О политзаключенных.

Сокровенное и подлинное чувство: это приносить пользу отечеству, любить Родину беззаветностью влюбленного.

>Политзаключенные считаются "элитными зэками", это высший ранжир тюремной жизни, политзэк посторонний для преступного мира, это высший слой жизни за колючкой.

Но политзаключенный, попадая в тюрьму, отдыхает. Посему выйдя ОТТУДА, он изображает из себя страдальца и вновь кидается в политику с еще большим остервенением, становится ярым радикалом, громя кулаком, сыплет на власть удивительнейшие обвинения, жестко критикует всех и вся, даже своего собрата, совершенно не думая, что рискует опять загреметь в тюрьму. Он уже не боится ареста, ибо знает, что в колонии он будет отдыхать.

Для политика тюрьма – это своего рода избавление, там теряешь способность действовать, и душа раскрывается полностью.
Этого мнения придерживались такие политики как Ленин, Сталин, Гитлер, Муссолини, Троцкий, Орджоникидзе, Эрдоган, Абульфаз Эльчибей, и прочие и прочие.

Бывший политзэк жаждет этого, потому и не боится властей.
В темнице он изолирован от жизни, то есть от проблем и социальных обязательств, служебных дел.

Политик в тюрьме отдыхает, ибо все решения за него принимают другие.
Он уже не может влиять на ход событий и испытывает облегчение, как военный в отпуске.
Его ум, ранее пребывающий в напряжении, вкушает теперь благотворный покой.

Став тюремщиком, он отдыхает от бешеного вихря, от трудностей собственного нрава. Он уже почти не существует, он временно оторван от политики и жизни.

Ясно, что любой политик хочет прославиться, его душит жажда честолюбия, тщеславия, он норовит попасть на авансцену, быть в авангарде, впереди, на виду.

Эта мысль захватывает политика с беспощадною силой, и прельщает его, закружив и замотав его ум навеки.

Он страстен, как известно страсть – единственная сила, возвышающая человека над животными. Но это сила должна быть очищена, сублимирована, сбалансирована, хотя страсть – это болезнь, которая приносит страдания.

Для политика необходимо иметь подлинное возвышенное чувство, именно возвышенное, не низменное, таким образом, подчинить себя себе.
Это не связано с сексуальным чувством, ибо секс не играет серьезной роли в жизни.

Человеческая натура несовершенна, и его душа, охваченная высоким чувством, подчиняет себе низменные порывы.
У политика должно быть возвышенное честолюбие, в этом секрет счастья и успеха.

Пока политик зависим от событий внешнего мира и от чужого мнения, он чрезвычайно уязвим.

Политик должен обладать высокими устремлениями. Иначе он станет объектом нападок и скандалов, истина ускользнет от него безвозвратно.
Но в том и суть, что так повелось: тюрьма для политика понятие не столь отдаленное, очень часто он проходит тюремный путь от начала до конца. Как правило, по своей же вине и глупости. Уже принято, что политик без "срока и отсидки", как неподкованная лошадь.
Но если политик имеет высокие чувства и высшие стремления в самом высшем понятии этого слова, он избежит тюрьму, судебное наказание. Как скажем, Джавархарлару Неру, Махатма Ганди, Цедембал, Хошимин, Ататюрк и прочие.

Указанные политики являлись для своих народов Гуру, то есть учителем, старейшиной.
Они были слишком почтительны, приносили пользу обществу. Таких очень мало.

Все это оттого, что политики рвутся к власти вслепую, они падки на низшие (даже животные) проявления чувств, у них слишком низкий, незавидный уровень политической сцены. Это особый род болезненной мании. И в этом они видят некое наслаждение.

Агрессия и реакционность давят ум глубочайшими вопросами, вызывают в умах самые беспокойные мысли, с которыми, чувствуется это, справиться можно далеко не сейчас; мало того, еще справишься ли когда-нибудь?
У них одна непозволительная правда, никакой нежности. В глазах высшего света они падают.

Повторю: всего этого можно избежать, можно не краснеть перед малодушной публикой, если у политика будет наивысшее чувство честолюбия и славы, яркий тип и характер джентльменства.

…

Один бывший политзэк сказал мне как – то:
- Я раньше не понимал, чтоб увидеть Луну, надо поднять глаза всего лишь кверху. Я не знал, как это делается, хотя это чрезвычайно элементарно.
Я многое понял в тюрьме. Там нет персональной судьбы, все судьбы в единую слиты. После освобождения я так и не понял, где моя звезда: тут ….или там?

Каждая травинка растет, и она этому рада. Песчинка сыпется, и она также этому рада. Они знают свой путь. У каждого свой путь.
Политику надобно подняться на высокую гору, посмотреть вдаль, уткнуться в одну точку и думать только об этой точке. Этого хватит на 3000 лет. Я примерно так и сделал.
Я немного завидую тем, у которых поход в горы еще впереди.

Эльчин ГАСАНОВ, писатель