Кыргызстан: относительная ценность козлодрания

В нашей маленькой горной республике очень часто возникает ощущение, что живешь как будто бы тысячу лет тому назад. Нетронутые веками кыргызские национальные традиции восхищают своей натуральностью. Особенно "кок бору" или козлодрание. Недавно проведенные выборы в парламент очень напоминали эту национальную забаву. 29 джигитов участвовали в соревновании. До финиша дошли пятеро. Шестой, слегка подраненный, говорят на подходе. Только вот пятеро, как выясняется, от этого реванша далеко не в восторге. Барашек-то оказался на редкость тощим. Хоть в естественном, хоть в процентном выражении.

Пассионарная сила козлодрания разрезает этнос на юг и север, на сельских и городских, на 40 родов и 120 парламентариев. Род приходит, и род проходит, а кыргызское козлодрание, странствующее по свету с протянутой рукой пребывает вовеки. Вовеки ли? Как говорит А. Бекназаров: "Мудрый кыргыз взял две вершины, возьмет и третью". Остается добавить, что кыргыз продвинутый сей процесс будет, очевидно, ускорять…

Кыргызстан - страна бедная. Границы государства созданы искусственно. Политический истэблишмент разобщен. Как можно добиться улучшения ситуации, если ни политики, ни народ этого улучшения не хотят? Драматизм в том, что за всеобщим отрицанием не следует реального желания к изменению и развитию. Ставший уже традиционным народный "кетсин" ничего не предлагает взамен. Последствия и международная альтернатива такой практики – мягкая изоляция страны жесткой колючей проволокой. Для начала.

Между тем, все большее количество обычных людей в Кыргызстане начинают понимать, что ассимиляция с коренным этносом вряд ли возможна. Хоть прямо, хоть косвенно. Даже теоретически – это тупиковый и неустойчивый путь развития. Выход в интеграции. Американский тыл с кучей афганского оружейного барахла – ненадежный тыл. Выжмут как лимон и вышвырнут на свалку. Остается Россия. Враждующие меж собой местные элиты не могут предложить ни долгосрочные экономические программы, ни внятный внешнеполитический курс. Россия предложить может, конечно, не в ущерб себе. Но она хотя бы способна предотвратить кыргызскую трагедию финальной деградации и распада с привнесением более высокого качества жизни. Предварительно, естественно, подкорректирует идею государственности и национальной идеологии. А иначе-то как?

Весь антураж новейшей истории Кыргызстана сводится к персонификации личностей столь необъяснимых и загадочных, что поведение их подвластно разве что современной психиатрической экспертизе. Вначале эти свободолюбцы слушают национальный гимн и кушают манты, а потом зовут на подмогу гвардейцев и снайперов, чтобы спасти свои бесценные души от так называемой охлократии.

Смысл поведения лидеров таится в характере страны. Феодальный строй в Кыргызстане жив до сих пор. Он сказывается в патриархальности нравов основной части населения, в его презрении к богатству, в известном гостеприимстве, крестьянской нищете и высокой человечности этих самых примитивных людей. Местная элита начинает это понимать, при всем ее национализме, нетерпимости, алчности и кровожадности. Она пытается изменить ход истории. Но слишком быстро мчится колесница. Элита трусливо и беспомощно ищет тормоза. Она трогательно сожалеет о народной нищете, превращая прежние мечты в новую тоску. Она эксплуатирует оппозиционную риторику как мост к неисчерпаемому источнику безвозмездной помощи доноров. Это - "революционеры" в сокращенном переиздании и мягком переплете. Они стремятся не к развитию экономики, а к получению дивидендов от иностранных партнеров по защите "государственных интересов" перепуганных лавочников. В итоге получается программа куцых реформ, подкрепляемая карательными южными экспедициями.

И пока они, сладко жмурившись, делают свой бизнес, разрезая парламентский пирог на 5-6 частей, норовя отхватить кусок побольше и послаще, простые люди деловито ищут пропитания. Не следует думать, что демократия для кыргызов была создана исключительно в кулуарах вашингтонского Белого дома. Вожди нации твердо знают, что сом больше тыйына, они уважают иерархию медяков, и их религия тесно связана с азами арифметики. Непогрешимо блистательные пиджаки раздали очередные порции сказок обладателям "уважаемых" замусоленных чапанов. Это не политика, это условный рефлекс. Невычищеннный мусор торгашей с замшелыми ушами, давняя верность навыкам сложения и вычитания.

У народа свои ценности и своя арифметика. Он закабален государством и хитрой паутиной его толкований, но не принижен. Не будет он перед ним унижаться. У государства могут, конечно, попросить пятак. При случае его могут и прирезать, но ползать перед ним на коленях никто не станет, слишком буйный и гордый народ. Не будут кыргызы терпеть государственного свинства, потому как государственности своей никогда у нас не было, а значит и привычке подставлять шею под государственное ярмо взяться неоткуда. Бедность у нас еще не стала пороком и позором. Звон медяка еще не заглушил человеческого голоса, а заодно и законы не научил уважать. Не понимаем мы их. Не понимаем. Бедность – категория историческая. То, что для одних стран приемлемо для воспроизводства, для других – нет. У нас, с точки зрения условного феодализма, пока еще приемлемо. Ну не закончились же, в самом деле, у кыргызов напрочь все лепешки?

Успех отечественной экономики, какой бы она не была, зависит от качества жизни населения. Качество жизни включает три показателя: средняя продолжительность жизни, средняя зарплата и уровень образования. По всем трем критериям мы, ясное дело, в болоте. При этом наш управленческий аппарат размножается нагло и в полном соответствии с "законами Паркинсона", то есть так, что оставляет далеко позади себя сферу материального производства. "Один с сошкой, а семеро с ложкой" – это нормально в условиях высоких технологий. Неуемные потребности нашей бюрократии исторически опережают скромные возможности национальной экономики. Она у нас с малой емкостью внутреннего рынка, отсутствием выхода к морю и неразвитой инфраструктурой. К тому же в условиях международного разделения труда представлена набором малосвязанных систем: от традиционно-натуральной (продовольственная самодостаточность кочевника) до смешанной, конвергентной. Это не есть хорошо. Потому что иностранная валютная поддержка с установленным в 1993 году валютным коридором из инструмента временной стабилизации экономики превратилась у нас в безнадежно-постоянную. А вот это вопрос уже политический.

Природа власти такова, что любая власть коррумпирует. Абсолютная власть коррумпирует абсолютно, относительная – относительно. Для государственного организма это настолько же естественно, насколько естественна сама идея государства. Разумный подход – это, скорее, ограничение, а не искоренение коррупции. Народ Кыргызстана будет рад любой власти, если она решит, по крайней мере, три вопроса. Первое – это рациональное использование водных ресурсов, строительство или восстановление малых экономных ГЭС, которые могут полностью обеспечить сотни сел собственной дешевой энергией. С советских времен на многих реках и каналах остались мощные фундаменты этих монументальных гидросооружений с кое-где торчащими ржавыми кусками искореженной листовой стали. Все остальное народ от безысходности повыдирал с корнем еще в лихие девяностые. Второе – это создание на местах, в тех же селах сети легких перерабатывающих предприятий с последующим насыщением сельхозпродукцией внутреннего рынка и экспортом излишков. Проблема занятости сельского населения будет в значительной степени решена. Кстати, с этого и начинается экономика расширенного воспроизводства. И третье – повсеместное строительство и насаждение в селах, как деревьев, не мечетей, коих более чем предостаточно, а современных спортзалов. Пусть политики сделают хотя бы это. И вы увидите - преступность сократиться. Богу - богово, а человеку – человеческое. Иначе мы еще очень долго будем блуждать в потемках и справедливо гордиться чистопородностью наших национальных козлов, предназначенных для "кок бору".

Идея парламентской республики тоже возникла не на пустом месте, а на основе кровавого опыта авторитарного режима. Особого выбора нет. Парламентаризм и трайбализм в полиэтнической стране – вещи как будто несовместные. "Учись, сын мой, наука сокращает нам опыт быстротекущей жизни"- так, по-моему, у А.С. Пушкина в драме "Борис Годунов". Учить кыргызов или давать им советы не имеет смысла, да и некогда. В кыргызском обществе это вызывает раздражение. У народов с другой культурой на это нет никакого политико-морального права. Только финансово-экономическое. Обществам со схожей, патриархальной системой ценностей учить кыргызов пока что тоже нечему. Сами делают робкие шаги в сторону государственной устойчивости. Все что остается - это пожелать нашим гражданам успеха. Что и делает сегодня все мировое сообщество. Пора, наконец-то, вступить в эпоху человеческих действий. Кое-что зависит и от нас. Например, сделать стихийный процесс относительно осмысленным, дабы не встречать голодный рассвет среди мусора и битого стекла.

Владимир ФАРАФОНОВ
15.10.2010