ГОРЕЧЬ ТУРЕЦКИХ ПЛОДОВ

Андрей ГРИШИН

В полную силу вступил сезон отпусков. Десятки тысяч казахстанцев в течение
одной-двух недель будут прохлаждаться в мягких водах Черного, Мраморного,
Эгейского и Средиземного морей, омывающих Турцию. Неудивительно, что
возможность относительно недорогого отпуска при высоком уровне сервиса,
прекрасная природа и исторические памятники так привлекают наших туристов. Нельзя сбрасывать со счетов и выгодный шопинг. Мармарис, Бодрум, Кушадасы, Трабзон+ Те, кто там был предаются неизменно приятным воспоминаниям, остальные с завистью вздыхают и мечтают о будущем отпуске на турецком взморье. Такой предстает Турция для нашего туриста веселой, недорогой, гостеприимной, безопасной, море солнца, воды, фруктов+ Все так.

Геноцид, искусственная ассимиляция народов, военная демократия и, как
следствие, десятки тысяч политзаключенных, партизанская война, каждодневная угроза террористически актов еще одна Турция.

После внезапного обретения независимости государствами Центральной Азии Турция первой поспешила поздравить их с освобождением от советского ярма. И сразу же ненавязчиво предложила братским тюркским народам свои услуги в деле дальнейшего экономического и идеологического развития. Надо отдать должное странам региона: от помощи не отказались, но и в объятия нового старшего брата пасть не спешили. Слишком уж нестабильный и амбициозный родственник.

Мое посещение Турции выпало на февраль. Пальмы под снегом, дождь, ветер и серое холодное небо с одной стороны, и с другой - рассказы моих турецких друзей, некоторые предыдущие сведения дали совсем другую картинку, нежели глянцевый рекламный плакат.

Герои и уроды Анкары

Мы сидим на кухне, плавно переходящей в зал, в маленькой неудобной квартирке у Джана моего товарища, у которого я остановился, будучи в Анкаре. Пьем раки, от него через полчаса начинает заплетаться язык и два дня болит голова. Беседуем. Джан студент последнего курса университета, вегетарианец, пацифист и противник военной диктатуры. С ситуацией в Турции я знаком насколько позволяют возможности Интернета, однако он все же не верит, что я не подвержен официальной пропаганде и пытается дать мне образ истиной, по его мнению, Турции.

Джану еще повезло: он смог поступить в университет, вследствие чего армия ему пока не грозит. Другой знакомый мой анкаринец Метин предпочел полгода провести в тюрьме, лишь бы не оказаться в вооруженных силах (в Турции, как и у нас, военная служба принудительна). За последние годы, также как и Метин, около 500 тысяч молодых турецких граждан предпочли воинской повинности относительную свободу до первого патруля . Подобное отношение к армии возникло с момента очередного витка напряженности в Курдистане турецкой Чечней. А напряженность появилась после очередного (и последнего по времени) военного переворота, случившегося 12 сентября 1980.

К слову, одни из излюбленных способов отцов-командиров превращения новобранцев в настоящих солдат-убийц это заставить носить их на поясе ожерелье из+ ушей убитых курдов. Независимо от того, были ли те военными или гражданскими. Немудрено, что многих не устраивает декор из подобных украшений, впрочем, нет и гарантий, что пуля курдского партизана не прервет молодую жизнь еще до первого ожерелья.

Анкара очень похожа на Астану город современный, комфортабельный и безликий; обыкновенная деловая столица. Большинство населения проживает в маленьких съемных квартирах, подобно той, где я остановился. Сходство с Астаной дополняет главная достопримечательность города - та же башня в форме яйца. Зато люди предельно доброжелательны и дружелюбны, какими, наверное, были коренные целиноградцы до узурпации их маленького города алматинскими чиновниками. Вообще сложившийся у нас стереотип о том, что турки заносчивы, невоспитанны и скупы напрочь разбивается в самой Турции. Так получилось, что к нам едут, на самом деле, далеко не лучшие+ Но это то же самое, что и на западе мнение о нас формируют те, кто может позволить себе дорогостоящие вояжи, а это, в основном, новые казахи и чиновники. Ни те, ни другие не утруждают себя ни излишним образованием, ни воспитанием, ни знанием языков - теми необходимыми атрибутами, с помощью которых формируется позитивный имидж страны.

Сильное впечатление в Анкаре производят многочисленные каменные истуканы, изображающие сцены из революционной жизни времен Мустафы Кемаля Ататюрка. Это, вообще, гремучая смесь мексиканских художников-муралистов, чьи настенные росписи нашли воплощение в камне, и творений российского гения современности Церетели. Вершиной оного стал мемориальный комплекс Ататюрка, который своими размерами оставляет позади почивальни Владимира Ильича и Мао. Правда, сам Ататюрк покоится под каменной плитой, а не выставлен на всеобщее обозрение. Многочисленные портреты отца турок на улицах города, станции, школы и улицы его имени еще сильней роднит турецкоподданных с нашими народами, также неравнодушно дышащими в сторону различных вождей. Вообще-то, дай бог, чтобы в будущем туркам хватило мудрости не разрушать изваяний, а оставить на память потомкам. Ведь тоже история и по-своему искусство.

Очень хочется в Европу

Находясь в Анкаре на мероприятии достаточно высокого уровня, мне довелось почтить своим присутствием несколько званных вечеров. Особо запомнился один, данный министром юстиции. Ничего плохого о вечере сказать не могу, да и о самом министре. Может быть, он на самом деле хороший человек. Но в своей пятнадцатиминутной речи министр раз тридцать помянул термин права человека, вставляя его как бутербродную колбасу между слоями из термина демократия. Все ничего, но стоит помянуть, что с 1981 года и до наших дней в турецких тюрьмах обитает свыше ста тысяч политических заключенных, представляющих собой коктейль из партизан и правозащитников, демократов и левых, нетрадиционных мусульман и журналистов (кажется, что военные проявляют одинаково внимание ко всем политическим оппонентам - исключений ни для кого не делается). У нас, кстати, с высоких трибун тоже страсть как любят нести высокопарные речи с использованием данных штампов, хотя ситуация в Казахстане, надо признать, много лучше. Но уверен, что будь все даже хуже, подобных речей не стало бы меньше. Возьмите те же Туркменистан или Узбекистан.

Самая, конечно, больная тема для Турции это мятежный Курдистан, который вот уже на протяжении семидесяти лет находится фактически в состоянии войны с метрополией. Правительство Турции делает все, чтобы внешний мир знал как можно меньше о том, что происходит в непокорном горном регионе. Что такое Курдистан? Это нищета, разрушенная войной и метрополией экономика, неграмотность, помноженные на прелести военного положения. То есть, вот уже более полстолетия существуют запреты на все и вся. Внутри Турции разрешена только официальная пропаганда, где курды представлены не иначе как нацией террористов, в чьих задачах всячески отравлять жизнь добропорядочных турок. Хотя, и понятия курд как такового в стране не существует есть официальный термин горный турок. И ведь приносит плоды официальная пропаганда. В Стамбуле продавец сладостей, у которого я покупал рахат-лукум, спросил меня по-турецки откуда, мол, друг . Из Казахстана+ Он, видимо, не понял: из Курдистана? И начал отбирать у меня уже оплаченные сладости, дав таким образом понять, что разговор на этом закончен. Примечательно, но другой точки зрения на курдский вопрос в Турции не имеет права на существование. Последний тому пример - арест и длительный тюремный срок, вынесенный известному турецкому писателю Исмаилу Бесикчи, который осмелился вопреки государственной точке зрения рассказать в своей новой книге о том, что на самом деле происходит в Курдистане.

Понятно, что с подобными принципами Турцию в Европе не особо желают видеть. Поэтому в последнее время турецкому руководству приходится идти на некоторые уступки, например, сохранить жизнь курдскому лидеру Абдулле Оджалану и даже разрешить Европейскому суду пересмотреть дело предводителя курдских повстанцев. Неохотно, но все же Турция признала факт геноцида армянского населения, но извиняться отказалась наотрез, в силу чего с Арменией у нее до сих пор отсутствуют дипотношения (а знаменитый фильм Арарат о трагедии армянского народа в Турции находится под строжайшим запретом).

Благодаря давлению Европы курдам стали предоставлять немного больше прав и свобод: разрешили разговаривать на родном языке, появилось несколько телевизионных и радиопрограмм на курдском. Хотя подобными разовыми уступками многолетний конфликт так просто решить невозможно.

Еще одна проблема связана с общеполитическими свободами. В 2000-м году, скрипя зубами, Турция дала право на жизнь Турецкой rоммунистической партии, а ведь до этого носитель коммунистических идей считался преступником. Правда, еще несколько турецких коммунистических партий (Партия труда, Рабочая партия и Социалистическая партия), а также более мелкие партии и различные левые организации все еще находятся в подполье. И, в принципе, несмотря на обилие политических партий, только одна, та самая Коммунистическая, считается оппозиционной.

Еще одна история, рассказанная Джаном, демонстрирует уровень свободы слова, естественным образом зависящий от уровня политических свобод. Два года назад общественность всколыхнул вопиющий случай: мальчишка торговец газет из бедного района - продавал в числе прочих подпольную газету Социалист . Его заметил полицейский и попытался задержать, мальчишка побежал, полицейский, не долго думая, выхватил пистолет и пристрелил беглеца. Власти посчитали действия полицейского правомерными.

До сих пор самым страшным местом в Турции считается тюрьма. По сути, это
узаконенные пыточные казематы, где закон даже рядом не стоял (о чем убедительно рассказывает еще один запрещенный в Турции фильм Полуночный экспресс ). Недаром при каждом крупном городе находятся открытые правозащитными организациями реабилитационные центры для жертв пыток в тюрьмах или полицейских участках. И не на пустом месте в той или иной тюрьме постоянно вспыхивают бунты (как правило, поднятые политическими ), которые, как правило, жесточайше подавляются.

Естественной реакцией со стороны оппозиции на произвол становится организация беспорядков и проведение террористических актов. О тех и других власти стараются замалчивать, особенно в туристический сезон. И посему немногие наши соотечественники, едущие отдыхать в эту страну, слышали о том, что Курдская рабочая партия (переименованная в Народный Конгресс Курдистана) после трехлетнего затишья снова объявила властям войну, результатом чего явилось около десятка взрывов бомб в курортных городках и Стамбуле. К этому надо приплюсовать постоянные атаки левой оппозиции, которые таким образом требуют от властей освобождения своих товарищей. Недавно к многотысячной армии недовольных примкнули исламисты, которые требуют от Турции порвать военные отношения с США. Последние, в отличие от курдских партизан и леваков, которые стараются направлять свои атаки на военных или полицию, либо вовсе ограничиваются символическими акциями, стремятся, чтобы жертв было как можно больше. О чем живо свидетельствуют недавние теракты в Стамбуле.

Можно по разному относится к действиям турецкой оппозиции. Можно негодовать по поводу взрывов бомб и партизанских атак, но вспомните, каким образом произошли смены фашистских режимов в Испании и Греции. А за внешним благополучно-курортным фасадом Турции скрываются страшные отчеты местных и международных правозащитных организаций.

Интересно, что США старательно не замечает того, что творится у его верного
союзника по НАТО. Или, может быть, просто не знают? Скорее всего, не хотят знать.

Такие же, как мы

До отлета оставалось два дня, которые я провел в Стамбуле. Город действительно красив даже зимой и все проблемы как-то автоматически отходят на второй план. Курдистан кажется таким же далеким, как и Палестина, люди в большинстве своем выглядят вполне благополучными и жизнерадостными. Даже уже упомянутые пальмы в снегу и серое небо над холодным Босфором оставляют лишь чувство ностальгической грусти.

А в турках видится что-то свое, и особенно на окраинах возникает иллюзия
пребывания в одной из южных республик бывшего Советского Союза. Одеты также как и мы (вернее, мы сейчас одеты также как турки), эмоциональны, дружелюбны+ Им же присуще фирменное советское разгильдяйство, которое, впрочем, не вызывает особого недовольства.

Для турков (в отличие от европейцев) я заметил, как и для нас, закон сам по
себе это еще не аксиома, и если закон не устраивает обе стороны, то всегда
можно закрыть на него глаза и договориться полюбовно. На вокзале наблюдал такую картину: хиппи-европеец, путешествующий вместе со своей собакой (дворняга размером с дога), хотел купить билет на поезд для себя и своего друга. Кассир уперся с собакой нельзя. Иностранец стал объяснять, что собака хорошая, спокойная. Кассир, подумав, побежал, видимо, за начальником состава. Тот тоже долго цокал языком, крутился вокруг собаки, несколько раз погладил, потом решил, что да, собака хорошая, пусть себе едет+

Я остановился в крайне недорогом отеле в туристском районе Таксим. Заплатил за три дня вперед. Номер, надо признать, соответствовал заплаченным деньгам: из удобств - умывальник с холодной водой, подаваемой в течение двух часов в день и заваливающийся набок унитаз, но жить, в принципе, можно. На следующий день я, собрав все более-менее ценное в рюкзак, отправился на прогулку, предварительно
спросив у администратора как можно добраться до аэропорта на общественном транспорте. Решил таким образом сэкономить денег на такси и все разузнать заранее. Администратор, похоже, воспринял мой вопрос по-своему, а увидев рюкзак, определенно решил, что я по каким-то причинам собрался уехать раньше времени. О чем я узнал вечером, когда, придя в отель, несказанно удивил представителей администрации, которые почему-то отказывались отдавать мне ключи и настоятельно советовали подождать внизу. Я воспротивился, т.к. все же половина вещей у меня осталась в номере, к тому же оплаченному вперед. Решив, что ничего со мной не поделаешь, администратор махнул на меня рукой, мол, сам виноват и пошел в номер вместе со мной. Там на моей кровати мирно спал пьяный турок, а свои вещи я обнаружил аккуратно сложенными в углу комнаты. Поняв, что скандала не избежать, администратор тут же с постоянными извинениями собрал в охапку весь мой скарб и провел меня в другой номер, прихватив вдобавок еще пару бутылок пива, припасенных на утро новым постояльцем. От чего я, впрочем, не стал отказываться. Как и не стал сильно обижаться на работников гостиничного бизнеса.

На следующее утро мне так и не удалось разбудить администратора, который похоже от волнения хорошо принял накануне раки, так что ушел я по-английски, не попрощавшись.

А, может, и правильно поступил, что не стал прощаться. Несмотря ни на что
хочется вернуться сюда опять и увидеть другую Турцию, именно такую, какой ее представляют красочные рекламные проспекты. Красивую и свободную.