Признание ошибок - путь к самоочищению. Ответ фальсификатору Э. Хасанову

Читая словоизвержения Э. Хасанова о моей книге "Таджики в двадцатом веке" открыл для себя интересную вещь: оказывается и в чашке дегтя возможна ложка меда.

Несмотря на то, что автор без зазрения совести искажает мой текст, он по сути является ПЕРВЫМ узбекским ученым, который признает, что национально-территориальное размежевание Средней Азии в 1920-ых года, была ошибкой.

Г-н Хасанов пишет: "Бесспорно, национальное размежевание и деление границ в 1924 и 1929 годах проходили по принципу "Разделяй и властвуй". Было много ошибок и неточностей."

Вместе с тем, г-н Хасанов как бы рад этим ошибкам, которые для кого-то превратились в трагедию, а для кого-то в счастливый случай, и отрицая права людей исследовать эти ошибки афористично заявляет: "Но в истории не бываeт сослагательных наклонений." В скобках можно дописать (Продолжительные аплодистменты!)

ИМИТАЦИЯ НЕПОНИМАНИЯ

Как и территориальное разделение региона, так и многое другое из того, что пытается оспорить г-н Хасанов - давно доказанные истины, если, конечн, человек знаком с трудами исследователей и не грешит предвзятым отношением к материалу.

К сожалению, г-н Хасанов не только прикидывается Незнайкой на Луне, но и анахронизирует и идеологизирует историю, и, в дополнение ко всему, выдает собственные категоричные интерпретации за научную истину последней инстанции. Таким образом, он превращает серьезный разговор о судьбах народов региона в базарные сплетни, из-за чего вначале мне претило вообще реагировать на его националистический и идеологический агитпроп.

Читая "рецензию" г-н Хасанова я не мог отделаться от мысли, что данный "историк" профнепригоден, или "настучал" текст под диктовку, или же кто-то здорово "отредактировал" его "рецензию".

Судя по тому, как меняются стиль и правописание, можно предположить, что статья написана несколькими авторами. Даже мою фамилию в первой части статьи пишут правильно, а во второй, вдруг я превращаюсь из Аюбзода в Аюбзоду.

НЕСКОЛЬКО СЛОВ О СТРУКТУРЕ КНИГИ

Раз уж г-н Хасанов дает мне такую возможность рассказать о книге "Таджики в двадцатом веке", воспользуюсь моментом и расскажу уважаемому русскоязычному читателю несколько слов о ней.

В своей книге я ограничиваюсь судьбоносными событиями ХХ-го века, событий, касающиxся народов ЦА, которые и так достаточно обширны, чтобы говорить еще и о проблемах взаимоотношений этнических групп в Средней Азии. Г-н Хасанов обращается к этим событиям выборочно, и очень жаль, что не переводит важные места моей книги более подробно, тогда и спорить было бы не о чем.

Вместо этого, он перепрыгивая через десятилетия, уходит вглубь веков, где можно вольготно создавать мифы. Думаю, делает он это потому что очень сложно интерпретировать резолюции и стенографические отчеты ХХ века в силу их однозначности и "упрямства" фактов.

Кстати, г-н Хасанов делает вид, что не понял и структуру книги, несмотря на то, что четко и вполне безошибочно посчитал сколько там глав и подзаголовок.

А структура такова, что относительно события или проблемы приводятся самые разные взгляды, которые были высказаны как в описываемое историческое время, то есть участниками или свидетелями событий, так и позже, комментаторами этого периода истории. Естественно, некоторые из них могут быть субъективными, но в совокупности c другими источниками книги - архивными документами, аудио-визуальными материалами они дают общую картину истории.

Далее в дополнение ко всему следуют мнения тех, кто долгие годы занимались исследованием тех же самых событий и проблем. Это, как обычно, профессора, академики, историки, специалисты различных отраслей как из Таджикистана, так и из Узбекистана, России, Европы, Турции, Ирана, Афганистана, США и других стран.

Г-н Хасанов прав лишь в одном, что интервью с исследоватлеями и очевидцами событий в моей книге изданы без "сопутствующих комментариeв". Совершенно верно. Я не давал себе права пускаться в размышления и фантазии, как любит это делать г-н Хасанов, а оставил право делать выводы слушателю и читателю.

Такие комментарии, присущие большевистской журналистике и историографии, просто испортили бы программу и книгу. Именно это и явилось бы "навязыванием своего мнения", чего я никогда не допускаю из-за глубокого уважения к своей аудитории.

БЕДНЫЙ КУШБЕГИ

Г-н Хасанов, к примеру, недоволен утверждением историка Н. Хотамова, о том, что эмир бухарский из узбекского рода мангитов не имел поддержки среди местного населения. Поэтому важную должность кушбеги - премьер-министра занимали, как правило, представители шиитов-иранцев.

При этом он отрезает завершающую фразу именитого ученого Намоза Хотамова. Отмечу, что г-н Хасанов - мастер по обрезанию. Режет так, чтобы цитату можно было подогнать под свою предвзятую схему, создавая тем самым, "строительную площадку" для штампования националистических и закомплексованных взглядов.

Так вот, Н. Хотамов завершает свою мысль тем, что "шииты никогда не могли претендовать нa роль выше кушбеги, и этот пост являлся вершиной их карьеры."

Это давно доказанный исторический факт, и как бы не старался г-н Хасанов, он не может его опровергнуть из-за отсутствия доказательств.

А в подтверждение мнения Н. Хотамова можно привести слова Сеймура Беккер, профессора истории в университете Рутгерс, Ню Джерси, США. С. Беккер так пишет о структуре Бухарского эмирата: "Административная иерархия в основном состояла из узбеков. Поразительным исключением была должность кушбеги, которая начиная со второго квартала девятнадцатого века до 1910 года всегда была отведена персидским рабам или их потомкам." ("Russia’s Protectorates in Central Asia: Bukhara and Khiva, 1865-1924", Harvard University Press, Cambridge, MА, 1968, стр. 9)

С. Беккер также связывает это исключение с желанием эмиров уменьшить влияние бухарской аристократии и воспользоваться полной зависимостью инородных кушбеги и их гарантированной лояльностью.

Г-н Хасанов далее продолжает, что даже будучи иранским шиитом кушбеги не говорил на таджикском языке: "Что же касается иранских шиитов, то они говорили на узбекском языке, и по своему происхождению были тюрками."

Никаких ссылок или доказательств для своего утверждения г-н Хасанов не приводит, просто потому, что их и не существует, если, конечно не опираться на "достоверный источник" под аббревиатурой ОБС (одна баба сказала).

О ЯЗЫКАХ

Запутываясь в собственных утверждениях, которым, как видно и сам г-н Хасанов не очень-то и верит, он часто противоречит самому себе. Если даже иранские шииты в Бухарском эмирате, говорили на узбекском языке, почему же поэты, ученые, религиозные деятели, будучи узбеками, как пишет г-н Хасанов, писали на фарси-таджикском?

Вместе с тем г-н Хасанов пишет: "Если узбеки, живущие в Самарканде и Бухаре, в большинстве своем владеют таджикским языком, то это не значит, что они являются таджиками."

С таким же успехом можно сказать, что если таджики в Самарканде и Бухаре могут говорит на узбекском, то это не значит, что они узбеки, даже если им переписали паспорта.

По г-нy Хасанову, то все говорили на узбекском, включая иранца-кушбеги, то оказывается, узбеки в означенных городах владеют таджикским языком. Ну, хорошо, а не подумать бы ему, почему же узбеки владеют чужим для себя языком? Если и власть и народ, оба - узбекского происхождения, как утверждает г-н Хасанов, тогда кто, или что же заставило их выучить таджикский? Не нужда ли в общении с остальными?

Может стоит все-таки признать истину, и сбросить с себя изнуряющий Сизифов груз придумывания и выжевывания лжи, чтобы не запутаться в ee путинах? Присмотритесь, г-н Хасанов к следуюшим фактам, я уверен - они помогут Вам в этом.

НЕСКОЛЬКО ФАКТОВ

Сотрудник Института истории и археологии АН Узбекской ССР, О.А. Сухарева, в книге "Бухара ХIХ - начала ХХ в." (Москва, "Наука", 1966) пишет, что "население Бухары сложилось еще в древности, на основе местных по происхождению согдийцев." (стр.113)

В этой же книге она цитирует Энтони Дженкинсона, посетившего Бухару в 1558 году, и пишет, что "Дженкинсон имея ввиду прежде всего город Бухару, отмечает преобладание таджикского (персидского) языка." (Там же, стр. 118)

Российский унтер-офицер Филлип Ефремов, путевые заметки и "Малый словарь бухарского языка" которого были напечатаны в 1784 году в Санкт-Петербурге, а также многие другие авторы называют таджиков "бухарцами".

В словаре, составленном Ф.Ефремовым, с одной стороны таджикские слова, a с другой - их перевод на русский язык. Но язык называется -бухарский. (cм. "Путешествия по Востоку в эпоху Екатерины II", Библиотека журнала "Преподавание истории в школе", Москва, 1995, стр. 244-253)

Тот самый С. Беккер из Рутгерса в той же монографии отмечает, что "наиболее древними жителями Центральной Азии были иранцы, которые выжили в лице ираноязычных таджиков" (стр. 7).

О. А. Сухарева упоминает книгу Юлиуса Клапрoта (J. Klaproth, Asia poliglotta, SPh., 1823, pp. 233-249), где он на основании личного знакомства с бухарцами в 1805 году, а также анализа использования специфических староперсидских слов в их наречии делает вывод, что все бухарцы - персидского происхождения. (О.А. Сухарева, стр.119)

В данной книге О.А. Сухаревой можно ознакомиться также с аналогичными высказываниями Е.К. Мейендорфа, Н. Ханыкова, А. Вамбери, И. В. Виткевича, П. Савельева, А. Борнса и других.

Один из основателей Бухарской Народной Советской Республики, занимавший высокие посты в правительстве республики Аббос Алиев писал в 1928 году: "Эмирское правительство знало, что большинство населения страны, и особенно самой Бухары - таджики. Они знали, что персы здесь ради независимости своего языка и литературы долгие годы боролись с тюрками, арабами и другими, проливая свою кровь. Для того, чтобы местное население не считало эмирское правительство чужим, чтобы не восстали на уничтожение этого правительства, эмиры говорили на языке местного населения, на таджикском языке, и чтобы лучше привязать это население к себе, объявляли таджикский - государственным языком." (журнал "Рахбари дониш", номера 11-12, 1928, стр.16)

Уроженец Бухары, видный таджикский ученый Низом Хабибуллаевич Нурджанов у меня в программе, что я дословно привожу и в книге, отмечает, что таджики Бухары по национальности назывались "бухарцами".

РАЗМЕЖЕВАНИЕ

Как автор основного текста книги, я нигде не давал себе права оценивать поведение исторических лиц, и г-н Хасанов сознательно вводит русскоязычного читателя в заблуждение, написав о том, что в главах, посвященных национально-территориальному рaзмежеванию 1920-х годов я, якобы называю членов комиссии по размежеванию "предателями".

Исследователи, основываясь на исторических документах пишут, что в ходе дележа Центральной Азии на национальные республики, интересы таджиков были проигнорированы. Они пишут, что в этом, в числе других были виноваты и лидеры таджиков: и те, которые по происхождению были таджиками, и те, которым было поручено представлять интересы таджиков.

А. Алиев и другие бывшие руководители БНСР, в том числе Абдукадыр Мухиддинов, и даже Абдулло Рахимбоев после того, как были исключены из состава правительства Узбекской ССР заявили, что они - таджики по происхождению. Они писали о том, что они обманулись, и под влиянием своих коллег сознательно выступали против интересов своего народа.

Так, в статье "Таджики ли или узбеки - жители Бухары и ее окресностей?", напечатанной в журнале "Рахбари дониш" в 1928 году (номера 8-9б, стр.15-18) А. Мухиддинов пишет: "Мы, бухарские джадиды, начальный период духовного развития и становления которых совпало с периодом расцвета идей панисламизма и пантюркизма в Средней Азии, одно время находились под влиянием пантюркистской идеологии. Пантюркисты говорили, что узбеки, киргизы, и люди без национальности, которые принадлежат к монгольской расе, и каждого из которых теперь считают отдельными нациями на самом деле являются частями одной единой нации. Таджикоязычное население Бухары также на самом деле являются тюрками, которые под влиянием литературы и культуры Ирана потеряли свои язык и национальность."

Таджикский историк, академик Рахим Масов в двух книгах "История топорного разделения" (Душанбе, 1991) и "Таджики: история с грифом "совершенно секретно" (Душанбе, 1995) на основа рассекреченых архивных документов советского периода показал, что таджикские политики 1920-х годов нанесли урон своему народу, поставив свои личные, карьеристские интересы выше интересов нации.

То же самое академик Р. Масов говорит в моей программе, и несмотря на противопоставление контр-доводов других собеседников, его веские, письменные, стенографические документы берут верх.

Кстати, академик Р. Масов, которого так не любят в Узбекистане, на книги которого наложен государственный запрет, как кстати, и на книги академика Бабаджана Гафурова, никогда не отрицал, что на территории Таджикистана проживает огоромное количество узбеков. В его книгах приводятся также статистические данные о численности узбеков в Таджикистане.

ДЕЛА НЫНЕШНИЕ

Г-н Хасанов прав, когда пишет об особой ответственности представителей интеллигенции. Читая эти сентенции я вспомнил таджикского академика Хабибуллo Саидмуродова, который открыто протестовал против закрытия одной из узбекских школ в Таджикистане.

Но не помню, чтобы хоть один представитель узбекской интеллигенции поднял голос, когда таджикские школы в Узбекистане закрывались десятками.

До Второй Мировой Войны в Бухарской области существовало более 100 таджикских школ. По информации, напечатанной в газете "Советская Бухара" от 16-го мая 1989 года, "до войны (1941-1945 гг.) в городе Бухаре были 1 узбекская, 2 русские, и одна татараская школы, остальные были таджикскими."

По последним данным в нынешней Бухаре не осталось ни одной таджикской школы.

Да что там школы! Cудя по официальной статистике, в Бухаре начиная с 1920 года появилась какая-то неизвестная болезнь, от которой, как от эпидемии, "гибнут" только одни таджики. Так, согласно "Узбекской Советской Энциклопедии" (Том 2, 1972, стр. 515), в 1924 году в Бухарской области жили 42 482 таджика. При общем для Узбекистана и Таджикистана демографическом взрыве, когда население республик увеличивалось в те годы, да и сейчас, скоростными темпами, за 56 лет, в 1970 году численность таджиков составила всего 20 132 человек, т.е. на половину меньше. Перепись населения, проведенная в 1979 году показала, что таджиков осталось - 19 728 человек.

Видимо, не только "специальная болезнь" истребляла таджиков в Бухаре, но и сами они перестали сношаться и размножаться. Ни с одной другой нацией здесь такой трагедии не произошло.

В журнале "Советская этнография" (1989, № 1, стр. 117-118) приводятся материалы официальных переписей населения по Самарканду, судя по которым та же самая "организованная чума" настигла таджиков и в этом городе. Так, в 1920 году их было 44 578, а узбеков - 3 311. Через шесть лет, в 1926 году, численность таджиков упала до 10 716, а узбеков молниеносно выросло до 43 440 человек.

Стало ли бы такое возможным без фальсификации или откровенного гонения на таджиков? Многие исследователи указывают на насильственную ассимиляцию и открытую депортацию таджиков. Изучалa ли эти моменты своей истории узбекская наука? К сожалению, судя по "анналам" г-нa Хасановa - нет.

Я разговаривал с простыми людьми в Бухаре и Самарканде, которые с горечью говорили о том, что были насильно записаны узбеками. Были даже семьи, где брат по документу являлся таджиком, а сестра - узбечкой.

Даже когда г-н Хасанов пишет о, так называемой, положительной роли соседнего Узбекистана в урегулировании конфликта 1992-1997 гг. в Таджикистане, темными пятнами остяются многие моменты "этакого урегулирования", такие как бомбежка горных райнов Таджикистана ВВС Узбекистана (у самого Таджикистана не было военной авиации в 1992 году), участия узбекских военных советников в конфликте и т.д.

Г-н Хасанов наверное никогда не задумается, почему в 1997 году, когда был подписан мирный договор между правительством Таджикистана и оппозицией, узбекская делегация отказалась подписывать протокол гарантов мира, а представители оппозиции, которые до того момента, считались ярыми врагами Ташкента, вдруг стали милыми гостями этого города.

Он наверное знает, что Таджикистан по требованию Узбекистана вывел из своей территории сторонников Исламского движения Узбекистана: были изгнаны Джума Намангани и Тахир Юлдош вместе с сотнями их сторонниками и членами их семей. Но "ответственный" и "дотошный" исследователь таджико-узбекских отношений г-н Хасанов видимо и не дает себе труда задаться вопросами, почему же Махмуд Худайбердиев, дважды покушавшийся на мир в Таджикистане, до сих пор остается в Ташкенте, и будет ли он призван опять, по указке Ташкента сеять смерть на таджикской территории?

И вместе с тем, конечно же приятно читать, что г-н Хасанов желает мира и спокойствия свои соседям - таджикам.

МИР НАШЕМУ ДОМУ

Г-н Хасанов пишет: "По мнению С. Аюбзода, почему-то в Самарканде, Бухаре, Ходженте, Шахрисабзе, Пенджикенте, Намангане и других городах живут только одни (курсив наш - С.А.) таджики."

К сведению г-на Хасанова в моем тексте нет таких слов и тем более фразы "только одни". Глупо было бы писать такое, тогда как и ребенку известно, что население в этих городах смешанное. Я сам неоднократно бывал во всех этих городах и знаю не понаслышке, что там живут представители разных национальностей.

Но живые свидетели, и известные исследователи утверждали в моей радиопрограмме, что в этих городах преобладало таджикское население и, что Самарканд и Бухара являются колыбелью таджикской культуры, что Самарканд и Бухара остались на территории Узбекской ССР в результате несправедливого национально-территориального размеживания Средней Азии.

Мои собеседники в большинстве своем констатируют факты и основываясь на этих фактах анализируют последствия советского эксперимента. Я, как и они считаю, что история - это цепь событий, с определенными последствиями, а ее описание должно основываться на фактах. Именно о таких фактах и ведется полемика на страницах моей книги. Это - именно те факты, которые даже по желанию всемогуших властителей невозможно надолго упрятать в архивы, и, зарыв как страус голову в песок, думать что их не существует.

Тот же академик P. Масов говорит: "Ранящие душу вопросы требуют четких, убедительных ответов."

Оставшись без своих политических, экономичекских, культурных и религиозных центров, и даже вовсе, без единого города (Худжанд тоже на первых порах входил в состав Узбекистана) таджикам было предложено уйти в горы, и вновь начать с нуля, с чистого листа. Кишлак Душанбе, где по понедельникам устраивался базар, был объявлен столицей.

Но почти до 1929 года таджикское правительство полностью или частично оставалось в Самарканде, и Самарканд де факто являлся столицей Таджикистана. Чтобы окончательно выдворить таджикское правительство из Самарканда правительство Узбекистана было поспешно переведено из Ташкента в Самарканд, и этот древний город был официально объявлен столицей Узбекистана.

Г-н Хасанов прав, что столицей Самарканд оставался до 1930 года, т.е. до периода, когда таджикское правительство полностью покинуло Самарканд, после превращения Таджикской Автономной Республики в полноправную Таджикскую ССР с официальной столицей в Душанбе.

Неужели г-н Хасанов никогда не задумывался над тем, почему сначала хотели создать маленькую Таджикскую автономную область в составе Узбекской ССР, потом решились таки на автономную республику, а потом - и на Таджикскую ССР? Неужели для историка не интересно, о чем, и о каких процессах говорят эти пертурбации? Интересно, жаждет ли он, как и мои собеседники, узнать правду, найти корни нынешних проблем нашего региона?

Я никоим образом не желаю чтобы моя книга, и ее непонимание (если не умышленное превратное ее толкование) такими как г-н Хасанов мешали строительству добрых отношений между нашими странами. Таджики и узбеки действительно имеют многовековой опыт добрососедства и даже родства. Но что делать, если факты говорят о несправедливой дружбе и односторонной верности?

Многие исследователи пишут об исчезновении сартов, которые считаются обузбеченными таджиками, но ведь была еще и зловещая по своим масштабам и результатам насильственная узбекизация таджиков в период правления коммунистов. Зачем нынешнему поколению наших узбекских братьев брать на душу грехи пантюркистов, большевиков и коммунистов, которые в ответе за все эти несправедливости. Зачем они пытаются оправдать лживую, антинародную политику тех, кто заминировал отношения между нашими двумя народами?

Может потому, что в Узбекистане до сих пор ничего не меняется в этом плане и доказательством тому - заминированная граница между двумя странами, где ежегодно погибают и калечатся десятки таджиков и узбеков?

Дружба, построенная на лжи и недоверии не может быть ни настоящей, ни долговечной, a чтобы достичь этой, настояшей дружбы необходимы поиски и признание исторической правды.

Г-н Хасанов сделал первый шаг, но к сожалению ложка меда не сможет изменить ведро дегтя.

Истинное понимание истории нужнo еще и для того, чтобы не повторять прошлые ошибки, постараться по возможности исправить эти ошибки, чтобы признать грехи своих предков, иметь возможность осознанно просить прощения у тех, кто стал жертвой несправедливости, и, таким образом очиститься духовно и морально.

В нынешнее время мы становимся свидетелями того, как даже по прошествии многих веков одни нации просят прощения у других, и делают все возможное для смягчения нанесенной боли и обиды. Если сегодня наши политики не готовы к этому, движение дoлжны начать ученые, писатели, журналисты. Но для этого им нужна независимость мышления и историческая правда, а не воинственная политизированность и идеологизированная псевдонаука, работающая по команде политиков. Большинство политиков, как известно, не любят правду, но за их ошибки, как показвает история, расплачиваются ни в чем неповинные простыe люди.

Салим Аюбзод