Ф.Холбек: Памир тает, Куляб тонет... Специальный репортаж 12:22 01.07.2005
Специальный репортаж Памир тает, Куляб тонет...
Фахриддини Холбек, Asia-Plus
Утром 24 июня в 7 часов утра в результате обильного таяния снегов в Припамирье река Пяндж вышла из берегов, поменяла течение и обрушилась на приграничные хозяйства района Мир Саида Хамадони. На место события выехали корреспонденты "АП".
В "тропических джунглях"
Наше первое знакомство с последствиями стихии началось в джамоате Даштигуло, кишлака Файзобод в местности, которая называется Бетонзаводом. По словам жителей, это село последнее в ряду пострадавших приграничных хозяйств района Мир Саид Алии Хамадони. Асфальтная дорога, ведущая к Фархорскому району, здесь прерывается. Магазин, птицеферма и бывший бетонный завод, стоящие у дороги, - наполовину в воде.
Подъезжаем к топчану, стоящему прямо у дороги. Как в сказке, на нем сидят старик и его старуха. 76-летний Давлат Абдуллоев, житель кишлака Файзобод и его жена Калам Эмомова рассказывают нам о случившейся драме. За свою долгую жизнь они впервые столкнулись с такой бедой. По их словам, в пятницу в 8 утра вышла из берегов река Сиехоб и затопила близлежащие дома. Люди успели вывести лишь то, что смогли - в основном легкие бытовые вещи. Все тяжелое и громоздкое - техника, шифоньеры, телевизоры - вынести не удалось. "Идите, посмотрите сами, что там внутри! Там в воде имущество 12 семьей - дома, вещи, машины... Мы остались без ничего", - с болью говорит бобои Давлат.
Мы готовы посмотреть. Но "пойти" невозможно - дома, в которых еще несколько дней назад кипела жизнь, сегодня залиты водой по крышу. Несколько местных молодых людей дают нам лодку. Рустам Шакаров, житель кишлака, вызывается быть нашим проводником. Передвигаясь по грудь в воде, он с другими парнями тянет лодку за собой. Как в тропических джунглях…
За поворотом перед нами предстает совершенно иной мир. В воде плавают мертвые курицы, посуда, детские игрушки, доски и всякая мелочь. Разрушенные дома, словно признав свое бессилие перед стихией, покорно принимают на себя все новые удары. А вода продолжает прибывать. "Еще несколько дней, и вода снесет все. Нашим глиняным домам не устоять перед такой водой", - говорит Субхон Сафаров. Он на днях закончил строительство своего нового жилища. По сравнению с другими его дом выглядит шикарно, но Субхон не успел переехать в него. "Я потратил на него 15 тысяч долларов", - говорит он с глубоким вздохом. Но трудно понять человека, лишившегося своего крова...
"Я татарин, мне до лампочки!"
Мы приближаемся к течению. Лодку становится все труднее удержать. Рустам и другие ребята уже не могут идти. Из кустов по горло в воде появляется человек в панаме. Он нас приветствует и кричит: "Гостям мы не позволим утонуть!". С его помощью парням удается вывести лодку в безопасное место. 42-летний Хасан Шакаров ведет нас к своему двору. Стихия снесла переднюю часть его большого дома. Зато в уцелевшей части остался шифоньер. Наполненный водой. "Я наполовину татарин и мне вообще-то до лампочки, - весело говорит Хасан. - Сыновья уже взрослые. Как-нибудь разберутся в своей жизни. Сами построят себе дом". Он произносит эти слова со смехом, но сквозь этот смех чувствуется грусть. Очевидно, так он себя успокаивает...
Дом нашего проводника Рустама весь в воде. Виднеется только его крыша. Рустам легко залезает на нее, и мы его фотографируем на память. В это время откуда-то слышится сердитый голос старика. Оборачиваемся - из-за деревьев выходит старик и уверенными шагами идет к нам. "Я вас искал!", - кричит он. Похоже, старик именно в нас увидел главных виновников трагедии и собирается нас наказать. Мы растерялись. Слава Богу, он смягчился. "Где ваша камера?", - спрашивает он. Мы говорим, что у нас только фотоаппарат. Чтобы как-то успокоить его, мы вынимаем диктофон, и он начинает говорить на русском языке: "Я Шарипов Шакар. Работал с 1962 года на бетонном заводе и водхозе. Никогда подобного не было. Но уже второй год, как вода нам не дает покоя. Я знаю, что в этом виноват водхоз. Я работал в нем. Я обращаюсь к президенту страны Эмомали Рахмонову. Пусть он разберется с Минводхозом". Высказавшись, старик успокоился. Пригласил нас пить чай. Мы вежливо отказались. Правда, подумали: а где он хотел нас угостить чаем?...
Мы с трудом выбираемся на сушу. У топчана нас все еще ждут бобои Давлат, его жена и другие люди. "Вам кто-нибудь оказал помощь?", - спрашиваем у них. "Нам помогли только вынести вещи и разместили наши семьи в кишлачной больнице. Спасибо, нашим односельчанам, до сих пор они помогают едой. А помощи со стороны правительства пока нет, - говорит бобои Шакар. - Были люди из Душанбе, из хукумата района, из госстраха. Но пока толка нет".
А у Мирзоали Муродова своя причина для расстройства - его дом обокрали. "Вода только начала подниматься. Я стал вывозить вещи. Вернулся - ни телевизора, ни магнитофона, ни вентилятора". Дети и семья у него на том берегу. Дочка болеет, а он из-за сильного течения не может перебраться туда...
Мы просим молодого парня Бахриддина Абдуллоева показать дорогу к джамоату, где находится штаб по чрезвычайной ситуации. Но Бахриддин не удерживается и рассказывает о своей боли: "Я только женился. В то пятничное утро, когда вода пришла в мой дом, я еще спал. Разбудила меня молодая жена. Начали быстро выносить свои вещи. Немногое удалось вынести, многое осталось там. Ничего, еще поработаем и соберем. Это судьба. Но знаете, что обидно - потерялось золотое кольцо, которое я подарил жене...".
Если бы судили стихию...
В штабе по ЧС сидят несколько людей. Председателя нет. Один из членов штаба сразу говорит: "Извините, ребята, всякую информацию даст вам только сам раис. У нас нет таких полномочий". Ждем раиса. И он не заставил нас долго ждать. Сайидамир Муродов, председатель джамоата Даштигуло, рассказывает нам о ситуации.
- Ночью 23-го нас предупредили о возможном наводнении. Мы позвали всех руководителей хозяйств. Поставили дежурных около мостов и тех мест, где существовала вероятность подъема воды. Проблемы, которые появились позже, связаны с тем, что люди не поверили, что река поднимется до такого уровня. Поэтому стихия застал народ врасплох. Удалось вынести лишь самое необходимое. Остальное имущество осталось под водой.
По словам С. Муродова, ущерб, нанесенный стихией джамоату, составляет 486766 сомони. Но еще не подсчитан ущерб, нанесенный бетонному заводу, домам жителей, живущих вокруг него, собственному магазину и трем рыбным бассейнам предпринимателя Гадои Насриддинова, птицеферме Асомидина Гулова. Повреждены 8 мостов, пункт очистки воды, нефтебаза хозяйства, электроподстанция, дом отдых для стариков, 104 гектара хлопка, 27 гектаров президентских земель, принадлежавших населению. 100 гектаров земли больше непригодны к посевам. 470 гектаров посевов, отделенные водой от "большой земли", стали абсолютно недоступны. В дехканском хозяйстве "Мавсим" стихия погубила 42 коровы.
Если бы можно было судить стихию…
Когда мы выходим из штаба, к нам подходит представитель Таджикгосстраха и рассказывает, что их организация первой оказала помощь пострадавшим джамоата Даштигуло - мукой, картошкой, маслом, другими продуктами.
На том месте, где ремонтируют мост, мы встретили Абдуджаббора Каттаева, заместителя председателя хукумата района: "Мой пост здесь. Я наблюдаю за ситуацией в этом джамоате. Там, на головной дамбе уже несколько дней находятся министры МЧС и водного хозяйства. Были премьер-министр Акил Акилов, вице-премьер Асадулло Гуломов. У них вы может получить информацию".
Предсказание сбывается?
Мы держим путь в колхоз Турдиева, который по словам людей, пострадал больше всех. К месту мы подъехали после долгого пути через центр района. Здесь большой канал, ведущий к хозяйству, растворялся в разлившемся Пяндже. Там мы встретили двух подростков Сафара и Амира, жителей близлежащего кишлака Нуробод. Подростки стали рассказывать: "Фархорцы вон там хотели выкопать канал, недоделали, бросили и ушли. Пришла большая вода и вышла за пределы канала".
По дороге едем в сторону центра колхоза. По обеим сторонам хлопковые поля, покрытые толстым слоем глины. Нам встретился лишь один человек в трусах. Он ходил по дороге покрытой густой, черной водой. 33-летний житель Нуробода Махмадулло Куканов смотрит на ситуацию где-то философски.
- Что делаешь? - спрашиваем его.
Смотрю и любуюсь… Еще с детства старцы нам говорили, что Пяндж "восстанет". Смотрите, - он показывает на небольшой оазис среди реки, - Это место называется Шахидон. Святое место. Почему вода не смыла ее, как все кругом? Людская порочность заставила Пяндж восстать и наказать людей.
Мы попросили его проводить нас до кишлака. Он согласился, но отметил, что подойти к кишлаку можно, но невозможно туда войти - вода сносит.
Переходим через отделившееся от главного потока русло. Тут нам везет. Мы встречаемся с жителем центра колхоза, молодым парнем, по имени Шахбоз Сафаров. Он нам рассказывает о сложившейся у них ситуации. По его словам, вода полностью смыла 10 - 15 домов. Жители кишлака - дети, женщины и старики днем приходят в селение, а ночь проводят неподалеку на горе Сайед. Там разбито, примерно 40 палаток. В каждой палатке по 20 и более человек. Ночью мужчины сторожат свои дома от мародеров. "Днем уровень воды снижается, а ночью поднимается. Люди опасаются, что в этот раз вода сметет все, - говорит Шахбоз. - Вообще-то, ака, вам тоже нужно вернуться. Уровень воды уже поднимается".
Возвращаемся. С каждым шагом все более ощущается сила течения воды. Еще несколько минут назад вода была нам по колена, а теперь постепенно поднималась и подталкивала нас в спину. "Худо нигох дорад! (Да сохранит бог)" - шепчет про себя Махмадулло...
Детям снится потоп...
Головная дамба - водозабор Чубек - расположенная в нескольких километрах выше по течению, находится недалеко от "Рыбхоза" - подсказали нам в колхозе Турдиева. Именно в этом месте Пяндж вышел из берегов. Рыбхоз - селение из 45 семьей. Находится прямо у 8 пограничной заставы. А на той стороне - Афганистан. В "Рыбхозе" нас окружают жители, в основном женщины. По словам Турсуной Муродовой, в кишлаке уже две недели отсутствует свет. "Мы постоянно пьем вонючую воду, - жалуется она. - Мой муж каждый год болеет малярией, у сына - камни в почках. На операцию нужно 200 долларов. Где мне их найти? Наши мужья не работают. Хукумат на нас не обращает внимание. На той стороне Афганистан. Помогите нам, пожалуйста!".
С грозным видом подходит другая жительница Гавхарби Олимова. Оказывается, ей сказали, что мы представители правительства. Но, узнав, что мы - журналисты, она успокоилась. "Кто-нибудь думает о нас? Нас забыли что ли? Смотрите! - она показывает на реку, которую от нас отделяет только канал. - Эта река появилась три дня назад. Если прорвет дамбу, нас тоже затопит вода. Моей трехлетней дочке снится потоп. Она ночами не спит".
К "Головной" нас не пропускает пограничный наряд. Но старшина 8 заставы Раджаб Саидов охотно рассказывает нам о состоянии дел на дамбе. "Строилась она еще в советское время, - говорит он. - Работы по укреплению шли ежегодно. Река поднимается уже почти 15 дней, а никаких мер для предотвращения не проводилось. С каждым днем дамба размывается. Пока только полтрети Пянджа вышло из берегов. Если река прорвется вся, половина этого района и часть других районов тоже окажутся под водой. Сейчас на дамбе практически никто не работает. Приехали из правительства, но никаких результатов. Нужно срочно укреплять дамбу!".
"Вся информация - в Душанбе..."
Перед отъездом в Душанбе мы побывали в хукумате района Хамадони, где нам сказали, что председателя нет, а без его разрешения они не могут дать какую-либо информацию. "Мы сейчас подводим итоги, - сказал нам представитель МЧС. - Полную информацию вы можете получить в нашем министерстве. Этим вечером мы отправим им все данные. Вам не стоило из-за этого приезжать из Душанбе…".
|