ЧУЖОЙ ЗЕМЛИ НАМ НЕ НАДО, НО И СВОЕЙ НЕ ОТДАДИМ?

Начав национально-государственной размежевание Центральной Азии в середине 1920-х годов, большевики прекрасно осознавали, какую бомбу замедленного действия они устанавливают в регионе. Вполне понятно, что на месте ханств, эмиратов и генерал-губернаторств, а затем и временных советских республик (Бухарской, Хорезмской) образовывались новые государства - Казахстан, Узбекистан и Туркменистан, а чуть позднее - Кыргызстан и Таджикистан. Но поскольку все они находились в состоянии независимости весьма короткое время (несколько месяцев) и вошли в состав СССР, то их границы назывались как административно-территориальными.

В государственные они трансформировались после распада Советского Союза, когда республики объявили о своей независимости. Тут и проявились те самые острые проблемы, которые ранее умалчивались властями или сурово подавлялись Москвой, не желая трогать взрывоопасные этногеографические и экономико-территориальные противоречия.
Как считают эксперты, коммунисты создавали республики по компактному проживанию тех или иных этносов, по имени которых назывались эти государства. Понятно, что узбеки и таджики вели оседлый образ жизни, и их ареал обитания было легко очертить, поэтому плотность населения здесь весьма высока. С другой стороны, кыргызы, казахи и туркмены были кочевниками и им после размежевания досталась больше территории, и при этом плотность проживания весьма незначительна. Как бы там ни было, однако часть этносов оказалось за границей своей "исторической родины". В дальнейшем это породило ряд национальных и социальных противоречий с титульной нацией практически во всех независимых республиках.

Более того, появились "исторические" притязания тех или иных этносов на часть территорий, которые находятся ныне в составе других государств. Будем пока говорить об неофициальных высказываниях некоторых ученых, политиков и литераторов в узком кругу, однако эти мысли правительства не озвучивают. Так, Туркменистан имеет виды на Хорезмскую область, Таджикистан - на Самарканд и Бухару, Кыргызстан - Ферганскую и Андижанскую область, Казахстан - Ташкентскую область. В свою очередь, такие же позиции занимают по отношению к соседям и некоторые узбекские эксперты. Другие республики и между собой не могут уладить эти вопросы, а это вызывает напряженность на дипломатическом уровне. Следует сказать, что история вопроса уходит в глубокую древность, та и другая сторона предъявляет свои аргументы. Однако перенос научной дискуссии в плоскость политики может обернуться катастрофой для всего Центрально-Азиатского региона. Известно, что пограничные проблемы порождали войны и конфликты, что, кстати, уже происходит на некоторых участках.

>Граница между республиками менялась в течение 50 лет, поэтому комиссии, которые заняты делимитацией, ссылаются на различные карты (20-х, 30-х, 40-х и 50-х годов). Парадоксально, но порой границу устанавливали не высокие инстанции, а руководители совхозов и колхозов, которые в рамках своих договоренностей передавали друг другу те или иные земельные площади для сельскохозяйственной деятельности. Безусловно, здесь большую роль играли материальные факторы, теневые процессы, однако в итоге какая-то часть жителей оказалась на "территории" другой республики. И сейчас населению трудно осознать, что между семьями, общинами, народами проложена реальная граница с таможней, полицией, пограничниками, колючей проволокой и даже минами. И теперь переходить следует не там, где хотелось, а только через специальные пропускные пункты с декларированием ценностей, заполнением миграционных карточек и получением виз. В ином случае такое пересечение считается преступлением.

Ташкент уже имеет договоренность о делимитации с Туркменистаном, это сняло напряжение между республиками. Однако процесс не завершен с Таджикистаном, Кыргызстаном (в частности, анклавами Сох и Шахимардан), Таджикистаном и Казахстаном. Работа ведется, однако еще не скоро будет завершена, так как в политику вкрадывается экономическая проблематика.
Речь идет о ресурсах. Одна из самых важных - водная проблема. Понятно, что Амударья, Сырдарья, Каспий, Арал, а также более мелкие водные артерии и системы взаимоувязаны друг с другом, их русла протекают по территории Центрально-Азиатских республик. В условиях жаркого климата высок уровень испаряемости. Значительна доля земель, негодных для сельскохозяйственной эксплуатации. Глобальное потепление вызывает снижение ледников и притоков с гор. Естественно, воды на всех не хватает. Учитывая, что в регионе сосредоточено значительное число промышленных предприятий, использующих воду в технологических процессах, то это порождает определенных конфликт по водозабору. Для бытовых нужд ресурсов остается мало, поэтому во многих населенных пунктах порой это вызывает серьезные осложнения.

Ведь узбекско-кыргызский конфликт в Ферганской долине конца 1980-х годов был вызван именно дефицитом водно-земельных ресурсов. И только большими усилиями удалось остановить его и сгладить противоречия. Однако они имеют место и по сей день. Пока не действуют между республиками соглашения о трансграничных реках и объемах водозабора, что порождает в будущем конфликты более серьезного масштаба, именуемых экспертами как "водные войны".
Проблема с водными ресурсами Ташкент имел и с туркменской стороной, в частности, Ашгабат предъявлял счет на затопленные узбекскими ирригационными системами ее пастбищ, что выводило их из сельскохозяйственного оборота. Проблему тогда удалось уладить дипломатическими средствами через компенсацию.

Вторая - энергетическая. Она связана с перераспределением воды для гидроэлектростанций. Эксплуатация Токтогульского каскада ГРЭС на кыргызской территории в зимнее время ведет к затоплению части площадей Таджикистана и Узбекистана, а также к дефициту воды для полива в летнее. По истечению многих лет этот вопрос не разрешен. Узбекистан не выдерживает договоренностей о поставках газа, Кыргызстан - об их оплате. В Бишкеке говорят о введении платы за поставку воды в Узбекистан, ибо она является таким же ресурсом, как и газ. Их транспортировка также требует значительных капиталовложений, а Кыргызстан не может ныне поддерживать ирригационные системы в надлежащем виде, и здесь рассчитывают на то, что Ташкент внесет свою финансовую долю, если намерен и в дальнейшем получать воду.
Вопрос энергетических объектов решался также сложно и трудно. Согласно Бишкекским соглашениям 1992 года вся собственность, которая была возведена за счет республик на территории соседей, остается в ее распоряжении, и лишь союзная становится собственностью республики. Правительства стран подсчитывали, сколько чего находится ее имущества у соседей, и сколько соседней - на ее территории. Получались разные цифры. Предлагались схемы обмена энергетическими объектами (ЛЭПы, ГЭС, трансформаторы, трубопроводы), однако не все из них нашли поддержку.

Третья проблема - газо- и нефтяные ресурсы. В середине 1990-х годов между Ташкентом и Ашгабатом возникли трения по добыче и эксплуатации нефтяных скважин на пограничной территории. Правительство С.Ниязова утверждала, что нефтяной мешок расположен под двумя странами, и, качая углеводородное сырье со своей стороны, Узбекистан забирает и долю Туркменистана. Нужно сказать, что недоговоренности делегаций породили конфликт, правда, не военный, а политического характера. В 1995-1996 годах между республиками воцарил "холодный мир", который, к счастью, благополучно завершился подписанием соглашений, регулирующими спорные вопросы.

Однако газовые поставки Узбекистана в южные районы Казахстана и Кыргызстана, в западные - Таджикистана имеет свои сложности. Здесь следует иметь в виду, что местное население порой осуществляет несанкционированное подключение к трубопроводам, а узбекские эксперты не имеют возможности контроля над такими действиями на территории соседних государств (хотя соответствующие договоренности имеются). Отключение газа порождает конфликты. Например, мне приходилось слышать от кыргызской стороны, что этим самым Ташкент наказывает этнических узбеков, проживающих в Ошской области.
Четвертая проблема, связанной с границей, - это экология. Выбросы Таджикского алюминиевого завода самым негативным образом отразились на плодородии земель, здоровье населения, ареала обитания флоры и фауны в Сурхандарьинской области Узбекистана. Безусловно, конфликт разрешался много лет, и до сих пор две стороны не добились позитивных сдвигов.

Такая же ситуация и с Аральским морем. Сейчас оно превратилось в три относительно крупных и десятки мелких водных систем. О социально-экономическом и природно-климатическом положении региона говорить не станем - эта тема уже известна всему миру. Только ее сложность ведет к ухудшению на границе Узбекистана и Казахстана, так как население в поисках лучших пастбищ, воды, работы, средств существования вынуждено мигрировать в обоих направлениях. Поскольку такая миграция имеет специфические особенности, то неурегулированность на официальном уровне порождает пограничные стычки. Особо остро стоит вопрос о ситуации с островом Свободный, где в советский период функционировала военная биолаборатория. Существует опасность, что грызуны и другие животные, получив доступ от острова к суше, перенесут паразитов, смертоносные вирусы, штаммы которых разрабатывались военными.
На экологию также влияют такие факторы как браконьерство с сопредельных территорий, например, Западного Тянь-Шаня, минирование границ Гиссарского и Зааминского заповедников, что ведет к уменьшению популяций, занесенных в Красную книгу.

Еще проблема - пересечение границы. В 1999 году Ашгабат ввел визовой режим со всеми странами СНГ, а в 2000 году Ташкент это сделал в отношении Кыргызстана и Таджикистана. Мотивировка - защита своих рубежей от проникновения бандформирований, наркотрафика, контрабанды товаров и т.д. Была заминирована граница. По оценкам экспертов, только узбекские вооруженные силы установили на кыргызском и таджикском участках своей границы до полумиллиона противопехотных мин, от которых пострадало и погибло свыше 150 таджикских граждан и 30 - кыргызским, численность узбекских граждан является государственной тайной, хотя представители Landmine Monitor имеют данные на 7 человек. На 100% все эти лица - гражданские, в их числе нет военнослужащих или участников экстремистских групп.

Узбекские власти уверяют, что погибшие и пострадавшие пытались нелегально пересечь границу. Однако таджикская сторона заверяет, что пока не завершен процесс делимитации, а также демаркации, определить, на чьей территории произошел подрыв сложно. Природные явления внесли свои коррективы, например, из-за оползней и сели многие узбекские мины сместились на территории соседних стран. Естественно, это вызывает гнев и возмущение людей, что ведет, в свою очередь, конфликту между народами. Кстати, кыргызские эксперты отмечают, что заминированы не только горные участки, но и равнины, где ведется интенсивная аграрная деятельность.
Существующие контрольно-пограничные пункты пока имеют ограничения в пропускной способности, обслуживающем персонале, технической оснащенности, да и их количество пока незначительно. Порой родственники, живущие в 2 км друг от друга по разную сторону границы, вынуждены ехать за 100 км, чтобы перейти ее через официальные посты. Время работы, процедуры КПП вызывают нарекания. Существует множество негласных указаний пограничникам и таможенникам, спускаемых властями, которые ограничивают пересечение границы тем или иным гражданам. Например, жители Ташкента не могут проехать на казахскую территорию без приглашений (на этом настаивает узбекская сторона), хотя между странами существуют безвизовые правила.
Правда, есть кое-какие послабления, определенные двусторонними соглашениями. В частности, жители районов, прилегающих к государственной границе, вправе пребывать на территории соседей без виз и регистрации в полиции в течение 5 суток, это же касается и специалистов, обслуживающих энергетические, транспортные и водные объекты. Место проживания граждан определяется на основании отметки о прописке, проставляемой в паспортах граждан государств.

Между тем, пересечение границы на транспорте также определено трудностями. Водители легковых и грузовых автомобилей жалуются на придирки и вымогательства со стороны правоохранительных органов, требованиям иметь те или иные лицензии, страховые, транзитные документы, декларации (одна страна не признает правоспособность документов другой). То же самое касается пассажиров, которые следуют по железной дороге: проверки в вагонах больше носят характер грабежа и вымогательства, чем стремление соблюдать безопасность маршрута и пресечения преступности. Однако эти аспекты редко разрешались правительствами. Чаще всего, стычки между военнослужащими и гражданскими решаются на уровне местных властей и отраслевых ведомств (МВД, Таможня, пограничные службы). Например, известен случай, когда туркменские пограничники проникли в один из районов Хорезмской области и увели скот, в ответ пастух пересек границу и отнял у солдат автоматы, которые затем сдал узбекским властям с требованием, чтобы те помогли вернуть баранов.

Но чаще всего перестрелки имеют место на узбекско-казахской границе. Так, по данным неправительственных организаций Казахстана, за прошедшие два года было зафиксировано 26 вооруженных столкновений между узбекскими и казахскими пограничниками, а также между гражданами обоих государств, в результате которых пострадали двое казахстанцев. Последнее имело место 2 мая 2006 года в районе населенного пункта Навои Янгиюльского района между двумя пограничниками Узбекистана и двадцатью гражданами Казахстана, пытавшимися нарушить государственную границу. В результате инцидента военнослужащий пограничных войск СНБ Узбекистана был захвачен гражданскими и насильно доставлен в г. Сарыагаш в войсковую часть пограничных войск Казахстана. Ранее, 19 апреля, по информации казахских СМИ, узбекские пограничники вторглись на территорию соседней республики и увезли гражданина Бауыржана Ахметова на свою сторону.
Поэтому случаи перестрелки между военнослужащими по разную сторону границы не редки. Это имело место на узбекско-туркменской, узбекско-казахской и узбекско-кыргызской границе, особенно в период осложнения политических отношений между руководствами республик. В частности, после обвинения Ашгабатом Ташкента в участии в покушении на С.Ниязова, к границе обоими сторонами были стянуты войска, отмечались конфликты.
Визовая проблема породила нелегальные переходы, на которые иногда закрывают глаза пограничники и милиционеры. Не секрет, что кыргызам и таджикам порой трудно получить узбекскую визу, посольства в Бишкеке и Душанбе создают ряд барьеров. Но стоит заплатить определенную сумму у границы, как можно спокойно попасть на другую сторону. Конечно, порой это люди делают на свой страх и риск, так как по мере продвижения к Ташкенту количество постов, а значит, и проверок увеличивается, сумма денег за взятки возрастает. По некоторым оценкам, до 7% всех пересечений границ между Таджикистаном и Узбекистаном проходят без соответствующих виз, то есть нелегально.

Но здесь следует отметить, что безвизовой въезд может иметь место и при существовании визового режима между странами. Так, соглашением между Правительством Республики Казахстан, Правительством Кыргызской Республики, Правительством Республики Таджикистан и Правительством Республики Узбекистан о сотрудничестве в области развития санаторно-курортных, оздоровительных и туристических учреждений и организаций" от 8 июня 2000 года, г.Астана, установлено, что целях увеличения числа таких граждан Стороны будут осуществлять меры по упрощению таможенных процедур, обмениваться списками туристических фирм, санаторно-курортных и других оздоровительных учреждений. Предусмотрен въезд в страну по путевкам, заменяющим визы. Несомненно, это привело к позитивным сдвигам, например, возрос поток узбекистанцев на курорты Иссык-Куля как минимум в 3-4 раза.
Шестая проблема - приграничная торговля. Трудно оценить размеры приграничной торговли, однако ее роль в жизнедеятельности местного населения весьма высока. По оценкам узбекских специалистов, ее доля в общей внешней торговли Узбекистана составляет не менее 40%, однако на 70-80% она находится в "тени". Экспортно-импортные операции идут во всех направлениях: скажем, узбеки везут из Казахстана предметы домашнего обихода, электротовары, мясо и молочные изделия, из Кыргызстана - одежду, обувь, из Таджикистана - овощи и фрукты, семена, промтовары. В свою очередь, кыргызы из Узбекистана - овощи, фрукты, бензин; таджики - промышленные изделия (электроника, автомобили), топливо, текстиль, запчасти к технике; казахи - пряжу, пластмассы, металлоизделия, бензин, овощи и фрукты. Население использует на 95% наличные расчет, и лишь 5% - это бартер. Местные власти стимулируют приграничную торговлю, предоставляя для этого торговые площади, снижая налоги, облегчая процедуры регистрации и декларации. По обе стороны границ функционируют обменные пункты, где, правда, курс валют отличается от официально-коммерческих, однако в ходу "мягкие" валюты (то есть в расчете берутся кыргызские сомы, казахские тенге, таджикское сомони, туркменские манаты, узбекские сумы), а ведь в банках крупных городов не всегда их можно поменять.
Между тем, правительства иногда усложняют приграничную торговлю, это замечено со стороны Узбекистана в отношении Таджикистана и Кыргызстана, Казахстана - в отношении Кыргызстана, Туркменистана - в отношении Узбекистана. Считается, что ограничения накладываются местными властями, однако это невозможно без указания центрального правительства. Причина лежит не столь в желании пересечь трафик некачественных товаров, сколько из-за политических мотивов руководства страны. Например, 19 марта 2006 году на встрече Н.Назарбаева и И.Каримова поднимались аспекты открытия границ для торговых операций и свободного перемещения граждан. Граница была открыта лишь сутки, а потом все вернулась на круги своя.
Однако это способствует тому, что торговля плавно перетекает в контрабанду, в которой уже замешаны пограничные, полицейские и таможенные службы. Сотрудники заинтересованы в большем количестве запретов, так как это ведет к увеличению ставок на нелегальные торговые операции. Порой их объем в 2-3 раза выше официального экспорта и импорта.
Седьмая - трудовая миграция. Сложности с трудоустройством порождает вынужденный поиск работы в соседних странах. Отмечены следующие направления:
Весна-осень - это период строительных работ из:
- Узбекистана и Таджикистана в Казахстан;
- Таджикистана - в Узбекистан и Кыргызстан;
Осень - это сельхозработы из:
- Узбекистана в Кыргызстан и Казахстан;
- Кыргызстана и Таджикистана - в Казахстан;
Круглый год - торговля, учеба, ремесла из:
- Узбекистана, Таджикистана и Кыргызстана - в Казахстан;
- Казахстана - в Кыргызстан и Узбекистан (ограниченный объем);
- Узбекистана - в Таджикистан (ограниченный объем).
На 50-60% миграция осуществляется приграничными жителями. Обычно граждане утром пересекают границу, работают в соседней республике, вечером возвращаются домой (т.н. "маятниковая миграция"). Усложнение процедур перехода границы, регистрации, страховки, составление контрактов порождают теневые процессы, коррупцию. Отсутствие правовой защиты ведет к криминалу, а также к тому, что людей просто "кидают" работодатели.
Восьмая - криминал, которая порождена несовершенством законодательства. Речь идет о том, что административные и прочие барьеры вынуждают людей искать другие, чаще всего нелегальные пути. Так возникают криминальные структуры у границ, которые занимаются рэкетом. Порой в этом участвуют правоохранительные органы. По оценкам экспертов, у крупных КПП узбекско-казахской границы действует не менее по три-четыре организованные преступные группы, их сфера: торговля, обмен валюты, легализация проживания, контрабанда, трафик наркотиков и рабов (в том числе и для сексуальной эксплуатации).
Девятая - туризм и спорт, казалось бы, что этот аспект не может иметь проблем. Однако туризм в регионе имеет ограниченный объем, так как сложны формальности (визы, таможня, регистрация, страховка) для иностранных, а порой и отечественных туристов. Практические в регионе мало туроператоров, которые связывают маршруты по республикам, хотя уже много лет на мировом рынке представлен бренд "Великий шелковый путь". Практически, каждая республика стремится изолировать туризм в рамках своей территории. И это объяснимо, так как автобус с туристами часами стоит у КПП, обстановка изматывает людей от жары и ожидания, усиливая напряженность придирками со стороны сотрудников правоохранительных органов. Бывали случаи, когда спортсмены, начинавшие рафтинг по реке Пскем или Угам с Казахстана, переплывали в Узбекистан и задерживались пограничниками как нарушители. Подготовленные и заранее отправленные ими документы не всегда доходили до официальных структур, и в итоге происходил конфликт.
Некоторые эксперты (в частности, проекта EuropeAid) предложили разработать и внедрить визу "Великий шелковый путь" или "Западный Тянь-Шань", который позволяет иностранным туристам беспрепятственно путешествовать по Центральной Азии. Прототипом такой визы является Шенгенская (Западная Европа) или Мекконгская (Юго-Восточная Азия). Только по сей поры эта идея не получила поддержку в правительствах.
Подчеркнем, что одной из важнейших задач, которые ставились правительствами в рамках интегративных образований - Единое экономическое пространство Центральной Азии (которое затем трансформировалось в Экономическое сообщество, после Экономический форум, а в итоге - в Организацию Центрально-Азиатского сотрудничества), ЕвроАзЭС, ШОС, ЭКО, Организация стран Каспийского бассейна - было решение узловых проблем много- и двухсторонних отношений. В частности, о совместном использовании ресурсов, находящихся на трансграничных территориях, урегулировании спорных земельных участков, введения специальных режимов (виз, таможенных процедур) для транспорта, гражданских лиц, грузоперевозок и т.д. К сожалению, эффективность таких решений была невысока, даже принятые документы не находили практического применения из-за амбиций руководства стран, проведения скрытой политики по отношению к партнерам.
И пока отношение властей будет таким же, как и сейчас, трудно ожидать улучшения ситуации на границе.

^Бехзод Хабиб