Центральная Азия раскинулась на великом Евразийском материке "от Каспия до Большого Хингана и от границ сибирской тайги до Гималайских гор". В нее входят Средняя Азия, Южный Казахстан, Восточный Туркестан (Синьцзян-Уйгурский автономный район КНР), Афганский Туркестан (к северу от Гиндукуша), Хорасан (северо-восточная часть Ирана) и северная часть территории Пакистана (Читральское агентство). Стратегам геополитики, которая базируется на дуализме теллурократии ("Суши") и талассократии ("Моря") как противоположных онтологических и геополитических концептов, очень важно, что эта уникальная в своем роде "суша" не имеет стоков в океаны и примыкает к Великой Степи, протянувшейся от Дуная до Алтая, образуя собой Сердцевину Мира ("Hartlend"), пророчески интерпретируемую британским ученым Хэлфордом Макиндером так: кто владеет Хартлендом - тот владеет миром. По свидетельству евразийцев Петра Савицкого и Георгия Вернадского, судьбоносная сопричастность с этим регионом способствовала России состояться как таковой, приобщившись к наследию Великой Степи путем овладения Чингисхановским Хартлендом. Россия, полагает генерал Леонид Ивашов,- геополитическая преемница Чингисидов, Тимуридов и Белой Орды Джучидов, в лице своего Белого царя и Белого генерала (генералов). По мнению А. Дугина и И.Добаева, Кавказско-Каспийский регион - "береговая зона" ( Rimland"), являющаяся с позиции "Суши" (Российская империя-СССР-Россия) сферой континентального влияния; а с позиций "Моря" (Великобритания-США, НАТО), напротив, его необходимо использовать как плацдарм для экспансии в глубь Евразии и установления над материком военно-политической и экономической доминации. "Большой Кавказ" и раньше был местом столкновения интересов англосаксонских государств (с конца XVIII в. - Великобритания, с середины ХХ в. - США) и России. Причем Англия, с ее несомненными тогда интеллектуальными преимуществами над неуступаюшей Россией, с "опорой на принципы максимальной осведомленности, гибкости и разнообразия приемов геополитической деятельности" - была переиграна благодаря таким русским героям, как А.Е. Снесарев. Однако с распадом Советского Союза исчезла историческая российская монополия в регионе. Обострилась скрытая борьба за обладание запасами нефти, газа, урана, золота, других металлов, воды. Одно углеводородное сырье чего стоит. К 2015 году в бассейне Каспийского моря, включая Казахстан и Азербайджан, будет добываться 4 миллиона баррелей нефти в сутки, что больше, чем дают сегодня Кувейт и Ирак, вместе взятые. Вот и схлестнулись интересы мировых держав, зачастую обрекая на "заложническую" участь проживающие здесь народы.

После "11 сентября 2001 года" этот "Мировой остров" оказался задействованным групповыми интересами по антитеррористической борьбе. Однако обнаружение все больших расхождений между намерениями основных "игроков" в регионе подтверждает опасения, что сквозь мифологизируемую угрозу терроризма проглядывает реальное противоборство конкурентов за доминирующее влияние в "хартленде" - за контроль над евразийским континентальным массивом - "осью мировой политики".

Каждую геополитическую эпоху характеризует определенный баланс сил на международной арене, уникальная конфигурация границ и зон влияния, формирующих то глобальное геополитическое поле, в котором вынуждены действовать главные субъекты истории. Последовательная реализация стратегии "петля анаконды" (оттеснение России от моря и окраин) и идеи Бжезинского "линкидж" (победа над СССР возможна только после "замыкания" между собой всех береговых территорий Евразии) нарушили баланс сдерживающих друг друга сил в послевоенном устройстве мира. Советский Союз пал. Вместо стратегического паритета, базирующегося на страхе быть взаимоуничтоженными, наступил "беспредел однополюсья". Каскад "цветочных" революций на постсоветском пространстве сузил сферу приложения российских интересов в Центральной Азии - сработал эффект вытеснения российского геополитического поля методом сжимающейся "шагреневой кожи". Затяжное же участие страны в коллективных антитеррористических акциях, важное для легализации процесса умиротворения Чечни и поддержания "комильфо" с Западом, все больше оборачивается вредом имиджу и геополитике России, мешая осуществлению традиционной политики межэтнического и межконфессионального сотрудничества, довольно успешно проводимой с XV века и способствующей образованию Империи. Ныне же Россия все больше втягивается в разносферную и крупномасштабную конфронтацию с исламским миром, в изнурительную и проигрышную "войну цивилизаций". Попробовать вернуть утраченные позиции можно разве что решительной сменой политических парадигм. Для этого нужна крепкая и мудрая национальная воля, ну и достаточные средства для осуществления геополитических мер по возрождению отечества. Не потому ли Россия пробует углубить взаимодействие с Ираном, дружит с консервативными исламистами хомейнистского толка? Для политической реконструкции Центральной Азии России выгодно сотрудничество с Китаем, Ираном и Индией - стратегическим антиподом Пакистану. Интеграция этого региона возможна в виде Центральноазиатской конфедерации, протекторируемой ассоциацией России, Китая, Ирана и, по всей вероятности, Индии, которые могут выступать гарантами суверенитета и позитивной направленности развития государств Центральной Азии, а в экономическом плане целесообразно создать общий центральноазиатский рынок с участием в нем ассоциированных территорий - Синьцзяна, Хорасана и Афганского Туркестана. Реализации идеи рыночной взаимосвязанности служит глобальный интеграционно-региональный проект президента Узбекистана Ислама Каримова по формированию Центрально-Азиатского Общего рынка (ЦАОР). России любой ценой нужно решить южносибирский вопрос. Но как? Создавать Южносибирскую автономию, способствуя ускорению процессов федерализации Казахстана? Но такая логика чревата серьезной порчей отношений с президентом Казахстана Нурсултаном Назарбаевым. Предлагаемый же военным ученым Евгением Морозовым вариант прямого присоединения степного края к России - весьма авантюристичен и трудно реализуем. Однако подобная мысль может окрепнуть, как только сложится благоприятная ситуация: например, вспыхнет американо-китайская конфронтация по тайваньскому вопросу; и тогда к этому фактору невольного вовлечения всего региона может "приплюсоваться" также стойкое нежелание центральноазиатских элит менять консервативно-неустойчивый свой статус и криминализированную структуру режимов - позитивно реформироваться в сторону европейско-демократических преобразований Если же не забаррикадироваться своевременно от исламской лавины и не осознать угрозу тотальной исламизации страны, то лет через шесть, когда население России сократится миллиона на три (со 146 до 143 млн.), исламское преобладание за счет высокой рождаемости над славянским составом народонаселения сделает Россию исламским государством - что оценивается несравненно хуже китайской экспансии через Дальний Восток (уже Питер охвачен китайскими планами градостроительства).

Россия хотела бы надежно контролировать южные районы Сибири и Урала; максимально использовать ресурсы стран Центральной Азии в обмен на коллективную защиту их государственного суверенитета (=подчас диктатуры правящего клана), материальную и технологическую помощь; сохранение статус-кво контрреволюционного настроя в регионе; "подлатать"-стабилизировать власть, желательно методом привычных аппаратных "рокировочек", а не демонтажом неработающих госструктур и уж никак не сущностной реконструкцией государственной машины; вовлечь в процесс модернизации режимов лишь те государства и бизнес-элиты, которые реально заинтересованы оставить в принципе все как есть, тем самым помочь Центральной Азии жить по-старому, без потрясений, а не наоборот - сеять микробы гражданской конфронтации методом экспорта "разноцветных" новаций. В этом, видимо, и состоит региональная российская стратегическая программа максимум.

> На тактическом уровне Россия решает такие задачи среднесрочной перспективы:

- осуществляет контроль над транзитом среднеазиатских энергоресурсов. И, чтобы они не стали альтернативой российскому сырью, добивается управления голубым потоком и перепродажи топлива другим странам;

- сохраняет свое достаточное присутствие в регионе с целью не допустить выплескивания радикального исламизма в Россию;

- создает барьеры на пути усилиям США по "экспорту демократии";

- консолидируется по некоторым стратегическим вопросам с Пекином, совместно с ним противодействуя чужим для обоих интересам и в то же время не желая превращения Китая в доминирующую силу в регионе. Отношения Москвы и Пекина будут развиваться между двумя полюсами: сотрудничеством и конфликтом. И это, по мнению аналитика Пола Гобла, будет происходить независимо от американских действий - объединятся ли США с Китаем против России, или объединятся с Россией против растущего влияния Китая. Дружба с Россией против Китая может, например, стоить США массовой продажи китайцами американских государственных ценных бумаг - что вызовет катастрофическое падение доллара и связанные с этим экономико-политические последствия. Процесс в этом направлении, кажется, уже пошел: нарастает конфликтующее сотрудничество антагонистов, именуемых "стратегическими партнерами".

На сегодняшний день Россия - не Империя, не "старший брат", не "менеджер" по улаживанию кризисных ситуаций, не масштабный инвестор. Ее внешнеполитическая нацеленность полупрагматична (с оглядкой на "Марью Алексеевну"), недостаточно системна и большей частью "реагирующая", носящая постфактумный характер. Нужно предвидеть и планировать шаги на опережение событий - реализовывать стратегию разумного наступления, а не трусливой обороны или вынужденного сдерживания. Россия то и дело пробует выйти из периода немого поддакивания. Поэтому между ней и США отмечается рост непонимания. 10 января 2006 г. газета The Washington Times" опубликовала знаковую статью под заголовком "Чиновники, руководящие Россией и США, все более недовольны друг другом". На постсоветские кризисы по-разному реагируют Россия и США. Россия - страдальчески-ностальгирующе. Она как системообразующая база ОДКБ - использует свой "политический вес, чтобы не позволить процессу выйти за конституционные рамки и за пределы национального законодательства". США - демократически-наступательно. НАТО вполне резонно не спешит впрячься в одну упряжку с ОДКБ, преследуя в регионе свои цели. Под лозунгом "борьбы с исламским экстремизмом и наркоторговлей" развернулся геостратегический поединок между большими "игроками". Владимир Путин так объяснил российскую поддержку узбекской позиции по событиям в Андижане: "+мы знаем, кто, где, в каком объеме готовил тех людей, которые подожгли ситуацию в Узбекистане и, в частности, в этом городе +Нам не нужен в Средней Азии второй Афганистан, и мы будем действовать очень аккуратно. Нам не нужны там революции, нам нужна эволюция+". Прозрачный намек на злонамеренность Запада, начавшего после 2003 года активные действия в сфере интересов России. Этому способствовало:

- беспрепятственное, победное шествие НАТО на Восток;
- США при республиканской администрации Джорджа Буша все более игнорируют российские интересы, как "имперские", зачастую принимая откровенно антироссийские концепции, решения, резолюции, программы;
- с концом войны в Афганистане объективно снизилась роль России, которая нежданно явила себя конкуренткой США в этнополитических пуштуно-таджикских отношениях при строительстве нового Афганистана. Или взять Иран, особенно опасный шиитским вариантом религиозного фанатизма, который становится все большим камнем преткновения между Россией и США.

Не по этой ли совокупности причин и усилилось давление на Россию? Ей то и дело указывают на "полагающееся" проигравшей в "холодной войне" скромное место, делая выговор даже за заявку на восстановление необходимой мощи, именуя желание быть сильной и независимой "рецидивами советского империализма". Загоняемой в угол, ей ничего не остается для организации безопасного и неусеченного своего жизненного пространства, как ассоциировать территории стран СНГ с зоной своих прямых геополитических интересов. Вместе с тем, обходя конфронтационные линии с США и будучи не в силах остановить негативный для себя ход "цветных" событий в постсоветском мире, России приходится делиться с конкурентом по влиянию на СНГ своим стратегическим подбрюшьем, скрепя сердце давать добро на размещение американских военных баз в странах Центральной Азии, для сохранения лица прикрываясь словесами о "рамках договоренностей государств-членов антитеррористической коалиции". Если принять за аксиому факт, что с точки зрения политико-стратегической объект достоин внимания, если уровень его влияния на ситуацию превышает 2%, то, по оценке ученого Игоря Яковлева, Россия по этому показателю "уже довольно давно балансирует где-то на грани 2%". МИНИМУМ МИНИМОРУМ с трудом обеспечивает военную безопасность государства. Невоскресший пока дух нации и хромающая российская "экономическая составляющая", не позволяют иметь качественную мобильную победную армию. Хотя при президенте Владимире Путине позиции Россия постепенно усиливаются, не прекращаются попытки игнорировать интересы России; противодействовать ее укреплению как одного из влиятельных центров многополюсного мира; активизации дезинтеграционных процессов в постсоветском мире.

СНГ, как оплот надежности, так и не состоялся. Это признает сам Генеральный секретарь ОДКБ Николай Бордюжа: "Большинство военных инициатив в рамках СНГ либо не всеми подписаны, либо не ратифицированы. Более того, некоторые государства СНГ заявили о приверженности курсу вступления в НАТО. И уже переходят на структуру, стандарты и даже вооружение Альянса. В этой ситуации трудно говорить о серьезном сотрудничестве и интеграции". Но интеграция будет - она императив времени. По сути ведь и демократизация на американский манер - чем не консолидация постсоветского пространства, пусть и "иными средствами"?! Россия крепит нынешнее "урезанное" Содружество за счет российско-китайского ресурса, опасаясь дробления пространства СНГ на отдельные проекты с минимальным российским участием. Еще при президенте Борисе Ельцине заикались о создании союза между Россией, Индией и Китаем, как альтернативе НАТО. Российско-китайское обновленное СНГ на основе прагматичного взаимовыгодного сотрудничества никому не грозит, но противодействует активности по полному разобщению стран постсоветской судьбы, необратимой фрагментации их обществ на перестроечном марше.

Есть несколько взаимоисключающих мнений по поводу присутствия интересов США в постсоветской Центральной Азии:

- это не супротив России, а против Китая;
- дескать США вовсе не нужен этот регион, поэтому они его не знают: "американцы судорожно пытаются найти на карте Киргизию";
- США вытесняют из региона и Россию и Китай.

Однако, по мнению Элизабет Джоунс, США начали заниматься Центральной Азией задолго до Афганистана и Ирака. А коли так, то вряд ли только желание поддержать здесь демократию и борьба с терроризмом привели американцев в регион. Скорее всего, как утверждает казахский ученый Т.Шаймергенов, в Вашингтоне вспомнили известное выражение Уинстона Черчелля, произнесенное еще в 1919 году: "Центральная Азия - это та дойная корова, которая еще дождется своего крокодила" и решили "прибрать" регион к своим рукам - усилением своего военно-стратегического присутствия до полного доминирования там. Видимо, американская позиция от Колина Пауэлла до Дональда Рамсфельда остается в принципе неизменной: "Когда конфликт завершится, мы не уйдем из Центральной Азии. Во всех пяти странах мы должны расширять постоянную поддержку демократических институтов, местных неправительственных организаций и независимых средств массовой информации".

Вероятные глобальные интересы США в Центральной Азии:

- Альянс стремится стать "гарантом безопасности" для этого региона, усиливая свое военное присутствие с целью создания инструмента давления на Китай, Иран, а в будущем - также Индию и получение плацдарма для возможной военной операции против Ирана;

- установление контроля над добычей и транспортировкой нефти и газа из бассейна Каспийского моря;

- контроль над стратегическими месторождениями урана;

- создание условий для возможной сырьевой блокады Китая;

- вытеснение и России и Китая.

Интересы американского бизнеса зачастую обеспечиваются неправительственными организациями. В Кыргыстане, например, зарегистрировано около 7 тысяч этих самых НПО. Опасаясь негативного воздействия некоторых из них на национальную безопасность, Минюст КР намерен провести проверку на лояльность всех НПО, получающих финансовую поддержку из-за рубежа, с целью "отделить котлеты от мух" - выяснить: какие НПО наказать, а какие поощрить.
Такие же меры противодействия чужым НПО предпринимаются и в России.

Однако подобные акции не мешают Центральноазиатским партнерам США обеспечивать поддержку американо-НАТОвских операций в Афганистане и Ираке: Узбекистану - в "Прочной свободе", Кыргыстану и Узбекистану предоставлять базы ВВС и разрешать пролет для коалиционных сил в рамках ИСАФ, а Казахстану обеспечивать поддержку Польше в обезвреживании мин в Ираке и давать свое небо для американских самолетов, транспортных грузов и солдат, находящихся в Узбекистане и Кыргыстане.

Стратегические интересы Китая в Центральноазиатском регионе:

- получение возможности участия в эксплуатации среднеазиатских нефтяных и газовых месторождений;

- изменение направления экспорта нефти и газа с запада на восток;

- обеспечение своего военного присутствия в регионе и участие в строительстве новых транспортных путей.

- Китай с помощью России, через ШОС добивается закрытия базы в Киргизии - "глаз и ушей" США в регионе - объекта с хорошей разведывательной инфрастуктурой, могущим из Киргизии вести мониторинг Китая, Казахстана и Ирана.

Однако сохранению этой базы способствует стечение таких обстоятельств:
- нет согласия и твердой общей позиции по этому вопросу между Россией, Китаем, Казахстаном и Узбекистаном;
- осуществляется не стратегическая, а тактическая поддержка официальным Бишкеком декларации ШОС о выводе иностранных военных из Средней Азии. Поэтому здесь, скорее всего, лишь попытка выторговать более выгодные финансовые условия пребывания базы в Манасе;
- Киргизия не занимает никакой "однозначной" внешнеполитической позиции: она, по примеру Казахстана и Армении, осуществляет свою "многополюсную и многовекторную", коммюнаторную внешнюю политику. Закрепление на "киргизском плацдарме" сулит немалые геополитические дивиденды. "В плане региональной безопасности расположение Киргизии в верховьях крупных рек Центральной Азии означает, что эта страна может оказать критическое воздействие на сельское хозяйство и производство электроэнергии в странах, расположенных по нижнему течению указанных рек, - Казахстане, Узбекистане и Туркмении. Любое негативное воздействие Киргизии на систему гидроэнергетики может серьезно повредить региональной стабильности и представляет угрозу американским экономическим и политическим интересам" - написано в документе Агентства международного развития (USAID), которое призвано "продвигать демократию и права человека, внедрять и институционировать рыночную экономику, содействовать решению социальных и гуманитарных проблем в бывших коммунистических государствах Европы и Евразии". Законодательную базу деятельности USAID составляет "Закон о поддержке свободы для России и развивающихся европейских демократий и свободных рынков" 1992 года (The Freedom Support Act. Public Law 102-511).
И все же наметился некоторый российско-китайский перевес: президент Кыргыстана Курманбек Бакиев готов передать энергетическую отрасль в руки российских компаний. Подобным образом действует и президент Таджикистана Эмомали Рахмонов: несмотря на многомиллионные "подарки" для его страны от Японии, ЕС и США, а также дипломатическое "зондирование" со стороны этих государств, он предпочел сохранить дружеские связи с Китаем и союзнические отношения с Россией. Центральной Азии нужен гарантированный заслон от террористических происков извне. А внутреннюю политику правящие элиты определят сами.

С точки зрения глобальных угроз, Ирак вполне может стать вторым Афганистаном, как тренировочный лагерь для международных террористов. Пребывание коалиционных войск в Ираке слишком дорого и малоэффективно. Независимость Ираку скорее могли бы принести не "штыки свободы", а проведение там толковой политики: независимость Ирака обеспечивалась бы шиитами, которые не намерены присоединяться к Ирану и курдами, остерегающимися Турции; тогда иракские суниты, оказавшись перед перспективой масштабного противостояния с курдско-шиитской коалицией и лишившись возможности оправдывать свои действия борьбой с иностранными оккупантами, пошли бы на компромисс во имя национального примирения и согласия. Но, видать, уже поздно манипулировать интересами "аборигенов": Ирак ввязан в настоящую гражданскую войну. Страна практически распалась на три этнически-конфессиональных образования: курдская автономия, шиитский район, сунитское междуречье (Тигра и Ефрата).. Исламские фундаменталисты набирают силу. В ближайшие 15 лет ислам будет оставаться мощной политико-религиозной силой в мире. "Террористическая демократия" ХАМАСА установилась в Палестинской автономии. В Иордании "Мусульманские братья" уже заседают в парламенте. В Египте те же "Братья-мусульмане" прошли в парламент как независимые кандидаты. В светской Сирии позиция подпольных фундаменталистов крепчает. В Ираке шиитские исламисты уже в правительстве. Неарабский Иран ядерными амбициями способствует усилению политического ислама. "Пояс нестабильности" все больше протягивается через весь мусульманский мир - от Марокко до Синьцзяна, от Сомали до Филиппин - и охватит Среднюю Азию - Узбекистан, Киргизию и Таджикистан. Мусульмане региона хотят создать мусульманское государство в Ферганской долине. В Узбекистане Россия поддержала светский режим Ислама Каримова, ведущего борьбу с вакхабитами, как и Владимир Путин - в Чечне, на Кавказе. Всплеск антирусских настроений в Центральной Азии - заслуга недругов России и некоторых религиозных тенденций, которые попутно насаждают национал-шовинизм на бытовом уровне.

Россия пробует маневрировать между исламом и Западом. Слова российского президента о том, что "Россия всегда была самым верным, надежным и последовательным защитником интересов исламского мира", которые он произнес во время декабрьского блиц-визита в Грозный, были сказаны накануне его поездки на сессию АСЕАН в Малайзию. Это был сигнал Западу о том, что Москва не собирается бросать своих союзников - Иран, Сирию, тем более Узбекистан. В то же время они явно были адресованы мусульманскому сообществу России и особенно мусульманам Центральной Азии и Северного Кавказа, где проблема религиозного радикализма особенно остра. Но, похоже, тот же Китай мешает В. Путину козырнуть исламской "картой". "Болезненный щелчок по носу" получил В.Путин на саммите АСЕАН в Малайзии, где Россию, вопреки ожиданиям, не приняли в состав этой международной организации из-за решительного протеста австралийской делегации. По всей вероятности, это связано "со сменой всей стратагемы китайской внешней политики, поскольку нарастающее влияние хуацяо в Австралии уже позволяет рассматривать эту страну в качестве своего рода геополитической перчатки для руки Пекина О том же свидетельствуют не только массовые беспорядки антиглобалистов" в Гонконге, но и попытка "враждебного поглощения" Лондонской Фондовой биржи (LSE) со стороны австралийского банка Macquarie, предложившего за данную площадку 2,7 млрд. долларов США, которая рассматривается как сигнал о переходе Китая к агрессивной политике в сфере международных финансов. Как видно, все более всемирно-глобальны интересы и воздействие Китая - как сверхдержавы и носителя новой модели цивилизации. На фоне углубляющегося системного кризиса правящих элит Запада и Востока китайское влияние в мире будет все более безоговорочным и безразмерным.

Сейчас позиции России в Центральноазиатском регионе несколько усилились, в сравнении с плачевным состоянием российских дел там в конце 1990-х годов. Феномен этого явления, скорей всего, прост: правящим региональным элитам в
90-е годы приходилось, как говорится, "наступать на горло собственной песне": в обмен на западные инвестиции послушно приоткрывать "закрытые общества" (как когда-то плясать Аскару Акаеву под перестук русских ложек) и под знаменем неукоснительного соблюдения прав человека строить безличное "светлое будущее" - что вело к дискредитации традиционных архаических духовных ценностей, к дестабилизации сложившихся режимов правления, а в конечном итоге - к смене господствующих кланов и переделу собственности. Заокеанское партнерство не гарантировало "вечной дружбы" с местными правителями (даже либерала Акаева не спасли). Из-за выдвижения в качестве главенствующей догмы этой идеологической святой составляюшей - авторитет США в регионе заметно померк, и "обратно пропорционально" возрос российский след в региональных принимаемых решениях. Заговорили даже о шансах России на восстановление ее былых позиций в регионе в прежнем советском объеме. Триумфом как бы "случайного" успеха России явилось требование Узбекистана (после негативной реакции США на события в Андижане) убрать американскую военную базу "Карши-Ханабад". Конечно, принципы демократии по-Солженицыну здесь неуместны. Однако, и впрямь, например, прозреваюцая "старая Европа", все больше склонна считать вместе с этим русским писателем-пророком, что демократия "не может быть насажена, как колпак"; да и вообще "вздорен проект насадить демократию по всему миру" (примером чему являются Босния, Афганистан, Ирак). Таким Макаром, расконсолидируется не только постсоветское политическое пространство, но и единство Европы, которая отныне ясно разделилась на "старую" и "новую", как "ветхий" и "новый" Завет. .

Однако геополитические перспективы России в Центральной Азии ждут серьезные испытания. Москва столкнулась с двойной лояльностью постсоветских лидеров. Ее смущают двойные базы, казахский газ для Грузии, возможная поставка казахской нефти в Европу по трубопроводу Баку - Тбилиси - Джейхан, и пр.. "Москва боится не только конкуренции на европейском рынке, но и того, что часть европейских нефтеперерабатывающих предприятий будет переоборудована на казахскую нефть, что сделает технически невозможной переработку российской нефти, отличающейся по качеству от каспийской". Не дремлют и стратеги США, нацеленные на создание в Средней Азии новой межгосударственной региональной организации под американским протекторатом - структуры, альтернативной Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) и Евразийскому экономическому сообществу (ЕврАзЭс)..На 2006 год Белый дом запланировал на программу поддержки демократии в зарубежных странах еще 1,3 миллиарда долларов, дополнительно к уже истраченным на эти цели $4,6 миллиарда. В одной только Кыргызской Республике создана мощная цепь "оборонительных" систем надвигающейся демократии: аккредитовано около 30 различных международных организаций, осуществляющих более 200 проектов в стране. Особенно известны такие организации, как Агентство США по международному развитию (ЮСАИД), Национальный демократический институт (НДИ), Центр ОБСЕ в Бишкеке, Фонд "Сорос-Кыргыстан", "Фридом Хаус", "Каунтерпарт Консорциум", "Корпус Мира США", ПРООН, УВКБ, Международный республиканский институт (МРИ) и Международный фонд избирательных систем (МФИС). Причем, вполне вероятно, что каждая международная структура специализируется на конкретном участке общего демократического преобразования социума, взаимодействуя между собой с целью достижения поставленной цели. Притихшие было фонды гуманитарных инициатив заметно активизировались после принятия на саммите ШОС коммюнике, в котором содержится призыв к США определить даты вывода американских баз из Узбекистана и Киргизии. Размещение американских войск в этом регионе ограничивает стратегическое пространство России и Китая.
США встревожены российско-китайской реакцией - консолидированным отпором реализации планов по стабилизации и демократизации Центральной Азии. По мнению генерала Ричарда Майерса, "две очень большие страны попытались запугать меньшие страны", явно противопоставляя Россию и Китай остальным членам ШОС - Казахстану, Киргизии, Таджикистану и Узбекистану. Он заверил, что США не намерены выпускать Центральную Азию из своей сферы интересов. Но и Китай наращивает свое влияние: принято решение о предоставлении этому региону $900 миллионов в виде долгосрочных кредитов. Стало быть, помимо сотрудничества в сфере безопасности наметилась более тесная экономическая интеграция стран ШОС. При этом Шанхайская организация сотрудничества не претендует на чрезмерную интеграцию своих членов, что позволяет сохранять ей определенную гибкость (опыт НАТО или ЕС показал, что высокая степень интеграции достаточно разнородных стран может приводить к очевидным противоречиям между ними).

ШОС - потенциально мощное объединение. Это не только Россия, Китай, Казахстан, Киргизия, Таджикистан и Узбекистан. Поменять статус наблюдателей на членов ШОС готовы Индия, Иран, Пакистан и Монголия. Китай по уровню ВВП отстает пока только от США. Индия - соперничает с экономиками стран Евросоюза. В добавление к состоявшемуся "антиНАТО" (хотя и декларируется нейтральное миролюбие), выход на мировую авансцену еще Бразилии и Индонезии - может полностью поменять сложившиеся понятия геополитических координат: "Запад и Восток", "Север и Юг", "развитые и развивающиеся государства". С этим фактором всем приходится еще как считаться. Есть угроза захлебнуться "Третьей волне" прозападной демократизации. Ибо бывшие авторитарные страны, в 90-е годы избравшие демократический путь, могут вновь "сползти к авторитаризму". Не потому ли внешнеполитический вектор США все заметнее переориентируется с Европы на более болевой и нужный геостратегам участок опасений - Азию. Скорей всего, в большей степени могущество Америки и будет "прирастать Азией". А если это так, то, видимо, трансформируется вся система трансатлантических отношений, изменятся роль НАТО и характер отношений США с Евросоюзом, Россией и Китаем.

У Москвы позиции в регионе слабее Пекинских. Нестабильное положение России за рубежами страны усугубляется также отсутствием согласия среди российских элит по вопросу о пути страны и о направлениях внешней политики России. "Петербургские либералы" выступают за стратегическое партнерство с Западом. Супротивный им "клан чекистов" - силовиков ставит на партнерство с Китаем и Индией, возвращаясь к концепции треугольника Москва - Дели - Пекин, выдвинутой бывшим премьер-министром России Евгением Примаковым во время операции НАТО в Югославии.

И Европа подбирается к Центральной Азии. В целях содействия процессам укрепления правовой государственности в Евросоюзе утвержден пост уполномоченного по Центральной Азии. Присутствуют там также групповые и частные интересы представителей отдельных стран. Так что интересы всех участников "большой игры" - конкурентов в геополитике - надо учитывать.

Усилившееся противоборство амбиций важнейших мировых "игроков" может к 2030 году изменить картину мира до неузнаваемости. Владимир Жириновский в своей "Новой геополитической модели мира" пророчествует о такой перспективе:

- Россия вновь подчинит себе морально-политически Среднюю Азию;
- Афганистан распадется по этническому признаку: север, населенный таджиками, отойдет к нынешнему Таджикистану, а восточная часть, где проживают узбеки и туркмены, отойдет соответственно Туркмении и Афганистану. Часть территории отойдет к Ирану, туда же, возможно, переселятся хазарийцы, проживающие в центре Афганистана. Южный Афганистан, населенный в основном пуштунами, соединится с пуштунами, проживающими в Пакистане, и будет создано независимое государство Пуштунистан. Северная же часть Пакистана, где находятся спорные штаты Джам и Кашмир, отойдет к Индии. Закончится многолетняя война между Индией и Пакистаном. А Пакистан как самостоятельное государство прекратит свое существование. У России появится блестящая возможность непосредственно граничить с Индией в районе Афганистана и районе теперь уже большого Таджикистана и, имея широкую колею - Москва-Душанбе, продлить ее до Дели. И мощнейший грузопоток объемом до одного миллиарда долларов в год хлынет по широкой колее из Индии в Душанбе, Среднюю Азию, Москву и дальше в Европу.

Будущее южных границ России лидер ЛДПР видит таким:

- Вероятна передача северного Азербайджана под юрисдикцию Ирана. - Армения своей южно-восточной частью выйдет к берегам Каспийского моря. И это будет буфер между Россией и мусульманским Ираном. Не исключается и созидание большой Армении за счет воссоединения Армении с юго-западными территориями, входящими ныне в состав Турции и через западные земли Армения выйдет к берегам теперь уже Черного моря. И практически восстановит свои древние границы, имея морские ворота и хороших, добрых соседей на юге Турции - курдов и персов, и в лице России в районе Кавказского хребта со стороны Каспийского моря.
- Грузия, видимо, сохранит свою территорию в нынешнем виде. Но туда, по всей вероятности, мигрируют из Абхазии адыги, кабардинцы, балкарцы, черкесы, карачаевцы, ингуши.
- Видимо, северная Осетия переместится в южную в виде новой республики Алания с центром в Цхенвали, образуя независимое государство.
- Чеченцы и ингуши, скорее всего, переселятся на север Грузии в Панкисское ущелье и рядом прилегающие села. Кончится противостояние между этой этнической группой и Россией.
- Жителям Дагестана, видимо, удастся спуститься вниз к Каспийскому побережью и оказаться в зоне мусульманского влияния со стороны Ирана. Таким образом, в районе Кавказского хребта у России будет Ставропольская, Ростовская и Краснодарская губернии с моноэтническим населением в основном русским и с постоянной этнической дислокацией во всех точках северного Кавказа и в целом Кавказского хребта, где не будет никакого другого уже населения и исключается возможность каких-либо вооруженных конфликтов.

Центральноазиатский регион, пронизанный линиями конфликтов между этносами, религиями, административными конструкциями, кланами и группировками, элитами, неформальными движениями, - взрывоопасный "котел". Толпа легко мобилизуется для протестных акций под любыми лозунгами и для точечных действий по смене режима. При желании не составит большого труда раздуть застарелые проблемы, доведя "градус" социальной активности недовольных и подкупленных смутьянов до взрывной кондиции. Политико-психологическим диверсантам по силам воздействовать на когнитивном уровне на "спинномозговое" сознание бурлящей массы, подсказав ей, что "дальше так нельзя", что только радикальными способами можно изменить ситуацию. Очень опасно подогревать этнические, религиозные, социальные и административные интересы в регионе. Процессы могут не остановиться на фазе "относительного хаоса" (условия легкого ужения рыбы в мутной воде), а вырваться из рамок кланового передела собственности в бесконечный кровавый сепаратизм, убийственный для всех. Только честное и справедливое устойчивое сохранение баланса интересов России, Китая, США и Европы в Центральной Азии - гарант региональной безопасности. Президент Путин сформулировал нравственно-силовое кредо России: равняться на дзюдоиста. Что означает "гармонию с окружающим миром и с самим собой", а также "мужество в сочетании с благородством". У такой всемирно-отзывчивой российской перспективы наверняка есть реальное ясное будущее - единение собой мудрой души Востока и "фаустовского" ума Запада.

Евгений Вертлиб,
Бавария

e-mail: Vertliebe@mail.ru