтобы оказать психологический прессинг. Увидев, что это бесполезно, представители попросили Санджара Хабибуллаева заглянуть в махаллинский комитет. Там его уже поджидал Мадаминов. Он снова пытался заставить написать объяснительную на своего сына. И ничего у него не вышло.

- Меня нервировало то, что прокуратура никак не реагировала на мои письма, а действия Мадаминова по отношению к семье приняла форму прессинга, - пожаловался Санджар Хабибуллаев. – 14 ноября 2003 года я написал заявление начальнику ГУВД г.Ташкента о противозаконных действиях инспектора по профилактике Мадаминова.

Ответ от начальника отдела полковника милиции Н.А.Уралова поступил 31 декабря 2003 года (как подарок под Новый год). В ней сообщалось, что действия Мадаминова… правомерны.

- Возмущенный этим, я написал письмо в МВД Узбекистана, - сказал С.Хабибуллаев. – Но15 февраля 2004 года в мою квартиру заявились три человека, один из которых представился инспектором ХООББ МВД старшим лейтенантом Шербаевым Хайруллой, а остальные даже не показали удостоверений. Они пытались заставить мою супруга оклеветать меня и написать заявление на сына.

Наследующий день Х.Шербаев и С.Мадаминов вновь появились в квартире у Хабибуллаевых. Они уговорили Санджара побеседовать сними в районном участке милиции. Там был оказан прессинг с целью добиться компромисса, на что Санджар прямо сказал, что ему нужен официальный ответ МВД на официальную жалобу.

Зампрокурора г.Ташкента Ниязова в письме от 16 апреля 2004 года сообщил, что постановка Отабека на учет является правильным, потому что не достиг возраста, за которое нужно нести уголовную ответственность. Как видно из этого свидетели приравниваются к преступникам. Это "профилактика", чтобы Отабек в будущем не пошел по стопам отца – не стал правозащитником…