28 мая - День Пограничника.

СОЛНЕЧНЫЕ ПСЫ РОССИИ
Александр ДУГИН

Terminus

Граница окружает государство. Она описывает Государство. Она определяет Государство, являясь его пределом.

Всякая вещь есть то, что она есть, благодаря ее границам. Ведь именно они отделяют ее от иной вещи. Отсюда важнейшее значение понятия границы не только для международного права, оборонной доктрины или структуры ВС, но и для философии как таковой. Граница - это не просто инструмент философии, но ее сущность, так как самое высшее философское понятие - трансцендентность - означает в переводе с латинского "лежащее по ту сторону границы".

Граница выражает вовне то, что лежит внутри и, одновременно, ограничивает сущность вещи в ее столкновении с другими вещами. Граница есть нечто священное. У древних греков существовал особый бог - Terminus, означающий "предел", "границу". То не просто божество, покровительствующее границам, это божество-граница, некая особая сакральная концепция, игравшая центральную роль в мировоззрениях древних индоевропейских народов.

В магии также существует важное понятие "стража порога" - особого существа, которое находится на пересечении двух миров: потустороннего и посюстороннего, плотного и тонкого, жизненного и посмертного, бодрственного и сновиденческого. Это -тот же древний Terminus, лишь несколько видоизмененный.

Иерархия "стражей порога" особенно подробно описана в тибетском тантрическом буддизме. Там они изображаются в виде "дакинь", ужасных женских существ из свиты богини Кали или Тары. Они набрасываются на человека в тот момент, когда он выходит на новый уровень существования - в момент совершения особых ритуалов (особенно ритуала "чод"), во время путешествий по пустынным местам, сразу после смерти и т.д. "стражи порога" следят за тем, чтобы вещи и люди оставались самими собой, чтобы их внутреннее "я" сохранялось нетронутым и постоянным. И как только кто-то переступает черту, они тут как тут. То же самое можно сказать и о философской стороне вещей. Вещь существует через понятие о ней, через некий грозный языковый и смысловой ореол, который не позволяет ей расстроится в хаосе неструктуированной, иррациональной реальности. Граница сопряжена с разумом, с его тайной природой. Разум как сугубо человеческое и в высшем смысле божественное качество проявляет себя как раз через учреждение границ, определений, утверждений о сущности вещей и явлений.

Итак, граница есть основа мышления, проявление божественного начала. Бог сам по себе безграничен, "трансцендентен", но он обнаруживает свою божественность именно через отсутствие границ, которые Он же и утверждает в бытии, чтобы отличить Себя от не себя и "быть познанным" не собой, хотя бы отчасти.

Если все это так, то границы государства и их защитники должны быть наделены совершенно особым символизмом, исполнять важнейшую миссию, намного превосходящую чисто утилитарную, административную, военно-стратегическую функцию.

Пограничники это не просто вид ВС, но некое особое сакральное качество. Это современные адепты древнейшего бога Terminus.

Экспансия: от племени к Империи

Граница не количественный показатель, но качественный. Чем больше ее объем, протяженность, тем универсальнее и полноценнее понятие, которое она собой выражает. Поэтому по мере расширения (определения, обнесения, переделом пространства) понятие охватывает собой все возрастающее количество частных аспектов. Иными словами, все включенное в обобщающее понятие схватывается разумом отныне как его часть, в то время как ранее оно могло ошибочно восприниматься как нечто целое. Расширение границы вещей и понятий есть динамический процесс развертывания единой сущности, наглядно демонстрирующей то общее, что изначально присутствует в двух (или нескольких) до определенного момента различных вещах. Так понятие "зверя" включает в себя тигров, зайцев, мышей, индюков, слонов и т.д. "Звериность", "зверскость" обнажает свою универсальность через охватывание всех видов и разновидностей животных существ, которые сами при этом переходят от частного к общему.

Так же и в государстве. Племя или род имеют свои территориальные, культурные, лингвистические и др. границы. Эти границы расширяются, простираясь до понятий "народ", "нация", "государство". И наконец, высший формой государства является Империя. Ее границы огромны, они включают в себя максимально возможное число естественных человеческих образований - в ней есть место племенам, родам, культурам, религиям, нациям, этносам, и даже, в некоторых случаях, подобиям самостоятельных государств (провинции, доминионы и т. д.). Империя в качестве государственного устройства есть высшая категория, сравнимая с наиболее священными и всеобъемлющими гносеологическими понятиями - такими, как "Бог", "Истина", "Благо" и т.д. поэтому столь устойчивым является понятие "Священной Империи". Святость Империи проистекает из качества ее границ, которые должны заключать в себе некоторую абсолютную, универсальную весть, некоторую глобальную миссию, которая составляет сущность общности. По этой причине границы Империи напрямую связаны с ее священной ориентацией. Римская Империя и ее границы несли в себе один смысл; Империя Александра Великого - другой; арабский халифат - третий; Византийская - четвертый; Русь - пятый и т.д. От осевой миссии Империи зависело и качество границ - морские, речные, сухопутные, горные, степные, пустынные... Высшая идея Империи как бы выплескивалась в ландшафт и структуры границ. Исследование перехода от сухопутных границ к морским позволяет проследить динамику духовного и социального развития общества., и даже подчас выяснить важнейшие религиозные, культурные и экономические трансформации. Так, только после объединения всех земель в унитарном государстве Англия осознала себя Островом, сменила религию, перешла к морскому существованию и положила начало капитализму и индустриализации. Движение от клана к Империи есть неполитический, но духовный процесс, лишь отраженный в земной реальности. По мере экспансии границ и включения в единое геополитическое пространство различных ландшафтов, цивилизаций, религий и этносов происходит обнаружение некой новой, более универсальной Идеи, скрывавшейся ранее под калейдоскопическим многообразием множественности.

Тамплиеры Великой Стены

На основании прямой связи священного смысла Империи с ее границами в традиционной цивилизации формировались военизированные отряды пограничников, воинов, призванных охранять дальние пределы государства. Наиболее явно прослеживается эта связь в рыцарском ордене Храма - у тамплиеров, которые были воинами-монахами, носителями особого универсального знания. Это эзотерическое знание заключалось в тайне общих пропорций, которые могли соединять воедино различные регионы феодального средневекового Запада, включая ближневосточные земли. В символизме ордена тамплиеров встречаются не только древнейшие дохристианские мотивы, связанные с сакральной географией Европы, но и доктрины, почерпнутые из эзотерического ислама, особенно из суфизма и гетеродоксального шиизма. Неслучайно подавляющее большинство тамплиерских командорств располагалось рядом с мегалитическими памятниками, восходящим к цивилизациям более далеких эпох. Орден Храма соединял Север и Юг, прошлое и будущее. Тамплиеры выполняли важнейшую функцию, храня секреты единства Запада. Одновременно их понимание ислама открывало возможность истинно имперской экспансии за пределы Европы, к югу и юго-востоку. Увеличивая свою эзотерическую компетентность, члены Ордена потенциально готовили расширение Государства, Западной Римской Империи. И неслучайно вместе с уничтожением Ордена Филиппом Красивым распалась навсегда единая Европа. Линия гибеллинов и Штауфенов проиграла гвельфам, Ватикану и раздробленным национальным государствам, подобным централистской и абсолютистской Франции.

Тамплиеры и их аналоги в иных цивилизациях были щитом от проникновения в империю нижних сил ада, гогов и магогов Библии. Они защищали священную цивилизацию от потоков разложения и болезни. Именно в этом состояла цель построения Александром Великим "железной стены". Тот же священный символизм лежит в основании Великой Китайской стены, а так же древних укреплений на северных рубежах Римской Империи. Когда Орден пограничников разлагается, основы имперского единства подтачиваются, силы хаоса проникают в цивилизацию, начинается распад и новое вавилонское смешение языков. Гибель Империи есть катастрофа ордена, ответственного за охрану границ (и в физическом и в магическом смыслах).

Блестящая иллюстрация магической природы пограничной службы дана в фильме "Пустыня Тартари". В нем загадочный чисто мужской коллектив (Mannerbund) пограничников ожидает наступления врага, воображаемого врага, вера в существование которого воспринимается самими пограничниками как навязчивое коллективное безумие. От внутреннего напряжения они гибнут один за другим. Лишь последний из них, изможденный предчувствиями и видениями, получает награду: удосуживается участвовать в подлинном чуде, когда воображаемые враги становятся явью, и их дикие орды на самом деле нападают на почти беззащитную, потерявшую людей крепость. Последний тамплиер против орд гогов и магогов.

Киноцефал

Советская Империя была империей в полном смысле. Она была объединена общей универсальной идеей - идеей Социализма, в которой воплотилась изначальная русская воля к Правде и Справедливости. Советское было легитимным продолжением Русского и Православного, только более универсальным, более общим, более глобальным. Архетип мистики границ был вполне аналогичен традиционному представлению о роли тамплиеров, стражей порога. Советский период был изначально наполнен глубоким эзотеризмом, который, впрочем, выражался в эксплицитном, открытом и законченном виде.

Для того, чтобы различить следы тамлиерского элемента в концепции пограничных войск СССР, обратимся к наиболее банальной ассоциации - "пограничник и его верный пес". Пес не просто инструмент защиты государственной границы. Он - нечто большее, он - символ. Символизм собаки в Традиции тесно связан как раз с идеей границы в самом широком смысле, в том числе и в метафизическом. Собака охраняет дом, находясь на кромке между внутренни и внешним. Это животное - воплощение "стража порога", оккультного персонажа, миссия которого заключается в сохранения самотождества вещи. Но вместе с этим собака символизировала переход через границы, поэтому она сопровождала в шаманских ритуалах душу умершего в потусторонние миры. Иными словами, собака и есть животное воплощение бога Terminus, бога границы. Отсюда древнейший миф о происхождении людей от псов. У монголов и тюрков говорится о том, что родоначальниками их племен были "желтые псы". То же поверье сохранилось у многих североамериканских индейцев. У кельтов главный герой национального эпоса - Кухулин, чье имя означает "пес Куланна". Даже в христианстве есть представление о собаке, как о священном символе. Так, у Данте veltro, "гончая", означает загадочного провозвестника Второго Пришествия и одновременно "гибеллинского императора" (и вновь связь с Империей!). А монахи католического ордена святого Доминика расшифровали свое название "доминиканцы", как "Domini canes", "псы Господни". Тот же смысл был и у египетских киноцефалов, божеств с псиными головами, особенно Анубиса, "водителя мертвых". Сюда же относится и греческий Цербер. Данный символизм обнаруживает следующую картину. Пограничник (современный аналог тамплиера) не просто хозяин своего пса, которого он использует, но в духовной перспективе сам становится проекцией Священного Пса, воплощением Анубиса, киноцефала, "желтого пса". Животное и человек как бы меняются местами. Человеческая индивидуальность отступает перед лицом высшей магической функции. Личность растворяется в мистерии границы.

Не орел, но песья голова должна быть эмблемой пограничных войск, печатью неотамплиерского отряда. А это, в свою очередь, заставляет вспомнить символические атрибуты опричников Ивана Грозного...

Реквием

Падение Империи не просто социально политическая катастрофа. Это катастрофа духовная. Вместе с сокращением границ происходит распад органической идеи, оживляющей государство. Удар наносится по высшим философским сферам. Части теряют понимание принадлежности к целому, отпадают от животворного центра, отмирают и вырождаются. Падение границ - это падение понятий, идей, умственное замутнение. Это кровь и смешение языков. Это глубинная катастрофа той священной фигуры, которой является пограничник. Силы ада проникают внутрь нации; вор забирается в дом; раздор и отупение нападают на народы. Песеголовый бог Terminus теряет сознание, удаляется. Хаос духовной ночи нисходит на людей.

Империя - это добро, воплощенное в бескрайних границах. Конец Империи - зло, проявляющееся в сломе границ. Это предательство национальное, государственное, но не только. Воины, павшие на границе, тамплиеры Идеи, предаются своими последователями, своими потомками. Но их магическое действо изначально сопряжено с таинством мысли. Крах границ немедленно провоцирует кризис философии. Хаос гогов и магогов проникает в разум. К власти в стране приходят идиоты.

Падает бастион духа.
Двери ада открыты.
В щели в великой стене лезут орды врагов...
Все потеряно.

Но брошенные и проданные, одинокие и забытые, последние пограничники Империи несут свою службу на далеких постах. Потерянные в хаосе островки Порядка. Бессмысленные ныне хранители остатков некогда воистину Великой Стены.

Забытые на своих полуразбитых заставах, как моряки Бодлера. Но пока еще, как пес святого Доминика, они испускают из своих легких огненные всполохи гнева. Трассирующие пули в свет, ставший мраком.

"Пламенный воздух". Эрнст Юнгер писал о нем:
"Пламенный воздух необходим душе, чтобы не задохнуться. Этот воздух заставляет умирать день и ночь в полном одиночестве. В тот час, когда молодость чувствует, что душа начинает расправлять крылья, необходимо, чтобы взгляд ее обратился прочь от этих мансард, прочь от этих лавок и булочных; чтобы она почувствовала, что там, далеко внизу, на границе неизвестного, на ничейной территории, кто-то не спит, охраняя знамя, и на самом далеком посту есть часовой."

Мертвый или живой, с головой пса или человека, во сне или наяву на обрубках границы стоят "наши". Они последние, кто думают за всех. Стражи проданной Идеи. Хранители ничейной территории. Часовые самых далеких постов.

В них бьется пульс мира, нашей России, которая воскреснет в миг такого сладкого, такого близкого Судного Дня.