"Антистрелочница"

Амангельды ЭСЕНОВ

По мере того, как приближается очередной юбилей печально известных событий от 25 ноября 2002 года, в Туркмении усиливаются темпы РК-кампании "О благостном спасении Туркменбаши от "демократов"".

Очередной опус, на этот раз под заголовком "Потомки героев Геоктепинской битвы", выдала на-гора из-под своего пера Людмила Корзун (см. - "Туркменистан - золотой век").

Собственно, эти заметки, может, быть, и не заслуживают особого внимания. Проправительственная журналистика существовала и будет существовать. Если бы не одно обстоятельство. При отсутствии конкуренции на информационном пространстве - последнее для Туркмении правило, на днях прекращено и вещание российского "Маяка", - эта самая официальная журналистика переживает далеко не самые лучшие времена. В плане профессионализма. Это все равно, что загнать барана каракульской породы в стойло, на откорм. А потом обратиться к себе с вопросом: "Ну, почему мясо степного барана такое вкусное, душистое?" Да, того самого барана, что за день проходит по степным пастбищам десятки километров в погоне за разнотравьем...

Конечно же, автор этих строк далек от мысли попробовать на вкус мясо журналистов и других работников СМИ Солнечной Туркмении -достаточное представление о вкусах туркменской журналистской братии дают их материалы. Наверное, именно в этом - возможность растиражирования своего имени и фамилии - и заключается одна из составляющих букета вкуса журналистики. Она (журналистика) при всех режимах и строях исправно вербует в свои ряды адептов тщеславия;

Согласитесь, нарциссизм и литературщина, беллетристика, говоря иначе, в чем-то сродни. Ну, разве нормальный человек начнет вытряхивать исподнее своей души при всех? Это все равно, что битая-перебитая жизнью тетка начнет чистить наволочки своих подушек с балкона дома на улице Туркменбаши шаелы. И приговаривать примерно вот так: "А перья подушки, на которой лежит голова моего любимого зятя, такие мужественные! Все летят да летят... Никак не хотят смириться с тем, что упадут на землю... И будут втоптаны в грязь... А это перышки из подушечки моей любимой собачки - такие деликатные... Сразу устремились в небо... Нет, это точно! В прошлой жизни моя собачка была военным летчиком! А это перья из подушки моей любимой дочери - выстроились в ряд и летят. Такие же упрямые... Говорила я ей, не отпускай мужа в Россию! Доцент раскладывает конфеты в коробки на кондитерской фабрике. Как так можно упасть лицом в грязь!".

Тетка на балконе зябко поводит плечами и прекращает свой монолог... Автор этих строк завершает свое вступление. И нисколько не претендуя на всемирную славу Генри Гэрда и Дугласа Кенна, создателей яркой пародии на "произведение всех времен и народов" - эпопею Дж.Р.Толкиена "Властелины Колец" - "Rings Lords" (см. - "Тошнит от колец"), и, понимая, что очерк Людмилы Корзун "Потомки героев Геоктепинской битвы" не получил широкой известности, предлагает следующий вариант. Все, что подчеркнуто, это принадлежит перу Корзун, все, что светлое, - принадлежало перу Людмилы до стадии "внутреннего цензора"... а затем было беспощадно вымарано.

"До конца дежурства оставалось немного. Старший инспектор дорожного контроля лейтенант Аманмырат Ходжамбердиев зябко повел роскошными волосатыми плечами, укутанными в великолепную каракулевую пелерину. Осенний месяц отсчитывал свои последние дни клацаньем подошв запоздавшего знакомого земляка - наркодилера. Холодок раннего утра напоминал о таянии ночного тепла - ноябрьский предутренний ветерок запутался в роскошных волосатых ногах, еtс. лейтенанта и жадно глотал остатки тепла из его утепленного белья, а конец дежурства, почему-то ближе к утру представляемый в виде утолщения на конце толстой черной дубинки демократизатора, не позволял даже мысленно расслабиться. Тому была веская причина, поэтому некогда даже перекинуться парой-другой ласковых слов со знакомым наркодилером из соседнего аула. В известное инспектору время здесь - время менялось каждые сутки и сообщалось строго конфиденциально, при этом роскошные черные усы командира роты внушительно топорщились, а его роскошные алые губы, знавшие вкус блюд всех мотелей Туркмении, принципиально сжимались в ниточку на толще стальной проволоки диаметром в один миллиметр, на столичном перекрестке улиц Молодежная и Туркменбаши шаелы - известной "стрелке" деятелей наркотрафика, он должен был благополучно проводить кортеж с машиной президента, Туркменбаши, Отца всех туркмен, Алмазного венца туркменского народа, Великого Сердара... Он ответственен за дорожную обстановку на этом участке - наркодилеры допускались сюда только на "Жигули" выпуска не ранее 1991 года. Это стало правилом после того, как "Карабаш" протаранил на своем "Хаммере" внедорожник "Акбаша", племянника высокопоставленного лица... Из глубины Молодежной вырулила легковушка. Ну, опять Федор не донес плод страсти и до пика слияний в мучительно-сладком пароксизме выбросил себя - легкого, пустого из ее еще молодого тела. Аманмырат властно подал жезлом знак остановиться и водитель безропотно подчинился: по старой уже семейной привычке задержала взгляд на часах: "И пяти минут не смог. Федот - да не тот!". По служебной привычке старший инспектор Ходжам Бердыев задержал взгляд на лице водителя. Акбаш? Карабаш? Кызылбаш? Олабаш? Сфотографировал памятью недавней шумной попойки. "Поворачивай назад дорогой! Я тебя не знаю - ты меня не знаешь...". Такова профессия - за ошибку пуля в лоб. А прикрывать "стрелку" надо умеючи. Ходжамбердиеву нести вахту на этом перекрестке было не впервой, как и останавливать своим твердым на ощупь роскошным черным жезлом покорные легковушки. Но всякий раз, когда приближалась та самая ответственная минута - досмотр робкой легковушки, он начинал слышать биение своего сердца на самом кончике своего роскошного черного жезла - болезненно-сладостное...

Аманмырат хорошо знал порядок движения кортежа. Ничто не нарушило его и в этот раз. Вот-вот кортеж должен появиться. Звук тяжело идущей машины из глубины Молодежной заставил его мгновенно обернуться. Прямо на него двигался КамАЗ с громоздким контейнером, загруженным доверху валютными и манатными проститутками. Инспектор поднял жезл, но, похоже, грузовик не собирался останавливаться. "Куда? У вас же "стрелка" на другом месте" - закричал отчаянно лейтенант. Более того, он нещадно слепил инспектора дальним светом фар, не давая рассмотреть ни номера, ни водителя. Проститутки вытащили помповые ружья и начали его расстреливать использованными жвачками, презервативами, etc...

- Я тогда очень разозлился, - вспоминает сейчас Аманмырат. - Ругал водителя и кричал: "Выключи свет! Стой! Перестаньте стрелять!" Но сам пистолет не вытащил - валютных и манатных проституток "крышевал" очень важный яшули и за каждую из них мне могли вырвать ногти в подвалах МНБ... В голове забилась тяжелая мысль: "Они опять пришли за моей каракулевой пелериной, врученной лично Туркменбаши... Умру, но подарок Великого Сердара не отдам!". И погрозил им черным жезлом. "Это он, Ужастик!" - донесся радостно-отчаянный крик проституток. Остановился КамАЗ метрах в пяти от меня. Я бросился к кабине посмотреть, кто за рулем. Неужели сам Гельдибаба - старший лейтенант из соседнего участка? Куда его нелегкая понесла? До перекрестка КамАЗу оставалось совсем немного. И вдруг я получил сильный удар бампером КамАЗа. Отлетел в сторону, ударился головой о бетонную кромку бордюра и потерял сознание. Наверное, в таком состоянии я пробыл всего несколько секунд. Но успел удивиться: что за такой КамАЗ? За секунду вышел на 80 километров в час! Это, наверное, "Хаммер" Карабаша, замаскированный под КамАЗ? Не успел я удивиться и смене ориентации Карабаша - из наркодилеров в "коты"... И все-таки, теряя сознание, я бросил свой жезл под КамАЗ. Думаю, такой шанс мне дала молодость. ...Позднее старшему инспектору дорожного контроля Анаммырату Ходжамбердиеву скажут, что те мгновения, на которые он сумел заставить КамАЗ остановиться, равноценны геройскому подвигу. Они сорвали злодейский замысел террористов 25 ноября 2002 года. Но в роковой час он не мог этого знать.

Но автор этих строк немного забежал вперед. Что же было до того, как Аманмырату Ходжамбердиеву скажут, что "те мгновения, на которые он сумел заставить КамАЗ остановиться, равноценны геройскому подвигу?".

Поднялся и не сразу понял, что произошло. За одну секунду доведший свою скорость до 80 километров в час "КамАЗ" споткнулся о жезл Аманмырата Ходжамбердиева и перевернулся, разбросав по всей окрестности упаковки презервативов с яркими надписями "Наш ответ ВОЗу и ОБСЕ!" и манатных проституток. Где-то в отдалении стреляли, даже сюда залетали использованные жвачки и презервативы, используемые с безумной отвагой владелицами помповых рублей - валютными проститутками, что заняли последнюю оборону у лежащего вверх колесами злосчастного КамАЗа. А на самом проспекте стояли изрешеченные машины, слышались стоны раненных и призывы о помощи. Как показали материалы следствия, некоторые проститутки заряжали в помповые ружья фаллоимитаторы - они-то и изрешетили машины кортежа и нанесли чудовищные раны членам кортежа. Асфальт был залит кровью. Как показали материалы следствия, один из фаллоимитаторов разнес контейнер с плацентой новорожденных, коими по упорным слухам в виде инъекций убегает от наступления пятого возраста Туркменбаши. Превозмогая боль в голове и в покалеченной ноге, старший инспектор дорожного контроля Аманмырат Ходжамбердыев доковылял к разбитым машинам и сколько хватало сил, начал помогать раненным. Он не заметил, как появились на месте трагедии поднятые по тревоге представители спецслужб. Они быстро справились с проститутками, забросав их гранатами со слезоточивой жидкостью. Печальное зрелище представляли "жрицы любви" с траурными потеками на щеках. Кто-то тормошил Аманмырата за плечо, подталкивая к машинам "скорой", но он твердил: "Не надо, со мной все в порядке".

- А сам искал взглядом ту, самую главную машину. Что с ней? - продолжает вспоминать Аманмырат. - И когда понял, что с той машиной и ее пассажиром все обошлось благополучно, будто гора с плеч свалилась. Значит, останутся лейтенантские погоны на роскошной каракулевой пелерине - знак особого отличия заслуг. Со своего плеча снял ее Туркменбаши и вручил молодцеватому Аманмырату.

Ну, а мы продолжаем Вас знакомить с примечательными заметками Л.Корзун. Итак, "не мог слышать, как надрывался по рации террорист Йылмаз, истерично приказывая водителю грузовика Г.Джумаеву давить всех, кто окажется на его пути". Откуда знать террористу Йылмазу, что через мгновенье КамАЗ споткнется о жезл лейтенанта Аманмырата и подброшенный неведомой силой - сколько магической силы накопил жезл за время дежурства, останавливая-стреножа покорные пугливые легковушки! - опрокинется вверх колесами, забросав окрест упаковками презервативов и пьяными манатными проститутками. Последним повезло больше всего - в отличие от валютных они и не собирались стрелять помповыми ружьями, да и на знаменитую каракулевую пелерину с плеча Туркменбаши не зарились; поэтому все обошлось; ну, обслужили роту спецназа и батальон быстрого реагирования под горячую руку...

...Мы с Аманмыратом сидим в редакции, разговариваем, и я с удовольствием угощаю его кофе с бутербродом, зная, что приехал он по моей просьбе, сдав дежурство. Мне нравится, как сидит на нем идеально отглаженная форма с погонами лейтенанта и как звучно касается ладони его знаменитый черный жезл, нисколько не пострадавший от столкновения с КамАЗом. Взгляд умный, даже жестковатый, когда жезл задерживается в воздухе над ладонью и вновь смачно падает в нее.

- Как, сейчас уже осознал себя героем? - Мне хочется его немного подзадорить, чтобы он снял с себя едва заметный налет скованности. С недавних нор Аманмырат перестал носить каракулевую пелерину - она теперь висит дома, от греха подальше. Валютные проститутки уже предлагали за нее 100 000 долларов США - она (пелерина) впитала в себя ауру Великого Сердара и каждый ее обладатель находится под защитой всемогущих небес. В противном случае они обещали взять ее (пелерину) силой. Но время покажет, кто сильнее... Я искала встречи с ним через разных начальников, и он тут же приехал, зная, зачем нужен. И это чуть заметное его стеснение подсказывало мне, что прибыл он не за славой. Слава уже мешала Аманмурату: как можно забыть наезд преступной группы проституток?

Аманмырат не обиделся на мою дружелюбную подначку. Напротив, отнесся к вопросу серьезно. Ответил, не раздумывая ни секунды: "Я выполнял свой долг. Только и всего". Только на секунду задержал полет черного жезла к своей натруженном ладони Аманмырат. С переворачивающим нежную женскую душу чмоканьем жезл коснулся вспотевшей ладони - ох, уже это философствование! - и продолжил свой путь вверх.

- Но ты ведь мог погибнуть?!

- Тогда я об этом не думал. Моей обязанностью было остановить КамАЗ. Так положено. Я не мог нарушить это правило. И после некоторых раздумий - крепок камень философствования - продолжил: "Со мной была каракулевая пелерина с плеч Туркменбаши. Этот священный талисман не дал мне погибнуть. Уже на подлете к бетонному бордюру пелерина неведомым мне образом окутала меня и смягчила удар.

- Даже если...

- Даже если! - понял он, на что я намекаю. Даже если знаменитый черный жезл вдруг сплющило бы под колесами КамАЗа, он не задумываясь бросил бы себя под колеса чудовищного автотранспортного средства. Но жезл не подвел. Поэтому я никогда не расстаюсь с ним, скромно добавил Аманмырат.

Мы уже подробно обсудили, как он вел себя в тот трагический день. За это время Аманмырат пару раз звонил домой, чтобы сообщить жене, почему он задерживается и чтобы ужинали без него. С первого раза у него это не получилось - напала во время телефонного разговора безудержная икота: на всякий случай Аманмырат выпил все редакционное кофе и съел всю редакторскую колбасу - Аллах знает, когда корреспондентка отпустит его с допроса; в последнее время Аманмырат стал чувствовать на себе последствия поздних ночных ужинов; пришлось купить новый ремень, сшить новую форму, а каракулевая пелерина уже не обвивалась вокруг него в два оборота, а в каких-то один... Но привычка - вторая натура!

"Не беспокойся, меня тут накормили! - ласково убеждал он жену, машинально поглаживая свой черный жезл. И я отметила, что даже в такой ситуации Аманмырату не изменяет чувство ответственности за исполнение долга. При последнем разговоре с женой по телефону белки ею роскошных глаз налились кровью. "Это Федот, который тот", с чувством легкой зависти подумала я. Только долга семьи, в которой уже есть два маленьких сынишки. Я рассуждаю о том, что когда парнишки вырастут, то будут интересоваться, за что их отец получил медаль "Эдерменлик". Как ты им объяснишь?".

Аманмырат, видимо, представив мордашки ребятишек, улыбнулся:

- Скажу - за исполнение служебного долга. Они посмотрят на мои погоны, и, думаю, все поймут. С погонами я расставаться не собираюсь до пенсии. Если все будет хорошо, констатирует бравый лейтенант. Каждая звездочка многого стоит. Худо-бедно, до подполковника вырасту. Дальше, я слышал, лапу надо давать работникам канцелярии Президента, а у них аппетит еще тот! Ну, я не буду так замахиваться! С меня и майорских погонов хватит. Все-таки служба у нас особая, - и похлопал внушительно своим черным жезлом по бедру, видимо, намекая на толщину своего кошелька.

Я чувствовала, как не терпится Аманмырату скорее закончить разговор - его опять разобрала безудержная икота; в чем-то не поладили мой кофе и редакторская колбаса в его желудке, как душа его рвется туда, домой, где без него не садятся ужинать, где его каждый день встречают со службы у подъезда красивого дома сынишки с их мамой. Аманмырат опять позвонил домой и попросил жену приготовить побольше холодного кефиру, сославшись на неожиданное недомогание. Белки его роскошных черных глаз опять налились кровью, но причиной этого был не женский покорный щебет в телефонной трубке; в его роскошном животе что-то начало урчать - битва кофе с колбасой перешла в фазу обмена атомными зарядами.

С некоторых пор семейство Ходжамбердиевых стало полноправными гражданами столицы, получив лично от президента дорогой подарок - четырех комнатную квартиру улучшенной планировки в новом высотном доме. На почетном месте - посередине ковра, висит каракулевая пелерина - подарок президента. Дорогой мех выдержал удар в бетонный бордюр. Вот она, слава туркменского каракуля! Не боится ни жары, ни холода, ни ударов!

Я очень, очень благодарен нашему Президенту за все. Он для меня, как отец родной, - сказал Аманмырат и легонько похлопал ладонью по своей планшетке. - Вот здесь фотография, на которой глава государства вручает мне медаль. С фотографией никогда не расстаюсь. Как с талисманом. И все до капельки помню, как он вручал мне награду, как пожимал руку, говорил добрые слова. Я так волновался. Знаете, добавляет Аманмырат, баюкая одной рукой роскошный урчащий живот, а планшетка у меня особая, проложена листами кевлара. Это материал такой, его кладут к себе в карманы работники спецслужб. Пуля не берет. Вот и меня планшетка будет беречь. И с этими словами он возвращает фотографию в планшетку - искусно обрезанный кусочек офицерского планшета и не менее искусно приспособленный к ношению кусочков кевлара. - Планшетка тоже возвращается на свое место - в левый карман офицерского кителя. Аманмырат доверительно касается меня своей большой нагруженной рукой: "Вы стали для меня бабушкой, и я вам могу рассказать все-все...".

Аманмырат, продолжая баюкать свой роскошный урчащий живот, говорит мне из последних сил. - И все до капельки помню. Я так возбудился... Так возбудился! Когда мне вручали медаль - в мой офицерский сапог полилась горячая струя. Я так волновался. Нет, сапог не подвел - все до капельки оставил в себе.

Аманмырат (правда, все и он сам называет себя кратким именем Аман) рассказал, баюкая натруженной рукой роскошный живот, как он устроил небольшой той по случаю новоселья в подаренной президентом квартире. И я выпытала у него, пусть у него болит живот - но как он смел назвать меня бабушкой! - что жил он в снимаемой у частника комнате, где с трудом размещались родители, приезжавшие навестить Амана из села в Геоктепинском этрапе. Он глядел на меня роскошными черными глазами, белки которых катастрофически набухли кровью, но дисциплинированно и стойко продолжал отвечать на мои вопросы. Он и сам урожденный геоктепинец, простой сельский парень, которого отец, учитель физики в местной школе, убедил после десятилетки поступить в политехникум на автодорожное отделение, потом была служба в армии, и не где-то, а в погранвойсках. Вот что значит учеба в политическом техническом коммунистическом училище молодежи - было с гордостью подумала я, но решила, что широкой публике и не обязательно знать расшифровку аббревиатуры "политехникум". Поэтому я нанесла последний мощный удар: "Что такое для Вас служба в армии?". Об армейской службе Аман вспоминал, как о чем-то знаковом в его службе. На пограничный знак "деды" вешали фуражку и заставляли Амана приветствовать знак по всей форме. Но зато он потом сам отыгрался на салагах! Здесь из безалаберного мальчишки состоялся настоящий мужчина. Здесь он познал цену мужского поступка и слова. Здесь он глубоко осознал, что он охраняет Отчизну, за которую не жалко отдать жизнь. Попробуй не отдай - сержант, идущий сзади, пристрелит, как собаку! Но до этого не дошло. Не о таких ли, как Аманмырат Ходжамбердыев, скажет президент Сапармурат Ниязо в Рухнама: "Я знаю, я убежден, что если возникнет угроза, поднимутся наши отважные юноши, как Героглы, не пожалеют головы своей за честь родной земли, своего народа".

Я пожалела немного Аманмырата - кофе и колбаса в его желудке перешли на стадию обмена термоядерными зарядами; его роскошное лицо начала заливать бледная немочь, на которой особенно ярко выделялись роскошные черные глаза с побагровевшими белками. Не стоит спрашивать Аманмырата, как он относится к этим словам главы государства. Как 27-летний старший инспектор Министерства обороны Туркменистана Аманмырат Ходжамбедыев уже доказал, совершив геройский поступок в мирное время.

Некстати зазвонивший телефон прервал ход нашей мучительно-прекрасной беседы. Спрашивали Аманмырата. - Жена, небось?, - участливо спрашиваю у бравого лейтенанта.

- Нет, нет! - кричит в телефон побледневший Аманмырат! - Ни за какие деньги! (Как оказалось потом, валютные проститутки Ашхабада достали его и здесь! Ну, что за блажь?! Захотелось им подстилать под клиентов каракулевую пелерину Туркменбаши! Это же кощунство! Хотя... Хотя, если клиент попадется немощный, разве не эта каракулевая пелерина и не вернет ему силы - ведь она впитала в себя божественную ауру Великого Сердара!).

За время нашей долгой беседы он ни разу не рассказывал о себе, не употребил слов "герой", "подвиг". Он сказал, как отрубил: "Я исполнял свой долг". Но как много значат эти слова. Люблю мужчин, исполняющих свой мужской долг! Но он же назвал меня бабушкой - сказал, как отрубил... В них вложен смысл великих предков туркмен и героев Великой отечественной войны, павших смертью храбрых на полях сражений с фашизмом.

- А ты ведь потомок героев Геоктепинского сражения: сам родился в этих местах и твои родовые корни там же. Вот тебе за "бабушку"! Но мне впервые его стало жаль. Черный жезл сиротливо лежал на моем столе, а натруженные руки лейтенанта баюкали роскошный родовой живот: кофе и колбаса спешно перебрасывались в виде радиоактивных отходов, после уничтожающей битвы, в кишечник нашего героя.

Мы уж было стали прощаться, но я спохватилась, что не спросила, почему он выбрал себе столь некомфортную должность, стало быть и профессию. Это был мой последний удар. Я лично ни за что не стала бы "гаишницей" - это некомфортно стоять весь день на ногах, варикоз сразу зарабатываешь. А я любила свои стройные ноги, скрадывающие мой возраст.

- Вообще-то я очень хотел быть военным летчиком. Демобилизовался из армии, а тут узнал о наборе учебы за рубеж. Пока собрал медицинские справки - группа успела отбыть. Я чуть не плакал от досады и ненавидел всю медицину. А тут помогли мне советом обратиться в МВД - там на учебу "гаишников" набирали. Пошел. С теми справками приняли. Вот до сих пор и "летаю" по земле. Он поднял на меня роскошные черные глаза, на которых ярко выделялись побагровевшие белки и сказал: "Ну, я пойду, бабушка - полечу на своем патруле...". Ну, лети! Далеко не полетишь: мой зять тоже полетел в Москву, подумаешь, доцент! Конфеты раскладывает на кондитерской фабрике! Доволен! Никогда, пишет, не имел такой ясной головы. А она у тебя была, голова, когда сватался к моей доченьке?!

Ну, на этом автор строк прекращает свой фонтан красноречия, следуя мудрому совету Козьмы Пруткова. Конечно же, не классика, но и "Антистрелочница" Корзун не чета профессору Дж. Р. Толкиену. На нашем постсоветском среднеазиатском пространстве и рак становится рыбой. Надеюсь, что сайт "Туркменистан. Золотой век" даст много пищи и другим любителям пародийного жанра. А это уже классика - пусть местного разлива, но своя. Значит, есть в ней нечто - ностальгически-неизбывное, времен социалистического роскошного реализма и прочих роскошеств.