Трагические события 11 сентября 2001 года продемонстрировали, что традиционные представления о глобальной и региональной безопасности уходят в прошлое и побуждают мировое сообщество пересмотреть саму парадигму международных отношений. И мы наблюдаем возрастающий интерес больших и малых государств к "диалогу цивилизаций" как новой повестке дня для обеспечения безопасности и сотрудничества в Евразии, в том числе в Центрально-азиатском регионе.

В большинстве стран идет интенсивный процесс осмысления этих глобальных изменений, ведется поиск оптимальных путей адаптации к ним государственной политики, как внутренней, так и внешней. Данная задача тем более актуальна для новых независимых государств, которые одновременно должны вписываться в этот геополитический порядок, защищать свои национальные интересы и безопасность, а также реализовывать курс внутренних реформ.

>Страны Центральной Азии находятся на переходном этапе реформирования и создания эффективной системы безопасности, что позволяет высказать суждения о настоящем и будущем региона, где совместная борьба с международным терроризмом и другими угрозами будет естественным состоянием. Как отмечал немецкий ученый и политик В.Эрхард, "приверженность идее - это не пребывание в прошлом, не подход к ее реализации с позиций прежнего опыта, а попытка найти пути к ее решению, как бы глядя в настоящее из будущего, мысленное перемещение себя в ситуацию уже реализовавшегося будущего".

И хотя достигнутые государствами Центральной Азии конкретные результаты дают повод для оптимистического видения будущего, сегодня существует достаточно причин, чтобы говорить об общих проблемах безопасности, которые необходимо учитывать при анализе интеграционных процессов и того, что происходит в регионе и вокруг него.

Новая архитектура безопасности Центральной Азии находится в процессе формирования. Еще не выработан эффективно действующий организующий принцип коллективной безопасности на глобальном и региональном уровнях. Что касается перспектив различных международных и региональных структур, то они пока в решении данных вопросов мало активны и не оправдывают надежд.

В будущем позитивные процессы в экономике государств Центральной Азии, которые происходят вместе с либерализацией всех сторон политической жизни, созданием условий для демократии, прозрачности и свобод, откроют больше возможностей для поддержки инвестиционных проектов, привлечения капитала и успешного бизнеса. Проблемы безопасности региона потребуют тесных международных связей в сфере контроля банковских операций, борьбе с коррупцией, отмыванием денег, транснациональной преступностью. Многое будет зависеть, прежде всего, от совместных усилий самих государств Центральной Азии и от того, насколько будут обоснованы и согласованы линии внешнеполитических ведомств и других ведомств, их стратегические и локальные цели.

В настоящее время есть, по крайней мере, два важных вопроса, от решения, которых, во многом зависит будущее региона и которые, оказывают очень серьезное влияние на стратегию интеграции государств Центральной Азии. Речь идет, с одной стороны, о непростых отношениях между странами и обстановке в самом конфликтогенном регионе, а с другой, - о послевоенном обустройстве Афганистана с учетом баланса интересов не только мировых центров силы, но и государств его окружающих.
На первый взгляд, ситуация в Центральной Азии и интеграция, прежде всего экономическая, Узбекистана, Казахстана, Кыргызстана и Таджикистана, приоритет которой неоднократно подтверждался руководителями этих государств, представляют вопросы разного порядка. Тем не менее, есть несколько серьезных аргументов, которые демонстрируют неразрывную связь между геополитическими и геоэкономическими интересами мировых держав и стран мусульманского мира, дезинтеграционными течениями и судьбой региональной интеграции.

1. Геостратегическое положение региона, учет геополитической и геоэкономической трансформации государств, его составляющих. Страны Центральной Азии могут устойчиво развиваться и интегрироваться только в условиях утверждения в регионе единства, сохранения экономической стабильности и геополитического равновесия.

2. Гипертрофированное восприятие политики и инициатив лидеров государств по некоторым вопросам через призму отрицательных стереотипов. Беда всех предыдущих структур центрально-азиатского сотрудничества в том, что в их рамках пытались решать одновременно очень много вопросов. Региональные проблемы взаимосвязаны, но одно вполне естественно - это различный взгляд на геополитическое развитие, отсюда и разно направленность национальных векторов в определении стратегических приоритетов и партнеров.

3. Соперничество в использовании межгосударственной транспортной инфраструктуры и объединенной водной и энергосистемы, а также будущих трубопроводных маршрутов нефти и газа Центральноазиатско - Каспийского региона. Каждая страна стремится интегрироваться по-своему, используя различные механизмы. При этом ставятся барьеры, мешающие торговле и пересечению границ друг друга, что может вызвать межнациональную напряженность, недоверие и конфликты со стороны деструктивных сил, в том числе извне.

4. Нестабильность и трудное социально-экономическое положение в отдельных странах, что особо ощущается в Таджикистане и Кыргызстане (бедность, безработица, наркобизнес, миграция, высокая внешняя задолженность). Это не позволяет им в полной мере приобщиться к интеграционным процессам. Следует сказать и о фактическом неучастии (нет серьезного намерения к интеграции) Туркменистана, что снижает потенциал, как его, так и всего региона. Попытки интегрироваться и решать вопросы на двусторонней основе - это не лучший способ, когда речь идет о Центральной Азии в целом.

5. Неурегулированность сложной ситуации в Афганистане. Это является одним из основных препятствий на пути реализации наиболее приоритетного совместного интереса государств Центральной Азии, связанного с альтернативными и взаимодополняющими транспортными коммуникациями. Необходимо учесть также, что Афганистан в перспективе будет еще одним крупным потребителем воды и может создать дополнительные проблемы в эксплуатации и распределении вод трансграничных рек. Кроме того, сохраняющаяся угроза терроризма и наркотрафика с его территории - это своеобразный полигон для проверки готовности стран Центральной Азии обеспечить свою национальную и региональную безопасность в широком смысле слова.

По-видимому, многое будет зависеть от баланса интересов в регионе мировых держав: США, России и Китая, к которым в перспективе присоединятся Иран, Турция, Япония, Индия, страны ЕС (особенно Германия). В новой фазе большой игры все будет определяться характером взаимоотношений, прежде всего, традиционных соперников - США и России, степенью развития их стратегического партнерства. В реальности Москва и Вашингтон нацелены на сохранение позитивных отношений между собой. При этом американцы вначале обрисовывают геополитическую ситуацию, которой они должны достичь, будет это касаться энергетических ресурсов, процессов демократизации в отдельных странах или доминирования в мире. В то время как российский фактор будет, скорее всего, взаимодополняющим и позволяющим более аккуратно выстроить баланс стратегических интересов, исходя из вариативности партнерства с мировыми центрами силы. Внешнеполитический курс России свидетельствует о прагматическом подходе руководства Кремля путем маневрирования между взаимными интересами как с Китаем, так и с Западом. Сегодня есть гораздо больше оснований говорить о многоуровневом характере отношений в однополярном мире, где доминируют Соединенные Штаты Америки как единственная пока сверхдержава. Вместе с тем стратегические позиции Российской Федерации (в том числе в Центральной Азии) становятся все более сильными.

США, Россия, а также Китай выиграют, если будут рассматривать центрально-азиатские государства не с позиций "сферы влияния", а как надежных и выгодных партнеров. И тогда сотрудничество усилится прежде, чем серьезное соперничество как внутри региона, так и вокруг него.

^Шавкат Арифханов,
эксперт Фонда региональной политики
shavkatarifh_v@list.ru