Турция: О внутриполитическом аспекте последних внешнеполитических событий

Частичные попытки реструктурирования ближневосточного региона Турцией, с возникшей объективной тенденцией выработки новой внешнеполитической повестки -в свете будущей региональной расстановки сил при воздействии таких факторов, как вывод американских войск из Ирака и результаты возможного, но непредсказуемого решения иранской проблемы- порождает некоторое замешательство у экспертов по данному региону и в частности по Турции. Зацикливание Анкарой на ближневосточном урегулировании в пределах "собственного поля и возможностей", при несомненном влиянии внешнеполитической доктрины нынешнего министра иностранных дел Турции А.Давутоглу и позицией ЕС, характеризуется западными экспертами, как пересмотр Турцией своих внешнеполитических ориентиров с отказом от интегрирования страны в западный мир и "откатом" на Восток. Подобные алармистские настроения серьезных европейских и американских аналитических центров вызвали ответную реакцию у турецких коллег. Вместе с тем, контекст опубликованных статей турецкими специалистами, подчеркивает максимальную приоритетность европейского вектора внешней политики официальной Анкары, но при четкой осознанности беспроигрышных возможностей Турции на фоне развитий в энергетическом направлении, внешнеэкономическом и внешнеполитическом полях в целом.
Последние официальные визиты высокопоставленных чиновников Турции (перед полетом премьер-министра Р.Ердогана в Вашингтон) в такие страны, как Ирак и Иран, все же, имеют не только энергетическую повестку, но и внутриполитическую. Вместе с тем, инициативность правящей партии Турции (ПСР) в решении курдской проблемы посредством определенных уступок и следственно, при обеспечении поддержки в ликвидации курдского сепаратистского движения РПК, имеет некоторые шансы рассматриваться как возможность реализации новой внешнеполитической концепции США в регионе с Турцией как региональная политическая и экономическая сила. Прозвучали в турецкой прессе даже версии о том, что США поспособствовала в форсировании процесса по ослаблению позиций и деморализации армии Турции, а значит и усиления возможностей ПСР с расширением поля для их маневра. Кроме того, признание Турцией де-факто курдского автономного округа Ирака, крайне важной составляющей политики США в стране и регионе, отражают тенденцию тесного сотрудничества Вашингтона с Анкарой с прибеганием к взаимным уступкам. Добавим, что последнее умозаключение подтверждают комментарии президента Турции А.Гюля. Заметим также, что стратегическое сотрудничество двух стран и позиция Вашингтона в отношении будущего региона, сыграют существенную роль при определении Турцией политики в отношении Ирака и Израиля (отношения с последним государством на данном этапе характеризуются как "склонны к конфронтации").
Несмотря на столь органичную политику ПСР за рубежом, существуют все предпосылки полагать, что при возможных провокациях, инициированный правящей партией прорыв на курдском направлении, -при непосредственном влиянии позиций таких акторов, как главные оппозиционные партии, лидера РПК, находящегося в заключении А.Оджалана, гражданского крыла РПК Партии демократического общества (ДТП) и армии- приведет к потере легитимности в действиях ПСР в глазах общественности. В данном русле, логично предположить, что временная приостановка возвращения "мирных групп", состоящих из членов РПК в Турцию – попытка ПСР в упорядочении данного процесса с предотвращением накала внутриполитической обстановки.

Данияр Косназар
kosnazar@gmail.com