АЗИАТСКИЕ ИГРЫ

КАРИМОВСКИЕ И РАХМОНОВСКИЕ ГРЕЗЫ О ГОСУДАРСТВАХ ТИМУРИДОВ И САМАНИДОВ

Немало публикаций было посвящено в период с 31 января по 4 февраля, в преддверии саммита ЕврАзЭс в Москве, очередному кризису в российско-таджикских отношениях, когда под вопросом оказалось участие в нем президента Таджикистана Эмомали Рахмона. Тем не менее, таджикский лидер в Москву прибыл и принял участие на заседаниях ОДКБ и ЕврАзЭс и тем самым потушил разгоревшие политические страсти. Но, как нам кажется, осадок остался, и не только у Эмомали Рахмона.

ДЕМАРШ ИЛИ ЛОПНУВШАЯ ЧАША ТЕРПЕНИЯ?

Большинство аналитиков и журналистов, комментировавшие первоначальные заявления источников в МИД Таджикистана и в аппарате президента страны о невозможности участия Эмомали Рахмона на саммите ЕврАзЭс в Москве будто бы из-за энергетического кризиса, пытались угадать, не наметился ли действительно крен в сторону Запада во внешней политике республики. Если учесть, что таджикский президент к тому моменту не отменил серию запланированных встреч в Европе, то вполне можно было подумать о том, что Таджикистан может последовать примеру Узбекистана и в скором времени заявить о выходе из ЕврАзЭс. Нужно признать, что угроза такая существует, и существует давно. Она исходит от решения о создании Таможенного Союза, куда не скоро попадет Таджикистан. Именно эта форма дискриминации оттолкнула Ташкент, возвратившийся в ряды прежних союзников после охлаждения отношений с Западом в связи с Андижанскими событиями, и который, судя по итогам саммита, не удалось вернуть в организацию. Таджикистан и Кыргызстан, несмотря на низкий уровень экономического развития, давно считают, что Союз России, Беларуси и Казахстана – это нечто такое, как указание на незначительную роль и значение трех среднеазиатских государств и прямое игнорирование государств с незначительной экономикой, выражение великодержавного шовинизма, берущего начало со времени установления советской власти в Центральной Азии. Правда, об этом открыто не говорят. Как пыталось обосновать приостановление своего членства в ЕврАзЭс руководство Узбекистана, эта организация, по сути, ничем не отличающаяся от СНГ, тоже становится декларативной. Теперь такое обоснование вполне может дать и Таджикистан. Неизвестно, вернется ли в организацию Узбекистан, удастся ли удержать в рамках организации принятыми, наконец, первыми практическими экономическими мерами, направленными на обуздание кризиса, Таджикистан. Этой стране сегодня нужны прямые инвестиции в экономику, прежде всего в гидроэнергетику, которые настойчиво ищет Эмомали Рахмон. Первое государство, которое может оказать существенную финансовую помощь в строительстве Рогунской ГЭС, вполне может рассчитывать на более привлекательные условия вложения своих инвестиций в другие сферы. Не исключается, судя по всему, и расширение военно-технического сотрудничества.

Таджикистан в силу сильной зависимости своей экономики от России, не может идти на конфронтацию с ней. При даже самом нежелательном развитии отношений глупо в ближайшее десятилетие ожидать какого-то ультиматума в виде вывода российской военной базы с территории республики. Во-первых, экономика республики практически полностью интегрирована с российской. Во вторых, главным источником доходов населения страны является работа в России. Однако, страна не может бесконечно ждать российской помощи с постоянными оговорками. И это обстоятельство вполне может вынудить ее руководство серьезно думать о переориентации своей экономической политики, что, судя по активности китайских и иранских компаний, происходит.

Чем все же продиктовано то, что Эмомали Рахмон все же принял участие на заседаниях ОДКБ, саммите ЕврАзЭс и подписал все документы? Таджикский лидер просто дал понять своим ближайшим союзникам, что есть и у него чаша терпения, которая тоже может лопнуть, если злоупотреблять зависимым в экономическом отношении положением республики. Несмотря на то, что глава Таджикистана с некоторых пор не питает особых иллюзий на счет того, что ЕврАзэс способна оказать необходимую республике финансовую помощь в реализации стратегических задач республики, все же он продемонстрировал в итоге свою твердую позицию в выполнении взятых на себя союзнических обязательств. Видимо, у таджикского лидера все меньше остается иллюзий и на счет российских инвестиций, которые Таджикистан ждет уже более полутора десятилетия, хотя многое должно окончательно проясниться в ходе предстоящего официального государственного визита Эмомали Рахмона в Россию.
С тех пор, когда впервые после распада СССР Российская Федерация заявила о поддержке крупных экономических проектов в Таджикистане, в России сменились не один президент, не одно правительство. С каждым новым правительством подписывались новые договоры, однако на российские деньги в Таджикистане помимо одной маломощной гидроэлектростанции, ничего другого не построено. Не восстановлено ни одного горнодобывающего предприятия. В срыве достигнутых договоренностей российские компании часто обвиняет таджикскую сторону. Если вникнуть в суть вопроса, то вся проблема в самой российской политике в Центральной Азии. Российские деловые круги без обладания контрольным пакетом акций не хотят продвигать ни один экономический проект. Понять позицию Таджикистана, пытающегося сохранить независимость собственной экономики, нетрудно.

Рогунская ГЭС – эта последняя капля в чаше терпения таджикского лидера. С этим гидроэнергетическим объектом руководство республики связывает надежды не только на энергетическую независимость, но и все последующее экономическое развитие страны. Эмомали Рахмон, фактически разуверившийся в искренности российских чиновников, в последний раз поверил им в лице нового российского президента Дмитрия Медведева во время его последнего визита в Душанбе, и можно понять его разочарование после необдуманного заявления российского лидера в Ташкенте о невозможности участия России в строительстве Рогунской ГЭС. Теперь Медведеву предстоит исправить ошибку.

КТО ВАЖНЕЕ, УЗБЕКИСТАН ИЛИ ТАДЖИКИСТАН?

Россия в последние несколько месяцев поочередно сталкивается с внешнеполитическими проблемами, которые начинают заметно подрывать ее имидж. Не успело руководство страны оправдать использование военной силы в ходе конфликта на Кавказе, Узбекистан заявляет о приостановлении своего членства в ЕврАзЭс. В начале января из-за неоправданно жесткой позиции по отношению к Украине разразился газовый кризис, заложниками которого стали жители Восточной Европы. Это не только потеря более двух миллиардов долларов Газпромом, но ослабленное доверие Евросоюза к России. Вслед за этим впервые за весь период независимости о своем недовольстве позицией главы российского государства открыто заявляет маленький Таджикистан.

Этот незначительный конфликт, который удалось быстро сгладить посредникам, является прямым продолжением энергетической политики России, направленной на монополизации газового рынка. Россия давно хочет прибрать к рукам весь центрально-азиатский газ, чтобы держать Европу в энергетической зависимости. Жертвой большой политической игры мог стать или уже стал Таджикистан. Сейчас неизвестно, выдвигал ли Узбекистан в качестве главного условия продажи своего газа России прекращение сотрудничества с Таджикистаном в сфере гидроэнергетики. Но, судя по заявлению президента Медведева, гидроэнергетические сооружения Таджикистана и Кыргызстана, в частности Рогунская ГЭС, фигурировала в ходе переговоров. Тогда Дмитрий Медведев заявил: "Новые гидроэнергетические станции в Центрально-Азиатском регионе должны строиться с учетом интересов всех соседних стран. И если не будет достигнуто согласия всех сторон, Россия воздержится от участия в подобных проектах". В тот момент перед президентом России стояла, видимо, задача всячески угождать Исламу Каримову, чтобы не допустить нового крена во внешней политике Узбекистана и заодно добиться подписания соглашений в газовой сфере. Однако был допущен дипломатический промах, который не только удивил руководство Таджикистана, но и сильно обидел его.
Возникает вопрос: рассчитывал ли Медведев на то, что ему удастся окончательно перетянуть на свою сторону Узбекистан? Взаимные заявления о стратегическом партнерстве, возможно, укрепили российского президента в мысли, что ему удалось окончательно склонить Ислама Каримова на свою сторону, и восстановление членства Узбекистана в ЕврАзЭс – дело времени. Однако, через неделю мы убеждаемся в том, что Дмитрий Медведев ровным счетом ничего не добился, ибо на последней встрече в Москве Каримов, как и в 1992 году, когда создавалось СНГ, вновь не подписал ряд основополагающих документов по сотрудничеству в военной и финансовой сферах. Теперь можно смело утверждать, что результатом визита Дмитрия Медведева в Ташкент стало лишь подписание соглашений о покупке узбекского газа на ограниченный срок. Допускаю мысль, что с завершением строительства газопровода "Набукко" Узбекистан начнет торги с Евросоюзом, если России не удастся предложить более выгодные условия.

Российский президент, судя по масштабу и образу мышления, безусловно, глубоко эрудированный, жесткий, но справедливый человек, но, кажется, не искушен в дипломатии. Может, он и слышал о восточной дипломатии, которой в полной мере владеет Ислам Каримов, но многое в природе восточного человека, особенно восточная изворотливость и хитрость, ему, кажется, не ведомо. Вряд ли он знает, что на Востоке согласие на словах - не гарантия достижение договора. Отсюда и дипломатические ошибки. Впрочем, подобные ошибки у Медведева были не только на Востоке.
Будучи в Самарканде, вряд ли президент России понял смысл того, почему Ислам Каримов акцентировал его внимание на карте государства темуридов. Создание сильного и мощного государства – это давняя мечта узбекского лидера. Эмомали Рахмона в отличие от Каримова с гордостью говорит о другой исторической эпохе, когда на территории Центральной Азии процветало государство саманидов.
То, что происходит сегодня в отношениях Узбекистана и Таджикистана – это прямое следствие амбиций двух лидеров, выходца из Самарканда, считающего именно собственный клан элитой Центральной Азии, и гордого, упрямого и непреклонного горного таджика Эмомали Рахмона, стремящегося доказать, что исторические личности могут рождаться и в провинции.

Эмомали Рахмон ничего плохого не видит в равноправном сотрудничестве двух государств, сближении двух народов. Это отвечает его концепции сближения населения страны с этническими таджиками за рубежом. Однако Ислам Каримов явно опасается влияния Таджикистана на этнических таджиков собственной страны, составляющих большинство населения Сурхандарьинской, Самаркандской и Бухарской областей, часть населения Ферганской, Наманганской и Андижанской областей. Отсюда нежелание отмены визового режима, переход на латинскую графику, создание образа недружелюбного соседа.
Ислам Каримов, который ныне не может похвастать хорошими отношениями не только с Таджикистаном, но и Кыргызстаном, Туркменией и Казахстаном, опасается также роста в регионе влияния Афганистана и Ирана, чьи народы имеют этническое родство с таджиками, хотя не исключено, что и в его жилах течет таджикская кровь. Он, как и узбеки, воспринимает менталитет таджиков у западных и северных границ Таджикистана, их образ жизни, обычаи и традиции, что вписывается в культуру народов Узбекистана, других таджиков, в том числе юга Таджикистана и Афганистана - нет.
Каримов отдает себе отчет в том, что сильные соседние государства с экономическими рычагами влияния на Узбекистан положат конец и его лидирующей роли и, следовательно, его амбициозным планам. А таким рычагом влияния со временем могут стать водные ресурсы, ключи от которых находятся в руках Таджикистана и Кыргызстана.
В обстановке обостряющихся таджикско-узбекских отношений без глубокого анализа событий в Центральной Азии, выявления причин возникающих кризисных ситуаций в отношениях между государствами региона, в частности, Узбекистана и Таджикистана, любое непродуманное решение об изменении геополитической ситуации чревато последствиями, подобными гражданской войне в Таджикистане. На первый взгляд, казавшийся обыкновенной обидой протест Эмомали Рахмона, это некое предупреждение о последствиях двойной игры, которую вела Россия в начале 90-х годов. Одно ясно: Россия не должна терять своей доминирующей роли в регионе, но вместе с тем обязана во имя сохранения собственных интересов сделать все возможное, чтобы обеспечить стабильную общественно-политическую и при возможности экономическую ситуацию, выступая в роли миротворца, а не катализатора конфликта.

Неъматулло Мирсаидов