Встать, судилище идет!, или реплики об узбекском правосудии

Вадим Ляганов, 24.03.2005

Когда по телевизору показывают судебный процесс, то у многих рядовых граждан возникает ощущение, что здесь вершиться справедливость, торжествует истина. Ибо именно в зале суда устанавливаются не только подробности преступления, условия его возникновения, но и происходит наказание. И поэтому отношение к этой ветви власти всегда особое, трепетное, уважительное, а для некоторых людей - это последняя инстанция, которая способна и обязана разрешить проблемы, призвать к ответу тех, кто нарушает закон. Такие чувства были до некоторого момента и у меня, пока я не оказался в качестве постороннего наблюдателя в Ташкентский городской суд по уголовным делам в январе-феврале 2005 года.

Я не был посвящен в суть рассматриваемого дела, и это делалось намерено, чтобы я объективно, как бы со стороны посмотрел, как на самом деле работает судебная коллегия, занимавшаяся апелляционной жалобой осужденного Рахимова Руслана и его защитника адвоката Шафиева Ильдара. Задача была одна: посмотреть, что сторона сильнее оперирует фактами и подтверждает доводы обвинительная или защитная.

Скажу сразу, я был шокирован тем, как происходит вся эта катавасия, именуемая судом. Настоящее судилище. Никакой истины там ни судьи, ни следствие не собирались устанавливать, и все доводы защитника просто прослушивались без особого интереса, хотя я, например, считал их вполне логичными и серьезными. Впрочем, чиновники в мантиях и представители карательно- репрессивного аппарата думали иначе.

Во-первых, мне было не понятно, почему председатель суда запретил проводить аудио- и видеосъемку, что в этом было плохого? Мало того, он даже мне запретил делать заметки в
блокноте, хотя, если уж придерживаться закона, этого делать не вправе. Меня также поразило, что журналистам, как намекнули некоторые чиновники, требовалось специальное разрешение со стороны Верховного суда, чтобы присутствовать на заседании, хотя суд был открытым. Зачем усложнять и тем более заниматься самоуправством?

Во-вторых, как сам суд порой не помнил того, что поручал сделать своим службам (вот почему запись была необходимой). Например, адвокат Шафиев просил суд затребовать результаты служебного расследования относительно потерянных записей по задержанию от Юнус-Абадского РУВД, суд согласился с этим, однако довольствовался ничем не значащими справками, поступившими оттуда. Более того, каким-то образом из дела исчезли показания свидетеля, который адвокату сообщил, что не присутствовал на месте события и подпись в документе не
его. Суд даже не заинтересовался этим, явно не позитивным для стороны обвинения сообщениями.

А между тем показания свидетелей Гулнозы Умаровой и Ботира Толипова, которые, согласно протоколу осмотра места происшествия от 29 января 2004 года, принимали участие в следственном действии в качестве понятых. Г.Умарова утверждает, что не знает, принимал ли участие в осмотре места происшествия второй понятой или нет. В своих показаниях гражданин Б.Толипов указал следующее: труп, обнаруженный возле дома 22 массива ТашГРЭС я никогда не видел.

В этот день я целый день находился на даче возле Таштюрьмы. Примерно через два месяца ко мне пришел неизвестный мне человек и сказал, что меня вызывает к себе сотрудник уголовного розыска по имени Равшан. Через некоторое время ко мне домой он сам приехал, заявив, что меня могут вызвать в суд и спросить по поводу убийства. На мой вопрос, какое я имею к этому отношение он ответил, что в протоколе осмотра места происшествия он указал мои данные, как понятого и попросил сказать в суде, что я участвовал в этом следственном действии. Чем не подтасовка данных, что должно было вызвать интерес у суда?..

Кстати, выступление на судебном заседании сотрудника прокуратуры мне показалось каким-то кашеобразным: никаких конкретных фактов, лишь пересказ преступления в форме легенды, игнорирование сведений, которые выставлял адвокат, а также постоянное нежелание проведения дополнительного расследований по тем местам, которые были явно противоречивыми и вызывали тревогу.

Складывалось впечатление, что прокуратура стремилась поскорее закрыть дело, отправить человека в места не столь отдаленные, а суд был озабочен этим же самым, поскольку в каждом заявлении защиты видел желание оттянуть время . Истину установить они явно не хотели. Зато выступление адвоката, его аргументация были столь серьезными и убедительными, что в другом ином месте (западной стране, с демократическими нормами) он одержал бы победу. Увы, мы были в Узбекистане, государстве с явными признаками нарушения прав человека (кстати, судебная коллегия даже не стремилась прислушаться к статьям международных документов, которые подписал и ратифицировал Узбекистан).

В-третьих, было непонятно, как суд игнорировал вещи, которые вызывали сомнения в подлинности и у меня, человека несведущего в следственной системе, а тем более исключил из списка рассматриваемых. Разве это возможно?

Приговор суда я считаю не только незаконным, несправедливым и необоснованным, но и неправосудным, дискредитирующим любое доверие к судебной власти, - заявил И.Шафиев. - В нем в качестве доказательств, подтверждающих виновность Рахимова, фактически используются данные, полученные следователями путем пыток от подследственного.

А теперь перейдем к рассмотрению сути вопроса, ради чего меня пригласили на судебное разбирательство в качестве независимого журналиста. Согласно показаниям граждан Руслана Рахимова и Альбины Гайнуллиной, они, вместе с Ольгой Гаусс, Анваром Очиловым, Екатериной Смирновой 29 января 2004 года были задержаны сотрудниками уголовного розыска Юнус-Абадского РУВД города Ташкента и доставлены в районное отделение, где содержались в течение двух с половиной суток. При этом никаких соответствующих документов (протокол задержания) оформлено не было.

Весь это период незаконного, равно считай - произвольного ареста (с 29 по 31 января) в их отношении производились оперативно-следственные мероприятия (а именно допросы) на проверку их причастности к совершению преступления , - подчеркнул И.Шафиев. Он также добавил, что в это время там же содержались граждане Ашот Лусикьян, Ирина Лусикьян и Николай Тумашевич, которые были задержаны для проверки их причастности к совершению убийства Ильдара Якшигулова. Дело в том, в этой квартире, в которой они проживали и находились в ту ночь, были обнаружены и изъяты экспертами следы, похожие на кровь, - сказал адвокат.

Между тем, допросы в отношении Рахимова и Гайнуллиной сопровождались активными физическими пытками (избиения, удушение с применением противогаза) и психическим насилием
(оскорбления, угрозы, шантаж). В результате чего, они были вынуждены дать те показания, которые от них требовали сотрудники милиции, добавил И.Шафиев. Допрошенная в качестве свидетеля Гаусс Ольга показала, что она также была доставлена 29 января 2004 года в РУВД где,
вместе с остальными, без оформления протокола о задержании, в течение двух с половиной суток, содержалась в качестве задержанной.

В рамках проводимых допросов она, а также ее муж Анвар подвергались физическому давлению - угрозам, оскорблению, шантажу. Гаусс слышала, как в это время в соседних комнатах избивали Рахимова и Гайнуллину, слышала их крики о помощи и мольбы о прекращении издевательств. Кроме того, в августе 2004 года в прокуратуру Юнус-Абадского района явилась обвиняемая Екатерина Смирнова, которая пыталась дать показания о непричастности Рахимова к совершению преступления.

Однако следователь Рахматуллаев по надуманным предлогом отказался зафиксировать ее показания в протоколе допроса. Более того, Е.Смирнова, также, при повторном судебном рассмотрении заявила, что ранее оговаривала Рахимова Руслана из-за боязни, заодно
подтвердила применение пыток, незаконное задержание и содержание под стражей. При этом она добавила, что подтверждает, что при производстве дополнительного расследования она пыталась дать показания реабилитирующие Рахимова Руслана, однако, следователь Рахматуллаев, отказался их принять и зафиксировать.

Для подтверждения факта незаконного содержания названных лиц в Юнус-Абадском РУВД, в ходе предыдущего судебного рассмотрения настоящего дела по первой инстанции защитой было заявлено ходатайство об истребовании данных Книги доставленных в дежурную часть Ф 3 за период с 29 по 31 января 2004 года, суд заявленное ходатайство удовлетворил, - сказал И.Шафиев. Однако эти сведения не были представлены под предлогом того, что они каким-то образом были утрачены.

Так же было сообщено, что по данному факту проводится служебная проверка, и о ее результатах будет сообщено дополнительно. Были предоставлены ксерокопии Т3 л.д. л.д. 174-175 из Книги
доставленных Ф3, однако они содержали информацию за 30 и 31 января этого года, сведения за 29 января отсутствуют. Между тем, эта информация имеет существенное значение, так как может подтвердить или опровергнуть показания обвиняемых Рахимова, Гайнуллиной, Смирновой, а также свидетелей Гаусс, Очилова об их произвольном содержании под арестом в течение двух с половиной суток, - сказал адвокат. - Суд своим определением удовлетворил ходатайство защиты, однако, не посчитал необходимым исполнить свое же определение.

Я был свидетелем, как по данному обстоятельству, в суде апелляционной инстанции, Ильдар Шафиев совершил ходатайство Об исполнении определения суда первой инстанции неисполненного в ходе судебного рассмотрения дела с просьбой об истребовании материалов служебной проверки по факту утраты сведений из Книги доставленных в Юнус-Абадское РУВД по Ф 3 за 29 января 2004 года. Однако, представленное милицией заключение от 27 августа 2004 года вынесено по факту служебной проверки о правомерности действий сотрудников названного учреждения, но никак не по факту утраты сведений из Книги доставленных в Юнус-Абадское РУВД
по Ф 3 за 29 января 2004 года.

К сведению, качество проведенной проверки о правомерности действий сотрудников милиции вызывает лишь недоумение, - говорит И.Шафиев. - В ходе ее проведения были истребованы объяснительные от трех сотрудников милиции Р.Рузметова, А.Ходжимуратова и У.Абдувалиева, именно от тех лиц, в деянии которых и имели место противоправные действия. Естественно,
в своих объяснительных они указали, что никаких противоправных действий они не совершали. На основании этих объяснительных и было составлено заключение, согласно которому сведения о совершении противоправных действий не нашли своего подтверждения.

В моем понимании это так: вам хулиганы дали в морду, а потом написали в объяснительной, что вас не били, и им милиционеры поверили, потому что эти люди так написали на бумаге. Разве
так проводятся служебные проверки? Стало страшно от того, что именно так устанавливается истина в карательно-репрессивном органе Поэтому я считаю, что данные, приведенные в качестве доказательств, подтверждающих виновность Рахимова Руслана, на самом деле, либо не являются таковыми, либо получены с существенными нарушениями закона, влекущими нарушения
незыблемых прав участников уголовного процесса, - отметил И.Шафиев. - В частности следует, что признательные показания самого осужденного Р.Рахимова, а также осужденных Е.Смирновой и А.Гайнуллиной, данные ими в ходе предварительного следствия, были получены в период незаконного задержания, и получены с применением пыток, а также с нарушением права на защиту.

Так, и Гайнуллина, и Смирнова, фактически находясь в качестве задержанных, 30 января допрашиваются в качестве свидетелей. При этом, естественно, они предупреждаются об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных сведений и за отказ от дачи показаний. Кроме того, в материалах дела (Т1 л.д. 196 и 211) имеется протокол об отказе обвиняемых Гайнуллиной и Смирновой от защитника, пописанный адвокатом Ходжакуловым. Однако, сам ордер отсутствует. И Гайнуллина, и Смирнова утверждают, что никакого адвоката Ходжакулова
никогда не видели и не знают. Из чего я делаю однозначный вывод, что господин Ходжакулов либо вовсе не является адвокатом, либо, это очередной, так называемый карманный адвокат, выполняющий любое требование следователя, подписывая протоколы следственных действий, в которых он не принимал участия и которые не имел никакого права подписывать, - отмечает И.Шафиев.

Согласно процессуальным нормам, лицо становится подозреваемым с момента фактического задержания, а не с момента составления протокола об этом, и именно с этого момента задержанный пользуется всеми правами подозреваемого, в том числе права иметь защитник. Причем отказ от защитника допускается только по инициативе подозреваемого, обвиняемого
и лишь при обеспечении реального участия защитника при обсуждении данного вопроса, при этом обязательно приобщение к делу ордера, подтверждающего полномочия адвоката.

Более того, как утверждает И.Шафиев, следователь вообще не имел права принимать отказ Гайнуллиной и Смирновой от защиты. Так, в деле имеется ордер адвоката адвокатской фирмы
PRIOR Рустама Заидова от 4 февраля 2004 года (Т.1, л.д. 169), удостоверяющего его полномочия на участие в деле в качестве представителя потерпевшего, вследствие чего, в силу обстоятельств, указанных в пункте 7 части первой статьи 51 УПК Республики Узбекистан, настоящее дело относится к категории дел, где участие защитника обязательно. Часть вторая статьи 52 УПК Республики Узбекистан указывает, что в данном случае, отказ от защитника не обязателен для
следователя, в силу чего, он не имел никакого права принимать его. Из изложенных обстоятельств, очевидно, что следователь, умышленно, грубо нарушал права обвиняемых, в
данном случае, право обвиняемых на защиту, чтобы не допустить получение ими квалифицированной помощи профессионального юриста.

Суд основывал свое решение на протоколе проверки показаний Р.Рахимова от 31.01.04. Данное следственное действие было проведено с существенными нарушениями требований УПК Республики Узбекистан, при производстве которого в качестве понятых принимали участие граждане Ирина Лусикьян и Николай Тумашевич. Эти граждане также задерживались 29 января 2004 года и вместе с остальными до 31 января того же года содержались в Юнус-Абадском РУВД, где в их отношении проводились оперативно-следственные мероприятия на проверку их причастности к совершению убийства Якшигулова Ильдара, - сказал Шафиев. - Как раз, после того, как они приняли участие в качестве понятых при проверке показаний обвиняемого на месте события, их освободили из-под стражи.

При подобных условиях, мы не можем быть уверены в их объективности и то, что они не находятся в служебной зависимости от сотрудников милиции (скорее наоборот). Сомнение в добросовестности понятых лишний раз вызывает тот факт, что при производстве проверки показаний на месте событий обвиняемый Рахимов и гражданин Тумашевич были пристегнуты друг к другу наручниками.

Пункт 3 части первой статьи 76 и часть первая статьи 78 УПК РУ считает названные обстоятельства, обстоятельствами, в силу которых лицо подлежит безусловному отводу. Правдивость гражданки Лусикьян Ирины вообще вызывает серьезные сомнения, - сказал И.Шафиев. - Так, в ходе первого судебного заседания по первой инстанции, которое проходило в
апреле 2004 года, защитой был задан вопрос, где в настоящее время находится ее муж - Лусикьян Ашот Себович. На что гражданка Лусикьян, будучи предупрежденной, об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных сведений, и дав суду клятву: говорить только правду; заявила, что ее муж является гражданином Российской Федерации и в марте месяце выехал по
месту своего постоянного места проживания: в город Сочи.

Усомнившись в ее правдивости, мною были направлены запросы в Специализированный таможенный комплекс Ташкент-аэро, Управление таможенного комитета по Ташкентской области,
Управление таможенного комитета по городу Ташкенту и войсковую часть в/ч 9111 Государственного пограничного комитета Республики Узбекистан. Согласно представленным ответам следует, что Ашот Лусикьян в период март-апрель 2004 года ни таможенного, ни ограничного контроля не проходил, т.е. пределов республики не покидал. Из чего следует, что гражданка Лусикьян Ирина, в судебном заседании, под присягой просто-напросто лгала. Кроме того, в настоящее время, Мирзо-Улугбекским РУВД в отношении А.Лусикьян возбуждено уголовное дело и он объявлен в розыск.

Заключения экспертов, также оставляют множество вопросов, на которых следствие не посчитало необходимым найти ответ. Например, в квартире 63 (где проживали супруги Лусикьян) дома 22, а также в самом подъезде были обнаружены и изъяты для экспертного исследования следы, похожие на кровь. Ирина Лусикьян утверждает, что это кровь собаки. Сложно себе представить, как физически, собака с раной на боку может оставить следы крови на высоте один метр сорок сантиметров, - говорит И.Шафиев. - Согласно заключениям судебно-медицинских экспертиз, кровь принадлежат человеку. Отмечу, она имеет свойства А и АВ , то есть могла принадлежать И.Якшигулову.

Но на это следствие внимание не обратило: она отрабатывала нужный вариант, который менее хлопотный и более удобный. На суде и в интервью адвокат заявил следующее:

Доказательства, полученные с нарушением закона, не имеют юридической силы, не могут использоваться для доказывания обстоятельств, служащих основанием для обвинения и осуждения, и не могут быть положены в основу обвинения. Более того, сюда относятся показания, в том числе признательные, получены с применением пыток, насилия и других жестоких, бесчеловечных или унижающих человеческое достоинство видов обращения, а также путем обмана и других противозаконных методов.

Адвокат считает, что доказательств виновности Рахимова в совершении убийства не существует, а имеющиеся, никоим образом или не подтверждают, или, наоборот, опровергают его виновность, или же не могут быть использованы в качестве доказательств в связи с тем, что получены с нарушением закона, прав и свобод граждан. Единственной причиной признания его виновным является то, что прокуроско-следственным органам необходимо было скорейшим образом раскрыть убийство, о чем отчитаться перед руководством, - добавил И.Шафиев - При этом их меньше всего беспокоило: виновного человека они привлекли к уголовной ответственности или нет. Когда же дело стало откровенно разваливаться, то они не гнушались ни чем: ни применением
пыток, ни подтасовкой документов, ни уговором свидетелей, ни другими допущенными нарушениями.

На это судебная коллегия ответила отказом в пересмотре дела. И мне стало страшно: не дай Бог оказаться на месте Рахимова и любого другого, попавшего под гильотину узбекского правосудия нет, судилища

Вадим Ляганов – псевдоним независимого журналиста из Ташкента.