Тоталитаризм - брат терроризма

Сапармурад ОВЕЗБЕРДЫЕВ

Я - туркменский поэт, корреспондент туркменской службы RFE/RL, Сапармурад Овезбердыев, заявляю с полной ответственностью и докажу то, что описано ниже - это правда (пишу эти слова, забегая вперед)…

…2003-й год. Сентябрь месяц, 11-ое число. В 18. 00 я был приглашен посольством США в Туркменистане на церемонию годовшины трагических событий двухгодичной давности, когда террористы провели диверсии на территории США.

В тот же день в 14 часов мне позвонили, когда я снял трубку телефона, то услышал чей-то голос: "Вы девять месяцев назад обрашались в МИД Туркменистана по поводу визы в Москву. Мы хотим Вам помочь, приходите к нам сегодня в 15. 00". Звонивший представился, что он Акмурад Мамедов, работник консульского отдела МИД Туркменстана.

В 14. 40 я вышел на улицу Дзержинского, чтобы там сесть на такси и поехать в МИД.

Я постоял несколько минут, когда ко мне подъехала машина марки "Жигули". Я сказал водителю что мне надо доехать до МИД-а. Водитель такси кивком головы дал согласие и мы поехали. Кроме меня в машине на переднем сиденье сидела какая-то девушка. Когда мы ехали, то повернули с улицы Дзержинского на улицу МОПР-а (эта улица как раз заканчиваетса у здания МИД-а). Вдруг впереди я увидел нескольких солдат - инспекторов уличного движеня (солдаты по совместительству, по указу президента, выполняют у нас разную работу: сотрудников авто инспекции, обшественных дворников, строителей дорог, водителей троллейбусов, работников хлебопекарних и стекольных заводов. Все это делается с тем учетом, что солдату не надо платить заработную плату). Так вот эти солдаты-инспекторы повернули нашу машину на другую улицу - Межлаука. Как только мы проехали несколко метров, нас остановил другой инспектор, который находился на углу этой улицы. Автоинспектор пригласил водителя нашей машины для проверки документов. Через несколько секунд в машину с двух сторон ко мне подсели два незнакомых человека (один по нацианальности туркмен, другой - русский) и показав свои удостоверения, сказали что они работники Министерства Национальной Безопасности Туркменистана. Подхватив под руки с двух сторон, они отвели меня к микроавтобусу с затемненными стеклами и затолкали в него. Девушка, которая сидела впереди нашей машины, попыталась оглянуться, но ей в резкой форме запретили оборачиваться. В микроавтобусе, в который меня затолкали сидела пожилая русская женшина в белом халате, по-видимому врач. Когда меня усадили в микроавтобус, то на мою голову накинули не-то какой-то черный мешок, не-то какую-то маску. Один из них сунув руку в мой нагрудной карман, забрал от-туда пресс-карту радио "Либерти" на мое имя. Затем микроавтобус тронулся в неизвестном направлении…

Проехав минут 10-15, я почуствовал что машина остановилась, потом услышал звук открываемых ворот, затем наш микроавтобус заехал в куда-то (как я предположил: скорей всего во внутренний двор, принадлежавший МНБ Туркменистана). Когда машина остановилась, меня вновь похватили под руки неизвестные люди и вывели меня с машины, затем они осторожно повели меня вверх по каким-то ступенькам. На моей голове продолжал находиться мешок, который надели на меня, таким образом я ничего не мог видеть. Когда меня поднимали вверх по ступенкам, я предположил что меня довели где-то до3-го этажа. Слышу звук открываевой железной двери, думаю что меня подвели к камере, где содержатся узники МНБ. Посадили на что-то и сняли с головы мешок. Я увидел что сижу на железной кровати, а рядом сидит та самая женшина-врач, которая сидела в микроавтобусе. Тут же она начала измерять мое давление. Оказалось что мое давление подскочило до 170, врач сделала мне какой-то укол. Я поинтересовался что это за укол , она сказал что это "Парацетам" - средство от давления. Но я не был уверен в этом. Я попросил принести мне "Валидол" от сердечных болей и "Тримол" от головной боли. Она принесла. Затем в камеру вошли двое незнакомых мне людей. Они начали мне задавать различные вопросы, то есть начался допрос. С самого начала они пригрозили мне, что мне грозит 20 лет лишения свободы за измену Родине, что я выхожу регулярно в эфир радио "Либерти" с интервью, которые беру с улиц Ашгабада у простых горожан, что смысл этих интервью противоречит политике, которую проводит президент Туркменистана "Великий вождь" Сапармурад Туркменбаши. Кстати, кода эти двое эмэнбешников начали проводить допрос со мной, то представились оба одинаковыми именами Мухаммет. Когда они пришли ко мне для очередного допроса, то называли друг друга уже совсем другими именами, тут я понял что эти двое не профессионалы. После этого я начал заигрывать с ними, решив немного поиздеваться. А именно: они по несколько раз в день диктовали мне фамилию председателя их организации - МНБ, чтобы я на его имя написал объяснительную о том, что я враг народа, враг Туркменбаши. Фамилия председателя МНБ Бусаков, что в переводе с туркменского означает "трусливый человек", я же каждый раз писал его фамилию как Гусаков, что в переводе означает "тошнота". МНБ-ки каждый раз меня исправляли. Я про себя думал какая разница генерал Бусаков или Гусаков, ведь все эти люди подобны Сталину, Берии, Ежову…

Кстати этого Гусакова-Бусакова президент тоже уже отстранил от должности и посадил в тюрьму.

МНБ-ки также сказали мне что я наконец-то дошел до последнего своего пристанища, что скоро должен явиться следователь из Генеральной прокуратуры и на меня заведут уголовное дело, по которому как я уже писал выше мне грозит до 20 лет лишения свободы. На другой день - в пятницу, обещанный следователь так и не появился.

Утром мне дали кружку горячей воды, в которую был заварен вместо чая трава, которая в простонародье у нас называется "трава курапатки", также в эту кружку положили сахарного песка. Вместе с этой кружкой мне передали какой-то темный кусок, оказалось что это кусок черного хлеба, если его можно назвать таковым. Хлеб я есть не стал, сделав только несколько глотков из той кружки что мне дали. Затем я постучал в дверь камеры и сказал чтобы меня отвели в туалет. Дверь открыл солдат-охранник, он сказал чтобы я держал руки, скрестив их позади себя. Меня сводили в туалет. Когда я возврашался назад в камеру, то увидел что номер моей камеры "23". Я невольно улыбнулся, так как в моей голове промелькнула мысль: какое совпадение, ведь номер моего дома по улице Багирская, где я проживаю тоже 23.

Наступила ночь с пятницы на субботу. Через закрытое зарешеченное окно моей камеры слышался лай собаки да лязг ее цепи, на которой она бегала во дворе МНБ. В этот момент я подумал, что усилиями международных правозащитных организаций я возможно выйду на волю, а вот кто поможет этой собаке освободится от цепи…

Утро субботы, снова некого нету, ни МНБ-ков, ни столь давно обещанного следователя прокуратуры.

В обед принесли чашку с горячей водой, в которой что-то плавало и сказали, что это суп. У меня язык не повернулся бы назвать это супом, да и вряд ли какой-нибудь здравомысляший человек назвал бы эту "баланду" супом. Есть я не стал. Целый день ко мне никто не заходил. Я размышлял про себя о том , что происходит что-то важное.

Наконец ближе к ночи в этот же день ко мне в камеру зашел один из МНБ-ков. Он позвал двоих солдатов-охранников и приказал им одеть мне на голову все тот же черный мешок. Потом меня вновь как и ранее, подхватив за руки стали опускать по ступенькам куда-то вниз. По моим рассчетам меня спустили скорей всего на 1-й этаж. Меня завели в какую-то комнату и там сняли с головы мешок. МНБ-ник сказал мне, что меня сейчас повезут в город, но сначала он должен позвонить своему начальству. Начальства на месте не оказалось. Они вновь одели мне на голову мешок и вывели из комнаты, затем повели, как мне показалось, во двор, где меня усадили в какую-то машину. Я спросил куда меня собираются везти. Мне ответили, что в центр города. Мы ехали где-то минут 20, затем машина остановилась, один из МНБ-ков снял с моей головы мешок, а потом сказал, что я свободен. В знак благодарности я поблагодарил его и даже пожелал мира для его дома (такое пожелание принято давать во многих мусульманских странах, в том числе и у нас). МНБ-ник сказал мне напоследок, чтобы я, придя домой, сказал жене что был у любовницы, я усмехнулся в ответ и проведя ладонью по шетинистой коже своего лица, ответил: "Разве можно с такой небритой рожей находится у любовницы три дня?". В ответ он промолчал и вернул мне ремень, ложку для одевания обуви и деньги в колличестве шесть тысяч манатов (примерно 25 центов США, если переводить на доллары), все это отобрали у меня, когда привезли в МНБ. Но пресс-карту радио "Либерти" мне так и не вернули. Выйдя с машины, я обнаружил что нахожусь на улице Шевченко. Тут же я остановил такси, которое проезжало мимо. Когда я приехал домой, стрелки часов показывали полночь. Таким образом наступало 15-е сентября.

Вот что произошло за то время пока меня не было дома.

Когда я вышел из дома в четверг, чтобы отправиться в МИД, то через минут 20 после этого поочередно выключили оба мои домашние телефоны, затем телефоны всех соседей и фирмы, которая принадлежит моему соседу (я неоднократно пользовался этими телефонами, когда у меня и ранее отключали телефоны дома). Затем мои домочадцы узнали, что отключили телефон и на другой квартире, которая принадлежит мне. Эта квартира находится в микрорайоне Мир.

11-го сентября ночью моя жена, почуствовав неладное, вместе с родственниками обратились в дежурную часть МНБ. Но солдат, дежуривший в дверях МНБ, в грубой форме ответил что такого, то есть меня, сюда не доставляли. Дежурный посоветовал, чтобы они обратились в Департмент полиции. Когда они пришли в Департамент полиции, им посоветовали там, чтобы они обратились в морг. Оттуда они отправились в морг. В морге дежурная медсестра сказала им что такого человека сюда не доставляли. Той же ночью жена и ее родственники пошли в местный отдел полиции этрапа имени Ниязова. Здесь дежурный полиции посоветовал моей супруге, чтобы она принесла мою фотографию. Он сказал, что они должны ее ражмножить для розыска. Той же ночью фотография лежала у дежурного полиции.

Кстати, когда в это время я сидел в камере №23 в следственном изоляторе МНБ, то неоднократно просил МНБ-ков о том, чтобы они позвонили ко мне домой и сказали, что я нахожусь в МНБ. Они обешали мне выполнить мою просбу. Но как оказалось они не только не выполнили ее, скрыв где я нахожусь, но и вдобавок выключили мои телефоны дома. Видимо это было сделано, чтобы мои домашние не сообшали о моей пропаже моим коллегам по RFE/R в Прагу.

12-го сентября мой сын Бахтияр Овезбердыев (он помогал мне, выполняя техническую работу на компьютере для радио) по своему мобильному телефону связался с посольством США в Туркменистане и сообшил о моем исчезновении. В тот же день посол США в Туркменистане Трейси Анн Джекобсон позвонила министру иностранных дел Туркменистана Решиду Мередову и в ультимативной форме заявила ему следуюшее: "Нам известно, что корреспондент радио "Либерти" сидит в СИЗО МНБ. Если он не будет отпушен домой до понедельника, то этот скандал обретет международную огласку, а у Вас появиться много проблем". Теперь я начал понимать почему я так и не дождался следователя прокуратуры, когда сидел в МНБ. А человека с вымышленным именем Акмурад Маммедов, кооторый вызвал меня в МИД, вообше не оказалось в списке работников МИД-а.

Выйдя из МНБ, я сразу же дал интервью радио "Либерти". В те же дни огромную поддержку оказали мне президент радио "Либерти" Томас Дайн, директор туркменской службы нашего радио Наз Назар, Международная организация за права человека, Журналистские организации Канады, Франции, Москвы.

Бестыжий, коварный, жестокий тоталиторизм.

14-го ноября 2003-го года примерно в девять часов утра я вышел из дома, чтобы вынести мусор. Я был одет в джинсовую рубашку, спортивные бриджи, на ногах у меня были одеты вязанные теплые носки и домашние тапочки, на голове кожаная кепка. Подойдя к мусорным бакам, которые находятся неподалеку от нашего дома, я стал высыпать в них мусор из ведер. Неожиданно кто-то взади напал на меня и начал наносить мне удары по голове и спине. Тут же они, не дав мне опомниться, замотали мне голову моей же джинсовой рубашкой, чтобы я не видел их лица. Они затолкали меня в машину и повезли куда-то. Я пытался сопротивляться, но силы были неравны. По дороге, пока меня везли, один из них постоянно бил меня по голове баклажкой, наполненной водой (пластиковая бутылка для воды объемом 1, 5 литра). Говорят, когда бьют такой баклажкой, то не остаются следы от побоев на теле у человека. Всю дорогу они крепко материли меня. Один из был видимо водителем машины, на которой мы ехали, другой не переставал бить меня по голове и другим частям тела этой самой баклажкой. Баклажка была тяжелой, поэтому я решил, что ее наполнили водой. Примерно после полчаса езды, водитель спросил куда ехать, другой ответил ему, чтобы он ехал туда, где они мне вырыли могилу для того, чтобы закопать меня живьем, как выразился второй из нападавших. Наконец они остановились и продолжили меня избивать теперь вдвоем. Во время избиений один из них сказал мне, что до 15 часов дня я должим приготовить 1 000 долларов США.

Я спросил у них: "Достаточна ли эта сумма на двоих или есть еще третий человек, который руководит этой операцией? Может и ему надо отдельно приготовить 1000 долларов?"

Эти слова очень сильно разозлили их, потому что они продолжали очень сильно ругать меня нецензурными словами. Затем один из них сказал: "А-а-а, ты хочешь вытянуть у нас информацию для своего радио "Свобода"? Мы уже устали от твоих бесконечных выступлений и интервью, которые передаются по радио". При этом они не переставали меня избивать. Я пытался укрывать свою голову от ударов и бормотал что-то невнятное. Один из бьюших приказал второму, чтобы он принес из машины клещи. Затем этими клещами один из них начал сжимать мизинец на левой руке. Другая моя рука оказалась подо мной.

"Ну вот и настал твой смертный час! Молись!Сейчас мы тебя живьем закапывать будем", - сказал один из них мне. Затем он сорвал с меня мою джинсовую рубашку и тут же замотал мою голову майкой, которая была на мне под рубашкой. Затем они силком выкинул меня с машины и вновь принялись избивать меня, лежащего на земле. Вскоре они видимо устали бить меня и один из них приказал мне, чтобы я лежал и не двигался, пока они не отьедут. Погода была пасмурная, я лежал на холодной земле. Наконец я услышал гул отъезжаюшей машины…

Я поднял голову, огляделся и понял что нахожусь на городском Ватутинском кладбише. Некогда здесь были захоронены видные люди Туркменистана. Поднявшись с земли, я увидел, что на мне не было ни рубашки, ни тапочек и вязанных носков на ногах, ни кепки на голове. В таком виде я тронулся к выходу городского кладбиша. На кладбише не было видно ни одного человека, видимо потому что это кладбише было заброшенным, как впрочем и другие кладбиша в черте города.

По указу президента Ниязова в черте города хоронить людей запрешено уже давно и все захоронения производятся на новом кладбише, которое открыли за чертой города в местечке, именуемым Чоганлы.

Покинув территорию кладбища, я перешел через железнодорожную линию, за которой находится Кешинская дорога (район Ашхабада). Я начал голосовать, чтобы остановить какую-нибудь машину. Со стороны Бюзмейна (пригород Ашхабада) мимо меня проносились потоки машин. Мне казалось, что многие из сидяших в этих машинах с удивлением смотрели на меня, ведь я стоял на обочине дороги практически раздетым. Наконец возле меня притормозила машина марки "Жигули" белого цвета. Водитель автомашины отвез меня домой. Я, зайдя домой, взял 10 000 манатов (примерно около 50 центов США) и вынес их водителю машины, при этом поблагодарив его. Когда я вновь зашел к себе домой, то увидел что стрелки часов показывали 11 часов утра.

Спустя некоторое время после этого случая я вспомнил, что неподалеку находился патруль полиции, которые как я полагаю даже не попытались узнать что происходило, когда меня вновь похищали. Еще я вспомнил, что когда все это происходило, возле одного из мусорных баков стоял человек, который очищает эти баки от мусора (я его и ранее видел неоднократно, когда выносил мусор из дома), но и он не попытался помочь мне, но я его не осуждаю за это, так как всем известно в Туркменистане, какой забитый и боязлимый наш народ, благодаря той политике, которую проводит наш "Великий" Туркменбаши.

После этого случая, посольство США в Туркменистане взяли меня под свою личную зашиту. Если мне надо было отправиться куда-нибудь в город, машина посольства США с 3-4 работниками сопровождали меня. При этом меня несколько раз по телефону вызывали в различные государственные организации под предлогом, что надо посмотреть документы на мою вторую квартиру, которая находится в микрорайоне "Мир".

Кстати, эта квартира - моя собственность, так как я приватизировал ее еще в 1992 году, а выдали мне эту квартиру в 1990 году Литературный фонд СССР как члену Союза Писателей СССР. Я был членом этой организации с 1973 года. До всего этого времени я с женой и тремя сыновьями ютился на 12 квадратных метрах своей старой квартиры.

Также меня приглашали в налоговую инспекцию, чтобы посмотреть как я уплачиваю налоги с гонораров, которые получал от Радио "Либерти". Когда я являлся в эти организации в сопровождении работников посольства, то замечал как меня на входе уже ждали работники МНБ. Как я предполагал только присутствие работников посольства США отпугивавало их от того, чтобы арестовать меня.

А люди из различных районов, городов, областей Туркменистана продолжали приходить ко мне домой, чтобы выразить мне свое сочуствие и рассказать о своих бедах, которыми наполненна их и без того нелегкая жизнь. Я продолжал брать интервью у этих людей для радио "Свобода".

Примерно через месяц после моего последнего похишения с избиением, ко мне позвонили. Я поднял трубку и услышал, как мне угрожает кто-то, что если я не прекращу свои выступления на радиостанции, то меня утопят на Каракумском канале (этот канал протекает за чертой города Ашхабада) и принялся браниться нецензурными словами. В голосе звонившего я узнал одного из нападавших на меня во время последнего инцидента. Я молча положил трубку.

Когда я пытался после этого отправлять через телефон интервью в Прагу для радио, мне неоднократно создавали помехи на телефонной линии или попросту обрывали оба мои телефона. То что оба мои телефоны прослушиваются МНБ, а раннее КНБ я давно уже не сомневался, но с 1999 года эта организация по 2-3 раза в год попросту начали отключать мои телефоны, которые под всякими предлогами затем не работали по нескольку месяцев.

Придет время и из своих личных источников я узнаю, что главный из нападавших и избивавших меня - сотрудник тайной полиции МНБ, которого зовут Батыр. К сожалению, фамилию его я не знаю. У него большие голубые глаза, рябое лицо, он большого роста, толстый, голос его тонок словно женский. Он и по сей день главный палач в тайной полиции МНБ.

Кстати, отдел этот именуется не иначе, как "Отдел по борбе с преступлениями против личности". Но я бы переименовал этот отдел как в "отдел по похищению и наказанию инакомыслящих".

МНБ Туркменистана - "Гестапо" наших дней.

"После уничтожения гитлеризма, может ли сушествовать такая организация как "Гестапо"?" - спрашиваю я сам у себя. Оказывается может.

9-го января 2004-го года один молодой человек 1971 года рождения (фамилию и имя его указывать не буду, так как беспокоюсь за его безопасность) дал мне интервью для радио "Либерти". В своем интервью этот молодой человек жаловался на то что Туркменское правительство не проводит с молодежью никаких мероприятий, чтобы заинтересовать молодежь общественной жизнью страны. В связи с этим молодежь, да и не только она не имеют никакой идеалогической цели, работы. Вследствии этого молодые люди в Туркменистане более 50% наркоманы. Зачастую чтобы раздобыть деньги на очередную дозу они идут на преступления, промышляя воровством. Не секрет, что наркотики в Туркменистан поступают не без участия все того же МНБ и высопоставленных лиц страны, которые участвуют в дележе прибыли с продажи наркотиков. Приобрести героин в Туркменистане не составляет никакого труда. Ежегодно из-за передозировки героином люди сотнями гибнут в Туркменистане. Как говорят сами наркоманы, качество героина поступаюшего в страну ухудшается. Видимо поставшики ухудшают его для того, чтобы сделать доступным каждому в Туркмении. По слухам доза героина стоит в Ашгабаде около 30 000 манатов или если переводить на доллары США, то получается что это меньше 1, 5$ США. Говорят, что когда героин поступает в руки сбытчика, то товар заворачивают в большой тюк, затем посылают за четырьмя муллами (духовный сан В Туркменистане). Далее эти муллы садятся по четыре углам этого тюка и начинают читать молитву за определенное вознаграждение. Суть молитвы заключается в том, что попробывавший наркотик из этой партии должен стать от него зависимым на всю оставшуюся жизнь. То есть обычно зависимость наступает когда наркоман попробывал наркотик от трех до пяти раз, в зависимости от организма человека, в данном случае он становится зависимым с 1-го раза независимо не от чего.

Ну так вот вернемся к тому молодому человеку, который затронул столь актуальную тему.

Бульвар "Победы", что находится в старом центре Ашгабада, 14-ое января, 11 часов утра. Имеюший два диплома ВУЗ-ов Туркменистана, уже девять лет безработный, этот молодой человек вышел из дома. Он проживает вблизи этого бульвара. Молодой человек шел через бульвар, вдруг взади него подъехала какая-то машина, из нее выскочили несколько человек, накинули ему на голову мешок и, затолкав в автомашину, увезли его в неизвестном направлении. . .

Таким образом этот человек исчез. Как видите люди исчезают не только в Ираке при Саддамовском режиме, но и в Ашгабаде - при Ниязовском.

На 10-й день после исчезновения его выбросили с автомашины в темной части улицы Азади (бывшая улица Энгельса). Он еле-еле на четвереньках дополз до своего дома. Впоследствии он расскажет мне о том, что с ним произошло после того, как его похитили.

Тот же самый Батыр, который участвовал в моем избиении и похищении в ноябре 2003-го года, с другими сотрудниками МНБ, затолкав его в машину, отвезли в МНБ. Здесь "гестаповцы" МНБ (по другому их и не назовешь) надели ему на руки наручники, уложили его на живот, на голову накинули полиэтиленовый мешок и начали душить. Затем к мочкам ушей прикрепили два телефонных провода. Трое "гестаповцев" сели на его ноги и спину (наш герой этого рассказа был бывшим спорстменом и справится с ним в одиночку МНБ-кам было бы сложно) и принялись бить током мочки его ушей. При этом "гестаповцы" кричали ему:"Будешь еще давать интервью для радио "Свобода"?"Его пытали до такой степени, что у парня из рта шла белая пена. Затем они принялись бить его дубинкой по всем частям тела. В течении всего времени пока он был в у них в руках, "гестаповцы" ежедневно избивали его. Они покалечили обе его ноги, он почти стал калекой. Небезизвестный МНБ-ник Батыр неоднократно приходил к нему и говорил, чтобы он ни слова не говорил корреспонденту радио "Свобода" Сапармураду Овезбердыеву.

Оказывается вот каким бывает тоталиторизм - жестоким, коварным, бестыжим.

Арест

Народный писатель, нештатный корреспондент туркменской службы радио "Свобода" Рахим Эсенов в очередной раз был на лечении в военном госпитале города Москвы.

По возврашению домой в Ашгабадском аэропорту работники МНБ изьяли у него туркменский и российский паспорта. Через несколько дней после этого инцидента Рахим Эсенов лежал уже в больнице с диагнозом инфаркта сердца. Кстати, ранее у него уже были два инфаркта. Под нажимом МНБ Эсенова перевели в реанимацианное отделение Железнодорожной больницы города Ашгабада. Возле дверей палаты, где лежал Рахим Эсенов, МНБ-ки выставили охрану, которая не впускала к нему никого кроме врачей. Даже близким родственникам не полагалось видеться с Эсеновым, а по ночам народному писателю устраивали допросы. 26-го февраля 2004-го года около 13 часов дня его в больном состоянии забрали из больницы сотрудники МНБ и доставили в Следственный Изолятор МНБ. Следом за этим 11-го марта в 14 часов дня арестовали другого нештатного корреспондента радио "Свобода" Аширгулы Байрыева. Спустя несколько месяцов был арестован еще один нештатный корреспондент туркменской службы радио "Либерти" - режиссер театра и кино Халмурад Гылычдурдыев. Его забрали прямо из больницы, где ему делали операцию на глаза. На всех этих людей возбудили уголовные дела, чтобы они не смогли покинуть пределы города Ашгабада. Под нажимом Международных правозащитных организаций эмэнбешники вынуждены были выпустить этих людей на свободу, но при этом дом, где проживал Рахим Эсенов вообще снесли. Вместо его бывшего жилья ему выдали квартиру на 8-м этаже бетонного здания, который располагается на окраине города. Сожгли его роман, который был напечатан в Москве и он потом ввез его в Туркменистан в колличестве 900 экземпляров. Телефоны всех этих людей выключили, за их местами проживания постоянно ведется наблюдение сотрудниками МНБ.

Блокада.

В 60-е годы прошлого века, когда я учился в Литературном институте в Москве, на Рижском вокзале кегэбешники открыли газетный киоск для наблюдения за людьми. Такой же наблюдательный пункт в виде коммерческого киоска был установлен в 70 метрах от моего дома. Тут же неподалеку дежурили круглосуточно старенькие "Жигули" с подставными номерами. Это все организовало Министерство Национальной Безопасности нашей страны.

Все началось 18-го июня в девять часов утра. Машина с двумя сотрудниками МНБ поставили прямо напротив ворот нашего двора. Нас двор - общий. Во дворе проживают шесть семей. Выставив этакую охрану у ворот нашего двора, они еще и отключили оба мои домашние телефоны, которые заработали буквально за неделю до этого. До этого времени они были также отключены с 12-го апреля 2004-го года. То есть мои телефоны не работали до этого времени два месяца. Таким образом я остался без всех средств связи, в том числе без факса и Интернета. Сегодня - шестое августа, когда я пишу про все это, сидя в своем офисе RFE/RL в Вашингтоне , мои оба телефона в Ашгабаде до сих пор не работают.

Блокаду, которую устроили МНБ-ки возле моего дома, продолжалась до 15-го июля, даже после моего отьезда в Америку 11-го июля. МНБ-ки стабильно подъежали к моему дому в 6. 30 утра и стояли там до 24. 00. Они только меняли машины да подставные номера в течении дня по несколько раз.

Так как двор у наш обший, то и людей в него входило и выходило за день немало. Кто к нам придет, кто к соседям. Так вот с того дня, когда МНБ-ки начали блокаду нашего двора, они останавливали на входе у ворот всех, кто пытался пройти в наш двор и записав все данные (фамилию, адрес, место работы) не впускали этих людей к нам двор. Когда эти люди пытались узнать в чем причина всего этого, им отвечали, чтобы их не видели здесь вообше никогда, если им не нужны проблемы. Они поначалу останавливали даже моих соседей по двору, так как не знали их в лицо. После, выяснив фамилию и имя, они сверяли их по своим записям (у них даже были фотографии всех, кто проживал в нашем дворе) и только потом впускали их во двор.

Буквально через несколько дней после начала блокады, сотрудники МНБ побывали на местах работы моей супруги и старшего сына. Вслед за этим их незамедлительно уволили с рабочих мест.

Однажды во двор не впустили даже врача, которая прибыла на машине "Скорой помоши" к больному ребенку моей соседки. МНБ-ки видимо решили, что это ко мне, так как знали что я за последнее время перенес два инсульта. После этого случая мои соседи буквально мечтали подорвать машину МНБ-ков, если у них была бы такая возможность.

Большую помощь в эти дни мне оказало Посольство США в Туркменистане. Они ежедневно проезжали на машине посольства мимо МНБ-ков, которые караулили мой дом. Работники Посольства США как бы напоминали, что они не дремлют и стоят на защите меня и моих родных.

Как я уже писал и ранее в своих воспоминаях, у работников МНБ Туркменистана уровень профессионализма, кторый и ранее был не на высоте, в данное время вообще приравнялся нулю. Благодаря президенту Ниязову, который сам же и разгромил Комитет Национальной Безопасности (бывшее название МНБ) нашей страны, заподозрив эту организацию и ее председателя в измене. Таким образом последние профессиональные работники коротают свои дни в тюрьмах. А Тиран продолжает господствовать, репрессируя тех, кто посягает на власть, "данную ему богом", как выражается сам господин Ниязов.

Ну так вот вернемся к разговору о профессионализме нашего МНБ, который стоит на зашите "безопасности" нашей страны. Мой сын Бахтияр, когда ему надо было выйти куда-нибудь из дома поступал так. Он взбирался на крышу нашего дома и с обратной стороны опускался на землю, таким образом уходил каждый раз незамеченным, хотя выходить из двора он мог беспрепятсвенно, но он не хотел, чтобы МНБ-ки видели куда он идет, так как не знал, что у них на уме. Каково же было удивление сотрудников МНБ, когда Бахтияр возврашался домой, пройдя мимо них через центральные ворота. Нетрудно было догадаться по их озадаченным выражениям лиц, что они не могли никак понять, когда и как он прошел мимо них, когда выходил из дома. Таких курьезов для сотрудников МНБ в те дни возникало немало.

Аэропорт. Путь к Вашингтону.

12-го июля 2004-го года в 23. 00 я и двое моих сыновей с вещами на машине посольства США прибыли в аэропорт "имени Великого Сапармурада Туркменбаши" в сопровождении двух работников посольства. За несколько часов до этого посольство США в Туркменистане послали письмо на имя министра иностранных дел Туркменистана Решиду Мередову. В письме говорилось о том что корреспондент RFE/RL Сапармурад Овезбердыев и двое его сыновей собираются вылететь в США. Если будут какие-то проблемы с их выездом из страны, то это будет расцениватся как международный и политический скандал.

И вот мы начали проходить регистрацию. После проверки наших паспортов на входе в зал для таможенного досмотра один из солдатов-пограничников выбежал наружу, буквально через пять минут вбежали люди в штатском и встали позади таможенников, постоянно сообщая о чем-то в рации, которые были у них в руках. Таможенники вытаскивали из чемоданов буквально все: куртки, туфли, брюки, носки, вообщем всю носильную одежду. Они переворошили все карманы этих вешей, проверяли вручную подкладки каждой из этих вешей, заглядывали внутрь туфлей. Ощущение было такое, как будто мы какие-то контрабандисты и сюда заранее сообщили, что у нас можно обнаружить наркотики или оружие. Если же таможенники обнаруживали что-то подозрительное на их взгляд, например видео или аудио кассеты, какие-нибудь малозначителные документы, они тут же относили их в отдельную комнату, которая располагалась позади них, следом туда же входили и эти люди в штатском (сотрудники МНБ, как вы наверное уже догадались). Здесь вновь возникали курьезные случаи для МНБ-ков. Они начали просматривать курсовую работу моего младшего сына Керема, который учится в Москве. Эта курсовая случайно оказалась в моих документах. Курсовая была на тему о произведениях классика русской литературы Лескова. МНБ-ки спросили меня:"Кто это - Лесков?"Я ответил им:"Лесков - мой литературный псевдоним. Я под этим псевдонимом когда-то печатался в Москве". МНБ-ки молча слушали меня и я уверен, что ни один из них не знает кто такой Лесков на самом деле. Все это продолжалось 1 час 40 минут, ровно столько сколько идет регистрация на рейс. Это продолжалось бы еще, если бы не подошел представитель немецкой авиакомпании "Lufthanza", на самолете которой мы должны было вылететь во Франкфурт, чтобы поторопить таможенную службу, так как подошло время вылетать. На прощание один из таможенников извинился перед нами, сказав что это их работа. Когда мы зашли в салон самолета, к нам подошли двое работников посольтва США в Туркменистане. Они поздравили нас, что все прошло благополучно. Ровно в два часа ночи 13-го июля они позвонили прямо из самолета по мобильному телефону в резиденцию посольства США, которая находится в Берзенги (пригород Ашхабада), госпоже Послу Трейси Анн Джекобсон. Она тоже переживала и не спала. Они сообшили ей о том что Сапармурад Овезбердыев и двое его сыновей благополучно сели на борт самолета немецкой компании "Lufthanza". В этот момент я про себя сказал: "Спокойной ночи, госпожа Посол! Да Здравствует Свобода!" Наконец-то мы освободились от ига тоталитарного ниязовского режима. Ну тут же мне стало печально, потому что я подумал: "Когда же освободится от этого режима мой народ?"

P. S. Я, Сапармурад Овезбердыев - автор этих строк, безмерно благодарен Послу США в Туркменистане Трейси Анн Джекобсон, работникам посольства Дженнифер и Джону Годфрей, Натали Бэйкер, Джошуа Бэйкер, Марлину, Ричарду Воллену и всем остальным за поддержку и помошь, которую они мне оказали за то время, что я находился практически под домашним арестом, под постоянным наблюдениен МНБ Туркменистана в течении 11 месяцов и пяти дней.

Вашингтон,
август 2004-го года.

*****

Второй раздел.

Сапармурад Овезбердыев

"Быть или не быть?!"

Если я не ошибаюсь, в 1996 году меня вызвали в МИД Туркменистана. В кабинете, куда меня пригласили, собрались несколько людей. В их числе были : заместитель председателя Кабинета Министров Оразгельды Айдогдыев, 1-й заместитель министра иностранных дел Мурат Худайбердыев, начальник контраразведки Комитета Национальной Безопасности (бывшее название МНБ) Аннамурат Караджаев.

Оразгельды Айдогдыев на этой встрече обьявил, что меня лишают аккредетации туркменской службы RFE/RL. Причина этого в том, что радио "Свобода" причислен к врагам президента Сапармурада Ниязова. Но Айдогдыев отметил, что мне разрешается сотрудничать, как и прежде с RFE/RL. Я сразу же догадался, что это дело рук начальника контраразведки КНБ Аннамурада Караджаева, потому что он до этого меня несколько раз вызывал в КНБ по поводу того, что я делаю интерьвю с людьми, которых не устраивает действуюший режим. Таким образом я остался без корреспонденской аккредетации.

В этом же году ко мне приехала группа людей из Дашогузского велаята, чтобы дать интервью для радио "Либерти". Интервью вышло в эфир RFE/RL. После этого ко мне домой пришел один сомнительный тип. Он представился, как следователь прокуратуры Ильялинского района Дашогузского велята (области). Он сказал, что я должен проехать с ним к ним в районную прокуратуру, чтобы дать показания. . Я отказался ехать с ним. Через несколько дней меня вызвали в Республиканскую прокуратуру. Со мной беседовал один из работников прокуратуры. Он дал мне понять, что все это делается с подачи КНБ, но мне не о чем беспокоиться, заверил он меня, убедив в том, что я все-таки должен съездить в Ильялинский район. Вскоре после этого тот же человек, следователь Ильялинской прокуратуры, который приходил ко мне ранее, явился ко мне вновь. На этот раз он был не один, с ним ко мне пришли начальник милиции и главный прокурор этого района. Мы пообшались с ними, они так же убедили меня, что лучше проехать с ними. Вскоре мы отправились на их машине в Дашогуз. Ранее я бывал в этой области, но обычно я отправлялся туда из Ашгабада на самолете. В этот раз я отправился туда на автомашине. Мы ехали мимо Каракумской степи, мимо сел, которые располагались вдоль дороги к Дашогузу. Вскоре мы приехали в Ильялинскую районную прокуратуру. Я уже знал, что того человека, который дал интервью для радио "Либерти" посадили и возбудили против него уголовное дело именно работники этой прокуратуры. Как я полагал именно за то интервью он подвергся преследованию со стороны правоохранительных органов, поэтому я попросил у главного прокурора о том, чтобы они отнеслись к этому человеку как можно было бы снисходительнее. В ответ прокурор лишь только намекнул, что в этом деле замешено КНБ. Я понял, что здесь опять-таки не обошлось без начальника контраразведки КНБ Туркменистана А. Караджаева. Я обратился с просьбой к главному прокурору, чтобы они по мере возможности освободили этого человека из-под стражи. Прокурор заверил меня, что скоро этот человек будет освобожден и я смогу повидаться с ним.

До того, как мы попали в районную прокуратуру Ильялинского района, со мной беседовал главный прокурор Дашогузского велаята Чары Атаев. У него были демократичные взгляды. Он убедил меня в том, что мне нечего бояться.

Кстати, он родной брат Аксолтан Атаевой, представителя Туркменистана в ООН.

В конце-концов меня формально осудили за то, что я дал возможность выступить тем людям на RFE/RL, выразив свою точку зрения. После этого суда, меня тут же и амнистировали. Затем меня предупредили, что я должен в своих выступлениях на радио воздерживаться от критики в адрес правительства, так как меня освободили в связи с амнистией, но назначили условный срок длительностью 11 месяцев. Представители областной прокуратуры признались мне, что все это делается чтобы КНБ больше не имел претензий ко мне и к ним.

Затем здесь же был устроен дружеский вечер в честь меня с обильным застольем, в котором участвовали работники районной и областной прокуратур.

Честно говоря КНБ (ныне Министерство Национальной Безопасности) Туркменистана полностью схоже своей структурой со структурой НКВД СССР, которое в 1937-1939 г. г. при Сталине занималась репрессиями граждан своей страны. МНБ - организация, которая должна стоять на охране безопасности граждан Туркменистана, но на самом деле эта организация занимается уничтожением своего народа с подачи нашего "великого" Туркменбаши. В здании этой организации занимаются тем же, чем занимались в конце 30-х годов прошлого столетия НКВД-ники на Лубянке в Москве. Если вы помните перед зданием КГБ на Лубянке стоял памятник "Железного Феликса", а у его младшего брата перед зданием МНБ в Ашгабаде прямо у входа стоит памятник главнокомандуюшего генерала Армии, "пожизненного президента" Туркменистана Сапармурада Ниязова. Если приглядеться поближе есть сходство между этими двумя памятниками.

Тоталитарный режим - это загниваюший режим, но в моей стране, как ни странно он процветает. Тоталиторизм ножом вонзается в спину демократии, значит он не имеет право идти по одной дороге с демократией. Ведь наш президент Сапармурад Ниязов утверждает, что у нас есть демократия. Я утверждаю, что демократии у нас нет и не было. Я думаю, что со мной согласятся многие, кто знаком с положением дел в моей стране. Поэтому я озаглавил этот раздел своих воспоминаний словами шекспировского Гамлета:"Быть или не быть?"…

КНБ и фальшивые доллары.

В начале февраля 2001 года я получил уведомление из Праги от директора Туркменской службы RFE/RL Зериф Назара о том, что я с сыном Керемом должен приехать 1-го марта в Москву в бюро радио "Свобода". Командировка должна была продлиться три дня. Мой сын, помогая мне, выполнял работу технического плана, а из Праги в Москву вылетел специалист, который должен был обучить работников радио и моего сына в том числе, как пользоваться новыми программами, которые необходимы для нашей работы.

Таким образом мы принялись добывать выездную визу. Эту систему "выездных виз" создал "Великий вождь Туркмен мира", как еще величает себя Сапармурад Ниязов. Мы сдали свои документы в турфирму.

Курировал визовый отдел в МИД-е Туркменистана начальник контраразведки КНБ (МНБ) Туркменистана Искандер Курбанов. Прежний начальник А. Караджаев теперь работал его заместителем.

Далее в один из дней мне позвонили. Я поднял трубку. Звонивший представился, что меня беспокоят из КНБ Искандер Курбанов. Он сказал мне, что наши документы, которые мы подали для того, чтобы получить визу, лежат у него на столе. Он также сказал, что не собирается препятствовать нам в получении визы и сегодня после обеда мы можем получить выездную визу в МИД-е, но тут же он сказал мне: "У меня к Вам есть просьба. В Москве живет мой друг. Я хочу ему послать несколько бутылок туркменского коньяка. Я бы хотел, чтобы Вы передали их в Москве моему товарищу". Я сказал, что конечно я смогу выполнить его просьбу. Прошло несколько дней после этого и в течении всего этого времени, почти каждый день, мне звонил Искандер Курбанов и интересовался сколько точно у меня будет с собой сумок. Еще он настаивал, чтобы я свои сумки обязательно сдал в багаж и не оформлял их на своего сына. После этих подозрительный действий Искандера Курбанова (кстати, когда-то работавшего в личной охране президента) мои сыновья и жена насторожились и предостерегли меня о том, что Искандер Курбанов затеял какую-то грязную игру.

27-го февраля мне вновь позвонил Искандер Курбанов и сказал, что его друга сейчас нету в Москве и стало быть нет нужды отправлять коньяк со мной в Москву. Тут я и сам стал подозревать, что здесь что-то не так.

28-го февраля мы вылетили из Ашгабада в Москву. Когда приземлились в московском аэропорту Домодедово, таможенники принялись досматривать наш багаж. Для этого они отнесли почему-то наши веши в отдельную комнату. Когда мы вошли в эту комнату, то заметили, что на столе в этой комнате лежал лист бумаги, на котором были написаны наши имена и фамилии (мое и моего сына). Таможенники заметили, что мы смотрим на стол и тут же убрали этот лист бумаги со стола. Затем они принялись рыться в наших вещах. Неожиданно среди носильных вешей один из таможенников обнаружил какой-то сверток.

Вытащив его из сумки, таможенник спросил меня: "Что это?".

"Впервые вижу", - ответил я.

Таможенник развернул сверток, там оказались доллары США. Мы с Керемом были очень удивленны такому ходу событий. Таможенник проверил доллары специальным аппаратом и выяснилось, что доллары фальшивые. Их оказалось ровно 4 000. Нас продержали ровно два часа, даже в туалет сходить не разрешили.

Нам сказали, что должен придти следователь из милиции Домодедовского района.

Спустя три часа пришел следователь. Он представился: "Следователь Домодедовского отдела милиции Анатолий Разуваев".

Он на своей машине отвез нас в милицию. Когда он все запротоколировал, то признался мне, что доллары были специально подброшены мне туркменскими коммитетчиками, что отпечатков наших пальцов на долларах не обнаружены. "Мы всегда в конфликте из-за таких случаев с таможней Домодедово", -сказал мне следователь. "Сейчас я обо всем доложу своему начальству", -добавил он. Затем он удалился. Его не было около часа. Вернувшись, он извинился за задержку. Потом он отвез нас с нашими вещами на остановку такси аэропорта Домодедово. Когда мы добрались до Москвы, то сражу отправились в московское бюро RFE/RL. Там же находился Джефф Тримбл, директор RFE/RL. Он только что приехал в Москву из Киева. Конечно же я доложил обо всем ему и Зериф Назару по телефону, как непосредственным своим начальникам.

Вот так закончилась еще одна провокация со стороны туркменских комитетчиков по отношению ко мне.

ОБСЕ, Петр Ивашкевич и КНБ

Когда в Ашгабаде открылось предсавительство ОБСЕ, я впервые взял интервью для радио "Либерти" у представителя этой организации Петра Ивашкевича. Через несколько дней после этого Петр Ивашкевич пригласил для знакомкства с ним нескольких писателей и журналистов, живуших в Ашгабаде.

Представительство ОБСЕ находится в цокольной части здания ООН, которое располагается по улице Атабаева в Ашгабаде. КНБ прослушивает все телефоны этого здания, да и не только этого, в Ашгабаде прослушиваются все телефоны жителей города. Еще в то время, когда Михаил Горбачев назначил Ниязова Первым секретарем Центрального Комитета Коммунистической партии Туркменистана, Ниязов сразу же дал указание правоохранительным органам, что они должны прослушивать все телефоны. Все это делалось, чтобы не допустить демократизиции страны. Этот указ президента выполняется и по сей день.

Нам сообшили о приглашении в ОБСЕ по телефонам. Когда мы - писатели Рахим Эсенов, Огулсенем Тангиева, Аширгулы Байрыев, я и еще несколько журналистов собрались у здания ООН, с нескольких сторон к нам подошли комитетчики во главе с начальником котраразведки КНБ (МНБ) Аннамурадом Караджаевым. Они нам даже не позволили войти в помещение ОБСЕ и вернули всех обратно домой, запретив вообше подходить к этому зданию.

Шли дни и месяцы. ОБСЕ переехало в новое помешение. И вот однажды мне звонит П. Ивашкевич и говорит, что я приглашаюсь на пресс-конференцию, на которой также будут участвовать зарубежные журналисты. После этого звонка сразу же последовал еще один. Звонил новый начальник контраразведки КНБ Искандер Курбанов.

"Вы не пойдете на эту пресс-конференцию", - сказал он властным голосом.

"Почему?", - спросил я.

"Потому что радио, на которое Вы работаете, враждебно настроено против президента" - ответил он и положил трубку.

Через минут 30 вновь раздался звонок. Звонили снова из КНБ: "Мы решили, что Вы можете пойти на эту пресс-конференцию, но Вас будет сопровождать наш человек. Он будет ждать Вас возле отеля "Sheraton"".

Далее они описали мне его внешние приметы, чтобы я мог при встрече узнать его. Также они сказали мне, чтобы я представил его Ивашкевичу, как нештатного корреспондента туркменской службы RFE/RL.

Возле отеля "Шератон", что расположен напротив Русского базара в Ашгабаде, я встретил нового "нештатного корреспондента" RFE/RL. В руках у него были черные очки и блокнот. Своим видом он напоминал мне скорее шпиона из какого-нибудь дешевого романа, нежели корреспондента.

Наконец мы с "агентом" КНБ прибыли к зданию, где располагалось ОБСЕ. Оказывается конференция уже началась.

Когда я вошел, то моргнул правым глазом Ивашкевичу. Он незаметно кивнул мне в ответ. Это означало, что он все понял. Да и как ему не понять, ведь он бывший дессидент из Польши, где когда-то даже сидел в тюрьме за свои политические взгляды.

На конференции Ивашкевич сказал о том, что разговор с президентом Ниязовым о свободе печати в Туркмении зашел в тупик.

После конференции я представил нашего "корреспондента" Ивашкевичу, тот дал ему несколько журналов, которые поступают в ОБСЕ. Я взял интервью у Ивашкевича для радио "Свобода". В тот же день это интервью было передано по эфиру нашего радио.

Бесконечные слежки комитетчиков вынудили уехать из Туркменистана Петра Ивашкевича раньше своего рабочего срока. Он с женой и маленьким ребенком жил в Ашгабаде неподалеку от моего дома. В день отьезда я пришел к нему поздним вечером, чтобы попрошаться.

Он оставил свою семью в Вене, а сам отправился в Вашингтон на конференцию, посвяшенную правам человека. На этой конференции Ивашкевич выступил, где рассказал обо всем, что произошло со мной, когда он был в Ашгабаде. Я слушал его выступление в эфире радио "Либерти".

С тех пор прошло прошло несколько лет, но в представительстве ОБСЕ в Ашгабаде такого мужественного человека как Петр Ивашкевич я больше не втречал.

P. S. В следуюшем разделе своих воспоминаний я расскажу о шпионаже в Туркменистане.

Засада

Однажды на E-mail я получил письмо от корреспондента "Дейли Телеграф ". Он пишет мне, что он вскоре приезжает в Ашгабад и хочет встретиться со мной. Я отвечаю ему, что с удоволсьствием втречусь с ним и спрашиваю втретить ли его в ашгабадском аэропорту. Он пишет в ответ, что встречать его в аэропорту не обязательно, так как наслышан о том, как наше КНБ враждебно настроено по отношению к западным журналистам.

По приезду корреспондента "Дейли Телеграф" мы втретились с ним возле отеля "Ак Алтын". Побеседовав немного, я поинтересовался у него, не оставил ли он какие-нибудь документы в отеле. Он сказал что все забрал с собой и вынул из своей сумки список с телефонами некоторых журналистов, проживаюших в Ашгабаде.

Вдруг он говорит мне, что ему надо подняться в свой номер, чтобы позвонить в Министерство нефти и газа Туркменистана и покидает меня. Вскоре, вернувшись обратно, он спрашивает меня о том, что смог бы я организовать ему встречу с туркменскими журналистами. Я ответил, что да и мы назначили новую втречу назавтра здесь же.

Вдруг я заметил, что мимо нас прошли двое сотрудников КНБ (МНБ). Я прекрасно знал их в лицо, так как неоднократно встречался с ними, когда меня вызывали в КНБ или они сами приезжали ко мне для очередной "прочистки мозгов".

Я попрощался с моим собеседником. Как только мы растались, меня окружили пять человек. Все они были сотрудниками КНБ. Кстати, среди них был и "нештатный корреспондент", которого прикрепил ко мне КНБ, когда я отправился на втречу в ОБСЕ с П. Ивашкевичим. Он рассказал мне, что под видом работников МИД-а Туркменистана они втречали корреспондента "Дейли Телеграф" в аэропорту. Он пожаловался на то, что самолет прибыл с опозданием и они из-за этого не спали всю ночь. Затем они посадили меня в их автомашину и отвезли в КНБ. Здесь они потребовали изложить письменно весь наш разговор с корреспондентом "Дейли Телеграф". Еще они сообшили мне, что следят за нашей обшением (моим с корреспондентом "Дейли Телеграф") с момента переписки по электронной почте, то есть они дали понять что перехватывали наши письма друг другу и знали об их содержании . В Туркменистане и Интернет полностью под контролем правоохранительных структур.

Мне ничего не осталось как признаться обо всем что мы говорили, хотя ничего секретного в наших разговорах и не было.

Спустя некоторое время я узнал, что засаду возле отеля "Ак Алтын" устроил небезизвестный начальник контраразведки КНБ Искандер Курбанов. А корреспондента "Дейли Телеграф" после этого пригласили в МИД и потребовали чтобы он в срочном порядке покинул Туркменистан. Что и пришлось тому сделать.

Между прочим в МИД-е на 90% работают завербованные сотрудники КНБ. Да и в остальных министерствах и государственных учреждениях также работают агенты КНБ.

P. S. В 20-е годы прошлого столетия большевики внедряли своих шпионов на территорию Америки. Так что всегда остерегайтесь шпионов.

Слежка

Однажды ко мне домой пришли двое мужчин и две женшины из международной организации "Защита прав человека". У меня в памяти осталась фамилия их руководителя - Росс, да и то, что один из них был из Москвы - Александр Петров.

Я сразу же взял интервью у их руководителя. В тот же день это интервью прошло по эфиру RFE/RL. Господин Росс сказал в этом интервью с какой миссией находится их делегация в Туркменистане.

Я предложил гостям отобедать у меня, они вежливо отказались, сославшись на то, что у них еще очень много дел. Но я все равно дал им на дорогу с собой пирожков, приготовленных моей женой. Я проводил их до улицы Дзержинской, что находится возле моего дома. Они на прошание поинтересовались по какому адресу проживает лидер Демократической партии Туркменистана Дурдымурад Ходжамухаммедов. Я подсказал как его найти.

Спустя три часа ко мне домой ворвались двое коммитетчиков во главе с начальником контраразведки КНБ Аннамурадом Караджаевым.

Караджаев в приказном тоне обратилися ко мне: "Срочно сдай брошюры, которые тебе дали те люди, что приходили к тебе сегодня!".

"Вот они, заберите", - сказал я, показав вглядом в сторону стола, на котором лежали брошюры и визитки моих недавних гостей. В брошюрах писалось о том, как обстоят дела с правами человека в Таджикистане. КНБ-ники тут же забрали все, что находилось на моем столе.

"А где "Мемориал" Виталия Пономарева?", - спросил меня коммитетчик.

Я солгал ему, что впервые слышу о таком издании, хотя прекрасно понял о чем идет речь. Я успел спрятать до их прихода эту брошюру.

Аннамурад Караджаев заставил меня написать обьяснительную на имя тогдашнего председателя КНБ Мухаммеда Назарова. Я под диктовки Караджаева изложил в своей обьяснительной о том, как и кто приходил ко мне, что они оставили мне, но про "Мемориал" Пономарева я умолчал.

В брошюре, которую искали КНБ-ки у меня, говорилось как ущемляют права человека в Туркмении, в том числе там была статья и обо мне, в которой говорилось, как я подвергаюсь преследованиям со стороны властей.

Теперь вернемся к тому моменту, когда я расстался со своими гостями. Поймав такси с улицы Дзержинской, они отправились домой к лидеру Демократической партии Туркменистана. В этот момент за ними оказывается наблюдали КНБ-ки, которые сидели в автомашине, припаркованной напротив центрального входа к ашгабадскому зоопарку, что находится тоже неподалеку от моего дома. Как только мои гости тронулись на такси , комитетчики начали слежку за ними, тронувшись следом на своей автомашине.

Когда гости попали к лидеру Демократической партии Дурдымураду Ходжамухаммедову, тот в разговоре с ними пожаловался:"Вот день и ночь меня в собственной же квартире караулят". При этом он показал на человека, который стоял возле него. Это был сотрудник КНБ.

Ходжамухаммедова круглосуточно у него дома караулили комитетчики за его инакомыслие по отношению Ниязова и его проводимой политике.

Когда гости покинули его дом, тут же следом домой к нему также как и ко мне вломились коммитетчики, которые ехали следом за гостями. Они изьяли все брошюры и "Мемориал" Пономарева, что оставили ему гости. Затем КНБ-ки потребовали от Ходжамухаммедова, чтобы он написал заявление на имя председателя КНБ, в котором тот должен был указать, как Александр Петров (один из членов делегации) оставил ему все эти брошюры.

Той же ночью сотрудники КНБ во главе с А. Караджаевым (начальником контраразведки) ворвались в номер А. Петрова, который остановился в ашгабадском отеле "Нисса"И допросили его. Потом ему в приказном тоне велели собирать веши. Затем его отвезли в аэропорт и выдворили из Туркменистана.

Не хватает никаких слов, чтобы описать как МНБ (КНБ) Туркменистана борется против демократии в нашей стране, против свободы слова, против своих граждан.

Я помню как первый президент Грузии Звияд Гамсахурдия (бывший диссидент, сидевший в тюрьме при Советской власти), захватив со своими единомышленниками здание КГБ Грузии, вышвыривал кегэбешников с шестого этажа этого же здания.

А может он был прав? Может надо перевешать сподвижников туркменского диктатора, а самого судить публично перед народом, чтобы никогда более никто не хотел диктаторствовать на туркменской земле?

Когда целуются два президента…

На одной из встреч Владимира Путина с Сапармурадом Ниязовым, президенты завершая свои переговоры, скрепили их дружескими рукопожатиями, обниманиями и поцелуями. Встреча проходила в Кремле. На этой встрече был подписан договор о том, что российская сторона в течении 30 лет будет участвовать в дальнейшей транспортировке туркменского газа через ее территорию. В обмен на это Путин подписал договор об отмене двойного гражданства, то есть российского и туркменского.

На другой день я решил пойти к зданию посольства России в Ашгабаде и посмотреть на реакцию людей, которые собрались у здания посольства. Из толпы доносились выкрики недовольных людей:

"Путин нас предал!", - кричала моя соседка Лада Иванова.

"Путин променял нас на газ", - сказала другая женшина из толпы.

"Америка готова глотку перегрызть любому, кто посягнет на граждан ее страны. Вспомните пример с Леонидом Комаровским, которого Ниязов под давлением США все-таки освободил из под стражи", - негодовал мужчина, стоявший неподалеку от меня.

Я взял интервью у некоторых из этих людей и в тот же день эти интервью были переданы по эфиру радио "Либерти".

После этого я решил сделать еще один материал для RFE/RL, взяв интервью у моего знакомого Олега Курбанова, проживаюшего в Ашгабаде, но имеюшего двойное гражданство - российское и туркменское. Я позвонил ему и мы договорились встретиться с ним на следуюший день.

На другой день ко мне подъехал мой знакомый Мухаммет Келлеменов, врач по специальности. Я попросил его, если у него есть свободное время, чтобы он отвез меня на ту втречу, что я запланировал накануне. Он согласился. Я снова позвонил Олегу, он сказал что будет гулять со своей собакой возле дома, ожидая меня.

Как только мы тронулись на машине моего знакомого, я заметил что ко мне направлаются еще два моих приятеля, журналисты Аширгулы Байриев и Довран Гельдыев. Они показав взглядом на старенькие "Жигули", которые стояли по улице Дзержинской неподалеку от моего дома, сказали что это сотрудники МНБ. Я пригласил их сесть в нашу машину. Когда они уселись, мы поехали.

Затем мы начали петлять по нашему району по разным закоулкам. Машина с комитетчиками следовала за нами везде. Затем мы вернулись обратно ко мне домой, где я я остался, посчитав нецелесообразным отправляться на назначенную встречу. Мои знакомые отправились по своим делам. Спустя час один из моих знакомых снова пришел ко мне домой, сказав что комитетчики вновь стоят неподалеку от моего дома. Я решил подойти к ним и постыдить. Я с Аширгулы Байриевым подошел к машине с коммитетчиками. Подойдя, я заметил что в машине сидят четыре человека вместе с водителем. Один из них, увидев меня вышел из машини. Это был молодой человек здорового телосложения. Я заметил что у него на ногах были одеты бассоножки без носков. Если учесть, что стояла пасмурная пагода, одет он конечно был не по сезону.

Я постыдил его: "Ты шпион, хоть бы оделся бы по человечески. Вы прослушали мой телефонный разговор и поэтому следите за мной, чтобы посмотреть куда я направлюсь. Вы наверное хотели арестовать меня там?".

По их взглядом было видно, что я попал в точку. Не ожидая их ответа мы пошли обратно ко мне домой.

На другой день Олег Курбанов, с которым у меня была назначена встреча, расскажет мне, как он прогуливаясь с собакой по парку, где мы назначили втречу, заметил несколько людей в штатском и в форме полиции. Они конечно же ожидали меня.

В такие моменты я вспоминал своих коллег по радио "Свобода", которые работали в Праге и думал о том, что какие они счастливые, потому что они могут делать свою работу, не заботясь о том, что у кого-то под колпаком как я.

Сегодня, когда я пишу все это, я тоже благодаря США свободен.

Как сладко звучит это слово - "Свобода"!

Заказное убийство.

9-го октября 2002-го года я перенес первый инсульт. 26-го июня 2003-го года у меня был повторный микроинсульт. После этого у меня были проблемы с памятью. Мои домочадцы договорились с знакомыми врачами, что надо проверить мою голову с помощью специального оборудования. Наша знакомая девушка-врач помогла нам в этом. В больнице, которой она работала сделали все надлежашие анализы моей головы. Результаты анализа показали, что у меня имеются некоторые проблемы с головой, особенно в результате инсультов пострадала затылочная часть головы.

Но я востановился довольно таки быстро, даже сочинил после этого свои новые стихи, примерно написав книгу в 2-х томах.

Продолжал так же активно брать интервью у населения для туркменской службы радио "Либерти". В те же дни, когда я проходил обследование у врачей, я разместил свою жену в коммерческую палату той же больницы. Моя жена сердечница да еще и вдобавок уже на протяжении нескольких лет у нее болят суставы ног.

После этого в один из дней неожиданно из больницы домой возврашается моя жена и говорит, что сегодня к ней в палату заходила наша знакомая девушка-врач, которая помогла сделать мои анализы и сказала, что накануне ночью ей звонили домой из МНБ и пригрозили, что ее уволят с работы, если она не предоставит им результаты обследования моей головы. Я передал врачу оригинал этого обследования, который хранился у меня дома, а у себя оставил копию. Таким образом эта история так и я забылась бы, если не одно но…

Вернемся к событиям, которые я осветил в прошлых своих воспоминаниях, а именно:

14-е ноября 2003-го года меня похитили МНБ-ки прямо возле дома и увезли в неизвестном направлении. При этом они били меня пластиковой бутылкой (именуемой у нас как "баклажка"), наполненой водой именно по голове и затылочной части, как бутдо знали результаты моего обследования. Ведь именно эта часть моего организма пострадала в результате двух инсультов.

Не для этого ли они изьяли у врачей результат моего обследования?Задавал я себе вопрос после этого вновь и вновь. Я думаю, что если они и не пытались меня убить, то по крайней мере хотели чтобы я стал психическим больным. Ведь от психа избавиться легче, его можно сдать просто в "дурдом".

Меня все больше тревожит мысль о том , что фашисты из МНБ во главе с Ниязовым продолжают истреблять собственный же народ.

Они ломают дома ашхабадцев, строя на их месте многоэтажные жилые дома. Стоимость квартиры в таких домах оценивается от 45 до 90 тысяч долларов США. Откуда у простых жителей Туркменистана может быть такое жилье, если их заработная плата составляет в лучшем случае 2 000 000 манатов, что в пересчете делает около 70 долларов США. Даже не подсчитывая ясно, что всей жизни не хватит, чтобы скопить такую сумму для покупки этой квартиры.

Многие догадываются куда осядают миллиарды долларов, полученных от продажи нефти, газа, хлопка. Богатства Туркменистана можно перечислять и перечислять, но при всем этом туркменский народ, за исключением горстки обеспеченных людей, нищенствует, с великим трудом сводя концы с концами.

Я призываю все мировое сообщество, кому не безразличен народ моей страны, освободить его от власти тирана, даже если придется прибегнуть к военному вмешательству, ибо этот деспот, именуюший себя как Туркменбаши окончательно добьет туркменский народ до конца.

Вашингтон,
август 2004 года.