>В одной стране жил и правил народом и государством Эмир. Нельзя утверждать, что он был умным и мудрым, хотя и не скажешь, что серого вещества в мозгу нет. Вроде бы говорил всегда дельные мысли, правильные выводы делал, а его последующие за фразами реформы оборачивались совсем иным образом. Например, говорил о необходимости приватизации, мол, она сделает всех нас собственниками и хозяевами средств производства, да только владели заводами и фабриками, торговыми центрами и банками коррумпированные лица, а не те, кто трудился у станка или на хлопковом поле. Обещал Эмир усадить галопирующую инфляцию, а в итоге банки отказывались выдавать деньги трудящимся и пенсионерам, мол, таким образом снижают рост цен. Эмир говорил о народном контроле, однако в Конституции не было ни одного слова о его отчетности гражданам республики. Короче, люди не понимали, где правда, а где ложь, где творит дела Эмир, а где он ничего не делает и разрешает это делать своим коррумпированным чиновникам.

Естественно, это народу мало нравилось. Они требовали реальных реформ и скорейшего выздоровления экономики и укрепления социальных завоеваний, которые считались завоеванными лишь на бумаге. Многие из них не раз выступали с предложениями и идеями, как сделать реформы настоящими и необратимыми. Но Эмир от них отмахивался, так как считал себя умнее всех и что только он один знает, где есть правда, как вывести страну в светлое и великое будущее. Однако, оппозиция наседала, бурлила, постоянно критиковала правителя и вынашивала свои идеи по государственному строительству. И Запад тоже не молчал, давил на Эмира, требовал соблюдения демократии и гражданских норм.

Страшно не любил оппозицию и Запад Эмир. Пытался он репрессиями утихомирить их, да не получилось. Наоборот, себе хуже сделал – заморозили его счета в иностранных банках, въезжать в другие государства запретили, санкции объявили. И тогда Эмир придумал одну хитрость, благо именно на это и были развиты редкие извилины в коре мозга. Созвал он парламентариев и говорит:
- Народ просит реформ. Есть люди, которые предлагают что-то изменить и вносят свои механизмы и подходы. Мы не станем им противодействовать. Ибо инициатива и желание строить счастливую жизнь – священы. Нужно только из всего того, что эти рационализаторы, изобретатели и реформаторы предлагают, исключить ненужное и некудышное. Сами понимаете, у меня ни сил, ни времени не хватит оценивать все это в одиночку. И аппарату эмирскому не поднять такую работенку...

Депутаты тут замерли. Они, конечно, никогда открыто не выступали против правителя, потому что предугадывали печальный исход этому, однако в кулуарах и на кухне шептались о том, что и как нужно сделать, чтобы жизнь в стране была не хуже, чем на Западе. Но при встрече с Эмиром всегда улыбались, кланялись ему и целовали ножки, желали много лет благоденствия. И тут они опешили...
- Я решил создать два государственных органа управления и контроля – Министерство по ненужным делам и Министерство по некудышным делам. Теперь они будут давать оценку всем предложениям, программам и идеям в любой сфере жизни и практики, будьто политические реформы или внедрение новых технологий в медицину и сельское хозяйство. Они будут браковать то, что не нужно нам. Уверен, что в море шелухи да найдется золотая крупинка!

Эти слова были встречены бурными апплодисментами. Депутаты вскочили и куричали от радости: вот она, настоящая реформа! Вот где прогресс нашей жизни! Вот что нас приведет к счастью! Вот что даст нам успех! Сенаторы прослезились от счастья. Оппозиция проглотила языки от того, что раньше не додумалась до такой интересной схемы. На следующий день вся подцензурная пресса хвалла мысли Эмира о создании двух министерств, которым уготована судьба стать проводниками всего хорошего. Само собой, правитель не медлил, за словами пошли распоряжения, и уже скоро новые ведомства работали на полную катушку. А им было чем заняться. Благо народа много, территория большая, есть где развернуться.

Министерство никудышных дел начало с того, что объявило некудышными программы оппозиционных партий. "Это бред, а не политические платформы, никуда не годиться эта галиматья!" - сказал новоиспеченный министр, которого в народе назвали Никуда. Некудышными были названы и проекты, которые подавали на зарубежные гранты неправительственные организации. После этого, естественно, банки не выдавали деньги этим структурам, а Министерство юстиции не регистрировало партии. И все было законным – раз никуда это не годится, то какой может быть разговор?!
В течение первого месяца Минникуддел забраковало тысячу разных документов, которые приносили на утверждение бизнесмены, оппозиция, демократы, представители третьего сектора, экологи, правозащитники. Так, к примеру, никуда негодными считались проекты реформирования здравоохранения и высшего образования. Были порваны бумаги с предложениями от международных структур по демократизации и либерализации государства и укрепления законности, основываясь на позитивных опытах других стран. "Никуда не годится механизм борьбы с коррупцией!" - отмечали чиновники Минникуддел, когда процензурировали законопроект по борьбе с теневой экономикой и предотвращению отмывания нелегальных доходов. В итоге, с коррупцией не стали бороться, так как это считалось никуда негодным делом, то есть не стоящим внимания. Эмир, безусловно, был согласен с мнениями экспертов.
- Раз они такое говорят, значит, это так и есть, я ничего не могу поделать! – развел он руками перед прессой, а вечером поинтересовался у министра финансов, как там с перечислением государственных денег на его тайные счета в зарубежных банках.

Через три месяца это министерство забраковало личные дела претедентов на участие в президентских выбрах, отметив, то эти лица, а также документы и решения выдвиженцев – никуда негодные дела. Центральная избирательная комиссия по итогам этих заключений отказалась зарегистрировать кандидатов, а выборы опять выиграл Эмир, став правителем еще на семь лет. Никуда был награжден орденом за успешные дела в развитии страны и упрощения процессов реформ. "Без вас мы бы утонули в никуда ненужных делах, спасибо вам, что избавили от бюрократии и бесполезной траты столь нужным нам энергии, средств и времени", - поблагодарил Эмир министра.

Некудышными считались идеи запрета на привлечение к уборке хлопка детей и студентов, снижения налогового бремени, отказа от полицейского контроля за диссидентами, от системы прописки и регистрации, прекращении пыток в тюрьмах. Высший аттестационный комитет направлял на экспертизу докторские и кандидатские диссертации, и лишь после их решения присуждал ученые степени, звания или отказывал в них. В общем, многое наработало министерство за столь короткий срок и получило должное уважение у руководителя. Даже Запад признал важность этой госструктуры, так как постоянно критиковал его в своих докладах на международной арене.

Только не думайте, что все реформы двигало только Минникуддел. Нужно отдать должное другому ведомству - Министерство ненужных дел тоже не отставало. "Это нам не нужно", - сказал министр по кличке Ненадо, когда журналисты попросили его прокомментировать идею присоединения к Международным договорам и конвенциям по правам и свободам человека, по запрещению применения противопехотных мин, по ликвидации дискриминации женщин и больных и др. "У нас есть законы, которе ничем не хуже, зачем нам чужие документы?" - недоумевал Ненадо.
И работа закипела. Эксперты министерств бросали в корзину идеи приватизации важных стратегических объектов энергетики, нефтехимии, строительных материалов, добычи редкоземельных металлов со стороны иностранных компаний, так как это было не нужно никому в республике – ни Эмиру, ни его семейке и клану, ни, естественно, народу. Не надо разгосударствлять и те объекты, которые находятся под вниманием мафии, ибо она обеспечивает их бесперебойную работу.

"Не надо нам и присутствие правозащитников в зале суда, не нужны там и так называемые независимые журналисты", - заявил Ненадо, когда утверждал приказ о запрете нахождения этих лиц, когда идет судебный процесс над врагами народа. Ненужными считались и адвокаты, так как прокуроры были честными и правильными. Врачам не нужны были новые препараты, так как лечить можно было и старыми, запрещались ввозить модернизированные аппараты и установки, ибо легче было пользоваться старыми, - этим самым экономились государственные средства, которых на здравоохранение итак было мало. Независимые СМИ вообще считались делами, чуждыми для ментальности народа и ненужными для политической системы. Кстати, чиновника, похоронившего законопроект по свободе масс-медиа, наградили путевкой в Северную Корею. Отличился также и другой эксперт Минненаддел, который поставил запрет по передачи в частное пользование землей фермерам и свободному выбору производства сельхозкультуры. "Это не нужно аграрному сектору", - так было написано в резолюции.

Оказались также ненужными и закупки вооружения, так как Минненаддел считало, что войны никогда не будет, и поэтому нужды в армии нет. Министерство обороны в итоге превратилось в маленькое отделение Министерства полиции. Вот уж в Минполицию никто носа не совал, там все шло так, как считал лично Эмир.
Само собой ненужными были проекты гуманитарных организаций по изучению политической и социальной ситуации в стране, исследованиям по причинам суицидов или уровня потребительской корзины, доходов мафии или расходования государственных средств. Ненадо был против интереса третьего сектора в просвещении граждан в своих правах, повышении политической и юридической грамотности. За такую упорную борьбу с врагами министр вскоре был награжден орденом и представлен к генеральскому званию.

Иногда Миннекуддел кооперировался с Минненаддел, например, первый выдавал документ, считающих тех или иных журналистов некудышными специалистами в сфере СМИ, а второй отказывал в аккредитации по материалам первого ведомства. Или, наоборот, Минненаддел утверждал, что нахождение в республике Международного Валютного Фонда является ненужным, и Миннекуддел пропечатывал информацию о том, что все проекты МВФ некудышные.
Но бывало так, что два ведомства и перехлестывались. Так, ежедневно на стол Эмира ложилась справка из Минненаддел, что нет необходимости содержать штат Миннекуддел и вообще оно не нужно. И рядом ложилась другая справка из Миннекуддел, что сотрудники Минненаддел самые некудышные работники и все их дела некуда не годятся. Просто каждый чиновник пытался выслужиться перед правителем. Но Эмир только ухмылялся, это ему и нужно было.

Оказалось, что в стране столько ненужных и некудышных дел, что аппарат этих министерств все разрастался и разрастался. Появлялись не только областные, но и районные отделения, даже на предприятиях и учреждениях были отделы. Именно там эксперты давали отпор тем идеям, которые бродили умы людей, не выпускали на волю те чувства, которые владели гражданами. Они душили и хоронили все то, что могло навредить Эмиру. Народ боялся не столько полицейских или прокуроров, сколько вызовов в Минникуддел и Минненаддел. Потому что это было чревато последствиями.

Вот так Эмир вершит дела в стране. Точнее, два его органа... А если кто и виноват в проблемах, то явно не Эмир. Есть два козла отпущения – но это только на будущее, когда нужно будет показать народу, что есть ответственные в неудачах лица.

^Алишер Таксанов