Жил-был один милиционер по имени Абдулла-ака. Хороший человек, нельзя сказать, что умный и эрудированный, нет, таких в РУВД не держат ныне, просто всегда шел навстречу людям, входил в их сложное положение, и вместо угроз посадить тюрьму просто брал деньги, и закрывал дела... до следующей встречи, естественно. Его каждое утро отец будил и гонял на работу. Папа очень уважал труд, не зря сам считался заслуженным могильщиком республики, немало земли перекопал на благо отечества и общества.
- Вставай, придурок! – ласково говорил он, пинком и зуботычинами поднимая взрослое свое чадо. – Шофера наглеют – уже час как бесплатно ездят по городу, а прохожие мимо твоего окна деньги проносят! Вставай, урод, уже полшестого утра! Ты не банк, которому носят добровольно "бабки", сам должен искать на пропитание семьи!

И тут от такой ласки милиционер вспоминал. Что у него есть святые обязанности: приносить деньги домой и служить государству. Вторая обязанность его мало интересовала, а вот деньгами он бредил, весь день старался, чтобы не с пустыми руками прийти домой. Только народ пошел слишком ушлый, да грамотный, попадались такие, кто отстаивал свои права, ссылался на законы и Конституцию, о существовании которых Абдулла-ака и не знал. Ведь он учил в Академии только такие законы, как "О пистолете", "О наручниках", "О резиновой дубинке и слезоточивом газе", "О милицейских штрафах", "О погонах милиционера", "О пряжке и ремне милиционера", "О головном уборе милиционера в зимнее, летнее, осеннее и весеннее периоды". Именно эти законы и применяли все сотрудники МВД, а тут умники выискивались, которые были науськаны и обучены международными гуманитарными организациями.

Поэтому не всегда с радостью выходил на тропу пропитания милиционер. Он молил бога, чтобы сегодня меньше ему попались знающие закон, а больше иногородних, желательно с сельской местности, которым можно пропихнуть обвинение в терроризме и скосить с них немало банкнот. Да и особо прибыльные точки – рынки, метрополитен, обмен валюты – сейчас были у тех, кто успел прокрутиться и выкупить у начальства год дежурства в этом месте. И Абдулле приходилось ждать своей очереди, а сейчас он шел на улицу, где ничего никогда не было и снять сливки было не с кого. Даже с бомжа много не вытянешь, а в последние дни именно они платили милицейские штрафы.

Но все изменилось в один прекрасный день! Тогда Абдулла-ака стоял у дерева, лениво прислонившись к стволу, и смотрел, как кошка продвигалась по ветке. Милиционер думал, а что будет, если он вспугнет это животное? – вот будет умора, хоть какое-то развлечение. Он взял камень, да как кинет... Конечно, кидать он не умел не только камни, но и гранаты (поэтому даже в танк попасть не смог бы!), и вместо кошки угодил... в проезжавший мимо автомобиль – маршрутное такси. Бах! – разбилось стекло. Взвизгнули тормоза, автомобиль носом клюнул, из двери появился разъяренный работник машинного доения. "Ах, какая сво..." - но тут он осекся, увидев зеленую форму милиционера.
- Извините, ака! – испуганно произнес он. Против сотрудника карательно-репрессивных органов вряд ли он посмел пойти.
А милиционер, зевая, поманил его к себе и начал допрос:
- Почему нарушаем, а?

Конечно, Абдулла-ака не знал, в чем состояло нарушение шофера, но это нисколько не смущало, ведь любой, кто не имеет форму, уже нарушитель чего-то и в чем-то. Шофер же знал и поэтому заискивающе улыбался, он уже не хотел говорить о разбитом стекле:
- Извините, ака! Больше не повториться!
- Не повторится, говоришь, гад? – злобно произнес Абдулла-ака. – Почему я тебя должен камнем об стекло останавливать? Почему, стервец, сам не остановился, когда меня увидел? Против закона прешь? Ты, наверное, террорист или еще хуже – демократ?
- Нет, нет, - перепугался водитель. Уж лучше быть террористом, чем демократом, ведь за последнее полагается высшая мера наказания. – Вот мой штраф, - и он выложил на ладонь милиционера всю дневную вырочку. – В следующий раз я буду останавливаться перед знаком "Пешеходная дорожка" и пропускать пешеходов!..

И тут милиционер заметил, что автомобиль стоит прямо на белых полосках. По ней шел в сторону Абдуллы-ака седобородый старик в древнем цветном халате и чалме. Милиционер быстро спрятал деньги в кобуру, щелкнул пальцем водителю, мол, вали отсюда, а потом повернулся к подходившему старцу:
- Салом алейкум, ота, - сказал он ему. Но не от вежливости, а от мыслей, в чем бы его обвинить и выбить еще денег. Но в этот день милиционеру здорово подфартило.
- Спасибо, сынок, что остановил этого таксиста и не позволил ему задавить меня, - сказал старик. – А то они совсем совесть потеряли – не соблюдают правила...
В чем был согласен милиционер, так в том, что таксисты действительно совесть потеряли, мало дают на лапу, а иногда даже огрызаются, если им указывают на этот недостаток. Что касается жизни старика, то этот аспект мало всего интересовал Абдуллу-ака, точнее, это могло заинтересовать только его отца-могильщика (как-никак работенка, доход).

- Отблагодарю я тебя за это, - сказал старик, и от этих слов у милиционера от радости подпрыгнуло сердце в груди.
"Ох, сколько он даст? – мысленно оценивал он. – Долларов сорок? Или шестьдесят? Вот бы сотню подкинул – и можно домой со спокойной душой идти".
- Что ты хочешь больше всего? – поинтересовался старик.
Вопрос удивил служителя закона и режима.
- Как чего? Естественно, денег! Еще раз денег! И много денег!
Старик прищурился, покачал головой, а потом вздохнул:
- Ладно, сынок, будет по твоему. Будут тебе деньги. Хотя они никому счастья не принесли!
Подобное высказывание расмешило милиционера. Он захохотал:
- Ну вы и шутник, ота! Деньги – это все, что сделает меня счастливее. Но, увы, столько людей мне должны, но мало кто деньги дает. Обидно! Целыми днями я работаю, пот и кровь проливаю, правда, больше чужие, чем свои, но долги не возвращают. Вот этот самый таксист мне а-а-громную сумму должен. Но все тянет, стервец!

- Хорошо, я исполню твое желание, ведь я – маг и чародей Абу Али ибн-Ниязмат, - сказал старик. – Я подарю тебе эту палочку, - и откуда-то из рукава он достал полосатую палку, знакомую милиционеру по службе. Ведь за такой палкой стояла очередь в три года, и Абдулле-ака приходилось ждать, изнывая от тоски и жажды, и обиды. Начальство лишних не выдавало, все палки были учтены, пронумерованы по строгой отчетности.
- Ох, спасибо! – обрадовался Абдулла-ака. Теперь ему не нужно было ждать три года своей очереди. Палка у него. Теперь он раскрутиться – держи карман шире! Бабки польются рекой...
- Но это не простая палка, а волшебная - взмахнешь ею и тот, кто тебе должен, даст деньги! Но помни, делай это во имя справедливости, ибо от несправедливости ты сам пострадаешь, - сказал старик и передал ему палку.

- Ох, отахон, большое спасибо! – Абдулла-ака буквально выдернул у него палку и стал жадно целовать, словно это было знамя милицейского полка или сапоги Главнокомандующего-фюрера. – За это, отахон, я не стану вас арестовыва... – тут милиционер заметил, что рядом никого нет.
Там, где стоял старик, остались следы на пыли от его остроконечных калошей. "Чудеса какие, куда успел запропастись этот старикашка? - изумленно подумал Абдулла-ака. – Может, мне померещилось?" Но палка, которая была у него, доказывала, что чудеса остались. Он расстерянно махнул.
Хлоп! – это у его ног упала кошелек. Радом проезжал крутой "Мерс", который милиционер сам бы никогда не посмел остановить. Он-то знал, какие крутые братки ездят на таких лимузинах. Но именно из окна этого "Мерса" вылетел кошелек.

Милиционер присел и взял в руки кошелек. Осторожно открыл – а вдруг там ручная гранат? И заорал от того, что увидел:
- О-о-о, деньги! Много денег!
Не веря своему счастью, он махнул палкой в сторону всего повидавшего в этом мире старого и дребезжащего "Москвича" - за рулем сидел уставший крестьянин. Тот скривил от безнадежности лицо и бросил милиционеру котомку, и проехал мимо. В котомке оказались пачки денег, обернутые резинкой, - дневной доход крестьянина от продажи арбузов, которые он взрастил на своем огороде.

- Работает! Не обманул Абу Али ибн... как там его? А хрен с его именем! – и Абдулла-ака стал танцевать от удовольствия. Проходившие мимо люди с удивлением смотрели на него и опасливо отходили: не сумасшедший ли он. Хотя, разве в милиции есть люди с трезвым рассудком? Там всем пора желтые карточки выдавать.
И решив еще раз проверить действие палочки, милиционер стал водить ее концом по многоэтажному дому. Раздался певучий звук – и через секунду из дверей и окон к ногам Абдуллы-ака полетели кошельки, портмоне, даже чемоданы, полные денег. Даже золотые кольца и серьги были, серебрянные украшения. Все это ошалевший от счастья милиционер собрал в большой мешок и отнес домой. Этот день был на редкость удачным.

На следующее утро Абдулла-ака стоял у дороги и махал палочкой, как дирижер перед оркестром. Из машин дальнобойщиков летели пачки российских рублей, от водителей и пассажиров автобусов сыпалась мелочь в местной валюте, из салонов дипломатических машин падали на дорогу иностранные банкноты. Немало денег было от автобусов с зарубежными туристами – те щедро отдавали милиционеру даже дорожные чеки и кредитные карты. Все это собирать Абдулла-ака не успевал, и поэтому он приказал пробегавшему мальчишке сбегать к нему домой и срочно позвать родных. Мальчишка выполнил приказ грозного дяди, и через десять минут деньги на дорогах собирали отец, жена и пятеро детишек Абдуллы-ака.
- Ох, какой вы молодец, Абдулла-ака, - сказала жена, когда вечером они все шли домой с мешками за плечами. – Как вас тут все уважают – столько денег дают.
- О, я еще не то заработаю, - мечтательно произнес Абдулла-ака. Если дела и так дальше хорошо пойдут, то через месяц можно дать на лапу начальству, чтобы повысили в звании. А там смотришь, и кресло министра купить можно... правда, тут Абдулла-ака чертыхнулся и опасливо осмотрелся: не подслушал ли кто его тайных мыслей? Ведь нельзя никому говорить об этом, особенно про волшебную палочку...

На третий день Абдулла-ака стоял у дороги и ждал новую жертву. Тут появилась кролона каких-то машин. Прежде чем успел осмыслить милицинер, кто и что это, его рука само по себе взмахнула. Естественно, она сжимала палочку. А та оказала свое волшебное действие.
Машины промчались на огромной скорости, и из центрального бронелимузина, окруженного экскортом вооруженных людей, вылетел огромный чемодан и упал к ногам. Милиционер пинком открыл и... обалдел. Он был под завязку забит долларами. По прикидкам, там было около сотни миллионов...
"Вауууу", - только смог он произнести. Такому счастью и везению он вначале не поверил.

Не поверил, видимо, и хозяин тех денег, что они у него уплыли куда-то и к кому-то. Потому что машины вдруг остановились в сотне метров от милиционера, развернулись и поехали обратно. Смотря на них, у Абдуллы-ака вспотел лоб, что он снял кепку и стал обмахиваться мешком, который прихватил специально для денег. Смутная тревога стала одолевать его, и она была права.
Машины притормозили. Сначала выползли "черепахи" - охрана в бронежилетах и с автоматами. Потом из бронелимузина вышел... сам Главнокомандующий-фюрер. У него был обалденный вид. Он не мог понять, как это он запросто так отдал какому-то менту такие "бабки"? Ведь сам он их только что получил от одной иностранной фирмы за эксклюзивное право добывать золото и уран в течение 100 лет. Конечно, это была мелочь для президента, но такие ведь мелочи и согревают душу, особенно, когда где-то бушуют цветные и пловно-дынные революции, грозящие перелиться в эту страну.

- Это че такое? Что за дела такие? - возопил Главнокомандующий-фюрер, обращаясь ни к кому. Хотя Абдулла-ака понял, к кому это обращение адресуется. У него самопроизвольно ослаб мочевой пузырь, и желтая жижа потекла по ноге.
Начальник охраны, пиная милиционера, что тот аж упал, ответил:
- Это поганный мент! Он присвоил ваши деньги!
- Да как он посмел, мерзавец! – орал президент. – Да я его в порошок сотру! Как посмел он махать мне дурацкой палкой? Мне – Главнокомандующему-фюреру великой страны с великим будущим! И отнять у меня с трудом заработанные деньги!

Абдулла-ака понял, что сейчас будут бить, возможно, ногами и автоматами.
- Ой, властитель, простите меня, ничтожного раба вашего! – заорал милиционер, на коленях подползая к президенту. Тот брезгливо оттолкнул его ногой.
- Куда, мразь! – один из охранников прикладом огрел милиционера, что тот носом клюнул в асфальт. – Не шевелись!
- Простите меня, мой господин! – плача, произнес Абдулла-ака. Он понял, как можно попасть в крутую переделку и как сложно выйти из нее не только здоровым, но и живым. Он страшно жалел, что вышел сегодня на "охоту", и вообще проклинал тот момент, когда встретил того волшебника и взял у него эту палочку. "Чтоб ему пусто было", - подумал он и, пытаясь поцеловать ноги охранникам, чтобы те его не били сильно, стал объяснять:
- Это не я... Это тот волшебник! Абу Али ибн... ээээ... не помню фамилию! Так вот, этот негодяй дал мне эту палочку, чтобы я смог денег себе заработать!.. Простите меня, великий Главнокомандующий!.. Я не специально!... Меня подставили ваши враги! Я ваш честный раб и служитель!.. Не убивайте меня! Не бейте тоже! Я буду служить вам сильнее и вернее!..

Главнокомандующий-фюрер с презрением смотрел на ползающего по грязному асфальту милиционера и раздумывал, что ему делать с таким гадом. Конечно, он нуждался в таких рабах-служителях, ибо они защищали его власть. Но и оставлять без внимания такую наглость тоже нельзя. Он взял палочку, которая валялась на траве, посмотрел на нее: о чем говорит этот психанутый мент? Обычная дорожная палочка, средство для пропитания для милиционера... И президент принял решение:
- Поколотите этого идиота этой дубинкой – и отпустите!
Сказав это, он повернулся и пошел к машине. Начохраны поднял чемодан с деньгами и последовал за ним. Вскорее колона двинулась дальше – в диктаторский дворец. Осталось только два головореза-"черепахи". Им было поручено провести разъяснительную и одновременно воспитательную работу с отбившимся от рук милиционером.

Они били его до тех пор, пока не сломалась палочка. Потом, пару раз добавив сапогами в брюхо, охранники отвалили на машине в сторону центра города. А окровавленный Абдулла-ака остался на земле. Лишь через час пришел в себя и огляделся. Никого рядом не было. "Ох, прав был старик-чародей: от несправедливости президентской я и пострадал", - он встал и, кряхтя, пошел домой. Нужно было отлежаться до очередного, более безопасного дежурства.

С тех пор Абдулла-ака заклялся от встреч с волшебниками и чародеями. От греха подальше. А деньги, хоть и в меньших объемах, он все равно зарабатывал, благо президент не сорвал с него погоны и не отнял пистолет.

Владимир НУРМУХАМЕДОВ.
(15.02.2008)