КОМУ ТО ДАЛЕКИЙ, КОМУ ТО БЛИЗКИЙ.

НО НЕ БЕЗРАЗЛИЧНЫЙ.

"Афганистан сегодня по праву признан страной имеющей не только исключительное геоэкономическое и стратегическое значение но и источником многоаспектных рисков и угроз для глобальной безопасности"...

С этой цитаты начинался черновик комментрия к ситуации складывающейся в Афганистане и вокруг страны. Точнее собственная попытка понять природу противоречий и совпадения политических взглядов, успехов и разочаровния всех кто в большом и малом соприкоснулся с афганской проблемой...

Не сложилось. Точне, все выстроилось не как планировалось благодаря тому кто став военослужащим армии США, участвовал в сложном процессе вооруженного противостояния силам желающим превратить Афганистан в пучину мрачного средневековья.

Мы познакомились в одной из библиотек Лос Анжелеса. Он сразу обратил на себя мое внимание - сидящий в инвалидной коляске он пристально вглядывался в монитор компьютера на котором "висел" снимок длинобородого афганца, с автоматом Калашникова в руке.

На мой вопрос - "Это талибан?", он не отрывая взгляда от монитора, ответил, - "Не знаю... Но афганец точно?" Собственно с этих слов и начался наш разговор, интересный для меня тем что мой собеседник был среднестатистическим американцем, не ограниченным должностными рамками, и имеющим собственное представление о войне в которой он учавствовал.

Афганистан, для некоторых американцев стал местом потери жизненных идеалов. Во всяком случае это доказывает статистика. Но большинства Афганистан все та же плохо представляемая географическая точка, и все то же не знание ментальности фанатиков стреляющих в единоверцев и инородцев, или с неменьшим упорством взрывающих их и себя на благо установления архаичного религиозно-политического строя.

Конечно американцы переживают за соотечественников оказывающихся в экстримальной обстановке Афганистана. О них им периодически напоминают через СМИ и военные, политики, и эксперты. Иногда знакомые чьи родные носят или носили военную форму. Или возвращались на родину покрытые звездно-полосотыми флагами страны, что бы обрести в своей земле вечный покой.

В складывающемся понимании отношения американцев к войне в Афганстане, мне кажется "особняком" выделяются титулованные военные и профессиональные политики. Особняком, потому, что вроде бы они откровенны в своих планах, и замыслах, но чего-то при этом не договаривают. Возможно из-за растеряности перед вопросом - как развязать "афганский узел"?

Впрочем если быть точным до конца то высший эшелон военных и политиков США, да и НАТО не единственные кто испытывает растерянность. Слишком ощутимо отсутствие общего взаимоприемлемого согласия между всеми сверхдержами, в вопросе - как консолидированными усилиями разрешить афганскую проблему?

И вряд ли эта проблема будет будет окончательно решена на "достигнутом" уровне транснациональной неразберихи в гонке за стратегическими интересами по Центральной и Южной Азии, где среди прочих призов выделяются углевородные источники, контроль или участие в их траспортировках и в целом влияния на страны обширного региона.

И как не предположить, что лидеры Талибан, наблюдая за происходящим, в ответ на любое сделанное предложение, завтра не будут имитировать (а может уже имитируют) интерес к диалогам экономического, политического и военного характера, "подкидывая" свое традиционное стартовое условие - вывод иностранных войск из страны.

А самым непонятливым они напомнят СССР, проецируя на реалии 2008 года смыслы (к примеру) некоторых цитат из тезисов Михаила Горбачева выказанных Бабраку Кармалю осенью 1985 года.

При этом Талибан только и надо сегодня - заменить в упоминаемых цитатах термин "свободный капитализм" на "фундаментально религиозные – идеологическую, политическую, правовую и экономическую - системы". И конечно же исключив из упомянутого текста слово "социализм". И уж точно не упоминая о - "демократии".

"...Стране нужен крутой поворот к свободному капитализму, к афгано-исламским ценностям, к разделу власти с оппозицией, даже с ныне враждебными силами, компромисс даже с мятежниками, не говоря уже об эмиграции... – цитировал по памяти М.Горбачев заранее подготовленный ему текст - ...хотите выжить, пусть расширяют базу режима, забудут о социализме, разделят власть с теми, кто пользуется реальным влиянием, в том числе с главарями моджахедов... восстанавливают в правах ислам, уважают обычаи, опираются на традиционные авторитеты... превращают армию в армию, повышают жалованье офицерам и муллам. ... заботятся о частной торговле, которую предстоит еще долго создать...".

И скорее всего не уточнит завтра Талибан, что их вторым условием станет - признание мировым сообществом Афганистана, "страной праведного Халифата". Впрочем можно и части страны – важен прецедент. Или его повторение на примере других стран.

После чего по логике должно прозвучать следующее требование - получение "политической откупной" в виде присоединения части территории одной из пяти стран Центральной Азии. Или приграничной с Афганистанам части Пакистана. А там...

Захватывает ли у них дух от видения своей мечты? Захватывает. И уже не первый год. Для международного сообщества мрачные перспективы. И о об этом мы тоже говорили с бывшим солдатом США. Говорили не лукавя друг перед другом. И не теша себя даже толикой заоблачных надежд на позитивную трансформацию религиозной и политической ментальности Талибан.

Все было честно. Он говорил со мной с позиции человека воочию убеждавшегося в этом в течении нескольких месяцев службы в Афганистане, прерванной тяжелым ранением и последующей инвалидностью. А я слушал его и не скрывал, что имею практику общения и знаю ментальность тех кто в него стрелял и подрывал. Но не считаю, что те кто это вершил и будет вершить еще долго, мусульмане.

Мой собеседник соглашался, признавшись, что воспитанный в семье католиков он до своего сопрокосновения с "афганским узлом" не представлял себе что такое Ислам, и впервые более или менее узнал о религии мусульман в ходе военно-идеологической подготовки перед отправкой в Афганистан.

"В моей социальной и религиозной среде – пояснил он - вопрос вероисповедания никогда не акцентировался. Это Америка. В среде военнослужащих это исключенно вообще. Рядом со мной служили американцы-мусульмане. Во всяком случае я подобного никогда не слышал".

Он не удивил меня и следующими уточнениями. По его мнению и Талибан и Аль-Каида подпитывается пополнением подготовленным в Афганистане и в Пакистане. У талибановцев, алькаидовцев и их созников экстремистская интерпретация ислама, и цель – ликвидировать либеральный режим Х.Карзая, изгнать войска НАТО и США из страны и реставрировать Исламский Эмират Афганистан. Простые же афганцы, по его мнению, слабо или вообще не политизированы. По большому счету они взаимосвязанны одной проблемой – выжить в создавшихся условиях. И их настроения за неспособность создать условия для нормальной жизни и прекращение хаоса многовластия, не могут не отражаются на нынешнем правительстве, и международном сообществе. Не редко через участие в вооруженных группировках. И как правило за деньги. Они если не выращивают сырье для производства наркотиков, то использует оружие, которое их может прокормить. И стрелять им безразлично в кого. Ровно как и продать наркотики. Но это отдельная тема.

На мой вопрос - как он оценивает данные опроса, проведенного радиостанциями ABC/BBC в 2006 г., по которым "89% процентов афганцев негативно воспринимали талибов, а 93% сомневались в том, что талибы способны были обеспечить их безопасность", он ответил: "Это звучит как комплемент, в который с трудом но все же хочется поверить. Знаю точно что не все афганцы доверяют Талибан. Но сколько таких по всей стране сказать сложно".

Мой собеседник считает, что ему повезло не только потому, что он остался жив. При всей трагичности его физического состояния он не испытывает тисков депрессии. С воспоминаниями сложней. Его группа "работала" в напряженный период, и часто была вымотана длительным пребыванием в полевых условиях, при высокой температуре окружающего воздуха, с постоянным риском для жизни и неопределенностью сроков возвращения в места постоянной дислокации.

В его недолгой афганской практике солдата США, гибель, и стоны раненных товарищей, сменялись не менее реальными эпизодами из жизни обездоленных людей, и все большим пониманием их рабского представления о власти оружия и впервую очередь над собой. Традиционные страшилки на тему о земных грехах и закрытых вратах рая, сегодня кажется пугают их меньше. А если религиозные представления о райских кущах и увлекают воображение то как избавление от страха, которыми их по настоящему накормили талибановцы.

Понимание этого смешиваясь с цепью воспоминаний, порождают массу вопросов. Сегодня он находит ответы на них. С воспоминаниями сложней. Но ему, пусть с трудом, но все же удается не "захлебнуться" в них. Во всяком случае он нашел в себе силы поступить в один из калифорнийских университетов, где изучает историю стран Ближнего Востока. Это его реакция на свое боевое прошлое, и спасение от "афганского синдрома". Он учится "забивая" свое сознание новой информацией. И сожалеет о том, что качественно не знал страну в которую отправился воевать.

В какой сфере он будет работать после завершения учебы в университете?

По его мнению "война со злом" будет долгой и он видит себя в подготовке новобранцев к условиям войны через их большее понимание ментальности тех с кем им придется столкнуться. Инвалидность? Он надеется что все же станет лектором чтобы объяснить и объяснять армейским новобранцам например то, что салафиты породили многие проблемы в самом современном мусульманском обществе, превратив некоторых мусульман в фанатиков всемирной террористической сети. А пламенные, растиражирванные проповеди современных теоретиков, преднамеренно выжигают в сердцах афганцев слово "джихад", превращая их из голодной толпы в кукол управляемых Талибан и Аль-Каида.

Сегодня это часть его интелектального багажа. И он гордится этим обретением. Хватало ли ему этого понимания в Афганистане? И да и нет. Я процитировал ему слова одного из афганских командиров дивизии, поддерживающего курс развития страны выбранного правительством Карзая, высказанные мне в нашей беседе в конце 2007 года: "Сравнивая американских и советских военных, я должен признать, что многие солдаты СССР были более осведомлены о исламских религиозных традициях. Это исключало их ошибки не только в общении, но и представлениях об образе жизни афганцев. В ряде случаев это спасало жизнь".

Мой собеседник согласился с этим мнением. И еще я рассказал ему о войне СССР в Афганистане, продолжавшейся более девяти лет, и требующей ежегодных расходов в среднем до 3 миллиардов долларов. И он, зная по книгам американских авторов об итогах вьетнамской войны для США, не удивился этому. Не удивлялся и численности ограниченного (?) контингента советских войск колебавшейся от 80 до 104 тысяч человек плюс 5-7 тысяч гражданского персонала. Ахнул только, от официальной цифры общей численности 620 тысяч граждан СССР "соприкоснувшихся" в те годы с афганской проблемой. И от потерь 15051 военнослужащих, и 53753 человек ставших в итоге той войны инвалидами.

Рассказал ему и об распространенном в те годы в СССР психологическом последствии пребывания на войне - "афганском синдроме" – очереченным чувством одиночества у ветеранов, от непонимания их состояния обществом.

Много ли в Америке ветеранов афганской войны - уставших, разочарованных, или нашедших в себе силы продолжать полноценную жизнь. Я не стал ему задавать этого вопроса. Может потому, что вспомнилось признание начальника штаба Сухопутных сил США генерал Джордж Кейси о физическом и эмоциональном истощение американских солдат, несущих службу в Афганистане, высказанное им в первой декаде марта 2008 года на слушаниях в Сенате США. "Все больше солдат обращается с жалобами психологического характера" - уточнил он. Одна из принимаемых сегодня мер активизация деятельности в Армии США военных капелланов и расширение штата профессиональных психиатров и психологов для оказания помощи военнослужащим. Кроме этого генерал отметил тенденцию увеличения числа разводов в семьях и рост самоубийств среди вернувшихся с войны. По утверждению генерала чаще стали разводиться женщины-военнослужащие, что вызвало необходимость учреждения программы сохранения семьи.

Вопрос который я не мог не задать своему собеседнику – как он стал солдатом? По собственному желанию. Была ли доля романтизма в его решении. Наверное да. И он это признает: "Американцы не только прогматичны но и не лишены доли романтизма". Патриотичны ли? Да. Но он расчитывал и на льготы которые гарантировало государство после завершения срока его контракта в Афганистане. Да, он заплатил за них дорогую цену. Но это был его выбор.

Как он квалифицирует афганскую войну? По его мнению первоначальная цель Америки в Афганистане "воздействовать на Аль-Каиду продолжающую угрожать его стране и после 11 сентябоя 2001 года". Но с некоторого периода эта цель трансформировалась в другой более широкий формат толкования, почему собственно и участвуют в ней, прямо или косвенно, страны входящие в блок НАТО.

Почему военные действия в Афганистане, в Америке практически не упоминаются в критическом тоне, чего не скажешь о присутствие американских военных в Ираке? Мой собеседник не стал "лукаво мудровствоать" и порекомендовал мне, познакомится с одной из статьей в журнале Strategic Forecasting INC (03.11. 2008/USA). Уточнил: "Скорее всего это мнение широкой группы экспертов ориентированных на правительственные и военные круги. И выводы многим покажутся не беспорными. Но заслуга авторов не только в признании частичной победы над Аль –Каидой, но и в стремление найти общими усилиями выход из сложившейся в Афганистане ситуации".

Для меня одной из реальностей, после прочтения русскоязычной версии рекомендуемого мне текста, стало экспертное признание "недостаточности возможностей американского и натовского контингента, для победы над Талибан", и усилия США повысить не только активность своих союзников, но и получить отклик на призыв к консолидации, направленный России и ее созникам по ОДКБ.

На последней констатации собственно можно и завершить этот очерк. Но как быть с перспективами государств Центральной Азии если американцы все более "выдыхаясь на афганской войне" и не найдя понимания у всех кого они призывают к консолидации, решат, что лучше переориентироваться с борьбы с Талибан в Афганистане на борьбу с Аль-Каидой в Пакистане?

Как в этом случае сложится ситация в Афганистане, и не будет ли аналогий происходивших в стране девятнадцать лет назад? Выдержат ли в новых условиях долговременную нагрузку вооруженного противостояния экспансии Талибан, экономики Таджикистана, Туркменистана, Казахстана, Кыргызстана и Узбекистана, или иные страны участники организаций ОДКБ и ШОС?

С моим собеседником мы этого не обсуждали. Геостратегические проблемы, цели и возможности США, НАТО, стран Центральной Азии, ОДКБ или ШОС - не его тема. Что-то подобное конечно высвечивается в периодической американской прессе, но вызывает интерес скорее у профилирующих политиков, военных и ученых, но не у масссовой читательской аудитории, к коей он себя пока и причисляет.

И тем не менее вопросы остаются и поводов еще раз задаться ими сегодня более чем достаточно. Особенно государствам Центральной Азии. Гонка за призами то, продолжается.

Лос Анжелос – Ташкент
14 марта 2008 г.