"ГОЛОС СВОБОДЫ"
ИНИЦИАТИВА ПРАВОЗАЩИТНОЙ РАБОЧЕЙ ГРУППЫ
ПРИ ПОДДЕРЖКЕ ФРИДОМ ХАУЗ В КЫРГЫЗСТАНЕ

20 сентября 2004 года

СООБЩЕНИЯ О ПЫТКАХ В КЫРГЫЗСТАНЕ ПРОДОЛЖАЮТ ПОСТУПАТЬ

Улугбек Бабакулов, сотрудник Фридом Хауз
Сергей Богданов, корреспондент газеты "Трибуна"[1]

По сообщениям правозащитников, применение пыток в милиции продолжается, а власти делают все возможное, чтобы скрыть эти факты от широкой общественности. Согласно мнению правозащитников, использование незаконных методов дознания в кыргызской милиции стало привычным, но доказать применение пыток сотрудниками милиции зачастую невозможно. Обычно подобные нарушения происходят в ночное время в здании милиции, куда доступ семьям задержанных и их адвокатам запрещен.

В ответ на подобные заявления сотрудники органов внутренних дел заявили, что пытки в работе милиции не применяются. Начальник Главного управления уголовного розыска (ГУУР) Министерства внутренних дел (МВД) республики полковник Жениш Жакыпов на вопрос сотрудника Фридом Хауз о применении пыток отметил, что сотрудники милиции действительно в некоторых случаях, чтобы раскрыть преступление занимаются рукоприкладством. "Конечно, это показывает непрофессионализм отдельных милиционеров. Но это не пытки, при которых используют подсобные средства для причинения телесных повреждений".

Сообщения о пытках

По словам правозащитников и лиц, заявляющих о применении к ним незаконных методов дознания, формы пыток, применяемых милиционерами, во всех регионах Кыргызстана настолько одинаковы, что даже имеют общие названия: "Ласточка", "Груша", и "Слоник". Об этом сообщили те, кто, по их словам, подвергся подобному обращению со стороны сотрудников милиции. По свидетельству заявителей, одна из наиболее распространенных милицейских пыток называется "Слоник". Жертву приковывают наручниками к столу, надевают на нее противогаз и пережимают шланг. Когда человек начинает задыхаться, ему дают возможность вдохнуть немного воздуха, а затем начинают все сначала.

Жалалабадская областная правозащитная организация "Справедливость" заявила о фактах пыток задержанных в местном городском отделении милиции. "Справедливость" направила письмо задержанного Мирлана Боодаева, заявившего о применении к нему пыток, прокурору Коджоналиеву. Прокурор разрешил встретиться только с ним, и 24 мая 2004 года они встретились с Боодаевым.

По словам г-на Боодаева, он был избит 5 апреля 2004 г. Он рассказал, что ему на голову надели противогаз, а затем перекрыли воздушный клапан. Кроме того, его били по почкам, позвоночнику и голове, угрожали, что посадят на бутылку. Боодаев назвал имена милиционеров, которые его избивали. Была составлена справка о применении пыток сотрудниками милиции, которую подписали присутствовавшие при беседе заместитель начальника городской милиции Мухамед Мамашев, помошник городского прокурора Абдумалик Абылакимов, юрист правозащитной организации Махамаджану Абдужапаров и Валентина Гриценко.

Как сообщила председатель совета правозащитной организации Валентина Гриценко, г-н Боодаев, подозреваемый в совершении преступления, состоявшего из 11 эпизодов, заявил, что к нему применялись пытки со стороны сотрудников уголовного розыска с целью добиться признания в преступлениях, которые он не совершал. Сам г-н Боодаев признал свою вину только по трем эпизодам, но после применения пыток сознался во всех остальных. Дав согласие о невыезде, г-н Боодаев оказался на свободе. Недавно милиция направила уголовное дело Боодаева в суд, который и определит тому меру наказания. По мнению юристов, обвинение Боодаева не тяжелое и ему грозит не более чем условное осуждение.

Как выяснил юрист Махамаджан Абдужапаров, в заключение судебно-медицинской экспертизы от 19 мая 2004 года относительно Мирлана Боодаева говорится о получении "легких телесных повреждениях, не повлекших длительного расстройства здоровья".

В свою очередь помощник городского прокурора Абдумалик Абылакимов на вопросы сотрудника Фридом Хауз о результатах дела по заявлению Боодаева сказал, что указанные Боодаевым факты не подтвердились. "В возбуждении уголовного дела было отказано, так как в действиях сотрудников милиции отсутствует состав преступления", - сообщил прокурорский работник. "Заявление Боодаева не подтвердили ни сами милиционеры, ни другие задержанные, которые находились с ним в одной камере. Боодаев только сам говорил, что его били, но нет никакого подтверждения его словам", - резюмировал Абылакимов.

Cообщения о пытках, включая заявления женщин, поступают и с Бишкека. В ночь с 14 на 15 декабря 2003 г. дома у одного из потерпевших были убиты директор и бухгалтер бишкекского магазина. По подозрению в убийстве были задержаны две продавщицы, Валентина Хасанова и Светлана Бегчина, в ту ночь проводившие ревизию нереализованной продукции на своем рабочем месте. Тому, что они никуда не отлучались, был свидетелем ночной охранник магазина Салмурат Рыскулов.

По заявлению г-жи Хасановой 8 января 2004 года ее привезли в отдел уголовного розыска Бишкекского управления внутренних дел. В наручниках ее ввели в кабинет, где уже ждали несколько мужчин в штатском, и посадили на стол стоявший посередине комнаты. "Сначала били кулаками по голове. Закованные в наручники руки не позволяли мне хоть как-то защититься", - рассказывает г-жа Хасанова. Милиционеры часто били ее ладонями по ушам. От нее требовали признания в двойном убийстве. Не обращая внимания на слезы женщины и мольбы прекратить мучения, милиционеры продолжали мучить ее. В какой-то момент в их арсенале появился целлофановый пакет. "Его мне на голову одевали несколько раз, до тех пор, пока я не падала от потери сознания. Облив водой и приведя меня в чувство, они заново принимались меня бить", - с содроганием вспоминает г-жа Хасанова.

По мнению женщины, милиционеры преследовали простую цель. "Ты убийца! Ты признаешься в том, что ты убийца, мы все равно этого добьемся", - кричали они. На слова г-жи Хасановой "Я невиновна" реагировали с особым ожесточением. Вместо ударов руками начали пинать упавшую на пол женщину ногами. Когда г-жа Хасанова в очередной раз потеряла сознание, ее облили водой. "И тогда один из них подошел ко мне и стал засовывать свои грязные ботинки мне в рот. Они пытались сломать меня и заставить признаться в преступлении, которого я не совершала", - плача, вспоминает г-жа Хасанова. По словам женщины, один из милиционеров добавил: "Мы посадим тебя в камеру к мужчинам. Мы уже посадили и твоего мужа и его сейчас начнут насиловать, а твоих детей отправим в интернат". Сотрудники уголовного розыска утверждали, что женщины вызывали в ночное время такси, на котором ездили к месту преступления, и даже показывали распечатку телефонных звонков.

Валентина рассказала журналистам, что о мотивах подобного обращения милиционеров поняла спустя несколько дней, во время очной ставки с другим задержанным, ночным охранником Салмуратом Рыскуловым. "Рыскулова, избитого, затащили в кабинет и показали на меня. Рядом, наготове с кулаком для удара, стоял милиционер и ждал ответа. Я говорила: "Салмурад, говори только правду". После слов "Нет, она никуда не выходила" пожилой охранник получил сильный удар и стал добавлять слова, выражающие сомнение – "по-моему", "наверное"… А мне сказал: "Валентина, извини, я больше не выдержу этого". Потом Салмурада уволокли в другой кабинет", - рассказывает г-жа Хасанова о том, как милиционеры получали показания.

Адвокат к г-же Хасановой был допущен лишь на третий день ареста. Однако возможности им остаться наедине и поговорить милиционеры не предоставили. Адвокат Яна Галиулина рассказала сотруднику Фридом Хауз, что на ее требованию о встрече со своей подзащитной следователь поставил условие, что беседа будет проходить в присутствии милиционеров-конвоиров. Однако вместо настояших конвоиров, возле адвоката и Хасановой встали два оперативных работника уголовного розыска. "Один из них заявил, что не даст мне "сломать" дело, и что наденет целофановый пакет на мне голову, если я буду проводить свое расследование", - говорит адвокат Галиулина.

Начальник ГУУР МВД полковник Жакыпов заметил, что при беседе адвоката с подзащитным оперативные работники вполне могут присутствовать в качестве конвоя. "Адвокат ведь не является гарантией, что задержанный не убежит или не натворит чего-нибудь".

По настоятельной просьбе адвоката г-жу Хасанову на пятый день пребывания в милиции повезли к прокурору, и тот, выслушав ее объяснения, освободил ее под подписку о невыезде. Адвокат смогла доказать, что милиционеры подделали записи ночных вызовов такси, и доказала, что ни г-жа Хасанова, ни ее коллега никуда не отлучались. Женщины были оправданы.

Оперуполномоченный службы собственной безопасности МВД, полковник милиции Шатенов вел проверку заявления Валентины Хасановой, занимаясь опросом милиционеров, которых назвала в своем заявлении г-жа Хасанова. На вопрос о применении сотрудниками милиции пыток, полковник Шатенов ответил: "Есть категория людей, которых нужно пытать, например, рецидивисты, убийцы и им подобные… И я в первый раз в своей практике слышу, чтобы женщину пытали. Я удивился и сказал этим милиционерам, зачем они били женщину, она ведь спокойная, и могла сама все рассказать".

Руководство УВД, так же как и прокуратура, заявили, что факты, изложенные г-жой Хасановой, не подтвердились. Г-жа Хасанова получила уведомление от контролирующих органов, что у нее не имелось каких-либо телесных повреждений, хотя у Хасановой и ее адвоката имеется другой документ, подтверждающий наличие у нее сотрясения головного мозга и других повреждений, полученных в результате побоев.

Медицинское обследование задержанных

По сообщениям правозащитников, специально медицинское обследование задержанных в милиции не проводится. "Это проводится лишь в исключительных случаях, когда на теле задержанного в момент привода в милицию имеются раны. Тогда вызывается медик, который фиксирует тесные повреждения, чтобы в последующем этот человек не смог обвинить милиционеров в рукоприкладстве", - говорит начальник ГУУР Жениш Жакыпов.

Врач может быть вызван и по настоятельной просьбе самого задержанного или его адвоката. Но медицинский осмотр, по показаниям жертв пыток, имеет лишь фиктивный характер.

Та же Валентина Хасанова, когда была представлена врачу, пожаловалась на головные боли и показала имевшиеся у нее раны. Находившийся рядом с ней сотрудник милиции сказал врачу, что "Эта девушка убийца". "Тогда врач заявила мне: "А когда убивала человека, голова не болела?", не стала ни осматривать меня, ни сделала каких-нибудь записей о моих жалобах", - рассказывает о медицинском осмотре г-жа Хасанова.

Правозащитники отмечают, что врачи делают лишь общий осмотр и записывают объективную информацию – то, что видят на данный момент – шрамы, раны, синяки и другие телесные повреждения. Такие жалобы как головная боль, боль во внутренних органах и последствия пыток, не имеющие видимых следов, рассматриваются как субъективные, и эксперты могут иногда записать их со слов заявителя.

"И вообще медицинское обследование доставленных в милиции не предусмотрено. Для этого у нас нет ни средств, ни возможностей", - подчеркнул во время беседы с сотрудником Фридом Хауз полковник Жакыпов.

Отзыв органов внутренних дел

Руководитель пресс-службы Министерства внутренних дел республики полковник Жолдошбек Бузурманкулов, считает, что пытки в милиции существуют. На вопросы сотрудника Фридом Хауз о практике пыток, милицейский полковник ответил: "Но они не имеют такого масштаба и не происходят в таком количестве как заявляют журналисты и правозащитники. И заявлять, что пытки применяются систематически, не правильно. Ведь, условно говоря, если из задержанных 40 тысяч человек 100 человек заявили, что к ним были применены пытки, это не служит доказательством повсеместного избиения задержанных".

"Руководство МВД не отрицает, что в органах внутренних дел используются пытки. Но это не является нормой в работе милиции. Применение пыток показывает некомпетентность отдельных сотрудников, прибегающих к таким методам. Они не могут работать в рамках закона. Но в процессе реформирования милиции, мы избавляемся от таких работников", - подчеркнул Бузурманкулов.

Сотрудник уголовного розыска Бишкекского УВД, назвавшийся именем Таалай, на телефонную просьбу сотрудника Фридом Хауз встретиться с начальником отдела и прокомментировать имеющиеся факты, заявил: "Это глупые вопросы, на которые я не буду отвечать, и встречаться я не хочу". При этом милиционер пытался выяснить, кто дал авторам статьи номер телефона отдела уголовного розыска, какие конкретно люди "посмели" жаловаться на пытки и почему иностранная организация интересуется работой милиции.

Другой сотрудник уголовного розыска столичного УВД, в приватной беседе с журналистами сказал: "А как вы хотите, чтобы милиция раскрыла преступления? Мы знаем, кто совершил преступление, привозим его в отдел. Но ведь он не станет сам рассказывать, что это он совершил что-либо. Остается один путь: заставить его рассказать о преступлении, и тогда все методы хороши; главное – раскрыть преступление и наказать виновных". При этом он заметил, что для журналистов у милиционеров всегда готов ответ на вопросы о пытках. "Можно легко уйти от ответа, заявив, что это либо неопытные милиционеры так работают, или можно сказать, что это недоброжелатели клевещут на работу милиционеров".

Правозащитники

Председатель Совета правозащитной организации "Справедливость" Валентина Гриценко отмечает, что тактика работы оперативных работников милиции построена на пытках. "Например: задерживая человека, помещают его в ИВС, где постоянно полумрак, недостаточный приток воздуха и бетонные стены и полы отрицательно сказываются на здоровье. Нет возможности удовлетворить естественные нужды. Пища, передаваемая родственниками содержащихся в ИВС, зачастую не доходит до адресата. В отношении подозреваемых и подследственных применяются методы физического и психологического давления. Часто не допускаются адвокаты. Обычное дело, когда о задержании родственникам не сообщается и не разрешается свидание".

"В сегодняшней практике работники правоохранительных органов, допускающие применение пыток, изначально исходят из того, что подследственный, задержанный или подсудимый виновен и избиение его, является необходимой частью наказания, которое тот должен понести", - делает вывод Валентина Гриценко.

Судя по поступающим к правозащитникам заявлениям, пытки широко применяются, но очень трудно добиться наказания виновных. Правозащитник из Жалалабада Абдуназар Маматисламов отметил, что на заявления правозащитников о применении в отношении задержанных людей пыток, милицейское начальство заявляет, что правозащитники пытаются оправдать преступника и помогают ему уйти от ответственности. "На самом деле правозащитники придерживаются мнения, что никакое тяжкое преступление не может служить оправданием для незаконных методов дознания. Тем более что в уголовное законодательство Кыргызстана предусматривает ответственность за применение пыток", - говорит Абдуназар Маматисламов. Г-н Маматисламов, к которому часто обращались жертвы произвола сотрудников правоохранительных органов, считает, что "милиция превратилась в отдельное ведомство, которое пренебрегает законом и человеческими ценностями".

По имеющимся сообщениям, за содействие жертвам пыток некоторые правозащитники подвергаются гонениям, запугиванию и угрозам. По словам одного адвоката, пожелавшего остаться неизвестным, после того, как он взялся за дело мужчины, подвергшегося пыткам, его навестили милиционеры, имеющие отношение к лицам, применявшим незаконные методы дознания. Поначалу ему предложили значительную сумму денег, чтобы он отказался от начатого дела, на что адвокат ответил отказом. В конечном счете, ему угрожали до тех пор, пока он не был вынужден оставить дело. Другие правозащитники говорят о запугивании, которому они подвергаются, защищая жертв пыток.

Мнение общественности

Специальных исследований, изучающих общественное мнение в отношении пыток в Кыргызстане, не проводилось, но авторы статьи провели неофициальный опрос около пятидесяти человек, желая узнать их отношение к тому, что задержанных в милиции бьют. Были опрошены люди разных социальных слоев: безработные, домохозяйки, сотрудники НПО и государственные служащие. При этом авторы постарались опросить одинаковое количество людей из каждой группы.

Примерно половина опрошенных заявила, что пытки в работе милиции необходимы. "Как иначе можно доказать преступление и наказать преступника. Он ведь сам добровольно ничего не расскажет", - примерно к такому выводу сходилось мнение людей. Еще четверть опрошенных отметила, что "бить надо не всех подряд, а только тех, кто совершил тяжкие преступления. "Не жалко если будут бить убийцу маленького ребенка или убийцу родителей. Но зачем же бить тех, кто совершил незначительные преступления, их не надо бить, с ними надо поговорить и они наверняка все расскажут", - говорит охранник одной из столичных автостоянок.

Один из опрошенных Асадулло Н. рассказал, как он был задержан по подозрению в краже и доставлен в Жалалабадский городской отдел милиции. Во время допроса его кулаком по голове ударил следователь. Позже он с недоумением жаловался: "Какое имел право меня следователь бить. Бить могут только оперативники уголовного розыска, а следователь не имеет права бить".

По словам руководителя правозащитной организации "Кылым Шамы" г-жи Азизы Абдирасуловой, "Для граждан в порядке вещей, когда в милиции бьют. Большинство людей, особенно в отдаленых, сельских регионах, полагает, что силовое получение показаний является нормой в работе милиции. И это служит доказательством правовой неграмотности населения".

И лишь четверть опрошенных с твердой уверенностью заявила, что пытки в работе милиции недопустимы. "За пытки надо сурово наказывать и тех, кто их совершает, и тех, кто их прикрывает. Это должно стать аксиомой, если, конечно, государство претендует на статус правового", - отметил главный редактор газеты "Трибуна" Ырысбек Омурзаков.

Ответственность, предусмотренная законом

В ноябре 2003 г. в уголовное законодательство страны была внесена статья, предусматривающая ответственность за применение пыток. Руководитель пресс-службы МВД Кыргызстана Жолдошбек Бузурманкулов отметил, что в большинстве случаев сотрудников милиции, допустивших рукоприкладство в отношении задержанных, привлекают к уголовной ответственности по статье "превышение должностных полномочий".

В тоже время Бузурманкулов подчеркнул, что необходимо внетрять практику привлечения к ответственности именно за применение пыток, наказание по которой предусматривает лишение свободы до 10 лет. На вопрос сотрудника Фридом Хауз о количестве милиционеров привлеченных к ответственности по статье "пытки" Бузурманкулов ответил, что такими сведениями не распологает.

По информации предоставленной пресс-службой МВД, в первом полугодии 2004 году было возбуждено 28 уголовных в отношении милиционеров за превышение полномочий и злоупотребление служебным положением. За полгода поступило 304 жалоб и заявлений граждан на неправомерные действия сотрудников ОВД, из них подтвердился 101факт. В 2003 году за 6 месяцев на различного рода неправомерные действия милиционеров поступило 388 заявлений, из которых подтверждение получили 158 случаев.

Конституция Кыргызской Республики прямо указывает, что доказательства, полученные с нарушением закона, считаются недействительными и ссылка на них в суде не допускается. Правозащитник Абдуназар Маматисламов говорит: "К заявлениям подсудимых о пытках судьи относятся, как к попытке подсудимого избежать наказания и оклеветать милиционеров". В большинстве случаев судьи не принимают во внимание заявления подсудимых о том, что показания у них получены под физическим давлением.

Следует подчеркнуть, что Кыргызстаном была ратифицирована Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения или наказания, в которой дается полное определение пытки. В статье 7 Международного пакта о гражданских и политических правах, который был принят Кыргызстаном в 1994 году, также говорится, что никто не должен подвергаться пыткам или жестокому, бесчеловечному или унижающему его достоинство обращению или наказанию. Начальник отдела Генеральной прокуратуры Амир Шагивалиев сказал, что в своей работе с задержанными органы внутренних дел руководствуются старыми советскими документами, изданными в 1970 году, которые также говорят о запрещении пыток.

Необходимо заметить, что согласно нормам Международного пакта арестованный или задержанный по уголовному обвинению в срочном порядке должен доставляться к судье или к другому должностному лицу, которому принадлежит по закону право осуществлять судебную власть. Конституция Кыргызстана предусматривает, что задержание, арест и заключение под стражу может быть обжаловано в судебном порядке. Однако в Кыргызстане задержанный доставляется к прокурору.

Правозащитники Кыргызстана отмечают, что прокуратура в суде выступает в качестве обвиняющей стороны, и потому естественно ожидать, что, дав санкцию на арест задержанного, следственные органы не останутся беспристрастными при расследовании его дела. Адвокаты уверены, что, отправив человека в СИЗО (следственный изолятор), прокурор приложит все усилия к тому, чтобы вина подследственного была доказана. В противном случае, прокурора обвинят в незаконном заключении человека под стражу.

Работники прокуратуры и суда с мнением правозащитников категорически не согласны. В частности, начальник отдела по соблюдению прав и свобод чсловека Генеральной прокуратуры Амир Шагивалиев считает, что если задержанных будут доставлять к судье, то последний, приняв решение о заключении кого-либо под стражу, не сможет быть в дальнейшем беспристрастным, потому что своим решением заранее предрекает исход дела и связывает себя определенными обязательствами. "Для этого нужно создавать отдельные суды, которые занимались бы только санкциями, но все упирается в финансовые проблемы", - говорит Шагивалиев.

У юриста Шамарала Майчиева, чей стаж работы в области юридической науки и практики составляет 17 лет, другая точка зрения по данному вопросу: "Ведь совсем необязательно, чтобы дело, по которому судья дал санкцию на арест, рассматривалось им же самим. Судебное расследование может проводить другой судья".

Правозащитник из Базаркурганского района Жалалабадской области Азимжан Аскаров считает, что существующая практика судопроизводства в Кыргызстане ведет к нарушению статьи 14 Международного пакта, один из пунктов которой предусматривает законное обеспечение каждого гражданина определенными гарантиями. Например, каждый должен иметь гарантию того, что его не будут принуждать к даче показаний против самого себя или к признанию себя виновным.

Тем не менее, нормы и стандарты международных документов, по мнению правозащитников, не применяются. Г-н Аскаров говорит, что когда ему приходилось на практике указывать милиционерам на вышеназванные документы, то они "говорили, что международные документы регулируют лишь международные отношения и не имеют отношения к местным законам".

Вывод

Как заметил сотрудник ОБСЕ в Бишкеке по человеческому измерению Кристиан Кнуст, особенно часто о пытках в милиции заявляют правозащитники Ошской и Жалалабадской областей и города Бишкека. Кристиан Кнуст отметил, что дело не в том, что на юге милиционеры чаше бьют, а в том, "что там правозащитные организации работают более активно, нежели в других регионах".

"Правоохранительные органы, в том числе органы прокуратуры всегда отрицали применение пыток во время оперативно-розыскных и дознавательно-следственных мероприятий в отношении подозреваемых и подследственных лиц, но это не говорит о том, что в системе правоохранительных органов отсутствуют пытки и другие незаконные методы дознания", - говорит Валентина Гриценко.

Сотрудники правозащитной организации "Справедливость" принимали участие в разработке рекомендаций по изменению ситуации с пытками. Эти рекомендации предусматривают, что "персоналу ИВС должно быть известно о международном запрещении пыток и жестокого, бесчеловечного или унизительного обращения. Кроме того, запрещение также предусмотрено национальным законодательством, и о нем постоянно должно указываться правилами внутреннего распорядка и всеми учебными материалами для персонала".

По словам г-жи Гриценко, важной остается проблема доступа правозащитников, НПО и других независимых лиц в изоляторы временного содержания, чтобы контролировать и освещать условия содержания под стражей, особенно в ночное время. В рекомендациях также говорится о привлечении к ответственности лиц, проявляющих неоправданное насилие по отношению к задержанным. Содержащиеся в ИВС люди должны пользоваться четкой процедурой составления жалоб о пытках и их передачей независимым органам без страха наказания.

[1] При подготовке данного материала авторы использовали лишь небольшую часть той информации, которая поступает к правозащитникам и журналистам от людей, подвергавшихся незаконным методам дознания.