Уважаемые господа!

Предлагаю Вашему вниманию переработанную и дополненную статью о пустоте как виде материи, который переходит в вещество-поле. Однажды Вы публиковали ее наброски, в которых не были сделаны важнейшие выводы, они сделаны в настоящей статье и они имеют принципиальное значение для философии и астрофизики, показано место М.В.Ломоносова, Авиценны и других учителей человечества в этом совершенно новом аспекте. В новой редакции даются идеи о масштабном переходе пространства в вещество-поле и обратно, это обосновывается.

С искренним уважением
Искандар Асадуллаев
доктор философских наук,
Заслуженный работник Таджикистана,
президент Информационно- исследовательского центра "Симург"

*****

ПУСТОТА - ЭТО МАТЕРИЯ: БЫТИЕ ПОЛАГАНИЯ И БЫТИЕ ВОСПРИЯТИЯ
К постановке проблемы

В настоящей статье предпринята попытка преодоления более чем двух тысячелетней философской традиции, которая в своей четкой и выпуклой форме и образцах отождествляет пустоту и небытие (ничто), в одних случаях, если же признает существование пустоты, то не как материи, а как ее вместилища, формы существования или атрибута. Это, как мы полагаем, является формой стыдливой причастности понятия пустоты (пространства) к понятию материи, и следствием "вещественного" подхода в понимании материи.

В истории философии были и иные, подчас противоречивые подходы к понятию пустоты, но ее связь с материальным бытием не признавалась прямо, а как бы стыдливо в форме "не-сущего", в отличие от "плотного" как "сущего". Из древних наиболее близко к пониманию единой сущности "вещества" и пустоты подошли Левкипп и Демокрит. Вот что пишет об этом Аристотель: "А Левкипп и его последователь Демокрит признают элементами полноту и пустоту, называя одно сущим, другое не-сущим, а именно: полное и плотное - сущим, а пустое и (разреженное) - не-сущим (поэтому они и говорят, что сущее существует нисколько не больше, чем не-сущее, потому что и тело существует нисколько не больше, чем пустота), а материальной причиной существующего они называют и то и другое" (Аристотель. Метафизика. Сочинения в четырех томах. Том 1. // Москва: "Мысль". - С. 75). Вместе с тем для Левкиппа и Демокрита "плотное" и пустота в сущностном отношении не были равнозначны, хотя "тело существует нисколько не больше, чем пустота", они признают существование небытия, понимая его как пустоту.

Даже Гегель, глубоко понимая сущностное единство "одного" и пустоты, считая, что каждое из них есть диалектическое отрицание другого и "наличное бытие", тем не менее, не был полностью свободен от допущения понимания пустоты как небытия. "Со стороны отрицания "одно" и пустота суть соотношение отрицания с отрицанием как соотношение некоторого иного со своим иным; "одно" есть отрицание в определении бытия, пустота - отрицание в определении небытия" (Гегель Георг Вильгельм Фридрих. Наука логики. Том 1 // Москва: "Мысль", 1970, - С. 235).

Пустота не признается материей и у выдающегося персо-таджикского врача и философа Абу Бакра Ар-Рази (вторая пол. IX - начало X вв.). "Следует подчеркнуть, - отмечают исследователи его творчества М.Диноршоев и М.Мирбобоев, - что тезис Ар-Рази о месте, как одном из вечных начал бытия, является необходимым логическим следствием его концепции места как вместилища материи" (Абу Бакр Ар-Рази. Духовная медицина // Душанбе: "Ирфон", 1990. - С. 8). Бытие "места" признается, но не как материя.

Исследование данной проблемы одновременно расширяет наши взгляды о границах универсальных сторон реальности путем введения в научный оборот новых философских понятий, отражающих, как мы надеемся, новые категории философии.

Тезис, сформулированный на основе многолетних исследований новых категорий философии, гласит: универсальных сторон, законов и категорий объективной реальности бесконечно, за каждым единичным явлением или предметом скрыты универсальные законы, явления и категории, не всегда доступные для внешнего взгляда, но их необходимо выявлять в процессе изучения реальности.

"Пресловутая" триада универсальных законов диалектики, уходящая корнями в творчество Гегеля и принятая советской философской школой, совершенно ограничивала возможность принципиального подхода к этому вопросу.

Количественные рамки философских категорий обычно замалчивались, спасала фраза "и другие категории философии". Попытаемся подтвердить названный тезис о неограниченности универсальных сторон реальности еще раз, привлекая для этого взгляды учителей человечества, являющихся предтечей многих современных идей, гениальные догадки которых приводят нас к постановке новых проблем науки.

Еще в древности была замечена связь предметов и их места. Посмотрим что пишет Ибн Сина (Авиценна) в своей книге "Данишнама" в разделе "Указания и наставления". Ибн Сина задает себе от имени читателя полемический вопрос: "Возможно, ты скажешь: "У тела не может быть ни места, ни состояния, ни формы, исходящих из его сущности. Напротив, возможно, чтобы какое-либо тело с самого начала своего возникновения наделялось его создателем и внешними причинами, от влияния которых оно не может быть свободно, состоянием и формой, благодаря которым оно становится определенным, как это проявляется в каждой частичке земли, место которой соответствует ее природе и отлично от места другой частички благодаря причине, не лежащей в ее сущности, хотя этого без содействия сущности не бывает. Несмотря на особенность своего состояния, тело не отделяется от присущего ему частного естественного места, хотя не заслуживает этого места абсолютным образом. То, о чем мы говорим, относится к абсолютному месту. То же самое можно сказать и о форме" (Абу Али Ибн Сина (Авиценна) Сочинения. Том первый. // Душанбе: "Дониш", 2005. - С. 690-691).

Этому высказанному сомнению Ибн Сина противопоставляет следующее суждение: "Что касается Создателя, то он предназначал сущность тела в момент его возникновения для такого-то места, а не другого, разве исходя только из целесообразности его природы или из-за особой необходимости или по случайности". Мысль отражает исключительно важный принцип в познании тела (вещи, предмета, явления) в его отношении к месту. По существу, это принципиальное признание сущностного единства тела и его места, или, как бы мы сегодня сказали, бытия полагания и бытия восприятия. Речь идет не просто о принципиальной связи материи и пространства как формы ее существования, это было бы нелепо повторять как известную сегодня всем истину.

Речь идет о другом, - задаче освобождения существующих идей философии от продолжающегося и в наши дни "вещественного" подхода к реальности. И в современном материализме и других науках. На наш взгляд, это крайне важно для современной физики, астрофизики и других наук. Материю на протяжении тысячелетий преимущественно понимали, прежде всего, как вещество (тело, телесное, "плоть"), а пустоту как условие существования этой "плоти" - материи. Хотя уже у Левкиппа и Демокрита атом и пустота были элементами и материальными причинами существующего. Однако, как мы уже отметили выше, и у них, несмотря на это, атом все же это сущее, а пустота - не-сущее. Во многих других учениях пустота также признавалась как бытие, но "стыдливо" - как условие существования другого бытия - материи, которая понималась как вещество, ("плоть"). То есть материя понималась ограниченно в форме только вещества. Это иные направления философской мысли с рельефно выраженным "вещественным" подходом к материи.

Как это следует понимать? Обратимся к работам великого мыслителя ХХ века Вернера Гейзенберга. В своей статье "Квантовая теория и истоки учения об атоме" он пишет: "Энергия есть движущее. Она рассматривается как конечная причина всех изменений и может превращаться в материю, теплоту и свет. Борьба противоположностей, характерная для философии Гераклита, находит здесь свой прообраз во взаимодействии различных форм энергии" (Гейзенберг В. Физика и философия. Часть и целое: Пер. с нем. // Москва: "Наука". Гл. ред. Физ.-мат. лит., 1990. - С. 35-36).

В данном аспекте исключительно важное для нас значение имеет ленинское определение материи через ее противоположность сознанию. Можно сколько угодно говорить о политических идеях и практике Ленина, но его определение материи представляет собой важнейшее достижение современной философии.

Ленин дал определение материи, но сам же не был последователен в применении его по отношению пространству, то есть также придерживался "вещественного" понимания материи.

Ограниченность "вещественного" подхода становится очевидной в аспекте ленинского определения материи как объективной реальности, не зависящей от сознания. Согласно предложенному Лениным определению, материей является все за пределами сознания, вместе с тем сознание и материя абсолютно противоположны только в рамках основного вопроса философии. То есть за пределами основного вопроса философии понятие сознания не противостоит понятию материи и включается в нее. Материя это и вещество, и энергия, и все иные бесконечные формы реальности, не сводимые к сознанию как якобы источнику материи. Это известное положение современного материализма, имеющее принципиальное значение для познания, подтверждающееся практикой и развитием естествознания.

Однако существует ограниченность советской философской традиции в подходе к пониманию материи, когда пространство признают всего лишь формой существования материи. В некотором смысле и это есть продолжение "вещественного" подхода к материи как объективной реальности. Материю, как бы мы сказали сегодня, рассматривают только как бытие полагания (термин означает нечто вносимое, полагаемое, занимающее место, класть).

Несомненно, пространство это форма существования материи, но нельзя ограничиваться только таким утверждением. Сама эта форма, то есть пространство, представляет собой определенный вид материи. На наш взгляд, есть бытие полагания и бытие восприятия - противоположные проявления и виды материи. Понятие восприятия следует понимать не только антропологически, но шире - онтологически, как нечто воспринимающее, как вид материи и материального. Для первого поверхностного взгляда понимание "пустоты", пространства как неотъемлемой части материи может показаться абсурдным и парадоксальным. Но это вытекает из последовательного понимания материи как объективной реальности. Понятие бытия применяется как тождественное понятию материи за пределами основного вопроса философии.

Бытие полагания это все, что занимает определенное "место", а само это "место" представляет собой бытие восприятия - другой вид материи. При этом не следует в свою очередь ограничивать диалектику бытия полагания и бытия восприятия только пространством и тем, что находится в пространстве.

Мы исходим из того, что бытием восприятия является пространство, но не только оно, хотя это бытие восприятия с резким качественным перепадом в аспекте сравнения с "веществом-полем". Иначе, существует, по крайней мере, два вида бытия восприятия. Один вид это пространство как нечто воспринимающее, а другой вид представлен "вещественной материей", то есть "нечто" воспринимающим в пределах самого бытия полагания. То есть бытие полагания, оставаясь собой, постоянно и одновременно становится и "нечто" воспринимающим. Каждая "вещественная материя" (вещество, поле, энергия и так далее) в самых различных, но вполне определенных аспектах могут и являются и бытием полагания и бытием восприятия.

Эту диалектику пансексуальности мира следует видеть не только однобоко или односторонне. На уровне человека, например, и женщина, дарящая миру ребенка, в свою очередь является бытием полагания (онтологически мужским началом), а мужчина, создающий вместе с женщиной условия жизни для ребенка, принимая его в свою жизнь, является одновременно и бытием восприятия. Как бы сказал В.И.Вернадский, "местом для жизни", хотя его понятие было применено для иных биологических явлений. Между тем отношения между мужчиной и женщиной многообразны, но одними из их основ являются универсальные стороны реальности - полагание и восприятие. Это дает основание говорить о жизни двуполых организмов как уникального явления в живой природе, в котором, однако, проявляется универсальность.

То есть необходимо различать бытие полагания и восприятия в самом бытии полагания Вселенной, как предметов, веществ, энергетических полей, способных быть не только чем-то полагающим, привносимым, но и видом воспринимающей материи. Даже в простом высказывании друг другу мыслей один привносит, полагает, а другой воспринимает. Если взять самое простое взаимодействие, то оно невозможно без этих категорий, так как если бы вещи не изменялись, воспринимая воздействие друг друга, то не было бы никакого взаимодействия.

Взаимодействие же - это универсальная форма существования материи. Все виды и формы материи содержат способность восприятия воздействия. Однако пространство это совершенно иной вид воспринимающей материи. "Ничто" пространства всегда является "нечто", независимо от того, назовем ли мы его абсолютным вакуумом или пустотой. Пространство не может быть только небытием, оно также есть единство ничто и нечто, но в форме бытия восприятия.

Наш подход к бытию как единству мужского и женского начал не представляет собой чего-то исключительно нового. В интеллектуальной истории человечества - мифологии и философии издревле были известны идеи о вражде и любви как созидательных силах реальности, или же, возьмем, к примеру, древнекитайскую мифологию и натурфилософию с их идеями о мужском и женском началах бытия - ян и инь. Это говорит об универсализме человеческого познания, отражающего универсализм объективной реальности. Универсализм, лежащий в основе отношений мужчины и женщины, затронул и творчество великого поэта и мыслителя Джалолиддина Руми, написавшего следующие строки:

Осмон марду замин зан дар хирад,
Хар чи он мекорад, ин мепарварад.

Для разума Небо - мужчина, а Земля - женщина,
Что сеет мужчина, она выращивает.

Но задолго до Джалолиддина Руми, 800-летний юбилей которого будут отмечать в этом году, еще на заре философии о мужском и женском началах, наряду с другими началами бытия, говорили пифагорейцы, об этом свидетельствует Аристотель (Аристотель. Метафизика. Сочинения в четырех томах. Том 1. // Москва: "Мысль". С. 76).

Для нас же важным является не возрождение, а понимание древнейших идей человечества в контексте современного материализма, освобожденного от мифологии, поэтической метафоры, и в то же время освобождающегося от наследия "вещественного" подхода к понятию материи. Принципиальный шаг для этого был сделан Лениным с его понятием материи как объективной реальности.

Но в понимании пространства наследие советской философской традиции ограничивает возможность подхода к нему, не рассматривая пространство как своеобразный вид самой материи, противоположного полагающему бытию - другой ее форме или виду.

С этой точки зрения, "вещественная материя и поле" - материя полагающая сама является формой существования пространства как бытия восприятия. Это два вида, две формы, которые друг без друга не существуют. Здесь же возникает вопрос о природе времени и движения (другие стороны континуума Эйнштейна), но он требует особого изучения.

Кроме этого, с введением в научный оборот понятий полагающего бытия и воспринимающего бытия возникает новый аспект в изучении объективной реальности на современном уровне научных знаний, и вместе с тем - иные аспекты связи истории философии и современной философии и других наук.

Связь тела и "места", встречающаяся у Аристотеля и Ибн Сины, совершенно на другом уровне показана понятием континуума в современной физике (Лоренцем и Эйнштейном), согласно которому вещество, энергия, пространство и время представляют собой принципиальное единство.

Введение понятий полагающего бытия и воспринимающего бытия, на наш взгляд, расширит наши представления о материи, пространстве и диалектике в новых аспектах. Во всяком случае, это в русле последовательного понимания ленинского определения материи как объективной реальности, требующее понимать пространство не только как форму существования материи, а как определенный вид самой материи. Пространство Вселенной с этой точки зрения представляет собой исключительно своеобразное своим качеством бытие восприятия, а все, что находится в нем - бытие полагания. Весь мир вместе с галактиками и метагалактиками, вся расширяющаяся Вселенная как бытие полагания находится в расширяющемся "вместилище", с которым неразрывно связано. Если при этом иметь в виду, что Вселенная расширяется, а плотность вещества в ней стремится к нулю, то следует, явно антропологизируя это понимание, говорить о своеобразном ослаблении ее мужского начала. Но одновременно происходит усиление бытия полагания в развитии человечества, создающего вторую природу - культуру в широком смысле этого слова. Человек полагающий вносит в мир свою культуру.

И в то же время человечество это расширяющееся бытие восприятия по многим направлениям, хотя бы взять, к примеру, процесс бесконечного познания Вселенной от самого непосредственного окружения человека до ее видимых границ, не ограничиваемого временными пределами. Важнейшей особенностью бытия полагания и бытия восприятия, которые можно представить как "полагание - вещественную материю" и "восприятие-пространство-материю", является относительное сохранение их структур в условиях, где они принципиально не существуют друг без друга. Но это в меньшей степени касается микромира.

Вместе с тем следует сказать, что пространство как один вид бытия восприятия разительно отличается от другого его вида - различных проявлений "вещественной материи" как бытия восприятия. То есть перед нами возникают все новые и новые вопросы, ответы на которые, как мы надеемся, расширят наши знания. Абсолютный вакуум или "пустое" пространство, о котором мы знаем, что оно не "пустое", на наш взгляд, наполняется новым философским смыслом. Бытие полагания и бытие восприятия не существуют друг без друга. В связи с этим следует сказать, что хотя абсолютный вакуум не существует вне вещества и энергетических полей, но и не сводится к ним, ему присуще самостоятельное "нечто".

Кроме этого, проблема приобретает дополнительные философские основания в связи с возникающим аспектом превращения пространства как бытия восприятия в бытие полагания - в другой вид, а именно в вид "вещества-поля", бесконечного мира всевозможных "тел" (и атома, и человека, и планет и т. д.). То есть и в пределах самой определенности пространства как бытия восприятия должны существовать или порождаться формы бытия полагания именно как пространства.

Ведь нечто происходит и в пределах определенности бытия полагания - "вещества-поля", которое в то же время становится бытием восприятия.

В контексте поставленной проблемы совершенно по-иному представляется вопрос о возникновении вещества из ничего: превращение "ничто" в нечто есть на самом деле превращение одного "нечто" в другое "нечто": возникновение бытия полагания ("вещества-поля") из пространства (бытия восприятия или "воспринимающей материи"), то есть один вид материи порождает другой вид материи. Так как пространство есть бытие восприятия, не "ничто", а нечто. И это нечто порождает другое нечто. На наш взгляд, представленный нами подход проясняет многие запутанные вопросы о возникновении материи из ничего, что, возможно, и не имеет места, несмотря на утверждения некоторых философов и астрофизиков о возникновении материи в "пустом-ничто" пространстве. На деле один вид материи порождает другой ее вид: пространство и вещество-поле взаимно порождают друг друга. Преодолевается иллюзия возникновения "материи из ничего" и "превращения материи в ничто", что имеет, как мы считаем, важное значение и для квантовой теории и астрофизики. Это кардинально иной аспект о законах взаимодействия и взаимопревращения бытия полагания и бытия восприятия - "вещества-поля" и пространства, "тела" и его "места", говоря языком первоучителей. И то и другое суть материя.

Отсюда чрезвычайно неожиданное продолжение и новое звучание приобретает открытие в 1748 году великим русским мыслителем и ученым Михаилом Васильевичем Ломоносовым закона сохранения: если где-то что-либо отнимется, то столько же прибавится в другом месте.

Чрезвычайно интересен вопрос о том, как пространство, являясь бытием восприятия, становится бытием полагания, но не только как "вещество-поле", а оставаясь пространством.

Рассматриваемый подход кладет конец древнейшей интеллектуальной традиции, разделявшей понятия материи и пространства, несмотря иногда на "стыдливое" признание причастности понятия пространства к понятию материи, но, тем не менее, не рассматривавшую "пустоту" или вакуум как вид материи. То есть пустота не включалась в понятие материи как один из ее видов, а лишь как "среда" материи или атрибутивное свойство материи.

В современном материализме пространство продолжают определять как атрибут материи. Атрибутом называют необходимое, существенное, неотъемлемое свойство объекта, в нашем случае - материи. Однако, согласно такому взгляду, это не сама материя или один из ее видов, а лишь ее свойство, хотя и существенное.

На наш взгляд, есть кардинальное различие между пониманием пространства как свойства материи и пониманием пространства ("пустоты", "места", вакуума) как одного из видов самой материи, постановка же вопроса о бытии полагания и бытии восприятия имеет методологическое значение для дальнейшего развития философии, физики, астрофизики и других наук. Во всяком случае, рассматриваемый нами аспект может дать импульс для дальнейших научных поисков и исследований, в частности для углубленного исследования возникновения звезд и галактик из пустоты, масштабного превращения космического пространства в такое же масштабное космическое бытие полагания - "вещество-поле" (галактики, звезды, черные дыры, межзвездную "материю"), и обратно.

В связи с этим возникают вопросы о природе и фундаментальных свойствах пустоты как вида материи, превращающейся в "вещество-поле" - в другой ее вид.

Мы еще раз убеждаемся в том, что универсальных сторон реальности бесконечно. За каждым отдельным явлением, в нашем случае, отношениями мужчины и женщины, скрыта универсальность Вселенной.

Об авторе

Искандар Курбанович Асадуллаев родился в Душанбе в 1949 году. В 1973 году окончил исторический факультет Московского Государственного Университета им. М.В.Ломоносова. Кандидатскую диссертацию защитил по философии, был доцентом кафедры философии Таджикского Государственного Медицинского Института им. Абуали Ибн-Сино, работал в аппарате ЦК Компартии Таджикистана, затем - заведующим отделом Института мировой экономики и международных отношений АН РТ. В последующем возглавил неправительственную организацию Информационно-исследовательский центр "Симург". С июля 1996 года работал помощником Президента Республики Таджикистан, а с 1998 - директором Центра стратегических исследований при Президенте Республики Таджикистан - помощником Президента Республики Таджикистан. С декабря 2001 года по 5 февраля 2007 года являлся главным научным сотрудником Института философии и права Академии наук Республики Таджикистан. В 2003 году защитил докторскую диссертацию по проблеме экспансии подобия. С июля 2006 года - член Общества Гегеля Германии.
И.К.Асадуллаев - автор ряда монографий и многих статей. Среди них книга: "Новые категории философии и философия политики" (Душанбе, май 2006, 390 стр.). Им разработаны концепция пограничной зоны, теория экспансии подобия, поставлены проблемы существования 14 новых категорий философии. В его работах отразились проблемы геополитики, философии политики, международной жизни, региональной и национальной безопасности Таджикистана. По острым вопросам современности он неоднократно выступал на международных научных и политических конференциях в Таджикистане и за рубежом, ряд его научных исследований переведены на иностранные языки. Перу И.К.Асадуллаева принадлежат сатирическая пьеса "Любовь моя, демократия" и сборники стихов на русском языке.

2007-02-12