Кыргызстан: осенние уроки

государственного послушания

Если землю покрывают колючей проволокой и глубокими рвами, то она становится ничьей землей. Однако здесь еще живут люди. Живые люди, настоящие. Их душевная чистота зачастую превосходит изысканное благородство обитателей европейских мегаполисов. Здесь не ведут себя с претензией на элегантность, не расспрашивают, а приходят на помощь просто так, как бы невзначай, без оглядки и умиления от содеянного. Здесь можно пить свежайшую родниковую воду и изучать все виды общественной дегенерации. Действительность в этих местах иногда чересчур жестока, здесь хорошо знают бедность. Народ здесь во многом беззаботный, терпеливый и доверчивый. А еще – это именно те люди, зловещее поведение которых порою граничит с дикими рефлексами первобытных племен. Они хотят сохранить атрибуты цивилизованного общества, не потеряв при этом вековых традиций, рожденных величественными горами, которые словно издеваются над ничтожеством современного человека.

А государственное устройство Кыргызстана уже, похоже, больше никого и не беспокоит. Когда в сердцах – раздрай, а в голове – метель, подойдет все, что угодно. Хоть военная демократия, хоть автократия, хоть теократия или этнократия. Хоть матриархат, хоть патриархат, лишь бы не анархия, лишь бы не бузили. Чем глубже и активнее хаос в Кыргызстане, тем накладнее он для мира. И тем интенсивнее будет поиск лиц, которые бы смогли гарантировать стабильность в республике. Платить отступные готовы уже и всем и каждому отдельно. Вот и все уроки государственного послушания. Это "блестящее ноу-хау" кыргызской внутренней политики. Восточные уроки невероятно продвинутых и креативно сверходаренных местных политиков назойливому западному просвещению. Наше вам с кисточкой от национального кыргызского колпака. И ведь глотают же, не давятся.

Больше всего Кыргызстану подходит определение "марионеточное государство", если исходить не из идеи, а из факта того, что государственность на местных широтах понятие вроде-как с нулевым объемом содержания, то есть миф. То есть государство, управляемое извне другим государством или государствами, хотя формально вроде бы и независимое. У нас "отцы державы" наперегонки бегают то в Москву, то в Вашингтон, то в Астану в надежде получить там готовые рецепты, планы и стратегии национального оздоровления. А главное – вожделенный миллиард долларов. Но те пока не предлагают ничего, кроме небольших запасов продовольствия. Могут ведь вообще не дать, хотя и пообещали. Выполнишь команду – получишь кусочек сахара, выполнишь следующую – получишь следующий кусочек. К кому бегаем, тем и будем подчиняться в системе международных отношений. Пирожок поделили. И суверенитет наш - подобие замка на песке. Отдаленно, если поднапрячь извилины, напоминает нормальный отель, вполне пригодный для проживания, поглощения пищи и размножения...

Карл Шмидт (католический священник нацистской Германии) говорил, что нет политики сообщества, если при этом нет врага. Он полагал, что если группа теряет возможность отсылать себя к врагу, то она дезинтегрируется, теряет себя. Вопрос ставится так: есть некоторый проект демократии – например, грядущей парламентской демократии. Может ли она утвердить ценности равенства без бетонных блокпостов; может ли представить гетерогенность, неоднородность, разность другого? Или как можно применить ассиметрию отношений к другим, которых такая демократия должна утвердить. Короче, можно ли въехать в парламент верхом на осле, завернувшись в одеяло такой вот демократии? Альтернатива - поиск вечного врага. Не это ли зеркало нашего общества на протяжении последних десяти лет? Ищем и как будто находим. Акаев, Бакиев, Отунбаева, оппозиция, север, юг, нации, кто следующий? Как у Томаса Гоббса в "Левиафане": война всех против всех, естественное состояние общества до образования государства. Именно до. Незавершенность фрагмента порождает особую напряженность этой непрерывной ловушки, в зоне которой появляются и удерживаются ностальгия, ирония, тревога и деструктивные импульсы. Желание обрести устойчивость эксплуатирует корни, общие истоки, т. е. идеологию крови и почвы. Умиротворенная долларами властная элита пытается закрепить преимущественные права на землю и власть одного этноса над другими. Политика превращается в инструмент национальной дискриминации и натравливания одного народа на другой. Субъект уже не находится в довлеющем центре системы, чтобы определять ее. Он вообще вне игры. Традиционный субъект – Кыргызстан – просто вписан в структуру взаимоотношений государственных монстров великих супердержав. Как часть протокола.

А народ забавляется, по-своему. Какое-то региональное разделение интеллектуального и физического труда по Средней Азии. Остальные работают, а кыргызы умственно упражняются в изобретении очередной Конституции. Да еще и хвастаются при этом. Прямо вирус напал, не иначе. А государство с его спецификой – инфраструктурой и институтами управления создавали совсем другие люди.

Что делать? Наверное, развивать горные, отдаленные уголки страны, как самые отсталые и "не мытые", внедрять новую общеобразовательную культуру с правильным мировоззрением для осознания единства народа. По сути, нет единого народа, а значит, нет единой нации. В западной культуре термин "нация" имеет наднациональный смысл гражданского общества, то есть "нация" - это граждане всей страны. Наш этнический смысл фактически уже разделил население на граждан и не-граждан. А если не-граждане, среди которых сколько угодно передовых умов, не согласятся жить на коленях между националистическими клещами? Начхать мне на блудливо произнесенную фразу о равенстве народов. Я ведь захочу иметь его на деле. А живу я в третьем тысячелетии. И если кто-то не успел, то я ей-богу не виноват. Я кряхтел, пыхтел, потел, лысел, получал от судьбы пинки, синяки и зуботычины, короче прошел обычный путь современного человека. А если кто-то хочет проскочить на моем горбу в рай, то ведь дальше предбанника не получится. Не пущают ноне не мытых, не пущают.

И ведь проблему-то можно разрешить достаточно просто. В обмен на пребывание кыргызских трудовых мигрантов Российская Федерация перебрасывает в Кыргызстан из умирающих российских сел, не обязательно русских, и лучше, если не русских, пару-тройку миллионов своих граждан. Хутора, станицы, как угодно, лишь бы на пользу кыргызскому благодатному краю. И вопрос о национальных преференциях автоматически решается. Просто и продуктивно. Шутка конечно, хотя и с долей истины.

Без искоренения мировоззренческого стереотипа национализма страна придет к управляемой извне реакции распада, ради ресурсов и внешнего влияния!

Вне всякого сомнения, желающих поживиться хватит. Москва, например, недовольна ослаблением своего влияния на обширном пространстве от Казахстана до Ирана. И Кыргызстан, бесспорно бриллиант в среднеазиатской короне, но драться из-за него Россия не будет. Подождет, пока сам упадет созревшим кокосовым орехом. Скорее кыргызы будут сопротивляться американскому влиянию, понимая всю пагубность заокеанского контроля. Россию сейчас больше интересует союз с Таджикистаном, Афганистаном и Пакистаном. Судьба военного аэропорта Айни в окрестностях Душанбе – тому подтверждение. Для России приоритетнее создание автомобильного и железнодорожного сообщения между Исламабадом, Душанбе и Ферганской долиной. По оценкам экспертов эта транспортная ветка даст ей выход к теплым водам Аравийского моря – давняя мечта России еще с 18-го века, а Пакистан взамен получит "автомобильный и железнодорожный доступ" к рынкам Центральной Азии и Сибири. Военно-морская база на побережье Пакистана будет ответом Кремля на разработанную США "стратегию Большой Центральной Азии". Цель стратегии – выбить центральноазиатский регион с российской орбиты.

Кроме того, Россия заинтересована в создании линии электропередачи Центральная Азия – Южная Азия (CASA) мощностью 1000 мегаватт, с экспортом электроэнергии в Пакистан через афганскую территорию. Вырабатываться она будет на Сангтудинской ГЭС-1, 75 процентов которой принадлежит России. Таким образом, при помощи электрического рубильника Москва через региональную сеть сможет контролировать дефицит электроэнергии Афганистана и Пакистана, а заодно и регулировать их "сознательное" поведение. С другой стороны, Аравийская военно-морская база сможет удерживать баланс политической конъюнктуры в Средней Азии.

Кыргызская Республика сегодня, мягко говоря, очень напоминает девушку с пониженным чувством социальной ответственности, которую могут лениво пользовать все, у кого есть деньги. Конечно, надеюсь, а что еще остается: когда-нибудь она превратиться в даму из приличного общества, умеющую соблюдать законы и пользоваться платочком. И которая, если уж и согрешит втайне от мужа (народа), то для его же будущего блага.

Беззаботное время красных ленточек, красивых лозунгов и соблазнительного оптимизма кончилось. Правительство изолгалось, но пока еще не дрогнуло. Противостояние с гражданским обществом продолжается.

Владимир ФАРАФОНОВ
21.10.2010