Халат Тимура или смокинг Президента:
трудный выбор Узбекистана

Ариэль РОЙЗМАН

Ташкент решает трудную дилемму. С севера наседает на Узбекистан обклеенный нефтедолларовыми обоями Казахстан, с юга – осуществляют ползучую экспансию бизнесмены Афганистана. С запада – отправляет миру сводки об унижении чарджуйских узбеков Туркменистан, с востока - проявляет черную неблагодарность к своему бывшему патрону Таджикистан. В самой стране размахивает могучими крыльями на базе в Ханабаде американский коршун. Думают теперь, скорее всего, уже последнюю свою думу офицеры-дипломаты в российском посольстве. И уже пахнет керосином в Коканде, и все ждут, когда отыграет деньги послов США Хербста и Перселла местная оппозиция.

…Исмаил Джурабеков, - алчный тролль, всеузбекский крохобор, прозванный своими земляками "Луи де Фюнесом". Посадил сельское хозяйство, испортил отношения с Таджикистаном, опозорил всю нынешнюю власть, отстранил на ближайшие 150 лет от возможности вновь придти к власти самаркандцев. Это он устроил в Узбекистане в 1991 году революцию сорняков, привел в президентский дворец "хатырчинцев в галстуках". Голодная толпа поэтов, продавших братьев-бирликовцев, благодаря Джурабекову, начала мазать фекалиями родную историю. Это он посадил на УзТВ Абусаида Кучимова, на голову которого и должен первым упасть бронзовый шар с постамента Площади независимости.

Узбекская земля собиралась квадратиками в единую мозаику Икрамовым, Юсуповым, Рашидовым. Эта карта оберегалась двумя-тремя поколениями, охранялась в том числе от немецко-фашистских захватчиков. Ее бережно разукрашивали узбеки и русские, мусульмане и иудеи… Страна обогащалась метуларгическими комбинатами и авиационными заводами. В течении 70 лет была построены ядерный институт, солнечный полигон, изобретено телевидение... Дебилы, недоучки и карьеристы разрушили страну, могущую стать второй Турцией. Заводы зияют дырами окон, дают приют бомжам, служат грустным напоминанием о тысячах рабочих. Там, где утром к воротам шла вереница людей, ныне пахнет ржавчиной. Там, где звучал най, ничего не слышно.

Узбекистан ныне соткан из противоречий. Высокопоставленные чиновники против нижестоящих чиновников. Юнусабадские девятиэтажки против тулягановских двухэтажек. Русскоязычная богема против интеллигенции провинциальных пединститутов. Столица против кишлака. Предприниматели против премьера Мирзияева. Двуглавый Салим-Гафур против одноглавого Ислама. Главное противоречие – между национальной идеологией писавшего под копирку с учебников по научному коммунизму, уличенного во взятках бывшего госсоветника Мавляна Умрзакова и рыночной идеологией узбекского чубайса Рустама Азимова. Ташкент спешно покидает золотая молодежь, люди узбекских деревень умирают от рук синкхедов в русских кишлаках. "Звезда Востока", стараниями градоначальника, маленького динозавра Шаабдурахманова, превращена в придуманный Шанхай, откуда эшелонами бегут люди в настоящий Шанхай.

Розовые, апельсиновые, тюльпанные революции происходили на фоне выборов. Оппозиционеры используют злость к народа к власти, жиреющей на фоне тотальной нищеты. Обман, хамство, унижение – узбеки не тянутся к урнам, боясь увидеть там мусульманский фаллос, а в вышедших ровно к утру газетах – очередную победную реляцию УзА. Местные хокимы как будто соревнуются в грабеже фермеров, пытаются доказать дехканам, что "Пахта байрами" - единственный указанный Аллахом всенародный праздник. Новоизбранные депутаты своими бесчисленными "круглыми столами" с малочисленными экспертами превратили свои парламентские палаты в филиалы Академии наук.

Режим в Узбекистане взорвет не Тахир Юлдашев, мечтающийся приватизировать все мечети Ферганской долины. Не Нигора Хидоятова, занятая отправкой жалоб на джизакского хокима послу США Пурнеллу. Этот режим будет взорван УзЛиДеП, проталкивающей в госструктуры при помощи эсэнбешников, "мустафаевых", продажной певицы Юлдуз Усмановой предпринимателей-приспособленцев. Он расшатывается функционерами УзЛиДеП, своей несусветной глупостью, наглостью, козлиной уверенностью в собственной правоте, еще более возбуждающих людскую ненависть. Вооруженные палками, риштанцы-учкурганцы-мархаматцы не будут, подобно киргизам, мародерствовать в супермаркетах, буйствовать в русских школах, а начнут громить обкомы-горкомы-райкомы УзЛиДеП, где висят абсолютно одинаковые, испещренные угрями, портреты.

В конце восьмидесятых, в ташкентских кабинетах Союза писателей вся имевшая комплекс от недоученности интеллигенция мучалась вопросом: рвать ли с партийной номенклатурой, понимая, что ей пока трудно найти замену? или становиться эльчибиями, гамсахурдиа, ландсбергисами? Акаевский аспирант Абдурахим Пулатов, пешаварский маклер Мухаммад Салих, чорсуйский кукольник Марат Захидов рушили институты Академии наук, будучи уверенными, что это и есть узбекистанская Бастилия. Это они инициировали и дали власти карт-бланш на великую утечку умов, на выдающееся изнание народов из Узбекистана.

Ныне эрковцы-бирликовцы решают почти такую же, идентичную задачу. Собирать под общие знамена пожилую "оппозицию", потерявшую рассудок от вонючих тюремных параш, чтобы водворить в Ок-Сарое внука Ахунбабаева Бабура Маликова, и все это – дележом Узбекистана на Фергану, Бухару и Хорезм, балканизацией страны? Или же терпеть на своей шее Усмановых, Азизходжаевых, Султановых, агентов ЦРУ в министерствах - надеясь, что режим все-таки смилостивится, с ужасом наблюдая, как нищают Чирчик и Навои, как узбекские женщины продают себя в Дубае?

Такую непростую задачу решает сегодня в Дурмене и сам Каримов. Старик, напряженно думающий сейчас о судьбе своих внуков. Он непрестанно предупреждает в иностранные микрофоны об угрозе "Хизб ут-Тахрир", вкладывая ее в уста ненавистного телезрителю мастера кунилингуса Хайруллы Нуриддинова; плоского, как утюг, и понятного, как тапочка, Куддуса Аъзама… Сахарные речи мы слышим от политического алкоголика Абдуллы Арипова, стихотворца-импотента Эркина Вахидова, набившего оскомину "Рузвельта от литературы" Озода Шарафиддинова…

Давайте разглядим себя в зеркале. Умоемся, выбреемся, надушимся лосьоном. Расположимся под виноградником, наденем тюбетейку, откроем томик Навои. "Ты в собеседнике цени не сан, а речь: не важно кто сказал, важны причины".

8 апреля 2005 г.