ВЕЛИКАЯ МИННО-ШАХМАТНАЯ ДОСКА
Свою странную партию разыгрывает Ташкент в военно-политической игре в Центральной Азии

1-4 апреля 2006 года в столице Камбоджии состоится встреча исследователей Landemine Monitor – структуры Международной кампании по запрещению противопехотных мин (ICBL), лауреата Нобелевской премии мира 1997 года. Увы, в числе участников не буду я, представитель ICBL в Узбекистане, так как узбекские власти не выдали мне разрешительной "визы" для поездки за рубеж, при этом ничего не пояснив. Было понятно, что правительство Ислама Каримова хотело сорвать мое участие в этом важном мероприятии, так как не хотело того, чтобы мир узнал, как применяются эти наземные боеприпасы против мирных граждан Центральной Азии.

Известно, что
>минная полоса Узбекистана проложена вдоль границы с Афганистаном, Таджикистаном и Кыргызстаном. В период обострения отношений с Туркменистаном рассматривалась возможность минирования и по периметру узбекско-туркменсмкой границы. Однако от той "затеи" отказались, вероятно потому, что на военных складах Ташкента уже нет необходимого количества противопехотных мин, а те, чем располагает Министертво обороны, можно смело забивать гвозди - их ресурс давно выработался.

Минная тема – это головная боль узбекских военных, о них не любят говорить ни представители узбекского "пентагона", ни чекисты, введении которых находятся пограничники (именно они призваны оценивать боеспособность таких "оборонительных" устройств), эта тема вообще запретна для местных средств массовой информации, не говоря уже о том, что ни одна партия, ни один депутат никогда не высказывались относительно применения минных заграждений. Ведь уже ясно многим трезвым политикам в Центральной Азии, что мины представляют опасность, прежде всего, мирным жителям, а не боевикам или преступникам. С момента закладки первого боеприпаса в землю в 1999 году статистика свидетельствовала подрыв только гражданских лиц и животных, и ни одного случая гибели/ранения участника незаконных военных формирований. Кыргызская и таджикская сторона открыто заявляют об этих фактах, однако Узбекистан продолжает считать подобные сведения государственным секретом.

Иначе как можно считать упорное молчание на мои запросы Министерства обороны относительно применения мин, Министерства по чрезвычайным ситуациям – о случаях подрыва людей, Министерства здравоохранения – о лечениях пострадавших, Министерства народного образования – об информировании школьников об опасности мин через учебные программы. Я уже не стану говорить, что Генеральная прокуратура, которая проводила расследования каждого подрыва на границе, отписалась письмом, мол, запрос перенаправлен в СНБ, а та структура вообще воды в рот набрала, приняла позу трех восточных обезьян. Государственный комитет по земельным ресурсом также никак не отреагировал на заявление предоставить сведения о кадастре заминированных территорий, видимо, или сам не знает, или держит под грифом "секретно". "Гуманный" Олий Мажлис (парламент) вообще не готов рассматривать вопрос присоединения к Оттавской конвенции о запрещении использования, хранения, торговли, производства противопехотных мин. Такое ощушение, что Узбекистан упорно не замечает этого, что на минах продолжают подрываться люди.
Почему Ташкент занял такую позицию? Почему процесс разминирования, о которых иногда говорят кое-какие узбекские военные (но только зарубежом, но не внутри республики), происходит скрытно и без участия международных наблюдателей или, хотя бы, представителей сопредльной стороны? Скорее всего потому, что Министерство обороны не имеет точных "координат" расположения каждого устройства. Некоторые эксперты утверждают, что мины ставились впопыхах, без какой-либо последовательности или составления карт, другие – что карты утеряны или несоотвтствуют действительности. Так как подвижная поверхность в результате природных стихий (грязевые потоки, сели, оползни, влияния флоры и фауны) переместили мины в неизвестное направление и поэтому таджики и кыргызы подрываются вдали от государственной границы. В этом и боятся признаться узбекские военные, и поэтому они не участвуют ни в каких международных форумах, посвященных процессу разоружения. И в связи с этим они не допустили представителей Международного Комитета Красного Креста и Национального общества Красного Полумесяца на проведение тренингов по информированию населения об опасностях мин и заминированных территорий для жителей приграничных районов.
Есть и другое мнение, которое нельзя воспринимать несерьезно. Как заявил один из правительственных эспертов, мины – это последний рубеж защиты военного мундира. "Нынешняя армия мало приспособлена к боевым действиям, большая масса оружия и техники непригодна для эксплуатации, плюс ко всему этому в частях царит хищения и коррупция, столкновения с бандой Джумы Намангани показала низкую эффективность действий всех силовых структур, так как же поддержать моральный и политический дух страны?" - вопрошает он. То есть мины носят чисто политический характер, чем военно-прикладной. Они защищают мысль народа в том, что армия всегда готова и может их сохранить от внешнего врага, поэтому применяет все возможные средства для самообороны. И не важно, что погибают далеко не те, то хотел бы с оружием ворваться в Узбекистан...

Ни Таджикистан, ни Кыргызстан никогда официально не заявляли о своих территориальных претензиях к Узбекистану, не угрожали Ташкенту военным вмешательством. Использовать мины против кучки террористов, это все равно что стрелять из пушки по воробъям. Только снаряды почему-то падают на мирных людей. А иностранные террористы, которые произвели серию взрывов в Ташкенте в 2004 году, каким-что "чудом" ухитрились проникнуть вглубь страны, наверняка, через официальные пункты пропуска. Более того, Шанхайская организация давала гарантии того, что все участники будут бороться с трансграничной преступностью и не допустят актов агрессии, нужно хорошая координация правоохранительных и пограничных структур. Однако это мало убедило Ташкент, подозрительно всегда смотрящий даже на партнеров.

Есть и третье мнение: мины – это механизм двления на соседей с целью получения политических уступок, например, в решении водно-земельной проблемы, энергоресурсов, транзита и тарифного регулирования товаров и грузов, коммуникаций. Пока есть реальнодействующее оружие у границы, всегда можно показывать соседям на то, что они делают не так, как надо. Ташкент всегда стремился доказать не только свое экономическое превосходство над республиками Центральной Азии, но и военную мощь. Практически 50-тысячная армия прикрывается несколькими сотнями тысяч противопехотных мин.

Так какая же игра на минно-шахматной доске разыгрывается в Центральной Азии? Афганистан, Таджикистан и Туркменистан подписали Оттавскую конвенцию и уничтожили минные арсеналы и проводят очистку территорий. Кыргызстан рассматривает в ближайшее время присоединится к этому международному документу. Только Казахстан и Узбекистан делают рокировку фигур – они выжидают удобной позиции, надеясь избежать патовой ситуации. Только кому они хотят поставить шах и мат?

Алишер ТАКСАНОВ, Ташкент