КОММЕНТАРИЙ БЕЗ ГРИФА "СЕКРЕТНО"
АНДИЖАН. МАЙ 2005 ГОДА

1.
Способность оставаться не видимыми, обеспечивая национальную безопасность государства, не только залог успеха в деятельности спецслужб любой страны мира, но и уровень квалификации их профессионализма. Но в этом есть некая несправедливость - чем выше этот уровень, тем меньше общество знает о тех, кому обязано спокойствием в своей жизнедеятельности.

Конечно же, в этой несправедливости есть исключения. Они ломают принцип секретности в деятельности спецслужб. Периодически и, как правило, только через десятилетия общество относительно подробно узнает биографии представителей невидимого фронта, совершавших головокружительные комбинации для получения закрытой информации на территории другого государства, или разрушения многоходовых операций противника на территории своей родины. Подобные откровения никому не вредят из-за давности лет, но даже при этом условии, истина, звучащая в них, выверена до запятой.

В этих, практически общих для всех спецслужб мира, но далеко не всех перечисленных условиях, существуют, и исключения. Они связанны с необходимостью доводить до социума правду, которая не имеет права на многие годы оставаться укрытой завесой секретности. Говорить о правде подобного рода, следует еще и потому, что ее отсутствие заполняется ложью, теми кто в ней заинтересован.

Для меня, как публициста и исследователя проблем экстремизма и терроризма, подобным исключением стала возможность понять то, что подразумевала цитата прочитанная мной в одном из следственных материалов уголовных дел проводимых правоохранительными органами Республики Узбекистан относительно событий произошедших в г. Андижане 12 - 13 мая 2005 г.: "Боевики-акрамисты, превосходящими силами пыталась захватить территорию Управления службы национальной безопасности Андижанской области, которую в течение нескольких часов обороняли ее сотрудники".

Этот факт, полноценно не комментируемый, ни в одном из отечественных или зарубежных СМИ, стал отправной точкой в поиске собственных ответов на многие и многие вопросы. И вот почему. Если быть точным до конца, то в ряде электронных СМИ, были не более чем штрихи, далекие от истины. Они напоминали "отрыжку" политизированных журналистов, из числа тех, кто славился умением раньше всех прокомментировать любой эпизод из узбекистанской действительности. Да так чтобы колючки их комплексующей харизмы были видны за пределами Республики. В одной из своих статей один подобный автор уточнил: "Напомню то, о чем писал вскоре после андижанских событий: за шесть часов, прошедших со времени первого нападения боевиков на сотрудников милиции до захвата ими комплекса здания областной администрации ни одно силовое подразделение МВД или СНБ не покинуло мест расположения с целью нейтрализации вооруженной группы". (Интернет-сайт Фергана.Ру, 16 мая 2005 года).

Фирменно исполненная "отрыжка" на любимую им тему, "Все у нас не то, и все у нас не те", как всегда предназначалась отечественной медиа-аудитории, владеющей доступом к Интернету. Но этот вывод не вызвал у аудитории ощутимого интереса, чего не скажешь о западных любителях и ценителях подобных информационных изысков. Тех, которые публично сожалеют, что подобной информационной экзотики, в количественном отношении определяющей в их же представлениях уровень свободы слова, в Республике, все же мало. Но не уточнявших - подобные изыски, им крайне необходимы для отвлечения гражданского общества Республики Узбекистан от подготовки к проведению над ним регионального политического эксперимента, подобного тому, который был проведен не задолго до андижанского мая, в Кыргызстане в марте 2005 года.

Для сотрудников Управления воспоминания о ночных часах с 12 на 13 мая очерчены и не очерчены грохотом автоматных выстрелов. Одни услышав их, сразу поняли - в городе происходит нечто исключительное. Другие не слышали их, находясь за много километров от города.

Но все как один после оповещения в ту ночь, действовали так, как делали это сотни раз в ходе проводимых учений мгновенно осознав не комментируемый приказ: "Прибыть по тревоге, к месту службы". Короткий сбор, фокусирующийся на всегда готовом "тревожном чемоданчике", и наступление той единственно спокойной не уставной минуты в течение которой происходит самое трудное - прощание с теми, кто искренней человеческой любовью связал свою судьбу с судьбой военного человека. Но та ночь 13 мая была особенной, и не похожей на другие. Никто из остающихся дома или переступающих его порог уже не имел гарантий встретиться вновь.

Андижанская ночь 13 мая 2005 года. Она, по разному встречала тех, кто шел исполнять свой воинский и гражданский долг. Для одних ночная мгла рассекалась тревожными взглядами случайных прохожих и водителей такси, взволнованно рассказывающих о группах вооруженных лиц, которые стали появляться на некоторых улицах города.

Для других ночь обретала гнетущую реальность после окриков вооруженных боевиков, в эйфории безнаказанности стрелявших в любого, кто не подчинялся их требованиям остановиться. Некоторые из сотрудников останавливались, не ведая, как не однозначно сложится их судьба. Останавливались не из страха. В силу своего характера не позволяющего пройти мимо тех, кто одним наличием оружия в руках, представлял опасность для общества.

Останавливались, превращаясь из движущейся мишени, в заложников вооруженных боевиков, не подающихся убеждениям разоружиться и прекратить ночную вакханалию. Вакханалию, которая с первых часов ее начала уже имела нарастающую статистику гибели милиционеров, военнослужащих, государственных служащих и мирных граждан.

Была статистика и тех, кого, если и не убивали при исполнении служебных обязанностей, то отправляли для дальнейшей зверской расправы в здание Андижанского областного хакимията (мэрии), захваченного боевиками.

И было во всем этом что-то от средневекового варварства, в течение дня 13 мая, да и после этой даты, квалифицированного западными журналистами, политтехнологами и политиками - "протестными акциями", - в котором варвары с не меньшей долей политического цинизма были именованы ими "повстанцами".

Позже, сами андижанцы, и не только те, чьи близкие и родные погибли от рук варваров, в нашей беседе выражали неподдельное удивление уровню их звериной ненависти ко всему, что было связанно с понятием Закон и светское развитие человеческой личности. Не говоря уже о ненависти варваров к тем, кто верой и правдой служил обеспечению безопасности государства.

Многие из собеседников удивляясь, упрекали себя и за гражданское равнодушие, к процессу развития исламистских тенденций в среде мусульман Андижана. Это было ощутимо в беседах со многими из тех, с кем мне пришлось беседовать в городе, год спустя после 13 мая 2005 года.

И можно только представить, какой душевный дискомфорт испытывали некоторые из собеседников, когда в нашей беседе я спрашивал их - "Не высока ли цена запоздалого удивления и гражданского равнодушия, итогом которой стала гибель людей погибших от рук варваров в течение всех суток 13 мая?".

Спрашивал оттого что, не мог избавиться от ощущения собственной гражданской вины перед андижанцами, чьи близкие погибли 13 мая, в том числе отцом и матерью спецназовца Отабека К.

В ту ночь, узнав, что происходит в городе, и направляясь в расположение своей части, он, безоружный подошел к вооруженным варварам, надеясь убедить их добровольно разоружиться. Всего за несколько часов, до начала этой драмы, рослый и физически крепкий, любимец махали, в которой жил с рождения, рассказывал в своем доме сидящим напротив него соседским подросткам, почему добро выше зла. Рассказывал, не ведая того, что после 13 мая станет для них пожизненным символом человеческого добра, сумевшего опрокинуть зло в небытие бесславия.

Его шестидесятилетний отец, Иброхим ака, не мог говорить о погибшем сыне. А я, не смел, тревожить молчаливую скорбь десятком вопросов которые меня интересовали фокусируясь на последних днях жизни Отабека.

Только срывающимся от волнения голосом отозвался на его просьбу рассказать людям, не обделяя вниманием ни живых, ни погибших, обо всех кто защищал Узбекистан от мракобесов в мае 2005 года.

На мой вопрос - "Позволил бы он много лет назад стать Отабеку профессиональным военным, если бы волею Бога, глазами провидца разглядел его гибель?" - старик не задумываясь, ответил со слезами в голосе - "Да!". Немного помолчав, ответил и на мой второй вопрос: "Вы спрашиваете, что бы сегодня сказал его убийцам? Уже ничего. Я их давно проклял - презрением. Проклял сердцем, и от имени всех родных тех, кто погиб защищая людей от вооруженных мракобесов. Я не призывал в свидетели Аллаха, проклиная их. Надеюсь, Аллах сам выберет достойную кару преступникам, слыша голос народа".

Слушая мужа в знак согласия с ним, качнула головой мать погибшего Отабека. Простая сельская женщина, состарившаяся в одночасье, после того как в их дом пришла страшная весть о гибели сына. Женщина простая до такой степени, что наверняка не поняла бы лицемерие журналистки, опубликовавшей на Интернет-сайте Фергана хорошо оплаченный комментарий награждения группы военнослужащих, в том числе погибших, орденами и медалями Республики Узбекистан, за проявленный героизм в противостоянии экстремистам в Андижане 13 мая 2005 года.

Но у меня нет сомнения, что эта простая сельская женщина поняла бы горе таких же, как она матерей из других стран, потерявших своих сыновей и дочерей, в оправданном самим понятием цивилизация, противостоянии экстремизму и терроризму. Поняла бы любой порыв таких же, как она матерей заглянуть вместе с ней в глаза тем, кто в политических целях оправдывают убийц-боевиков, лакированными рассуждениями о демократии, толерантности и правах человека.

О том, что происходило с Отабеком ночью 13 мая, после того, как он, не смея беспокоить сон родителей и близких, вышел из дома в 03.30 часов, мне рассказали не его родители, а сослуживцы их сына. Рассказывали, как он вышел из дома, и вернулся, чтобы положить в карман свое служебное удостоверение. Слушая их, я думал - лучше бы в ту ночь он оставил его дома. Мне не стыдно за этот вариант спасения его жизни. Не стыдно оттого, что в этом был шанс сохранить его жизнь.

При том что, и его сослуживцам трудно найти ответ на многие вопросы, связанные с его перемещением из сельского дома в Андижан, им доподлинно известно, что он на попутной машине добирался до города, где его и взяли в заложники. Известно в подробностях и то, как над ним издевались варвары в здании хокимията Андижанской области.

>Кучей своих тел, свалив на землю Отабека, они завладели его документом. Узнав, кто перед ними они ликовали так, словно осилили огромную армию. Какими словами он их проклинал за торжество над своим бессилием, и что думал уже не ощущавший боли от наносимых ему ударов, знает только Бог. И только Бог знает, как раздражал этот воин, своих врагов. Раздражал не только физическим сопротивлением, но и не сговорчивостью давать нужную им информацию. Ту, которая очень помогла бы другой группе варваров, штурмовавших в те же часы ночи 13 мая территорию Управления службы национальной безопасности Андижанской области.

В ту ночь звериная злоба варваров росла по мере того, как гасла их уверенность в успехе захвата Управления и уничтожения его защитников. Победа над защитниками, была нужна, еще и потому, что символизировала в их понимании, победу, над светской Конституционной властью. Не говоря о том, что открывала дорогу к мечтаемой ими халифатовской государственности, о которой они имели ровно столько же представления, сколько это позволял их узкоутилитарный уровень развития.

Отабека застрелили, и наспех закопали. Не буду описывать детали, патологоанатомического Заключения, прочитанного мной в материалах уголовного дела, лишь уточню - сомневаюсь в том, что варвары способны оценить понятие ГУМАННОСТЬ. В Решениях Верховного суда Республики по андижанским событиям, нет ни одного смертного приговора преступникам.

Сомневаюсь я и в их оценке ГУМАННОСТИ проявленной к ним со стороны родителей и родственников, тех, кто был ими же (боевиками) убит 13 мая. Ни один из родственников погибших не опротестовал судебные Решения.

Пишу об этом потому, что мне более понятно отношение, правовых систем других стран адекватно реагирующих на аналогичные преступления смертными приговорами. Пишу об этом и оттого, что представляю, какой вал тенденциозных комментариев, обрушился бы на Республику, если бы суд вынес хоть одно Решение со смертными приговором.
Но если быть точным фокусируясь на теме противостояния терроризму и полноценного использования всех имеющихся средств, методов и законов не подвергая сомнению, что 13 мая в Андижане действовали боевики-экстремисты представляющие движение Акрамия (религиозно-политический лидер Акрам Юлдашев, военный лидер Кабул Парпиев) и Исламского движения Узбекистана (Тахир Юлдашев), то все же следует привести несколько цитат из не единичного по своей смысловой направленности, выступления Эндрю Маккарти американского ученного из Фонда защиты демократии,.
Они прозвучали в феврале 2006 года в его выступлении в вашингтонском Институте американского предпринимательства (American Enterprise Institute) на Конференции посвященной юридическим проблемам противостояния терроризму:
"Новые законы в духе современного международного права, которое пренебрегает законами войны, будут неизбежно направлены не на защиту гражданского населения, на вооружение террористов дополнительными правами".
Еще один важный вывод ученого. Он убежден, что в войне с террором соображения национальной безопасности важнее юридических соображений. По его же мнению, новейшее международное право склонно игнорировать суверенность государств и их право на самооборону, при том, что соображения национальной безопасности в войне с террором, все же должны доминировать над юридическими соображениями.
Но вернемся к тем, с кем мне пришлось встретится в Андижане через год после трагедии 13 мая 2005 года, в поисках ответа, на вопрос что происходило в течение долгих часов вокруг Управления службы национальной безопасности Андижанской области, которую в течение нескольких часов обороняли те, кого гражданское общество совершенно не знает, но кому обязано своей безопасностью.

До 17 мая родители Отабека были уверенны, что сын находится в расположении своей части. Забеспокоились, когда в их дом вошла соседка по махалле, и с трудом произнесла: "13 мая в Андижане было неспокойно. Много стреляли. Кажется, среди погибших, они лежали у здания хокимията, я видела вашего сына".

Отабека хоронили всей махаллей. В Узбекистане люди хоронят тех, кого любят именно так, не поддельно разделяя горе семьи. Для нормальных людей это естественно - люди махали, потеряли дорого для себя человека, ближайшие родственники сына, брата, мужа, и отца. Родина достойного гражданина.

На похоронах Иброхим ака, произнес то, что поразило тех, кто слышал его слова: "Если младший брат Отабека пошел бы сегодня по его жизненному пути и стал защитником родины, я бы не противился его решению. Это честь для нашей семьи".

Эти слова он произнес без пафоса шепотом, лаская пальцами фотографию сына. Единственную, где он изображен в военной форме.

Может оттого именно эти его слова, запомнились людям, перечеркивая ложь, распространяемую теми, кто искажал, да и сейчас искажает правду об Андижане.

Не знаю, слышал ли эту ложь один из братьев религиозного лидера боевиков Акрама Юлдашева, с которым мне довелось говорить в городе Андижане в конце марта 2006 года, могу лишь пересказать его слова: "Я никогда не разделял взглядов Акрама. Происшедшее нельзя было допускать, ни под каким предлогом. Сегодня мне трудно быть среди своих земляков андижанцев. Иду по улицам города, и мне кажется, что люди зная, что я его брат, смотрят сквозь меня, словно меня нет среди них. Уж лучше бы проклинали вслух. Мне, да и не только мне надо пережить это. После 13 мая люди имеют право на многое".

Слушая и не сомневаясь в его искренности, я думал об уровне цинизма Политического Совета Ассоциации "Матери против насилия" (The Mothers against violence) именно в эти дни планировавшего за "тридевять земель" от Андижана политическую провокацию - проведение 13 - 14 мая 2006 года в Бельгийских городах Генк и Хассельт экспозиции фотографий "Андижан в крови".

Провокацию, которая оскорбительна в отношении людей потерявших своих близких от рук террористов, и унизительна для социума, к сожалению не научившегося в Узбекистане публично выражать протест подобным провокациям в Европе.

И можно только представить с каким энтузиазмом восприняли эту новость после ее появления на Интернет-сайтах, те из боевиков, которые оказалась за рубежом в статусе беженцев, которым их летом 2005 года, любезно обеспечило Управление по делам беженцев ООН, при поддержке других не менее высокого уровня международных организаций, беспрецедентно шельмующих андижанскую правду о трагедии 13 мая 2005 года.

Боевики-беженцы давно все оценили должным образом. А в мае 2006 года оценят и то, что экспозиция будет демонстрироваться без комментария тысячи не выгодных для них и их покровителей уточнений, и одной важной детали. В сюжетах фотоснимков не будут, те, кого они, варвары, терзали и убивали за верность воинской Присяге.

Успокаивает одно, в историю общества, "редакция сайта Арена" вписана не будет. А если и помянут ее, осмелившуюся осквернять ложью и грязными намеками, память ушедших из жизни то, скорее как дурной пример нарушения общечеловеческой этики.

И чего уж говорить о том, что в тексте этой лживой статьи, военнослужащим, живым и погибшим, приписывалось то, чего вершили на улицах города не они, а те, кто устраивал в Андижане свою дикую вакханалию. Вакханалию, подробности которой члены редакции сайта Арена, (да и не только они), хорошо знали, но вряд ли когда-нибудь решаться придать широкой огласке.

К примеру, о том, что в холле второго этажа здания хакимията, за истерзанными, связанными, и облитыми бензином заложниками ухаживал старик-заложник, который давал по глотку воды тем, кто в ней нуждался. Или перевязывал раны тем, кого боевики расстреливали как ненужную обузу.

Кто он, этот старик, и остался ли в живых в событиях 13 мая, сказать трудно. Весной 2006 года о нем дважды упоминали мои собеседники из Андижана побывавшие в заложниках и далеко не из их чувства жалости боевиков оставшихся в живых.

^Айдын Гударзи
газета "Новости Узбекистана",
5 и 12 мая.