Минная болезнь Ташкента. Ведется ли Узбекистаном разминирование границ? 00:03 29.07.2007
С конца 1990-х годов Узбекистан охватила террористическая эпидемия, и власти решили лечить ее противопехотными минами – потому что других способов местных врачи из Аппарата президента не знали. Почему-то считалось, что если нашпиговать "адскими устройствами" всю границу с соседями, в частности, Кыргызстаном, Таджикистаном и Афганистаном, то опасные вирусы больше не смогут проникнуть в здоровый организм республики и нанести вред. Военные поддержали этот проект, так как они не могли в достаточной степени (или им было лень?) вести охрану границ иными способами, а также не желали контактировать по этому поводу с соседями.
То что диагноз и лечение было поставлено неправильно, стало известно уже в новом тысячилетии. Террористы и наркоторговцы продолжали проникать в Узбекистан, и для этого не обязательно, как оказалось, пересекать заминированные участки. Болезнь терроризма возникла и зрела внутри государства, но этого власти признавать не хотели. Они усилили репрессии против народа, однако и от "испытанного" метода минирования не отказались. В результате, с конца 1999 года на участке таджикско-узбекской границы прогремело 70 взрывов, в результате которых пострадали 155 таджикских граждан, из них 71 человек погиб и 84 - ранены, а из числа 36 детей погибло 19. С кыргызскрой стороны пострадавших и погибших было меньше, хотя общая численность их достигла около 30 человек. По некоторым данным, число пострадавших от узбекских мин отмечено и в Узбекистане (тоже около 30 человек), в их числе военнослужащие (десантники, пехота, саперы).
Вообще удивительно, что при наличии договора о вечной дружбе с Душанбе и Бишкеком существуют такие "мирные" способы укрепления сотрудничества как мины. Сразу возникает мысль: или Ташкент не доверяет соседям, или эти двусторонние документы для него не более чем фикция. Скорее всего, последнее, ибо, к слову, до сих пор нет воздушного моста между Узбекистаном и Таджикистаном, не снят визовой режим с Кыргызстаном и Таджикистаном, на границах злобствуют узбекские погранцы и таможенники, а проблема водных и энергетических ресурсов настолько остра, что некоторые специалисты прогнозируют новые уровни межгосударственных конфликтов в Центральной Азии.
Мины являются продолжением агрессивной внешней политики Ислама Каримова, который привык решать все силовыми методами, а не путем дипломатии и укрепления сотрудничества на ведомственных уровнях, например, между пограничниками, милицией, таможенниками, энергетиками, транспортниками. В итоге узбекские военные оказались в неприглядном виде для мирового сообщества, и они остались "козлами отпущения" в минной проблематике. Ведь эффективность установленных ими противопехотных мин оказалось на нулевом уровне. Власти республики не смогли убедительно доказать, что данный заслон остановил терроризм и наркоторговлю. Ни одного погибшего террориста, наркокурьера на минных пролях. Не говоря о том, что военные не сумели победить экстремистов из Исламского движения Узбекистана, против которых и ставились мины (частично этот вопрос решили американцы и пакистанцы).
Узбекский исследователь "Лэндмайн Монитор" из Международной кампании по запрещению противопехотных мин Алишер Таксанов отмечал, что задавал вопросы об "эффективности" мин у различных государственных структур, в частности, Генеральной прокуратуры Узбекистана, которая, согласно процедуре, должна была проводить расследования по каждому факту подрыва. Прокурорские следователи отмолчались, зато, по указке сверху, начали преследование его и его близких. В итоге Таксанов выехал из страны. Известно, что к началу июня 2006 года была вызвана на допрос сестра Тамила Абдуллаева, которой сообщили, что Алишер Таксанов крупный и известный преступник, который стремился подорвать обороноспособность страны. Поэтому следователи интересовались имуществом "преступника" с целью его конфискации. Еще ранее "живой" интерес проявили налоговые инспектора из Мирзо-Улугбекского района, поведав по секрету, что Таксанов еще и крупный валютный и экономический преступник – он получал деньги от кампании на поездки на конфренции и не имел на это разрешение от ГНИ и правительства Узбекистана. Приходившие участковые и следователи МВД отмечали, что Таксанов ныне находится в Чечне и в Афганистане и там на стороне "Талибан" воюет с международными силами коалиции. Тамиле оставалось только развести руками от такого бреда, что заволокло сознание правоохранительных сил.
Но самой придуростью власти стал факт вызова в суд умершей матери журналиста и исследователя. По некоторым данным, СНБ намеревалась административным путем выселить его из квартиры, где он был прописан, а потом и лишить гражданства. Просто произошла "осечка" с матерью – чекисты не знали о факте ее смерти. Хотя, может, это был и специальный психологических ход – оказать давление на непокорного Алишера Таксанова. На что только не шли фалисификаторы, чтобы замолчать минную тематику журналиста.
Так, его друг (его ФИО приводить не будем по его просьбе) очутился в кабинете следователя СНБ, где его под физическими воздействиями заставили написать чушь: мол, Алишер Таксанов выезжал на узбекско-таджикскую границу, чтобы накапать там противопехотных мин, а затем привезти в столицу и расставить в разных местах. Потом поднять крик, мол, мины уже в Ташкенте, куда смотрят власти, подрываются люди в подъездах...
"Более дикого и несуразного мне слышать не приходилось, - признался А.Таксанов, который уже больше года не живет на родине. – Кроме сапера кто сможет снять мины с поля, не говоря уже о провозе в город такой опасной штучки? С каких это пор журналисты устраивают провокации, причем, смертельные для людей? Спецслужбы уже фабрикуют дела в стиле 1938 года, где всякая дурацкая идея становится основой для обвинения неповинного человека". Таксанов также отрицает свою причастность к иным преступлениям, в том числе и валютным. "Я что, менял деньги на "черном рынке" или проводил финансовые операции через подставных лиц?" - недоумевает он. Видимо, СНБ и прокуратура уже не знают, с какого бока подступиться к опальному журналисту, вот и придумывают сказки.
В итоге доклад по ситуации с минами в Узбекистане не лег в отчет "Лэндмайн Монитор" 2007 года, а исследования были приостановлены в связи с наличием опасности со стороны официальной власти для специалистов.
А проблема противопехотных мин продолжает беспокоить мировое сообщество. Ташкент с неохотой признал, что мины усложнили двустороннее сотрудничество, и летом 2004 года министр обороны Узбекистана К.Гулямов обещал начать разминирование. Между тем, заинтересованные стороны и лица так и не получили доступа к контролю за этим процессом (ни ОБСЕ, ни Международная кампания по запрещению противопехотных мин, ни Международный Красный Крест, ни таджиские и кыргызские военные и другие), более того, запретили проводить тренинги по информированию опасности мин, демонстрации видеофильма "Разоружение" в неправительственных учреждениях и мн. др.
Официально говоря о разминированных участках, узбекские власти не делают ничего, чтобы соседи и международные структуры смогли убедиться в этом. По некоторым данным, в 2007 году Министерство обороны вообще приостановили разминирование узбекско-таджикской границы, в связи с указанием главы государства не торопиться с этим. И дело не только в том, что карты полей не соответствуют реальности, а разминирование огромных площадей требует значительных затрат. Кстати, в свое время Комитет по охране границ РУ пролучал предложения по финансированию процесса и обеспечения специальной техникой, однако заместитель командующего пограничными войсками Р.Хабиев заявил, что в этом они не нуждаются.
Полковник Р.Хабиев на встрече пограничных служб государств – участников СНГ от 20 октября 2005 года, заявил, что в Сурхандарьинском направлении очищено около 20% заминированных территорий, в тоже время не привел никаких доказательств этим словам. Таджикская сторона и поныне сомневается в правдивости этих высказываний. Ведь узбекские официальные лица не участвовали ни во встречах по данным вопросам в Найроби (Кения), Загребе (Хорватия), Женеве (Швейцария), не говоря о региональных мероприятиях (последнее имело место в марте 2007 года в Казахстане – см.: http://www.icbl.org/news/kzakhreport), где имели трибуну для озвучивания ситуации.
Со слов эксперта Сулаймона Шохзода, "выступая на очередном заседании Рабочей группы по вопросам разминирования Оттавской конвенции в апреле 2007 года, официальные представители Таджикистана выразили свою растущую обеспокоенность отсутствием прогресса на переговорах с Узбекистаном". Таким образом, вопрос остается открытым...
По мнению исследователя "Лэндмайн Монитор" А.Таксанова, ныне мины выполняют следующие функции: - фактор давления при проведении делимитации и демаркации границы; известно, к примеру, что 20% государственной границы между Таджикистаном и Узбекистаном все еще не определено на карте; - напоминание о военной мощи страны, хотя это проявление бессилия в оперативно-розыскных способах борьбы с терроризмом. Известно, что из-за осложнений с Туркменистаном в 2002 году Ташкент планировал заминировать границу с западно-южной стороны, однако отказался от этого из-за неэффективности применения мин в пустынных зонах и ограниченности подобных боеприпасов); - изъятия из оборота сельскохозяйственных угодий, чтобы усложнять экономическое положение таджикских крестьян и управлять недовольством узбекских фермеров, которые тоже ограничены в пахотных угодиях; - ухудшать приграничную торговлю, чтобы "некачественные" (точнее, конкурентоспособные) товары не проникали в Узбекистан, а местные рынки не овладевали таджикские "олигархи"; - не допускать гражданских за контролем биосферы и экологии на приграничных территориях, где отмечаются факты браконъерства и исчезновения редкой флоры и фауны; - не позволять соседям строить объекты, которые могут рассматриваться в качестве потенциальной угрозы оборонопособности и экономической независимости Узбекистана (например, радиолокационные станции, метеогидропосты, железные и автодороги и т.п.); - всегда иметь ресурс влияния по дипломатической линии, получать уступки по тем или иным вопросам.
Ташкент не участник Оттавской Конвенции по запрещению эксплуатации, производства, хранения и торговли противопехотными минами, хотя подписал ранее несколько международных актов по обычным вооружениям. К 1992 году в арсеналах республики (в наследство от ТуркВО СССР) находилось свыше 2 млн. (по некоторым данным, до 4,5 млн.) мин различного назначения, из которых 60% к настоящему времени или выработали временной ресурс, или представляют угрозу при эксплуатации. На границе с Таджикистаном и Кыргызстаном было установлено от 300 тыс. до 500 тыс. противопехотных мин. Между тем, между Москвой и правительством Узбекистана имеется соглашение о военно-техническом сотрудничестве, которое предполагает поставку вооружения и боеприпасов. Эксперты уверены, что здесь речь идет и о минных устройствах.
Узбекистан располагает производственными мощностями для выпуска противопехотных мин, хотя и не входит в число известных производителей. Мины производились с начала Великой Отечественной войны до середины 1950-х годов, и лишь в 1993 году с мобилизационного предписания Минобороны СССР с Узбекистана были сняты обязательство по выпуску морских мин. Министерство экономики не отрицает, что местные заводы способны наладить минное производство по требованию Минобороны Узбекистана, а Министерство финансов в разделе военного бюджета имеет строку расходов и на "минные боеприпасы". Кабинет Министров в свое время принял и постановление о транзите боеприпасов и воинских контингентов по территории республики, и там также отмечалось о возможности провоза мин. Эти документы принимались в период активной реализации антитеррористической операции в Афганистане, а такая страна как США (не подписант Оттавской конвенции) намеревалась использовать мины в борьбе с движением "Талибан". Не стоит сбрасывать со счетов и то, что в свое время Ташкент снабжал армию Рашида Дустума вооружением бывшего СССР, и среди них были минные устройства.
Как отмечает С..Шахзода, "с сожалением можно констатировать, что никакие многосторонние императивы концепции коллективной безопасности (в рамках ОДКБ) и тем более концепции человеческой безопасности (в рамках ООН) пока не находят свое воплощение в Центральной Азии. Таджикские парламентарии на встрече с представителями ОБСЕ наряду с планами создания в Душанбе регионального Центра по пограничным вопросам предложили вынести "минный" вопрос на рассмотрение ПАСЕ". То есть, мир продолжает ждать решительных действий со стороны Узбекистана. Может, на очередной встрече в Иордании осенью 2007 года Ислам Каримов выскажется относительно минной проблематики и поставит все точки над "и". Хотя писсимистов в этом больше, чем оптимистов.
Для сведения, участниками Оттавской Конвенции являются 153 государства, неучастниками – 42, в числе них в Центральной Азии - Узбекистан, Казахстан, Кыргызстан. В сети Международной кампании по запрещению противопехотных мин 1400 неправительственных организаций из 90 стран мира.
На фото: Таджикская правительственная делегация на очередном саммите по запрещению мин в Женеве, Швейцария, сентябрь, 2006. В отличие от соседей Душанбе реализовывает мирную политику в регионе, и участие в Оттавской конвенции тому подтверждение.
А.Наумкин
|